Сказки Заповедного леса. Невозвратный заговор

Невозвратный заговор

Там, где кончалась граница заповедного леса, и начинались луга образовалось круглое мелкое озеро. Весной в прибрежных камышах здесь любили селиться утки. Когда птенцы подрастали, родители ставили их на крыло и улетали на юг зимовать. Летом на озере было хорошо, над водой стремительно летали голубые стрекозы, вечером в камышах устраивали хоровое пение лягушки. Кикиморе Евдокии озеро очень приглянулось, и решила она поставить свою хижину под раскидистыми кустами тальника, на небольшом островке.
Евдокия строго следила за своим маленьким хозяйством. Отгоняла рыжую лису Лизавету от птичьих гнёзд, не позволяя воровать утят. Следила, чтобы не зарастала протока, соединяющая озерцо с рекой Звонкой. У входа в протоку она ставила охранное заклинание и стаи мальков, заплывали из реки в озеро и  беззаботно резвились в тёплой воде, не боясь зубастых щук.
Но однажды, тихая жизнь этого укромного уголка была нарушена. На берег озера приехали машины, из которых вышли люди. Они помыли свои автомобили и вылили, воняющую бензином воду в реку. Евдокия с ужасом увидела, как отчаянно заметались стаи мальков в поисках спасения. Потом люди перегородили реку сетями и распилили на дрова старую иву, на которой любили сидеть по ночам русалки. На весь лес гремела музыка, к небу взлетали искры от большого костра. Люди достали ружья и начали стрелять по уткам. Евдокия поняла, что ждать больше нельзя! Она взобралась на камышовый плот, окутала себя заклятьем невидимости и поплыла к берегу. Выбравшись на знакомую тропку, кикимора торопливо пошагала к Бабе-Яге, домик которой стоял на поляне у старой берёзы. Ещё издали она увидела лесных обитателей. Филин Никифор устроился на большой ветке, леший Лёня и дриада Адели расположились на упавшем дереве, Баба-Яга сидела на пеньке, а возле неё, обернув лапы пушистым хвостом, пристроилась лиса Лизавета. Водяного не было. Говорили, что Савва Захарович уплыл по неотложному делу в верховья реки Звонкой. Из-за жаркого лета в лесу стало не хватать воды, река обмелела, потребовалось выпустить на волю родники, что были до поры заперты под землёй.
– У нас беда, – обратилась Евдокия к друзьям, – на берегу моего озера спилили на дрова старую иву, реку сетями перегородили, в уток стреляют. Я приплыла к вам, за помощью. А вы что собрались? Тоже про нашествие узнали?
– Как же не узнать? Грохот от выстрелов далеко слышно. Давно здесь такого безобразия не было, – ответил Никифор. – Мы живём в заповедном лесу, рубить деревья, разводить костры и охотиться здесь строго запрещено.
– Это какие-то неправильные люди. Разве можно стрелять в уток? У них сейчас детки малые, если мама и папа погибнут, кто же их кормить, учить будет? – возмутилась  Адели.
– Надо отыскать домового Иннокентия, которого мы отправили в город наблюдателем, и спросить, что произошло, почему люди нарушили наш давний уговор, – предложил леший.
– Не надо за мной отправлять, – раздался голос из-за кустов.
Домовой вышел на поляну, снял шляпу, вытер белым платочком лоб и аккуратно сел на брёвнышко рядом с Адели.
– А ты как здесь оказался? – спросила Баба-Яга.
– Вместо человека, который оберегал много лет наш лес, теперь в заповеднике работает хозяин дома, в котором я живу. Вчера я подслушал его разговор с друзьями – они собирались в заповедник на охоту. Утром я забрался к нему тайком в машину, спрятался за сидением, так и добрался до вас.
– Это что же, выходит, снова вражда? Будем, как в старые времена, людей устрашать, чтобы они лес и зверей не губили? – огорчённо спросил леший. – Жаль, так хорошо, дружно жить начали.
– Как это – устрашать? – осведомилась Адели.
– Придётся нам стать злыми, страховидными. Будем у людей вызывать ужас, тропинки путать, чтобы в заповедник боялись ходить. Они разгневаются на нас, станут ругать «нечистью», будут слагать страшные сказки и рассказывать на ночь детям. А дети будут видеть жуткие сны, пугаться и плакать. И станем мы виноваты во всех человеческих бедах.
– Возвращаться к прежним временам и нарушать перемирие нельзя, – возразил домовой.
– Если в этом виноват человек, который вместо того, чтобы лес охранять, привёз сюда охотников, то давайте возьмём его в плен, – предложил филин.
– Это как?
– Леший вспомнит своё старое ремесло, поводит его по лесу, закружит, а потом в яму столкнёт, и будем мы его там держать.
– Да ты что! Да чтобы я человека в яму столкнул?! – вскочив со своего места, возмущённо заорал Лёня, подпрыгивая перед веткой и пытаясь стащить оттуда Никифора.
– Ну что ты, леший! Мы же его там поить, кормить будем, все условия для жизни создадим, пусть он посидит и подумает: почему закон преступил, – отдёргивая лапы от цепких пальцев Лёни, пытался объяснить филин.
– Тише вы, вояки! – громко сказала Баба-Яга. – Не дело ты, филин, предлагаешь. Если человек в нашем лесу потеряется, сюда столько народу соберётся, что все ягодники и цветы потопчут, зверей и птиц распугают. Да и не можем мы в своём обличии людям показываться.
– Только Берегиня сможет нашу проблему решить, – произнесла молчавшая до сих пор Лизавета.
– Давно я о ней ничего не слыхала. Говорят, сильно обиделась она на людей за то, что они мать-Природу губят, ушла далеко в северные леса, – с сомнением промолвила Евдокия.
– Этой весной она вернулась, в истоках Звонкой свой дом поставила, – сказала Адели. – Мне по секрету рассказал Савва Захарович, просил туда не ходить, не тревожить её.
– Берегиню тревожить нельзя, человека, что нарушил закон, в плен брать нельзя, давайте тогда я слетаю за горный хребет, вызову на помощь Змея Горыныча, – предложил Никифор.
– Да что ты! Он же огнём плеваться начнёт, такой нам тут пожар устроит! Мы же из-за этого переселили его в горный район с таким трудом, – возразила Яга.
– Я не зря жил долго среди людей, много чего повидал. Есть у них научный метод, когда человека усыпляют и внушают ему во сне, что нужно делать. Так, может, и с моим хозяином так поступим? – предложил домовой.
– И кто же у нас этим владеет? – ехидно спросила лиса Лизавета.
– Науками не владеем, но волшебство старое не забыли! – приосанившись, проговорила Баба-Яга. – Сварю-ка я зелье снотворное, да в котёл им подолью. А когда уснут, такой заговор на них наворожу, навсегда дорогу в наш лес забудут! Другие предложения есть?
– Да как будто все варианты перебрали. Лучшего не придумаешь. Изгонять надо супостатов, а то ещё лес подожгут. Колдуй, Яга! На тебя одна надежда, – ответила за всех Евдокия, остальные одобряюще зашумели.
Всю ночь над избушкой Бабы-Яги курился дым над трубой. Доносились звуки странного пения, переходившие в бормотание. С рассветом Яга вышла на крыльцо с плотно укрытым горшочком в руках, молча села в ступу, махнула помелом и полетела в сторону лагеря охотников. Обитатели леса дружно кинулись догонять летающее средство. Они устроились на холме, с которого всё было хорошо видно. Спрятавшись за деревьями, они стали наблюдать, что будет дальше.
Судя по запаху, который доносил ветер, люди готовили на костре уху. Неожиданно за прибрежными кустами кто-то громко позвал на помощь. Охотники бросились к речке. Когда лагерь опустел, Баба-Яга быстро выскочила на поляну и вылила содержимое горшочка в котёл. Не обнаружив того, кто кричал, люди вернулись в лагерь и сели обедать. Зелье, подлитое Ягой в уху, подействовало быстро, через несколько минут в лагере все заснули крепким сном. Не теряя времени, Баба-Яга приступила к колдовству. Напевая заклинание, она кружила в ступе над поляной, где спали охотники. Закончив колдовство, она взмахнула руками, и лагерь окутался зелёной дымкой.
Приземлившись на холме, Яга, вылезла из ступы и сказала:
– Сейчас заговор подействует.
Когда завеса дыма развеялась, лесные обитатели, следившие за происходящим в лагере, онемели от увиденного: у безмятежно спящих людей вместо волос на голове выросла трава, а лица покрылись зелёными бородами изо мха. Сон у охотников был коротким. Когда проснулись, то решили, что кто-то над ними пошутил. Принялись они хохотать да пальцами друг на друга показывать. Но вскоре поняли, что происходит что-то невероятное, – начали себя за зелёные бороды дергать, траву на голове рвать – жутко им стало. Отталкивая друг друга, ринулись они к своим машинам, завели их и помчались напрямую через луг в город, вон из страшного леса.
– Что же ты, Яга, натворила! Людей-то как изуродовала! – прикрыв рот ладошкой, прошептала Адели, глядя перепуганными глазами вслед уносившимся машинам.
– Лучше бы мы их в плен взяли, – сердито хлопнув крыльями, произнёс Никифор.
– Да-а-а, наколдовала… Кто тебя просил? Возвращай моему хозяину нормальный образ, как он домой с таким лицом явится? – сжав кулаки, подступился к Бабе-Яге домовой.
– А расшумелись-то! Да я самое лучшее, что можно было придумать, сделала. Теперь они близко к нашему лесу не подойдут. Эх! Что вам объяснять! – возмутилась Яга, гневно махнула рукой, вскочила в ступу и улетела в сторону своего домика.
– Зря вы её обидели, – произнёс молчавший до сих пор Лёня. – Баба-Яга на них невозвратный заговор наложила. Эти люди обидели нашу мать-Природу. Нечего им в лесу делать.
– И куда же они теперь в таком виде отправятся, заступник?– накинулся на него Иннокентий.
– Домой пойдут, куда же ещё? Яга не сказала вам самого главного. Чары заклинания действуют до границы леса. Как только они выйдут за лесной предел, снова прежний образ примут. Но обратной дороги им больше сюда не будет, как переступят границу вновь – так опять волосы из травы и бороды зелёные вырастут.
– Но это же жестоко! – возмутилась дриада.
– А они не жестоко поступили, когда в уток стреляли? Детки-то у них совсем малые остались, – гневно возразила кикимора. – Всё она правильно сделала. Не умеешь любить лес, живи в городе.
– Чары могут исчезнуть, если охотники поймут, что сотворили, и искренне раскаются. Только они должны сами осознать свою вину, – пояснил Леня.
– Если охотники расскажут, что с ними произошло в нашем лесу, люди вспомнят о старой вражде, и будут звать нас «нечистью», – грустно проговорила Адели.
– Да кто им поверит? Мы же для людей только в сказках существуем, – возразила кикимора.