Полем-лугом

Сергей Рыжков.

Полем-лугом.

рассказ

Ей семь, ему семьдесят пятью Они идут, взявшись за руки. И улыбаются просто так, оттого, что день хороший, оттого, что идут рядом, оттого, что любят друг друга.
Он, слегка сутулясь, от лет тяжелых прожитых. Ступает тяжело, осторожно вни-
мательно глядя под ноги, щурясь, толи на солнце, толи от забот многих, притупивших когда-то острое зрение. Прикрыл голову «босую» панамой. Сандалии на босу ногу, клет-
чатая рубаха и широкие штаны. Она, ясноглазая идет, пританцовывая ловко перебирая
ножками, обутыми в зеленые сандалии с ромашками из белой кожи, в белых носочках.
И без того светлые, да еще выгоревшие на солнце волосы заплетены в две косички, тор-
чащие в стороны. Платье коротенькое тоненькое с пояском и бантиками на груди. Под
ноги не смотрит, скачет, успевая вертеть по сторонам головой и заглядывая старику в ли-
цо.
-А потом, деда...
- Дед, продолжая начатый рассказ:
         ... и отдали его в армянскую школу. А там, говорят все не по-русски, даже между со-
бою. На непонятном совершенно языке. Учителя - мужчины с черными бородами женщи- ны  одетые во все черное. Проучился он там две четверти и сбежал. Не смог больше...       
Глаза у девчушки, и так огромные, стали совсем как лужицы круглые весенние. Рот
приоткрылся.
 Дед продолжал - А мальчиком этим был я. И было это в тридцать четвертом году в одном южном городе.
-А папа где был? - девчушка остановилась.
-А папа твой родится только через двадцать лет - заключил дед свою историю.
-Так ты что совсем маленьким был?- девочка недоверчиво склонила голову набок и
посмотрела на деда снизу вверх.
-Да примерно такой, как ты сейчас - дед погладил внучку по голове.
-А бабушка где была - малышка прижалась к старику.
-Бабушка твоя была совсем маленькой девочкой, еще меньше тебя. Жила она  совсем  в другом городе. Я даже не знал о ее существовании - дед поднял глаза к небу, по-
считал, про себя, добавил- Через тринадцать лет, уже после войны, я бабушку твою встречу.
-А на войне страшно было? Ты дедушка стрелял? - девчушка взяла деда за руку.
-Страшно, стрелял...- дедушка задумался.
-Это уже потом, а когда война началась, мне еще и пятнадцати не было. Мы тогда в Армавире жили. Все от бомбежек за город ушли, а я отказался. У меня пес был Пират, его бросить было жалко, а с собой брать не разрешали. Вот мы с ним и остались, одни на весь дом. Посреди двора щель была выкопана, чтобы от бомбежек прятаться мы в ней и хоронились. Сараи все разбомбили куры по двору бегают, несутся, где попало. Собаку кормить надо вот я и приспособился, наберу яиц, выставлю их на землю, острием вверх, в ряд и объясняю псу. Мол, больше ничего нет, ешь яйца. Сперва он не понимал, да и яйца сырые собаке есть не с руки, но потом приспособился. Схватит яйцо зубами, раскусит его посередине и выпьет, а скорлупу выплюнет. По десятку за раз съедал, да так ловко.-
Девочка засмеялась, представив, как собака выплевывает скорлупу.
- А на войну я попал только через год, мне тогда уже почти шестнадцать было.-
-Ты дедушка у меня герой- девчушка потерлась щекой о дедову руку. - Ты с фашистами воевал , нам в садике рассказывали, что вы наш город от врагов защищали и победили.-
-Победили, победили - задумчиво промолвил дед. Снова ладонью провел по голове внучки. - Давай, Дарьюшка, панамку наденем, солнышко больно печет, а идти нам с тобой еще далеко.
Дорога от автобусной остановки до садового участка, где жили летом внучка, дед и бабушка, шла полем заросшим травой. Даже не полем, а лугом, поскольку там никто ничего не сеял. Трава, цветы росли сами по себе, как Бог послал. Оттого дух травяной здесь был неповторимым. На лугу были и низкие, чуть заболоченные участки, заросшие болотными, пряно-дурманными травами и холмики, покрытые душистыми луговыми цветами. Аромат разнотравья, прокаленный солнцем, наполненный бесконечным стрекотом кузнечиков и гудением пчел, гипнотизировал человека, как только он углублялся в луг.  Наполнял его легкие, мозг, проникая в самую суть, в душу. Дедуля
остановился, достал из сумки привязанной к двухколесной тележке, которую он катил позади себя, цветастую панамку, надел девчушке на головку, спросил- Попить хочешь? Не жарко?-
-Нет деда, давай я тележку повезу, мне не трудно. Ты мне расскажи лучше, как ты на войне воевал. Как ты стрелял? Кто в тебя стрелял? Куда делась собачка, когда ты на войну ушел. - Выдала малышка целую серию вопросов, потом ухватилась ручонкой за поручень тележки, пристроилась рядом с дедом и пошла с ним нога в ногу. Дед, посторонясь, глянул на внучку и покачал головой. Девочка вопросительно и строго взглянула на своего спутника и тому, ничего не оставалось, как продолжить свой рассказ.
-Конечно, страшно, милая, я хоть и хорохорился, виду не подавал, но когда самолет на катер пикирует и стреляет, очень страшно. Не дай Бог чтобы вам кому- нибудь при- шлось подобное испытать. Очень много людей погибло... А Пират мой не пропал, я его
своему другу Кольке оставил. Он мальчишка больной был, хромал, на войну его не взяли
он пса моего полюбил, не бросил. Когда я, после войны, домой в отпуск приезжал он меня узнал, хотя совсем старым был, лапы уже дрожали...
-Голос старика прервался.
Девочка задумчиво смотрела вперед, где виднелись разномастные крыши домов садоводства.
-А если бы самолет потопил ваш катер? Ты бы умер? -
-Нет, радость моя, - отвечал дед - однажды так и случилось, Катер наш затонул, а
я и еще двое ребят выплыли, спаслись. Потом мы, сами для себя, строили новый катер на
Адмиралтейских верфях. И на нем уже ходили до конца войны.
-Ты, деда, герой. Это хорошо, что ты спасся - серьезно сказала девочка.
-Ведь если бы ты утоп, ты не родил бы моего папу, а мой папа не родил бы меня...-
-Девочка, посмотри - дед остановился и, прикрыв глаза, от солнца ладонью протянул руку, показывая. В стороне от тропинки, в глубокой траве паслись десятка полтора лошадей и среди них три крошечных жеребенка, белый и два каурых. Они носи-
лись друг за другом, потом валились спиной в траву и дрыгая чудными тонкими ножками
катались по ней. Внезапно вскакивали, неслись каждый к своей маме, тыкались мордой в ее шею, тихонько ржали и снова гнались друг за другом, чтобы опять завалиться в траву.
Дед и внучка стояли, не отводя глаз от замечательного зрелища.
-Сейчас для них самое счастливое время - сказал старик - еды вволю, работать не нужно, мама рядом.-
Девчушка задумалась, что-то посчитала про себя.  - Сегодня среда?- спросила деда.
-Да - ответил тот. - Ну вот, в пятницу приедет папа, а в субботу мы поедем к маме. Деда! -
вдруг вскрикнула девочка - Это что? - Старик глянул в сторону, куда указывала внучка, и улыбнулся. Толстый серо-коричневый заяц неторопливо перепрыгивал тропинку метрах в десяти перед ними.
- Зайчик - сказал дед.- Что, настоящий? - глаза девчушки округлились.
-Конечно.- А что он здесь делает? Живет. Прямо на улице? Где же его домик? -Дашуня - дед взял внучку за руку - это только в сказках зайцы живут в  домиках, а настоящие - дед остановился не находя слов - здесь, в кустах, в траве... - Но закончить не успел.
- Смотри, смотри бабушка!- внучка протянула руку вперед.
Деда ты тележку довези, здесь близко, а я побегу.- И, сверкая подошвами сандаликов и потряхивая косичками, бросилась к бабушке, которая, раскрыв ей объятия, уже семенила навстречу девочке, улыбаясь во весь рот.
-Бабушка, мы только  что зайца видели, настоящего, и лошадок, а мне деда про войну рассказывал - кричала девочка - он герой!


                Июль 2001г. СПб.