Как Это Делалось в Ладисполи

Сообщение о том, что американским консулатом мне присвоено долгожданное звание «Заслуженный беженец из СССР» застало меня, тем не менее, врасплох.
Я не знал, что делать от радости и убежал к морю.

День был пасмурный и холодный, но на берегу уже были люди.
Честно говоря, я заговорил первым – давая выход радости и заодно, делая комплимент очаровательной собачке.
Милейшее существо гордо восседало в специальном багажничке прикрепленном к велосипеду, который вела женщина.

Женщина поблагодарила. Она сообщила, что на ее груди есть точно такой же Моген Давид как на моей и, потянув за цепочку, вытянула из своего декольте золотую шестиконечную звезду.
Я рассмеялся, а она позвала мужа с сыном - это было воскресенье, и они совершали велосипедную прогулку. Завязалась оживленная беседа.

Выяснилось, что она – израильтянка - сабра, а он - румынский еврей.
Тот факт, что я родом из Одессы, да ещё  инженер и фотограф почему- то привлёк их особое внимание.Именно в этот день я не мог долго говорить о своем прошлом, как впрочем, и ни о чем другом вообще – так я был возбужден хорошими новостями.

Извинившись, что вынужден прервать беседу, я поспешил «домой».
Новые знакомые спросили мой адрес, а я (не надеясь, что увижу их еще раз в своей жизни!), тщательно его объяснил.
Какого же было мое удивление, когда спустя несколько часов они втроем появились на пороге нашего жилища с огромным тортом в руках!

Наши «одиночки» как раз были дома в полном составе. Мы тут же накрыли «наш» красного дерева стол и конец дня, а за ним и вечер, пролетели как один час.
Главу семьи звали Дэн.
Уходя, он оставил мне свою визитную карточку и сказал, что если я нуждаюсь в работе, то могу зайти к нему в контору, но обязательно  завтра утром.
Я поблагодарил и спросил, можно ли взять с собой еще одного парня.
Дэн спросил: «Какого?» Я указал ему на Леонардо, который сегодня был молчаливее других -  по поводу своего третьего «отказа».  Дэн разрешил.
Так мы познакомились с миллиардером Ден Давидом – совладельцем одной из крупнейших фотографических корпораций мира, его супругой и сыном.

Следующим утром,  Ладисполи был потрясен видом двух молодых красавцев одетых «с иголочки» и при галстуках,  вальяжно дефилирующих к автобусной остановке.

Мы прибыли в Рим как обычно – зайцами. Правда, не доехав пару остановок до назначенного места -  во-избежании встречи с контролером.
Зато мы прогулялись через площадь Венеции и, миновав Древний Рим, оказались у Колизея.

Отделение фирмы Дэна находилась на одной из боковых улиц. Дэн тоже был потрясен нашим видом и без долгих разговоров провел нас в цех по ремонту фотоавтоматов и оставил на бригадира.
Тот принялся нам объяснять нашу роль в общем технологическом процессе.

Делал он это  с азартом профессионала, отчаянно размахивая перед нашими лицами различными инструментами. Мы ничего не понимали: объяснения эти давались на итальянском, так что надежда заработать пару «милле лире» стала медленно, но уверенно уплывать.
Тут появился Дэн.

Он мгновенно сообразил, что мы ни черта не поняли и, снабдив нас некоторым количеством наличных и наказом вернуться завтра, отправил домой.

Наконец-то мы наелись мороженного и напились знаменитого кофе «капучино»!
И не где-нибудь, в провинциальном Ладисполи, а в самом знаменитом кафе - возле Ватикана. Мы были счастливы!

И на следующее утро Ладисполи был потрясен видом двух молодых красавцев одетых «с иголочки» и при галстуках,  вальяжно дефилирующих к автобусной остановке – конечно, это были мы с Леонардо! И прибыли мы в Рим, как обычно....

На сей раз, нас быстренько переодели в синие рабочие халаты, а в цеху нас ждала супруга миллиардера. Она переводила объяснения бригадира с итальянского языка на английский.

Это было потрясающее зрелище! Особенно если учесть что Леонардо – гуманитарий, в жизни своей не державший отвертки в руках!
Не прошло и часа как мне удалось его научить некоторым приемам по быстрой скрутке-раскрутке, с присвоением почетного звания «Леонардо Не - До - Винченный».

С этого дня мы влились в счастливые колонны итальянских пролетариев, восхищенно шурша в своих карманах некоторым количеством банкнот.

Причём, Леонарде повезло даже больше чем мне: не проработав и двух недель, я уехал в Америку, а Леонардо пришлось оставаться в Италии еще очень долго.

Работа у Дэна не только поддержала его материально – она дала ему уникальный опыт близкого общения с преуспевающими людьми, понимание капитализма и конечно послужила отправной точкой в головокружительной банковской карьере Леонардо Не Давинченного в Америке. 

Как видите, некоторым счастливчикам удавалось, трудоустроится.
В обход итальянских законов, и сумасшедшей безработицы в стране!
Правда, наш случай с Дэном не такое уж удивительное явление.

В Италии были и более экзотические способы трудоустройства: от продажи несуществующих замков до торговли молоденькими женщинами, которых охотно покупали в страны третьего мира, но особенно выгодно – в мусульманские гаремы.

Были занятия и попроще - вроде организации русских туристических фирм или перевербовки бывших агентов КГБ для сбора цитрусовых на плантациях острова Капри.

Некоторым удавалось трудоустроиться даже семьями. Происходило это так.
Заметив распаленный западными товарами алчный взгляд   смазливенькой иммигрантки (возраст значения, не имеет!), хозяин лавчонки (араб, китаец, сабра или индус) предлагал ей работу в своем бизнесе, сразу оговаривая условия:
«Бамбина! Белла! ... ты работать поко-поко моя магазин я давать тебя мой товар поко-поко милле-лире я тэбъя лубить поко-поко муж твоя работать машина далеко-далеко».
Свободными от работы вечерами такие пары прогуливались у фонтана, «...который никогда не спит...», и выглядели при этом шикарно – в новых туфлях и с дорогим мороженным.

А у фонтана жизнь действительно кипела круглосуточно. Здесь назначались тайные встречи и разражались скандалы. Сюда, под покровом темноты, некоторые «беженцы» привозили на креслах-каталках своих больных стариков. Нет, не для ночного променада, а для того что бы оставить их здесь, в Ладисполи навсегда. Оставить на волю судьбы, или какой-нибудь сердобольной души. Оставляли стариков, оставляли супругов, а кое-кто – и детей. Оставляли,  что бы без обузы начать новую жизнь за океаном. Одни – оставляли, другие – похищали, третьи перепродавали...
 
Ладиспольский фонтан в краткое, как фотовспышка, мгновение успел повидать не меньше одесских и общечеловеческих трагедий, чем настоящий Большой Фонтан, и тут же канул в  небытие.

Память о нем, быть может, еще тлеет в нескольких потерянных душах, но главное – ему не стать тем местом, где богатые одесситы будут строить себе дачи.

Почему нет? Потому, что фонтан – он фонтан и есть:  этакая  водопроводно-архитектурная забава, из которой о чем-то журчит водяная струйка. Иногда.