Оберег

Последние полкилометра пути были самыми трудными. Лесная тропинка завела в непроходимые заросли, и Мара несколько раз предлагала вернуться, чтобы поискать другой путь. Но Алекс, периодически сверяясь с планшетом, целеустремлённо лез в самую чащу, и девушке ничего не оставалось, как идти следом.

Лес кончился неожиданно. И сразу перед ними открылась обширная поляна, на дальнем краю которой стояла приземистая бревенчатая избушка и несколько дощатых сараев, потемневших от времени. Покосившаяся изгородь из длинных жердей обозначала границы участка, где виднелись ухоженные огородные грядки.

- Вау-ваушки! - воскликнул Алекс. - Да здесь и вправду живут, как в позапрошлом веке...
- Ага, - согласилась Мара, вытряхивая из густых волос сосновые хвоинки. - Прямо «Таёжный тупик»!
- Какой тупик? - не понял Алекс.
- Темнота! Был такой газетный очерк о старухе, которая ушла от цивилизации и поселилась в тайге. Учи историю отечественной журналистики!
- У нас это только в следующем семестре...- буркнул Алекс, поправляя мешковатую вязаную шапку, то и дело съезжавшую на глаза.
- Ладно, не важно, - сказала Мара, оглядывая себя в зеркальце. Она всё успевала делать на ходу - разговаривать, поправлять причёску и макияж. - Ты, главное, с хозяйкой дома будь повежливее. Она тоже здесь живёт затворницей, не знаю уже, сколько лет. Живёт в своём мире, понимаешь? А тут - мы, со своими вопросами... Не понравится что-то - может и на порог не пустить. Даже разговаривать с нами не захочет, не то что петь!

Но местная «затворница», в длинном льняном сарафане с неброской вышивкой и в выгоревшем цветном платке, повязанном необычно, как-то не по-деревенски, оказалась приветливой и гостеприимной старушкой. Оставила работу на огороде и пригласила их в дом, поить травяным чаем с мёдом и вареньем из лесных ягод. Усаживая гостей за стол и разливая в глиняные кружки кипяток из настоящего самовара, хозяйка дома сообщила:

- Зовут меня Екатериной Илларионовной, но вы называйте бабой Катей, а то с непривычки язык сломаете.
- Хорошо, баба Катя, - отозвалась Мара, пробуя варенье из деревянной чашки, украшенной потемневшей росписью. - Очень приятно познакомиться! Я Тамара, а это Лёша, мы студенты Гуманитарного Университета.  Изучаем историю самодеятельного народного творчества. Ну, разные пословицы, сказки, песни...
- Понятно, - кивнула баба Катя. - Я было подумала сперва, что вы туристы, в лесу заблудились.
- Нет, мы строго по карте шли, - вступил в разговор Алекс, выкладывая на стол включённый планшет. - Сейчас в лесу заблудиться трудно, везде спутниковая навигация.
- А что я старые песни знаю - вам тоже ваша навигация подсказала? - усмехнулась баба Катя.

Мара подумала, что в информационных сетях можно найти сведения почти о любом человеке, жившем в обозримом прошлом или о ныне живущем - главное, задать правильный алгоритм поиска. Но возможно ли объяснить это старушке?

Неожиданно на помощь пришёл Алекс. Простодушно улыбнувшись, он признался:

- Мы много читали про вас, Екатерина Илларионовна! И про песни ваши тоже... Вы, можно сказать, в историю вошли.

Баба Катя коротко рассмеялась:

- Да уж, верно, попадали мы в истории, и не раз! Ладно, читатели-почитатели, пойдёмте-ка в дом. Кой-чего вам покажу...

*     *     *

Когда баба Катя откинула в сторону ситцевую занавеску, отделявшую кухню от соседней комнаты, Мара и Алекс шагнули туда - и невольно остановились на пороге.
Всё что угодно они ожидали увидеть в избушке лесной отшельницы, но только не это...
Первое, что бросалось в глаза - плакаты на стенах: старые, выцветшие, с надорванными краями, склеенными пожелтевшим скотчем. С того, что был напротив входа, на них смотрел Владимир Высоцкий - строго, требовательно, словно хотел спросить: «А вы зачем сюда пришли? По делу, или как?». Кто был изображён на фотоафишах, висевших справа и слева от знаменитого певца, ни Мара, ни Алекс не знали. Единственное, что было общего у этих людей - гитары в руках. Кстати, и настоящих старинных гитар в комнате обнаружилось целых четыре. Три висели на стенах, а одна, изрядно потёртая, гордо стояла на широкой и длинной лавке, в окружении множества вещей, которые, судя по всему, были родом из прошлого века, как и хозяйка дома.

Названия некоторых предметов Мара помнила. Например, по соседству с гитарой стоял телевизор - не современный сверхплоский чёрный монитор, а квадратный ящик с небольшим закруглённым окошечком экрана в передней стенке. Похожие ящики, с круглыми ручками, клавишами и стеклянными разлинованными окошками, кажется, назывались радиоприёмниками или радиолами. Ещё на лавке, а также на составленных рядом табуретках, на сундуке и просто на полу, покрытом выцветшим ковриком, лежали старинные магнитофоны с плоскими катушками, проигрыватели грампластинок и ещё какие-то похожие устройства.

Многоэтажный стеллаж в углу (кажется, такие предметы мебели в старину назывались этажерками) был тесно заставлен книгами, потрёпанными журналами и квадратными конвертами с круглыми вырезами посередине. Рядом стояло грубоватое сооружение из палок, похожее на огородное пугало. Правда, наряд «пугало» имело вполне презентабельный, хоть и необычный: старая тельняшка, зелёная выгоревшая ветровка с белой полустёртой надписью «КСП» на груди, а сверху - сильно поцарапанный мотоциклетный шлем.

И ещё немало вещей лежало на полках, что виднелись в полумраке на дальней стене комнаты - старинные телефоны с дырчатыми дисками, тускло-серебристые фотоаппараты, примусы, чугунные утюги, керосиновые лампы, какие-то медные духовые инструменты...

- Да у вас тут целый музей, баба Катя! - сказала Мара с искренним изумлением. - Неужели всё сами собрали?

- Верно, что музей...- согласилась хозяйка. - Вместе с мужем собирали, царство ему небесное. Мы тогда ещё в городе жили... Многое сюда перевезли, когда переехали.

Мара хотела ещё что-то спросить, но её перебил Алекс. Он бесцеремонно вылез вперёд, нацелив на «музейные экспонаты» камеру планшета и, забывшись, громко выдал:

- Нифигасе! «А у бабушки в избушке были разные игрушки...» Ой!

Он умолк, потому что девушка незаметно, но чувствительно ткнула его пальцем в бок. А затем сердито прошептала в ухо:

- Ты сюда работать приехал, или матерные частушки вспоминать? Нахватался на сайтах, фольклорист!
- А что я? - виновато ответил Алекс. - Никому не мешаю, кино снимаю...
- Вот и снимай! - заключила Мара.

И громко обратилась к хозяйке:

- Баба Катя! Я смотрю, у вас и граммофонные пластинки сохранились?
- Это не граммофонные, девочка, - промолвила хозяйка, взяв с этажерки несколько квадратных конвертов. - Но тоже антиквариат, по нынешним временам. Настоящий винил, фирма «Мелодия» - слыхали?
- А как же! - снова вступил в разговор Алекс, продолжая снимать. - Сейчас эти диски за такие бабки можно коллекционерам...

Он умолк, сообразив, что снова ляпнул что-то лишнее. Но баба Катя не обратила на его слова внимания, задумчиво перебирая диски в потёртых бумажных конвертах.

- Пластинки с нашими песнями тогда редко выпускали, - заметила она. - Тут, пожалуй, всё, что сохранилось. Магнитофонных записей было куда больше, но плёнка со временем портится. Многое пропало, пока не научились... оцифровывать, - непривычное слово хозяйка произнесла осторожно, словно пробуя на вкус. И продолжала, ставя виниловые диски на место:

- А вот им ничего не делается. И через пятьдесят лет будут так же звучать, и через сто!
- Баба Катя! - просительно улыбнулась Мара. - А можно какую-то из них включить? Мы бы это на видео сняли... Алексей у нас очень хороший видеограф, известный блогер, его канал - знаете, сколько людей смотрят!..

Хозяйка слушала, кивая, словно соглашаясь. Но ответила неожиданно:

- Все это хорошо, только не поставлю я вам пластинку. У меня ведь, ребята, света нет. Разве не заметили?
- Как - нет света? В смысле - электричество вырубилось? - деловито уточнил Алекс. - И давно это у вас?
- У нас это - всегда! - усмехнулась старушка. - Здесь ведь не город, ребятушки... Скажу по секрету - я и печку топлю валежником, и воду беру из родника, благо он рядом. И удобства во дворе, сами видели.
- Да мы всё понимаем... - немного смущённо ответила Мара. - Просто непривычно как-то.

Только теперь она сообразила, что подсвечники из отполированных древесных корней, висящие на стенах комнаты, были не только украшением. «Где же бабушка покупает свечи?» - подумала она. И, словно подслушав её мысли, хозяйка с гордостью сообщила:

- У меня даже свечки свои, рукодельные! Я пчёлок держу, в конце огорода ульи стоят. Оттуда и мёд, и воск.
- Мёд - это, конечно, хорошо, - заметил Алекс. - Но как же вы… того… без электричества? С людьми не пообщаться, новостей не узнать... А если вдруг «скорую» понадобится вызвать? Нет, не представляю!
- А предки наши так веками жили, - улыбнулась баба Катя. - И ничего, не вымерли...без фонарей электрических, без телефонов и телевизоров, без интернета вашего и скоростных дорог...
Она замолчала, задумавшись. А потом, проговорив негромко – «ладно, раз такое дело…», сняла со стены гитару, ту, что на вид была поновей. И, присев на табурет у окна, стала подкручивать колки, настраивая струны.

- Снимай это! - шепнула девушка Алексу. Но он и сам уже сориентировался, нацелив объективы планшета на старушку с гитарой.

Парень, как всегда, бесцеремонно вылез вперёд, заслонив хозяйку, но Мара, заглянув через его плечо на экран планшета, не стала обижаться. Потому что Алекс, при всех его недостатках, был, несомненно, мастером своего дела. Сейчас, к примеру, он максимально укрупнил изображение, и девушка близко увидела руки бабы Кати. Огрубевшие от тяжёлой работы, с распухшими суставами пальцев, которые осторожно и как будто даже неумело касались блестящих идеально прямых гитарных струн... Картинка была - что надо! Алекс вообще любил использовать в своих роликах такие вот выразительные детали. Нередко бывало, что отснятый и смонтированный видеоряд оказывался интереснее, чем придуманный им закадровый комментарий. Ему бы настоящим ти-вишником стать, подумала девушка, или - на киностудию... Только в такие места без блата не берут, да и специально учиться надо, а такой разгильдяй, как Алекс...

Но внезапно пришедшую мысль Мара так и не додумала до конца, потому что в этот момент баба Катя запела:

- Когда зимний вечер
Уснет тихим сном,
Сосульками ветер
Звенит за окном,
Луна потихоньку
Из снега встает
И желтым цыпленком
По небу идёт...

Голос хозяйки дома звучал чисто и красиво. До того красиво, что это казалось неправильным. Ну - не мог быть у старушки, что родом из минувшего века, такой сильный и молодой голос! Вернее, даже не молодой... Голос был - вне возраста, вне времени, он просто звучал, без единой фальшивой нотки, словно песня, написанная неведомо когда и неизвестно кем, вдруг прилетела из прошлого и пелась сама по себе:

- А в окна струится
Сиреневый свет
На хвою ложится
Серебряный снег,
И, словно снежинки,
В ночной тишине
Хорошие сны
Прилетают ко мне...

И на гитаре баба Катя играла прекрасно. Её огрубелые, некрасивые пальцы легко перебирали гитарные струны, извлекая именно те звуки, которые идеально складывались в мелодию, на которую ровно ложились слова стихов:

- Ах, что вы хотите,
Хорошие сны?
Вы мне расскажите
О тропах лесных,
Где все, словно в сказке,
Где - сказка сама -
Красавица русская
Бродит зима.

Стихи... Их слова сплетались в строчки, как нити в причудливое кружево, которым хотелось любоваться, изучать его, постигая тайный смысл. И подниматься мыслями к пониманию чего-то важного, правильного, однако теперь, увы - почти забытого!

- Но что это? Холод
На землю упал,
И небо погасло,
Как синий кристалл? -
То желтый цыпленок,
Что в небе гулял,
Все белые звезды,
Как зерна, склевал...

Кончилась песня, и в комнате на несколько долгих секунд стало тихо. Мара понимала, что нужно что-то сказать, но почему-то разговаривать не хотелось. Тишину нарушил Алекс, закончивший съёмку восхищённым и нелепым возгласом:

- Йо-хо! Зачётно, баба Катя! Вы это из головы всё придумали, ну, в смысле - сами?
- Что? - недоуменно переспросила хозяйка дома, поднимая глаза и оглядывая молодых гостей так, словно увидела их впервые.

«Сейчас она нас выгонит» - подумала Мара. – «Алекс, ну, куда тебя понесло! Ведь так всё хорошо начиналось...»
А её приятель не унимался:

- Баба Катя, а спойте-ка ещё! В таком же стиле, или - чего-то помажорнее. У вас же не все песняки такие?
- Песняки? - переспросила старушка. И, вздохнув, поднялась с табурета. - Нет, ребята, «песняки» - это у вас. А у нас - песни...были, - закончила она чуть слышно. И, тяжело ступая, подошла к стене, оклеенной плакатами. Вешая гитару на прежнее место, баба Катя сказала, усмехаясь:

- Уж извиняйте, гости дорогие. Что-то устала я сегодня выступать, наверное, с непривычки. Так что концерта не будет.

*     *     *

Возвращаясь обратно, уже подходя к пассажирской платформе, Мара, не сдержавшись, заявила:

- А ты всё же бимбо, Лекс! Ну, куда тебя понесло с «песняками»?! Старушка сразу замкнулась. А могли бы ещё поговорить...
- Так вы и поговорили! - весело возразил Алекс. - Трындели ещё полчаса, я даже успел видос запилить, в двух вариантах. Как поедем - в инет залью .

Девушка, промолчав, только махнула рукой. Они действительно покинули лесную отшельницу не сразу. Баба Катя предлагала поужинать, но они отказались, и снова пили чай, разговаривали - о хозяйкином огороде, о пчёлах и лесных грибах... Вроде бы о многом, и в то же время - как бы ни о чём. Алекс вообще уткнулся в планшет, монтируя отснятый материал, и когда закончил - сразу объявил, что им пора, а то можно на поезд опоздать.

Попрощавшись, они уже шагнули к дверям, но баба Катя, промолвив «погодите-ка...», на минуту скрылась за ситцевой занавеской в «комнате-музее».

Вернулась она с маленьким кожаным мешочком на тонком ремешке.

- Вот тебе на память, девочка, - сказала старушка, вешая Маре подарок на шею. А когда та, смущённо поблагодарив, спросила, что это такое, баба Катя ответила загадочно:

- Это у меня ещё с Грушинского  сувенир остался, там их почётным гостям дарили. Хочешь – слушай, а хочешь – просто носи, как оберег. Домой приедешь - разберёшься.

*     *     *

Разбираться с подарком Мара начала уже в вагоне поезда. Но сначала, удобно устроившись на упругом пластиковом сидении, объявила:

- Вот и конец путешествия в прошлое! Как тебе, Лекс?
- А что, приятный вайб, и олда  прикольная! Я бы ещё сгонял пару раз. Однако на сегодня – что? Кончился наш маскарад? – вопросительно подмигнул он девушке.

Та улыбнулась и сняла густой тёмный парик с головы, обритой наголо, но зато украшенной на висках и на затылке аккуратными абстрактными тату. А её спутник с видимым удовольствием избавился от мешковатой вязаной шапки, освободив пучок длинных разноцветных косичек с блестящими стразами на концах. Он сразу включил планшет, торопясь закинуть в «глобальную паутину» новый видеоролик.
 
А Мара наконец заглянула в кожаный мешочек, висевший на шее.
Внутри лежала флешка – непривычного вида, но со стандартным USB-разъёмом. Оказывается, подумала девушка, во времена бабы Кати уже были такие… В очередной раз она убедилась, что о времени, которое выбрала темой своей курсовой, знает не так уж и много. А из того, что знает – понимает ещё меньше.

На флешке были звуковые файлы. Это выяснилось, когда Алекс подключил её к планшету, и на экране открылась картинка с надписью: «Песни уходящего века. Отечественные барды (избранное)».

- Если хочешь - послушай, - предложил приятель. – У меня наушники не заняты. Я всё равно пока в чате. Ты представляешь, у моего видоса – уже полторы сотни просмотров! И это – за десять минут!
- Лайкают? –  поинтересовалась Мара, надевая клипсы наушников.
- А-а… По-всякому, - неопределённо буркнул Алекс. – Кому-то нравится, кто-то – троллит  из последних сил. Вот, сравни, что пишут: «Клип – полный улёт! Автору респект. Где нашли такую хижину? Артистка хорошо играет, и озвучка понравилась, мы с подружкой смотрели три раза». А вот – другой отзыв: «Что курил аффтор? Текст – полный трэш! Видеоряд – отстой. Где нашли такую хижину? Совет на будущее: не надо экономить на павильонах и спецэффектах…» Ты представляешь?

Но девушка уже не слышала его. Откинувшись в кресле, она прикрыла глаза, и мысленно была уже далеко отсюда: где-то там, в давно прошедшем времени, откуда звучала через беспроводные наушники полузабытая, простая и добрая песня:
 
«До свиданья, дорогие,
Вам ни пуха, ни пера!
Пусть вам встретятся другие,
Лишь попутные ветра!

Море синее сверкает,
Чайки белые снуют...
Ни на что не намекаю –
Что ты!
Ни на что не намекаю…
Просто песенку пою»

А скоростной поезд двигался, незаметно замедляя ход, туда, где зелень лесов и лугов постепенно сменяли серые краски промзоны, за которой в мутной дымке смога уже виднелись блестящие башни небоскрёбов Новой Тарусы – обычного, стандартного мегаполиса середины XXI века.   

2021 год.

Примечания автора:

В рассказе использованы тексты песен «Зимняя сказка» (1963 год, автор - советский и российский бард, поэт, журналист и учёный Сергей Крылов) и «До свиданья, дорогие!» (1974 год, авторы -  Юрий Визбор и Виктор Берковский).

«Грушинский» - Всероссийский фестиваль авторской песни имени Валерия Грушина, проводится под   Самарой с 1968 года до настоящего времени.

Слова и выражения молодёжного сленга:

«бимбо» - человек, который ведёт себя нелепо, клоун
«видос запилить» - смонтировать видеоматериал
«в инет залью» - размещу в интернете
«вайб» - приятная психологическая атмосфера  «олда» - старая (пожилая) женщина
«лайкают» - от англ. like – «любить» - выражение одобрения в социальных сетях
«троллить» - заниматься издевательством, оскорблять при общении в социальных сетях