Вопросы геронтологии

     По материалам СМИ.

     С детства интересы Петра Федичева разрывались между физикой и биологией. Но он, выбирая между двумя науками, выбрал более «точную» и пошел учиться на ФизТех. Позже закончил аспирантуру в Амстердамском университете, а постдокторантуру — в Инсбрукском университете. В 2005 году Федичев познакомился с людьми, которые занимались биофизикой, — использовали принципы физического моделирования в поиске новых лекарств. Он тогда предположил, что биотехнологии могут стать логичным приложением физических наук.

     Знакомство с биофизиками привело к тому, что вместе с ними Федичев основал компанию «Quantum Pharmaceuticals» для разработки лекарств через молекулярное моделирование. Работали по модели fee-for-service. Академические организации, фармкомпании и специалисты по конкретным болезням предлагали искать те очаги заболеваний, которые предположительно необходимо погасить, чтобы излечиться от болезни. Ученые из Quantum с помощью искусственного интеллекта предлагали подбирать молекулы таких веществ, которые способны на это.

     Главным достижением Quantum стал нейропротектор, который может помочь в лечении болезни Баттена, против инсульта и деменции. В 2015 году на этот и другие свои проекты компания привлекла около $10 млн. «Есть шанс, что через три года будет хороший результат», — говорит о нейропротекторе Федичев.

     Специалисты компании поняли, что проблема современных биотехнологий не в разработке лекарств, ведь если мишень известна, то успех можно достигнуть относительно быстро. Дело в том, что в сложных болезнях типа диабета и болезни Альцгеймера не совсем понятно, что лечить, а животные модели неадекватны для человека. Решить проблему может помочь разработка нового искусственного интеллекта, который будет искать мишени в человеке против этих хронических заболеваний. Так как они напрямую связаны с возрастом, фокус сместился на самое сложное — старение, которое часто бывает основой многих возрастных болезней.


    Сегодня одна из последних научных новостей состоит в том, что российские инженеры одними из первых начали борьбу со старением человека. Получится ли у них обойти более позже начавших работать в этом направлении исследователей в этой области американцев США с миллионами долларов инвестиций?

     Надежды на то, что «старение можно вылечить», дала опубликованная в 2005 году статья о голых землекопах, которые живут в разы дольше других грызунов и практически не стареют. То есть по внешним признакам молодые особи почти ничем не отличаются от пожилых и погибают только сильно ослабленными.  По словам одного из специалистов компании Федичева, в научном сообществе работа произвела революцию, развенчав антропный стереотип, что старение присуще всем млекопитающим. Погрузившись в эту проблему, Федичев и его коллеги решили, что с помощью компьютерных технологий можно исследовать сигналы от биологических систем человека, которые связаны со старением, и небольшими воздействиями — через лекарства — замедлять этот процесс. Именно с этой целью и была основана «Gerо».

         Так появилась одна из немногих компаний в России, которая полностью сфокусирована на борьбе со старением организма и добилась в этом определённых результатов (как минимум омолодила старых мышей). В прошлом году у компании появились первые коммерческие контракты.

     Одним из главных вдохновителей новой компании выступил Сергей Филонов, ее сооснователь,  наряду с Петром Федичевым и Максимом Холиным, который в Quantum отвечал за партнерство для развития бизнеса и с которыми Филонов познакомился на одной из московских конференций по биологии старения. А на тусовке трансгуманистов один из новых знакомых рассказал ему про Федичева и Quantum. Пообщавшись с ними Филонов поверил, что новые технологии способны решить проблему старения. Вместе они сформулировали свою миссию — в течение 10 лет создать терапевтическое решение проблем старения.

      Пообщавшись на эту тему они поняли, что проблема старения носит уже чисто инженерный характер и чтобы с ней справиться, нужны определённые технологии. Сейчас миром правят инженеры-айтишники и с помощью современных научных разработок они могут решить практически любую задачу, объяснили они своё решение.

     Неидейных людей в Gero нет, а проект сильно рискованный. Среди всех Федичев все же выделяет Филонова: «Сергея интересует в первую очередь победа над старением, а не коммерческий потенциал этого».

     Отчасти поэтому первые пять лет Gero занимался исключительно наукой, даже не пытаясь ничего продавать. Чтобы нарастить себе научную репутацию и ускорить разработку собственных препаратов, стартап участвовал в коллаборациях с разными учеными. Их результатом стали более 10 научных публикаций по теме старения.

     «Мировое комьюнити биологов искренне не понимало, о чем работы Петра, потому что в них было много математики. С помощью этих коллабораций нам удалось вписать его в индустрию долголетия,» — объясняет Филонов.


     Первой идеей Gero была разработка браслета, который собирал бы сложные локомоторные данные, анализируя движения человека, и тем самым считывал бы сигналы при заболеваниях зависимых от возраста. Этим еще в 2013 году занимались Вера Козырь и Игорь Михненко, разработчики YotaPhone и сооснователи первой «версии» компании «Gero».

     «Мы сделали рекламу, нацеленную на пользователей FitBit, и они поделились с нами своими треками. Стало понятно, что все-таки ценность нашего проекта не в устройстве, а в данных.» — объясняет Федичев.

     После этого компания «перезагрузилась» и сфокусировалась на данных, анализ которых должен позволить найти нужные медикаменты.

     Данных о человеке, говорит Федичев, оказалось крайне мало. «Gero» собирала их всевозможными способами. Первым партнером в этой части стал английский UK Biobank. Допуск к его данным занял больше года: нужно было описать научные гипотезы и пройти этический комитет. Идея «Gero» показалась биобанку интересной, а научная репутация команды внушала доверие, и в июне 2015 стартап получил доступ к анонимным медицинским данным 500 тыс. британцев.

     К UK Biobank добавились купленные у «Инвитро» результаты анализов россиян, которые сдавали кровь больше 10 раз на протяжении 20 лет. Условия этой покупки основатели Gero не разглашают. Но самым доступным источником данных о старении человека оказались носимые устройства.

     «Apple знает про тебя с покупки первого устройства, и эти данные — богатейший сигнал о старении, который сейчас есть у человечества», — объясняет Максим Холин.

     Информацию с устройств Gero получает с 2018 года. Сначала это было мобильное приложение Gero Healthspan. Оно показывало биологический возраст человека на основе истории его активности. В 2021 году появилось API — GeroSense. Новая разработка была валидирована статьей в журнале Aging. Коммерческого интереса в обычных пользователях у GeroSense нет: разработка лишь создает дополнительный биобанк для исследований.


    GeroSense собирает поминутное число шагов в течение дня и пульс в том же периоде, если это смарт-часы или фитнес-трекер. На их основе с помощью разработанной Gero модели выделяются биологический возраст (или степень дряхлости) и способность организма быстро восстанавливаться. По выводам ученых, из соотношения этих двух процессов складывается старение.

     Нейронная сеть GeroSense из всех пройденных шагов выявляются данные, которые говорят о состоянии здоровья человека. Модель умеет различать курящих и не курящих людей, кто в стрессе, а кто — нет, людей разных профессий. Например, строители и официанты ходят больше своих менеджеров, но живут в среднем меньше, хотя в общем случае ходьба как вид физической нагрузки способствует увеличению продолжительности жизни

     «Если сравнить среднюю активность человека с разницей в несколько недель, то можно узнать скорость, с которой он восстанавливается. Биометрия здорового, быстро восстанавливающегося человека не должна помнить о том, что он недоспал две недели назад.» — объясняет Федичев.

     Основатели Gero утверждают, что, если использовать стандартный биохимический анализ крови, то точности сигнала с мобильного устройства достаточно, чтобы оценить риск смерти человека и другие параметры. Развитие таких устройств ведёт к тому, что с помощью подобных биомаркеров можно будет понять, насколько эффективны высокоинтенсивные тренировки, голодание, йога, медитации. «Все будет точным, цифровым и персонифицированным», — заявляет Федичев.

     «Gero» предоставляет свою модель, определяющую биологический возраст и скорость восстановления, всем желающим за небольшую плату, получая взамен данные. Сумма всегда разная и зависит от многих параметров получения данных, от количества пользователей, от интереса Gero к другим данным и перспектив сотрудничества с другими организациями. «Фактически нам аутсорсят данные, а мы создаем мегамодель на основе большой их выборки.» — резюмирует Федичев.

     Сейчас у «Gero» 70 тыс. пользователей, 3 тыс. из них постоянные, участвуют в исследованиях. Одно из них проводится совместно с другим приложением, которое основатели не называют. Исследование учит людей интервальному голоданию и оценивает его персональную эффективность. О выводах они пока говорить не готовы.


      Другая группа интересантов компании — перестраховщики (те, кто страхует страховые компании). С помощью биомаркеров они могут позиционировать себя как организации, которым небезразлично здоровье своих клиентов. Более того, индустрия заточена под риск смерти и биомаркер старения станет частью будущих решений, говорит Федичев. Сами страховые компании обычно не делают своих продуктов, так как они маленькие и в случае неудачи могут разориться. Перестраховщики же работают с большим пулом клиентов, и правильная оценка риска может увеличить маржу компаний.

     «Gero» уже заключил контракты с двумя крупным перестраховщиками из топ-5 по миру, сделав с ними два пилотных проекта. Названия компаний Федичев не озвучивает. Если перестраховщики валидируют модель риска «Gero", то стартап сможет продавать этот продукт всем другим страховым компаниям.

     «Рынок страхования жизни оценивается более чем в $1 трлн. Если мы сможем улучшить показатель оценки риска даже на процент, в оборотах компаний это будут чудовищные деньги.» — подчеркивает Федичев.

     Среди партнеров Gero есть PepsiCo. Интерес корпорации Федичев объясняет общим трендом в пищевой индустрии на персонализацию продуктов питания и их «оздоровление». Так, R&D-отдел PepsiCo экспериментирует с новыми продуктами, пытаясь сделать их более здоровыми, и в своих испытаниях использует различные биомаркеры, чтобы понять, как та или иная еда влияет на здоровье человека. Биомаркеры Gero привлекательны своей дешевизной, так как работают на данных с обычных смартфонов.


     Последние пять лет «Gero» разрабатывают платформу для создания новых лекарств GERO.AI. С помощью искусственного интеллекта анализируются миллионы биологических семплов и позволяет таким образом находить очаги зарождения болезней.

     В 2018 году платформа помогла найти кандидата на производство лекарственных препаратов против старения. Изучив около 300 образцов плазмы умерших женщин, команда «Gero» нашла белок, который влияет на биологический возраст, и предположила, что уменьшение его концентрации может замедлить старение. Гипотезу проверили в лаборатории по изучению старения человека в Национальном университете Сингапура. В ходе экспериментов удалось омолодить старых мышей, продлив их жизнь на 1,5 месяца. Особенность этого исследования в том, что мишень была найдена через человеческие данные и апробирована на мышах. Обычно гипотезы и эксперименты начинаются с мышей, а только потом проверяются на человеке.

     Омоложение мышей обошлось Gero в $1 млн. На такие деньги стартап купил биобанк с образцами крови женщин, антитела, блокирующие мишень, и старых мышей для опытов и заплатил университету Сингапура за проведение экспериментов.

     С новым результатом, летом 2020 года, стартап привлёк еще $2,2 млн. Лид-инвестором раунда стал международный венчурный фонд Bulba Ventures Юрия Мельничека, который вошел в совет директоров «Gero». В прошлом основанные им компании были проданы Google и Mail.ru. Среди других инвесторов раунда были серийные предприниматели в сфере фармацевтики и искусственного интеллекта.

     Мельничек — выходец из IT-индустрии. К инвестированию в «Gero» его подтолкнула вера в развитие искусственного интеллекта и машинное обучение, которое продолжает менять разные сферы бизнеса. Потенциал технологии он увидел и в биотехе. Тем более подход «Gero» оказался применим не только к старению, но и к другим болезням, что коммерчески привлекательно. Решение Мельничека также подкрепили мнения людей из комьюнити долголетия: «Гарантий успеха нет, но компания — один из лидеров индустрии. Делают разумные вещи, точно не мошенники».

     «Юрий и его друзья не только принесли деньги, но и значительно усилили наши возможности в ИИ, — говорит Федичев. — К тому же это люди с большим бизнес-опытом: после их прихода мы стали зарабатывать.»

     Когда UK Biobank опубликовал 200 тыс. экзомов британцев в конце прошлого года, Gero стал предлагать фармацевтическим компаниям «усилительные возможности» своей платформы GERO.AI для обработки новых данных (в начале пандемии она, например, нашла 9 потенциальных лекарств против коронавируса).

    « Для фармы данные UK Biobank — новый биологический сигнал, в котором можно найти «новые блокбастеры» —  говорит Холин. — Вопрос лишь в том, кто первый их найдет. В этом смысле у Gero есть преимущество — эксклюзивный доступ еще к 200 тыс. экзомов, которые будут открыты публике только к концу 2021 года.»

     «Интересы биотех-стартапа и фармкомпаний здесь не особо пересекаются: первый ищет мишени старения, вторые — других сложных болезней. «Они только начинают интересоваться старением: еще зеленые», — говорит Федичев.

     «Gero» уже ведет деловые переговоры с фармацевтическими компаниями, а сама нацелена заключить эксклюзивные контракты в 3–5 областях, не связанных со старением. В ближайшее время стартап обещает объявить «один жирный пилот».


         Стрессоустойчивость и старение.

     Недавно второй биомаркер GeroSense — способность организма быстро восстанавливаться, или устойчивость к стрессам, — вызвал шумиху в сообществе долголетия. Дискуссия началась с публикации совместного исследования научной команды Gero и онкологического центра Розуэлл-Парк в Буффало в журнале Nature Communications. Ученые утверждают, что один из признаков старения — это снижение способности организма восстанавливаться после стресса. К 120–150 годам, даже если остальные характеристики организма были бы в норме, эта способность утрачивается полностью.

       «Потеря стрессоустойчивости определяет максимальную продолжительность жизни, — объясняет Федичев. — Никакие интервенции, нацеленные на возрастные болезни, не позволят людям прожить больше 150 лет. Поэтому надо не снижать эффекты стрессов, как мы сейчас пытаемся, а повышать стрессоустойчивость.»

     «Для индустрии долголетия это плохая новость, — говорит Холин. — Но есть и хорошая: выявлен важный фактор, который ограничивает видовую продолжительность жизни человека, и он измерим, — значит, теперь против него тоже можно попытаться найти лекарства.»

     По мнению Федичева, к статье в Nature Communications есть две плоскости вопросов. Самые «злые» были от рецензентов — такие, что статью, поданную на публикацию в 2019 году, удалось опубликовать только в мае 2021 года. На 75% этих вопросов авторы ответили «абсолютно хорошо» — объяснили рецензентам свои вычисления и подкрепили их дополнительными данными со смартфонов.

     Второй набор вопросов задала публика, не понявшая ценности работы и засомневавшаяся в ее методологии. «Вы нашли непреодолимыи; предел продолжительности жизни человека или нашли способ преодолеть предел продолжительности жизни?  Вопрос в том, на сколько хорошие данные вы использовали.  Как по данным пассивных наблюдении; в принципе можно строить модели с причинно-следственными связями? Почему вы считаете, что ухудшение resilience [стрессоустойчивости] является причинои; старения, а не всего лишь одним из очень большого количества проявлении; старения?», — эти и другие вопросы задал от лица сообщества долголетия Михаил Батин, основатель проекта Open Longevity.

      Федичев относит их к категории культурного столкновения между физиками и биологами: первые любят универсальное объяснение вещей, а вторые — частное. «Нам задали вопросы люди, у которых нет статей в таких журналах», — добавляет Федичев. На них он публично ответил по совету пиар-службы Gero, а людей со «спецвопросами» отправил к себе в ЛС.

     Вопросы Леонида Гаврилова, ведущего исследователя NORC при Чикагском университете, который вдобавок указал на опечатки в статье, Федичев называет троллингом — по-видимому, научным. Остальные задавали вопросы из добрых побуждений, считает основатель Gero.

     «Они большие молодцы, пытаются двигаться в правильном направлении. Просто сильно преувеличивают свои достижения, хотя это абсолютно нормально в научной среде и не только. Все хотят продать себя подороже, — считает Владимир Шакиров, сотрудник центра оптико-нейронных технологий РАН.»

     Михаил Батин и Юрий Дейгин (CEO Youthereum Genetics) не стали комментировать последнее исследование Gero, не объяснив почему. Гаврилов же ответил: «Это вопрос к авторам статьи: почему она вызвала столько вопросов у многих других исследователей».

      Источники INС объясняют нежелание экспертов комментировать публикацию тем, что, во-первых, у «Gero» обидчивый инвестор, во-вторых, с некоторыми компаниями были конфликты и, в-третьих, старение — узкая ниша, поэтому «либо хорошо, либо ничего».


     Сегодня «Gero» представлен группой компаний. Головная зарегистрирована в Сингапуре, дочерние и связанные с ними — в России: «Геро», «Геро Терапьютикс» и «Геро Дискавери». На вопрос, почему в Сингапуре, Федичев говорит: «Сингапур — лучшая юрисдикция в мире для регистрации препарата против старения. Они крайне заинтересованы в изучении биологии старения. Скоро большая часть населения этой страны станет нетрудоспособной, а иммиграционная политика не позволяет возместить этот пробел молодыми иммигрантами».

     Дальнейшее развитие компании Федичев видит чётко. «GeroSense» уйдет в отдельное плавание, а биотехнологический «Gero» будет состоять из двух равных частей: разработки собственного препарата против старения и коллабораций с крупными фармкомпаниями в поиске мишеней, не связанных со старением. Первый кандидат в препараты против старения уже есть — системный сенолитик (доклиническая стадия), который уже удалось проверить на старых мышах.

     Тем не менее темпы развития «Gero» вселяют в Сергея Филонова грусть: «На западном побережье США жизнь не стоит на месте, и люди, которые гораздо позже нас начали, с инвестиционной точки зрения добились больших результатов», — объясняет он. Инвестор приводит в пример компанию Bioage Labs, которая тоже ищет лекарство против старения. С 2017 года стартап привлек на это $123,9 млн, хотя в технологическом исполнении той же программы он отстает от «Gero», утверждает Филонов.

     Причину он видит в том, что для компаний Долины капитал более доступен. Там инвесторы исходят из правила «50 миль» — когда можно сесть в машину и в течение часа приехать к фаундеру. Компания, находящаяся рядом, функционирует в понятной для инвестора юрисдикции, по понятным законам, добавляет Филонов.

     Юрий Мельничек присоединяется к мнению Филонова: «Тяжело компании из России рейзить деньги». Если бы не пандемия, то «Gero», скорее всего, мог бы привлекать деньги в США. Идея переехать туда возникала не раз: там и фонды, и лаборатории, и партнеры. «Конечно, лучше всего находиться в одном месте с тусовкой, в которой работаешь», — говорит Мельничек.

     Батин в свою очередь заявляет, что российская наука далека от переднего края в исследованиях старения: «Все главные события происходят в Калифорнии». Среди российских компаний, помимо «Gero», он выделяет только две: «Митотех» и, возможно, «Биокад».

     Несмотря на это, «Gero» продолжает бороться со старением человека. На это у Федичева целый запас причин. Одна из главных — демографическое старение населения Канады, Китая, Сингапура, Японии и других стран. Когда большая часть населения становится нетрудоспособной, экономическая катастрофа неизбежна. К тому же мир усложнился так, что человеку необходимо учиться лет до 40, чтобы демонстрировать прорывные результаты, но проблема в том, что после 40 у людей, как правило, начинают искажаться когнитивные функции.

     По мнению Федичева, правильный коммерческий вопрос звучит так: сколько бы Apple заплатил за то, чтобы Стив Джобс прожил еще 10 лет? В этом смысле проблему старения может решит либо капитал, либо заинтересованность людей в социальных гарантиях своего будущего на законодательном уровне. «На наших глазах сейчас умирает самое богатое поколение в истории человечества — беби-бумеры. Медицинские проблемы для них сейчас самые главные», — говорит Федичев.

     Для него «взлом» процесса старения — это еще и хорошая личная цель: задачи круче он не знает. «Если ты хочешь максимально выпендриться в решении какой-то научной проблемы, то нестарение входит в топ-5», — замечает основатель «Gero». По его словам, эта проблема схожа по масштабу и архетипичности с тем, чем занимается Илон Маск.

     «Маск хочет сделать людей межпланетным видом, а мы — нестареющим!» — говорит Федичев.

     Максим Холин так же активно проповедует необходимость борьбы со старением. По его словам, многие люди живут в старой парадигме, ограниченной чекапами, детоксами и ЗОЖем. Но потом всё равно приходят инфаркты, инсульты и другие сложные болезни, когда на лечение уходит куча денег, сил и времени. Лишь немногие думают на один ход раньше — что сделать, чтобы этой болезни не было? И по такой логике старение — главный фактор риска для жизни.

     «Пикантный нюанс в том, что вы или ваши близкие можете не успеть, заболеть и умереть незадолго до того, как возрастные болезни станут такой же историей, как, например, чёрная оспа или холера, которые когда-то тоже казались «карой божьей» и неразрешимыми проблемами. Поэтому разумнее перенаправить хотя бы часть средств с роскошных похорон на проактивное ускорение разработки терапий против старения. Но пока этот невероятный интеллектуальный прыжок смогли сделать очень немногие.» — заключает Холин.

     Но стоит ли жить долго в мире, в котором звериного пока больше, чем человеческого? Может быть сегодня многим лучше задуматься о том, как сделать так, чтобы все люди жили не только долго, но и счастливо?  А то ведь опять получится, что только богатые будут жить долго, а бедные как умирали часто не дожив до пенсии так и будут умирать…

     От дикости до космолитии –

     http://proza.ru/2014/11/11/1790