Дом на воде. Глава 24

Глава 24

-Он… Господи! Он разбился, Фрэнки. На мотоцикле, который угнал со стоянки.
Фрэнки застонал и упал на диван, схватившись за голову, а у Люси в глазах потемнело. Она еще чувствовала, как чьи-то руки бережно уложили ее на диван, слышала голоса. Приоткрыв глаза, она увидела Барроу, разговаривавшего с Донни, Фрэнки сидел рядом с ней, накрыв ее руку своей, а другой рукой закрыв себе глаза.
-Что еще известно, Донни? –  Гай тряс совершенно бледного Дрейка.
-Я сам толком ничего не понял. Полицейские позвонили сюда, в Уэмбли. Просто, видимо, не знали, куда еще позвонить. Узнали его, вспомнили, что концерт сегодня, вот и позвонили. Здешние тоже совершенно растерялись…
-Где он? Он жив?
-Я ничего больше не знаю, ребята! Я сам в шоке. Они сообщили только номер больницы, в которую его увезли на «скорой».
-Значит, он был жив, - поднял голову Фрэнки. – Поехали!!.. Люси, ты сможешь идти? Я не могу оставить тебя здесь!.. Девочка моя!
И он сжал ее в объятиях, напуганный, ищущий защиты от свалившегося горя только у нее. Потому что, лишь она знала, ЧТО так больно ударило его.
-Да, - прошептала она. – Конечно, я поеду. Я только с тобой!
И она встала, она поборола головокружение, ухватившись за его руку, она пошла вместе с ними, уже не замечая все еще толпившихся репортеров. Фрэнки вел ее с каменным лицом, он посадил ее в один из лимузинов, которые обычно увозили музыкантов «Креста» после концертов. И он снова сжимал ее руками, сердцем, наверное, чувствуя, что только его руки могут поддержать ее сейчас, когда они… теряют Роберта. Если уже не потеряли…
-Люси, - шептал Фрэнки, - девочка, ты поняла? Ты поняла, что случилось? Ты понимаешь теперь цену нашего возвращения? Боже мой! Если бы я только знал!
-Но ты ничего не мог изменить, ты не мог вернуть нас по своей воле, Фрэнки! В чем же ты виноват?! – Люси сжимала и сжимала его ладонь, страшно боясь того, что он говорит, и понимая, что им теперь не найти покоя никогда. Ни за что, если Роберт погиб. Такой цены Фрэнки не вынесет! Да и самый факт аварии… Роберт не должен был страдать из-за них! Но и дороже цены за их жизнь и любовь не придумать. Для любви лишь одна цена – смерть…
-Виноват, Люси. Я слишком тосковал по жизни, я чересчур горевал по тому, что потерял. Слишком жадный, я не смог довольствоваться тем Чудом, которое получил вместе с тобой, мне мало оказалось! И не в силах успокоиться, я все время думал об этом, - Фрэнки шептал ей, задыхаясь от волнения, и Люси холодела с каждым его словом, с каждым ярдом, приближавшим их к больнице, в которой… Никто из них не знал сейчас, к чему они приедут, что скажут им врачи.
-И я… я понял. Я подтолкнул тебя к воде.
-К воде? – переспросила Люси.
-Ты, возможно, не помнишь, но как-то я намекал тебе на то, чем казалась мне эта река, рядом с которой мы все оказались, явно неслучайно.
-О том, что река подобна времени, - пробормотала Люси.
-Я чувствовал, что-то должно произойти, если мы окажемся в ней оба. И увидев, что ты тонешь, я вспомнил ту девочку, утонувшую из-за щенка, а на самом деле, погибшую из-за моей трусости. Не только боязни прыгнуть за ней в воду… Теперь я прыгнул. Прыгнул, увидев, как ты исчезла под водой и никак не всплываешь. Не думая, я чувствовал только одно – я не смогу без тебя! Ни за что!.. А теперь мы теряем Роберта, которым я пожертвовал уже тогда, когда понял его чувства к тебе. Успокаивал тебя, понимая, кто я есть. Тень! Жалкая тень! И я отнял тебя у него, отнял у него жизнь… Люси, господи, что я наделал?!
И не в силах больше сдерживаться, Фрэнки разрыдался. Люси обняла его, плача, гладила его плечи. Ей нечего было сказать – все рушилось вокруг них, оставляя обгоревшие, черные руины. Счастье их рушилось, построенное слишком дорогой ценой. Невыносимо дорогой! Ибо Роберт, ее Робби… Господи, НЕТ!! Они… она не могла его потерять! Не так!!..
Они выскочили из машины, они неслись по коридорам больницы. Гай разговаривал с кем-то, что-то спрашивал. Наконец, похоже, им удалось найти кого-то, кто знал о Роберте. От слез все перед глазами Люси расплывалось, и только ладонь Фрэнки давала ей силы держаться на ногах.
-Что с Робертом Трентом?
Этот вопрос выдернул Люси из мешанины, в которую превратилась для нее реальность.
-Не волнуйтесь, господа! – доктор вложил в свой голос все свое желание их успокоить. – Мистер Трент жив. Ему вообще крупно повезло! Его мотоцикл врезался на полном ходу в столб, он вылетел через руль, ударился о все тот же столб. В результате – черепно-мозговая, пара сломанных ребер и перелом локтевого сустава. Ну и ушибы, ссадины… Недавно он пришел в сознание и сейчас его переводят из реанимации в палату.
-Мы сможем его увидеть? – в голосе Гая слышалось явное облегчение.
Доктор помолчал.
-Вообще-то, в подобных ситуациях мы посетителей не пускаем, но, если вы пообещаете не утомлять его, я так и быть, сделаю для вас исключение. Все-таки, вы… Я очень большой ваш поклонник!
-Спасибо вам, доктор! – с чувством произнес Гай. – Мы сделаем все, что вы скажете.
-Тогда пройдемте со мной!.. А вас, мисс, я очень прошу успокоиться и утереть ваши слезы. Я все понимаю, но мистеру Тренту они сейчас уж точно ни к чему!
-Да-да, конечно! – прошептала, всхлипнув, Люси. – Я понимаю.
И попыталась глубоко вздохнуть, отдышаться. Фрэнки повернул ее к себе, утер пальцами ее слезы.
-Бога ради, Люси, он жив, значит, еще есть надежда! Слышишь? Это главное сейчас – Робби жив!
-Надо позвонить Салли, - сказал Донни. – Она ведь еще не знает.
-Давай сначала пройдем к нему, а потом звони, кому хочешь! – отрезал Фрэнки и первым пошел за доктором.
-Нервы! – вздохнул Гай и хлопнул Донни по плечу.
Они гуськом вошли в палату вслед за доктором и уставились на кого-то, казалось, совершенно незнакомого, накрытого простыней. И только глаза, огромные глаза Роберта, окруженные синяками на бледном, как полотно лице, позволили его узнать. Он глядел на них и слабо улыбался.
-Вот и вы, черт возьми! – его голос еле шелестел, но улыбка была непобедима.
Люси замерла, глядя на него. Все пронеслось перед ее глазами – Роберт уже пятидесяти лет, любивший ее, ласкавший, переживавший за нее. Белый песок и Роберт снова молод. Его гибкое тело, его страсть. И снова волосы его с явной сединой, морщины и все та же обжигающая страсть… Такого Роберта еще нет, да и не будет уже никогда. Роберта, потерявшего лучшего друга, пережившего смерть Фрэнки, столько лет по нему тосковавшего. Будет другой. Но как он посмотрит сейчас на нее? Как она вынесет его чернеющий тоской взгляд?
И она вышла из-за плеча Фрэнки, она посмотрела Роберту в лицо, увидела его глаза, и они остановились на ней. Ясные, ничем не омраченные глаза, полные лазурной воды.
-Оп-па! А это что за детка? Это с тобой, Фрэнки? По дороге в больницу прихватил?
-Это Люси, Роберт. И тебе придется к ней привыкнуть, - ответил Фрэнки, и Люси, не в силах оторвать взгляда от Роберта, улыбавшегося ей, услышала в голосе Найта растерянность.
-С чего это?.. Нет, то есть, мадемуазель весьма мила, но я никогда не слышал от тебя ничего подобного, дружок.
-Об этом мы поговорим потом, Робби… Ты чертовски нас напугал! Чего тебя понесло-то? Сорвался вдруг…
-Поверишь, ничегошеньки не помню! Видно, башкой треснулся и нате вам – избирательная амнезия. Хоть себя и вас помню! Вообще, считай, все помню до того момента, как мы со сцены пошли… А что это вы, Люси, плачете? Да-да, не смущайтесь! Вы конечно, утерли слезки, но плакавшие глаза не скроешь. Вам так жаль меня?
-Да, - тихо отозвалась Люси. – Вы могли погибнуть. И это… было бы невыносимо!
-Спасибо, детка! Это приятно слышать.
-Вас любят очень многие!
-И вы?.. Хотя, что я спрашиваю?! Имя Фрэнки светится у вас на лбу крупными буквами!
-Я тоже люблю вас и думаю, что «Креста» без вас не случилось бы.
-Ладно, этот ответ меня тоже устраивает. А вы – дипломат, Люси! Тебе, Фрэнки, очень повезло! Маленькая такая, миленькая, а стерженек чувствуется. И тебя любит, уверен, до смерти.
-Не надо о смерти, Робби! – воскликнул Фрэнки, и Люси не очень поняла, пытается он пошутить или говорит всерьез. – Хватит уже о ней!
Тут уже его голос явно дрогнул и не известно, что Фрэнки еще успел бы сказать, как в палату ворвалась молодая яркая блондинка, волочившая за собой мальчика лет семи и девочку трех или четырех лет. Та куксилась и ныла, не поспевая за стремительной мамой.
-Черт побери, Роберт! Что случилось? Ты был пьян, что ли?.. А вы куда смотрели? – обернулась она к Гаю, Донни и Фрэнки, который немедленно помрачнел.
Все молчали, понимая, что ответа ей и не надо. Выпаливая все это, она просто выпускала пар.
-Идите к папе, детки!.. Патриция, ты опять вся в соплях! Да жив ваш папочка, жив! Так что, можешь не плакать больше, Рэнди. Все в порядке. Полежит здесь немного, хоть от приключений своих отдохнет… Иди сюда, Пат, я вытру тебе лицо.
Роберт перевел улыбавшиеся при виде детей глаза на Салли, и улыбка сползла, исчезла. Он привлек к себе сначала Рэнди, потом Патрицию, продолжавшую хлюпать носом. Поднял взгляд на Салли. Грустный, разочарованный взгляд.
-Слава Богу, хоть ты не плачешь, дорогая, - сказал он.
-Отплакала уже свое! – огрызнулась Салли и вдруг ее лицо смягчилось. – Какого черта, Робби! Какого черта!..
И она наклонилась к нему, целуя в лоб, щеки, губы. Целуя нежно, с еле сдерживаемыми слезами.
-Я люблю тебя, дурачок! Но если ты будешь продолжать свои фокусы, я уйду, честное слово! Сколько можно переживать за тебя?! А?
И она наконец, расплакалась, изнервничавшаяся, перепуганная.
-Слава Богу! – прошептал Фрэнки. – Пойдемте отсюда, пусть поговорят.
И он вывел за собой Люси, которая шла, точно во сне, видя лишь лицо Роберта, глаза его. Такие знакомые, даже сейчас, после этой чудовищной аварии, хлещущие солнечным обаянием, заполненные небесной лазурью, и такие насмешливые, чужие. Любившего, обожавшего ее Роберта больше не было и… не будет уже никогда.
-Она, вообще, откуда взялась-то? – удивлялся Донни, пока они выходили на улицу. – Я же не успел ей позвонить!
-Полицейские, наверное, прочухались, пробили по базе, и нашли его данные. Вот и все. Адрес там, телефон, - объяснил Барроу. – Да и какая разница?! Ты обратил внимание – Салли, точно, подменили! Поначалу-то, Салли, как Салли была. И вдруг слезы!
-Да уж, сам глазам едва поверил!.. Ты чего притих-то, Фрэнки? И вы, Люси? Нас ведь так и не познакомили, не до того было… Я вижу вас впервые, и тем более странно видеть такое отношение к вам Фрэнки. Я в том смысле, что всех его настолько близких людей мы хорошо знаем… Хотя… Знаете, у меня странное ощущение… Прошу вас! – и Донни распахнул перед Люси дверцу машины. Они сели, и шофер вывел лимузин за ворота больницы. – У меня очень навязчивое чувство, что я вас где-то раньше видел. Но где и когда… Вот поверите вы мне или нет, но ваше лицо, ваш облик ассоциируется у меня с летом, рекой и чем-то еще очень странным и приятным. Удивительно, да?
-Да, Донни, все это очень удивительно! – согласился с ним Фрэнки и, прижав к себе Люси, нашел ее губы, целуя так, что Донни отвернулся, смутившись.


…Она вздрогнула, пробудившись, и почувствовала в темноте, что он лег рядом, придвинулся к ней и пытается понять, спит она или нет. Зайчиком сердце ее подскочило, рванулось, и лишь секунду помедлив, Люси не удержалась и обхватила Фрэнки руками, прижалась губами к его щеке.
-Где ты был?! Ну, где? – зашептала она, целуя и целуя его.
Он провел рукой по ее волосам, ладонь его подхватила ее затылок, и он прижался губами к ее губам. Так чувственно, что она немедленно вспыхнула.
-Прости, детка! Ну, прости меня! Ладно? И потом, я ведь звонил тебе.
-Звонил… Но я целый день пробыла без тебя! Я бродила по этому дому, я пила осточертевший чай, слушала музыку и ждала. Все время ждала, что ты придешь. Фрэнки! Я не упрекаю тебя, я слишком хорошо знаю, кто ты и какой ты. Я люблю тебя именно таким, каков ты есть! Но я так скучаю без тебя!!
-Я знаю. Знаю потому, что сам скучаю без тебя. Мне страшно, когда тебя нет рядом – сразу вспоминается та, другая жизнь, когда я был один. Совсем один среди кучи друзей… Я больше не оставлю тебя. Это был первый и последний раз. Хочешь ты или не хочешь, но тебе достанутся все наши репетиции со всеми нашими нервами, руганью и бочкой пива. Ты получишь все наши вечерники, от которых мозги набекрень съезжают, все наши гастроли. Я теперь не выживу, если у сцены не увижу твоего личика! Люси, я, наверное, намеренно уехал сегодня один…
-Хотел проверить?
-Тебя или себя? Как думаешь?
-Думаю, что нас обоих, - улыбнулась Люси в темноте, но он, видно, сердцем, увидел ее улыбку. Немного грустную, но очень нежную, и поцеловал ее в эту улыбку.
-Ты права. Как и всегда. И все же, больше, себя. Какой-то дух противоречия, сидящий во мне, все твердил – ну как же можно так любить, что сердце вон, когда ее нет рядом?! Так невозможно. И она ведь никуда не денется, чего бояться-то! Зачем все время торчать возле нее или таскать ее с собой? Глупо! Вы вместе и нечего сходить с ума…  И я попробовал прожить без тебя хотя бы один день. Прожить, не видя твоих глаз, не слыша голоса, не чувствуя твоей ладошки в своей. Я чуть не спятил, Люси! Я так испугался, что несся сюда уже на всех парах! Захожу, а в доме темно, пусто. Вернее, тишина такая, что запахло пустотой. Абсолютной пустотой без тебя… Бывало раньше, в той жизни, я вот так же приходил в этот дом и пустота убивала меня настолько, что я бегал по дому, зажигая везде свет, врубал телевизор, начинал звонить всем подряд, только что бы слышать чей-то голос, не чувствовать этого какого-то сиротского одиночества. Но сегодня я вошел и не зажег света, прокрался, как вор, в тишине и темноте, внушая себе только одно – она здесь, она ждет тебя в твоей постели и ты, чертов глупец, больше никогда не оставишь ее одну и себя без нее!..- Фрэнки вздохнул. – Я твой, Люси! И это самая истинная правда! Слова эти говорили, говорят и будут говорить друг другу миллионы людей, но все это ложь по сравнению с тем, что вкладываю в эти слова я. Это выше любви. Выше любой силы, которая могла бы нас разлучить.
Люси прижалась к нему покрепче и потерлась щекой о его грудь.
-Нам придется нелегко, девочка… - Фрэнки погладил ее волосы.
-Почему?.. То есть, я понимаю, что настоящая жизнь преподнесет еще немало сюрпризов. Всякое, наверное, произойдет еще. Но пока ты рядом, пока ты со мной, мне ничего не страшно!
-Ты уверена?
Его голос насторожил ее, встревожил.
-Я был сегодня у Роберта.
-И… как он?
-Выздоравливает. Врачи дают хорошие прогнозы, и скоро он сможет ходить… Он спрашивал о тебе.
-Да?
-Люси, он ничего о тебе не помнит. Его память стерла воспоминания о тебе и обо всем, что произошло. Теперь он знает о тебе лишь то, что знают и Гай с Донни. И мне кажется, те события никогда больше к нему не вернутся. Помнить будем только мы с тобой. Понимаешь?.. Что ты молчишь?
-Ничего не помнит? – тихо переспросила Люси.
-Совсем. В первый момент, когда мы пришли к нему тогда, мне показалось, что он нарочно делает вид, что видит тебя впервые. Но сегодня… Нет, Люси, он не играл тогда. Он замечательный друг, он классный парень и прекрасный артист, но играть в потерю памяти после всего, что мы все вместе пережили, после всего, что... - Фрэнки запнулся на секунду, - произошло между вами, невозможно даже для него. Глаза выдали бы его, а потом и он сам не удержался бы… Вот она, истинная плата за то, что мы здесь вместе, за то, что мы получили все, о чем так долго и безнадежно мечтали! Вот куда приводят мечты… Я не вижу твоих глаз сейчас, но чувствую, что ты все поняла.
Люси плакала.
-Тише, детка, не надо… То, через что мы прошли, оно не могло не оставить след, не могло произойти просто так… Мы боялись потерять Роберта, но для нас назначили не менее серьезную плату. Ты потеряла его любовь, но помнить о ней, помнить о том, как сама любила его, будешь вечно. Я же… Мне уготовано так же долго, любя тебя до слез, помнить об этом, терзаться ревностью каждый раз, когда ты посмотришь на него, улыбнешься ему. И только любовь сможет спасти нас обоих.
-Выходит, цена любви – не смерть… - прошептала Люси. – Любовь сильнее смерти и дороже жизни, и это я знаю наверняка. Ценой любви может быть только любовь… Фрэнки, я тогда, в больнице сразу увидела, что Роберт изменился, что я… потеряла его любовь, которая так много значила для меня. Я…
-Посмотри на меня!
Люси подняла голову и смогла во мраке ночи разглядеть его лицо, его родные глаза.
-Но ведь ты ни о чем не жалеешь? Тебе не жаль той цены, которую тебе придется заплатить? – Он так торопился, произнося все это, что страх и горечь дрожали в его голосе.
-Нет, Фрэнки. Нет! Твоя жизнь, твоя любовь, ты в моих руках – этому и нет цены для меня… Что может быть прекраснее, чем обнять человека, казалось, потерянного навсегда, но дороже которого нет никого на свете?.. Я знала это всегда, я шла к тебе всю свою жизнь, помня, со страшной тоской осознавая, как призрачен мой путь, но иной дороги для меня не было. И идя по ней, мне не раз приходилось жертвовать чем-то – пониманием моих друзей, надеждой реально найти свою любовь, устроить, наконец, свою жизнь. Я слишком хорошо знала, что любить, восхищаясь, смогу только тебя, потерянного навсегда для всех, и я плакала, отчаивалась, но отказаться, сойти с этого пути просто не могла. Меня, точно, брали за руку, поднимали, упавшую, на ноги и вели дальше. Я слышала вашу музыку, и мое сердце наполнялось радостью, я видела твои грезы, я плакала вместе с одиноким мальчиком, затерянным в дебрях старых деревьев, и для меня он неизменно был цел, его омывала чистая, сверкающая в закате вода. Для меня, возможно, для меня одной в целом свете сиреневые сумерки над большим городом звенели колокольчиками любви, которая всегда возвращается, даже если ее не ждут. Всегда, Фрэнки! И это был ты!.. – Люси едва говорила от волнения. – Я… докричалась до Небес! Тогда как же я могу пожалеть?! Я проделала долгий, страшный путь и я счастлива, что мне его не забыть. Я в твоих объятиях, Фрэнки!! Реально, хоть защипай себя до смерти! И если честно, мне не очень-то есть дело до миллионов людей, что теперь не потеряют тебя так рано, что будут год за годом еще очень долго восхищаться вами, тобой и уже никогда никто не увидит страшных кадров последних дней твоей жизни, которые обрушились на сердца всех любивших тебя людей безжалостным ударом. Мне все равно. Пусть радуются и слава Богу, что это так!.. Ты со мной, ты любишь меня и… все. Я нашла способ тебя вернуть, и я это сделала… Я так люблю тебя, Фрэнки, дорогой мой! Забери меня в свои объятия! Забери всю, без остатка, Фрэнки!!
-Видит Бог – и я люблю тебя, Люси! – задыхаясь, прошептал он. -  Просто сил нет, как я тебя люблю!!
И он обнял ее со всей нежностью, со всей страстью, переполнившими сердце его, не обреченное более быть оплаканным так рано.



.                Май 2012 г. Москва – Февраль 2013 г. Сибирь