Парта

Парта


Лешка и Тимофей стали студентами. До этого они жили в одном дворе, ходили в один детский сад, учились в одном классе и теперь снова сидели за одной партой. Их отцы были военными, служили в одном гарнизоне и с детства Лешка и Тимофей были «не разлей вода» и везде горой стояли друг за друга. Поступать в Томский университет на журфак предложил Тимофей, он же Тим, а Лешка лишь поддержал его безумную идею. Они любили литературу и историю, оба писали стихи, на все праздники в школе всегда вдвоём делали стенгазету, сами писали тексты, придумывали смешные заголовки, рисовали забавные карикатуры, в целом, у них всё получалось неплохо, учителям и одноклассникам «газета» нравилось и скоро в их классе это стало хорошей традицией, поэтому, когда все узнали, что они собираются поступать на журфак, никто не удивился.
Сильный факультет журналистики был на Урале в Екатеринбурге, заманчиво было поступить в Питерский университет на журфак, дорогущую Москву даже не рассматривали, детям военных в начале девяностых, не потянуть было Первопрестольную. Поэтому с Дальнего Востока решили ехать учиться в Сибирь. Томский университет был одним из лучших в стране, имел приличный журфак, да и от дома не так далеко, всего-то - четыре дня на поезде!
   Полгода ушло на убеждение родителей, подготовку к вступительным экзаменам и окончание школы. Отгуляв выпускной, они сели в поезд, проехали полстраны и прибыли в город, где стоял университет и жил друг Лешкиного отца, у которого они решили остановиться. Дмитрий Кирилыч, в далеком прошлом сам студент, с пониманием отнесся к будущим акулам пера, и чем смог помог при поступлении: будил по утрам, кормил и, перекрестив, отправлял на экзамены.
Три недели, нервов, переживаний и бессонных ночей увенчались победой – их зачислили и они стали студентами. Дмитрий Кирилыч Лешку с Тимом поздравил, выпил с ними пару бутылок шампанского и, передав привет «отцу», проводил их домой. Дома новоиспеченных студентов поздравляли родители, друзья и еще не забытые школьные учителя. Август прошел в веселом похмелье и близился сентябрь: нужно было собираться на учебу, оперяться и вылетать из родительского гнезда. Собрав вещи, положив в сумку деньги и прослезившись на перроне, родители отправили своих чад «в люди».
* * *
Еще в поезде Тим с Лешкой решили, что в общагу жить не пойдут. Денег у них хватает, и они снимут квартиру, а на первое время снова остановятся у Дмитрия Кирилыча. Первые лекции, знакомства с преподавателями, новое окружение парней и симпатичных девчонок захлестнули Тима с Лешкой своей новизной, и их молодые сердца переполнялись все новыми и новыми эмоциями и открытиями. Все было прекрасно, ново и удивительно, кроме того, что однокомнатная квартира уже с трудом выдерживала двух новых постояльцев. Дмитрий Кирилыч привык жить так, как он жил, а Лешка с Тимом еще не разобрались, от перенасыщения новизной, как им нужно вести себя в подобной ситуации: они подолгу засиживались в гостях у своих одногруппников и одногруппниц и, как ни старались входить в квартиру как можно тише, все равно будили хозяина. Уже на второй день занятий они потеряли ключ от входной двери и этим очень сильно озадачили себя и владельца квартиры, который теперь каждую минуту ожидал «непрошеных гостей». А самое ужасное было то, что с приездом будущих журналистов беспорядок и бардак стали дежурным состоянием квартиры, и вовсе не от того, что Тим или Лешка были неряхи, а от того, что квартира была всего щестнадцать квадратных метров и в ней жили трое мужчин без женского присмотра, семейная жизнь у Дмитрия Кирилловича не заладилась. Лешка с Тимом чувствовали, что Кирилыч и его квартира держатся на последнем издыхании, и решили бросить все свои силы на поиск хоть какого-нибудь жилья.
 Но студенческий город - есть студенческий город: те, кто хотел снять комнаты и квартиры, приезжали недели за две до начала занятий и посвящали все свое время поиску, не оставляя шансов тем, кто приедет в сентябре. Так как Лешка с Тимом были первокурсники, следовательно, люди еще не опытные в этом вопросе, они отправились бродить по городу в поисках объявлений с магическим словом «сдам». Но там, где было это самое «сдам», все было или оборвано, или вырвано с корнем вовсе. Когда от заборов, столбов и стен у них уже рябило в глазах, они решили купить местные газеты с тем же злосчастным «сдам» и оккупировать какую-нибудь телефонную будку. Но им опять не повезло. Либо уже все было сдано, либо называли такую сумму, что Тим, даже не говоря «до свидания», вешал трубку и ошалевшими глазами упирался в Лешку. Уже прошло три дня поисков, а результатов никаких не было, не было даже никаких вариантов, они не посмотрели ни одной квартиры, не съездили ни по одному адресу, а от телефонной трубки, казалось, вот - вот распухнут уши. Дмитрий Кирилыч не говорил им ни слова, но они чувствовали, что дальше так продолжаться не может. Единственное, что не давало им отчаяться, расстроиться и сложить крылья — это то, что их по-прежнему было двое, и они все так же были горой друг за друга.
* * *
Закончился еще один день занятий. Хмурые, они брели вдоль университетских корпусов.
— Ну и что делать будем? — глядя под ноги на асфальт, усеянный пожелтевшими листьями, спросил Лешка.
Тим молча пожал плечами.
— Купим газету и пойдем к будке? — снова спросил Лешка.
Тим опять пожал плечами. Прошлись молча, пиная опавшую листву, ковром лежавшую на тротуаре.
— Слушай, — прервал молчание Тим. — Может, нам у местных наших поспрашивать, может, у них знакомые или знакомые знакомых сдают какой-нибудь угол, — предложил он.
 В группе, где они учились, приезжих было мало, в основном все были томичи и жили, спали и ели дома, под чутким надзором родителей.
— Может, — немного подумав, сказал Лешка...
— Мальчики!- вдруг услышали они пожилой приятный женский голос.
— Вы нас? — обернувшись, спросил Тим.
— Да, вас, — к ним подходила какая-то старушка. — Извините, вы здесь учитесь? — спросила она, кивая головой в сторону главного корпуса университета.
— Да! — с гордостью ответил Лешка.
— Мальчики, я вот по какому вопросу, — взяв их под руки, как, наверное, она это делала лет пятьдесят назад, и, отводя к краю тротуара, чтобы прохожие не мешали разговаривать, начала она:
 — Нет ли среди ваших знакомых двух ребят, именно двух ребят, не девочек, кто нуждается в квартире? — спросила она.
 — Мы нуждаемся! — не веря своим ушам, в один голос пальнули Тим с Лешкой.
 — Очень чудесно, — сказала старушка и повнимательнее посмотрела на них. — Дело в том, что я живу в частном доме, а дом требует много ухода. Обычно я приглашаю двух студентов, отдаю им полдома, а они мне помогают. Денег я не беру.
— Это ваши условия? — снова чуть не вскрикнув, спросил Лешка.
— Ну, разумеется, еще порядок, — сказала старушка, удивляясь, как это она выпустила почти самое главное.
— Мы согласны! — без лишних вопросов и, не спрашивая Лешкиного мнения, рубанул Тим.
 — Что ж, тогда пойдемте. Дома поговорим, — указывая взглядом, куда надо идти, сказала старушка.
* * *
Дом оказался двухэтажным, старым, бревенчатым, но еще крепким. Нижним этажом был сухой и теплый полуподвал с двумя маленькими окнами и стеной, которая делила его на две небольшие комнаты: одна была кухня, там были печка, плитка и раковина; вторая комната была жилая, там стояли две кровати, тумбочки и шкаф. На стенах висели пустые книжные полки, в углу стояли два стула, словом, для того чтобы учиться, были почти идеальные условия — почти, потому что в комнате не было стола.
— Вот здесь вы и будете жить, — обводя взглядом помещение, сказала хозяйка.
— А когда можно будет вещи перевезти? — спросил Тим.
— Если хотите, то сегодня, — ответила обоим Полина Николаевна — так звали хозяйку.
Они решили не медлить и, оставив сумки с тетрадками уже в своей комнате, побежали за остальными вещами.
* * *
Дмитрий Кирилыч был дома. Лешка объяснил, что они нашли квартиру, выразил как мог свою благодарность, и, попрощавшись, они навсегда убежали из его жизни.
* **
Весь вечер они раскладывали и развешивали свои вещи, заправляли постели, мыли пол, наводили порядок во всем подвале и уже ночью, счастливые и свободные, легли спать.
Не смотря на то, что дрова, печка, вода из водокачки были им в диковинку, они, как истинные дети военных, не растерялись, разобрались и поняли, что в этом нет ничего сложного, они все делали так, как, будто никогда и не жили в благоустроенных квартирах. Посвятив огороду выходные, они выкопали картошку, просушили и спустили её в погреб, прибрали весь огород, под чутким руководством Полины Николаевны и подготовили его к зиме.
 Хозяйке толковые ребята очень даже пришлись по душе – спокойные, работящие, внимательные и обходительные. Лешка с Тимом тоже были всем довольны. Дом у них не отнимал много времени: утром они бежали на занятия, днем немного работали по хозяйству, а вечером или шлялись по городу, или резвились со своими новыми знакомыми, или что-нибудь учили в своем подвале. Хозяйка их без дела не тревожила и лишь иногда спускалась к ним вечером, чтобы сказать, что нужно будет сделать завтра. Так шли день за днем, и на смену теплой осени пришли холод и дожди. Картошка была выкопана, дрова порублены и сложены, а вечером топить печку и варить какой-нибудь суп им даже нравилось. Дни летели один за другим, и в этой карусели дел и занятий они не ощущали ни скуки, ни тоски по дому, ни боязни, что в этом городе они одни.
* * *
Тим топил печку и грел чайник. Лешка лежал на своей кровати и зубрил греческих богов по «античке». Он уже на несколько раз прочитал и попытался выучить хотя бы пару десятков из доброй сотни имен античных богов и героев, но кроме знакомых с детства по древнегреческим мифам Зевса, Геракла, Одиссея, Афины Паллады и Афродиты, так никого и не запомнил, зато впервые реально оценил весь масштаб бедствия. Им предстояло прочитать поновой все мифы и легенды Древней Греции, все переведенные на русский язык пьесы античных авторов, кучу стихов, произведения Древнего Рима, множество научных статей, трудов и работ историков, критиков и литературоведов, и это только по одному предмету, это только по одной античной литературе. Только по «античке» предстояло перелопатить гору книг и текстов, написать целые простыни конспектов и всё это выучить! И таких предметов в первом семестре Лешку с Тимом ожидало четырнадцать. В свою первую зимнюю сессию они должны были сдать десять зачетов и четыре экзамена. Лешка в ужасе закрыл глаза и зажмурился.
— Лешка! — крикнул из кухни, подкидывая в печку дрова, Тим.
 —А? — лениво, с нотками безнадёги отозвался тот.
 — Я знаю, чего нам не хватает для полного счастья! — закинув последнее полено в печку и хлопнув железной дверцей, сказал Тим.
— Чего?
 — Стола! — высовываясь из кухни и сияя, сказал Тим.
 — …Наверное, — немного подумав, согласился Лешка, всё еще находясь под впечатлением от осознания того, какие горы им придется свернуть на пути к успешно сданной первой сессии, — Ты предлагаешь купить стол?
 — Зачем? Да у нас и денег нет.
 — А где же тогда его взять? — не понимая, куда клонит Тим, спросил Лешка.
— В универе полно корпусов, в корпусах много аудиторий, а в аудиториях немерено парт, так что, я думаю, одна из них неплохо бы смотрелась вон там, — ткнув пальцем на пустую стену под окном, сказал Тим.
- Ты предлагаешь украсть?
- Ну, а, какие варианты?
- Ну, не знаю. По-моему, так себе идея, - усомнился Лёшка.
-  Я тоже не в восторге, но что делать!? Не дрейфь, прорвемся, - подмигнул всегда неунывающий Тим.
* * *
Отсидев три пары, они забежали в несколько зданий университета и остановили свой выбор на седьмом корпусе. Он был огромный, пятиэтажной громадой стоял особняком от других зданий в массивной лесополосе, которую с незапамятных времен называли университетской рощей и, что было самое главное, охранялся лишь одним вахтером.
— Значит, так, - по дороге домой сказал Тим. — Мы часов в восемь вечера, когда заканчивает учиться вторая смена, проникаем в корпус. Вахтер нас не заметит, потому что там всегда полно студентов. Потом изнутри открываем окно первого этажа и уходим. Затем залазим в корпус с улицы и вытаскиваем парту. После мы ее дотаскиваем до дороги, ловим какую-нибудь машину и привозим домой. Парта нам обходится в деньги за тачку.
—  Ну-ну, - без особого энтузиазма сказал Лёшка.
- Я не понял, мне, что, одному, что ли стол нужен? – возмутился Тим, - Ты заканчивай эти интеллигентские настроения. Если бы я мог купить, я бы пошел и купил. Ну, нет у нас денег, а учиться и заниматься дома как-то надо, курсовики писать, конспекты… Нам, так-то, еще пять лет в универе трубить.
- Ладно, ладно. Извини. Это всё мое плохое воспитание, - улыбнулся Лёшка, переводя всё в шутку, хотя эта идея ему не понравилась с самого начала тогда, не нравилась она ему и сейчас.

** *
Вечер наступил. В семь часов они вышли из дома. Не торопясь дошли до университета, прошли мимо знакомых корпусов и подошли к седьмому, на который пал их выбор. Как и планировали, они без труда вошли в здание, но когда проходили мимо вахтера, которого предполагали увидеть дряхлым дедушкой или седовласой старушкой, а на самом деле он оказался молодым и крепким мужчиной, тот окликнул их:
— Юноши, куда?
— У нас тут занятия были, я читательский свой в аудитории оставил, — нашелся Тим.
— Давайте быстро, мне корпус закрывать надо.
 — Мы быстро, — слегка толкнув за локоть Лешку, сказал Тим, и они ускорили шаг.
 На всех этажах горел свет. Двери многих аудиторий были распахнуты, и армия техничек со швабрами и тряпками, громыхая ведрами, мыла пол корпуса.
— Попали, — на ходу бросил Тим и забежал в аудиторию на первом этаже, в которой они были днем. Не включая свет, он подбежал к одному окну, ко второму, к третьему - все рамы были забиты и ни одна не поддавалась. Лешка стоял на «шухере» у дверей. Тим подбежал к последнему окну, и, заскрипев, рама поддалась. Он приоткрыл окно.
— Уходим, - коротко сказал он Лешке.
Они вышли из аудитории и направились к выходу.
— Ну что, нашли? — спросил вахтер, когда они снова проходили мимо него.
— Черт, - тихо сам себе буркнул Тим и громче добавил улыбаясь: — Да! Спасибо!
 Они вышли на улицу.
— Черт! Он нас запомнил! — пробурчал Тим, злясь на вахтера.
— Да мало ли?..— попытался встрять Лешка.
Целый час они бродили около корпуса, с нетерпением ожидая, когда технички закончат мытье полов и уборку, а они, похоже, собирались «закругляться» еще не скоро. Уже давно стемнело, а друзья все бродили и бродили в нерешительности.
— Все, надоело, — сказал Тим и пошел к приоткрытой раме, несмотря на то, что многие окна громадного здания еще светились.
 Лешка пошел за ним.
— Вставай, — сказал Тим и, карабкаясь по Лешке, схватился рукой за подоконник, потихоньку влез на него, раскрыл окно и тише кошки прыгнул на пол. В темноте он несколько раз с грохотом натыкался на стулья, но наконец, нащупал парту и потащил ее к окну. Парта была уже проема окна, но пролезла не сразу, и им еще долго пришлось повозиться.
— Полдела сделали, — весело сказал Тим Лешке, когда все было закончено.
Они взяли парту за столешницу и потащили ее к дороге.
— Ты смотри, что делают! — крикнула из соседней аудитории техничка и забарабанила рукой в окно, когда мимо нее, уходя вглубь университетской рощи, проносили парту Тим с Лешкой.
— Ломанулись! — крикнул Тим, и они неуклюже, с партой в руках, побежали через кусты и сухие коряги. Пробежав метров двести по лесу, они выдохлись и, поставив парту на землю, сели на нее, тяжело дыша.
— Пошли! — сказал Тим через некоторое время, и они взяли парту снова. Пока выходили к дороге, они умудрились заблудиться в роще и, блуждая вместе с трофеем, минут двадцать пробирались сквозь кусты и буреломы. Когда силы и терпение были уже на исходе, вдалеке послышался гул проспекта: шум моторов, машин и троллейбусов. Пройдя еще немного, они увидели блеск света фонарей, освещающих центральный городской проспект.
— Стой, — сказал Тим и поставил парту на землю.
 Лешка остановился.
—Леха, я сейчас пойду к дороге ловить тачку, а ты тащи ее один сколько сможешь, — хлопнув рукой по парте, сказал Тим и ушел.
Лешка взвалил парту себе на спину и, прогибаясь, пошел уверенной походкой человека, только что выпавшего из самолета.
С водителями Тим никак не мог договориться: одним мало было денег, вторым не хотелось ехать в ту сторону, где он жил, третьи просто не останавливались. Лешка, согнувшись, с партой на спине, подошел к Тиму. Мимо медленно проплывал троллейбус, и, как назло, прямо напротив них у него упали «рога». Водитель по-молодецки выскочил и побежал ставить их на место. Все это время Лешка стоял с партой на спине, а весь салон троллейбуса пытливо взирал на Лешку, на Тима и на парту.
— Опять влипли... Представляешь, что будет, если в этом троллейбусе ехал какой-нибудь завхоз седьмого корпуса или препод, который нас учит, — невесело сказал Тим, когда троллейбус отъехал.
— Тим! Может, вернем ее?! — взмолился Лешка, скидывая с себя парту.
— Перестань, — уже снова улыбаясь, ответил Тим, - Сам знаешь, кто не рискует, тот не пьет шампанского!
- И не попадает по-глупому, - добавил Лешка.
Они еще с полчаса ловили у дороги машину, затем, договорившись с водителем газика, сунули парту в салон машины и наконец- то поехали.
Дома они поставили парту на то самое место у окна; сразу придвинули к ней стулья, разложили свои тетради и поставили лампу.
— Милое дело! А ты хотел обратно вернуть, — сказал Тим.
Лешка промолчал. Уже поздно вечером они затопили печку, поели и легли спать.
* * *
Тим ворочался и не мог уснуть на своей кровати, а Лешка лежал и вздыхал на своей.
— Лешка... — позвал Тим, зная, что Лешка еще не спит.
— Чего? — отозвался тот в темноте.
— Мы с тобой сегодня три раза прокололись...
— Да я сам лежу об этом думаю.
— Нас сторож запомнил и техничка, та, что в окне долбилась.
— Да техничка и сторож — это ерунда, меня троллейбус больше всего беспокоит... Надо же было ему именно напротив нас остановиться, — сказал Лешка, поворачиваясь на бок, лицом к Тиму. — Представляешь, завтра нас с утра, с первой пары в деканат, документы в зубы и домой. Вот позорище-то будет...
— Ой! Перестань, не каркай. Сплюнь лучше! — сказал Тим и в темноте сплюнул три раза.
 Лешка тоже сплюнул. Помолчали.
- А, вообще, неприятно, - сказал Тим, - Это же наш Универ, почти родной дом, мы так сюда стремились, так мечтали поступить сюда. Сколько радости и счастья нам университет каждый день приносит… А мы, как дешевки, взяли и украли, считай из родного дома вынесли…
— Все, несем ее обратно, — не сказал, а приказал Лешка.
Тим подумал, подумал и молча, встав с кровати, в темноте зазвенел пряжкой ремня.
— А все потому Леша, что мы с тобой трусы и интеллигентишки, — обреченно сказал Тим, - Мы не способны на поступки. Так и проживём всю жизнь серыми мышками…
- Зато не воры. Вся страна с ума сошла, ворует, а мы не будем.
- А мы не будем… - вздохнул Тим.
Стараясь быть как можно тише, чтобы не разбудить хозяйку, они вынесли парту на улицу и, осознавая свою глупость, трусость и никчемность, потащили ее к университету. Ночью город вымер: ни машин, ни автобусов, ни троллейбусов, ни людей, все спало дома и стояло в гаражах, лишь три тени - Лешки, Тима и парты между ними - все шли, шли и шли. Изнемогая от усталости, они наконец-то добрались до университетской рощи, в которой заблудились несколько часов назад. Сквозь те же буреломы и кусты, но, уже не петляя, подошли к корпусу, и нашли окно, к счастью, все еще открытое. Поднять парту, всунуть ее в проем и поставить на место оказалось намного сложнее, чем украсть. Потея, сжимая зубы и негромко матерясь, они все-таки сумели это сделать и уставшие, но счастливые поплелись домой.
* * *
Ровно в семь утра они доползли до своих кроватей и, не раздеваясь, повалились на них. Будильник не дал им даже забыться: нужно было вставать, умываться, готовить завтрак и бежать учиться. Злясь на весь мир, они встали, почистили зубы, попили чаю и до боли знакомой дорожкой в третий раз за последние несколько часов побрели в университет.
* * *
На первую пару пришла вся группа, что было уже редкостью. Все были свеженькие, довольные и веселые, и лишь за последней партой угрюмые и убитые ночной «физкультурой» сидели Лешка и Тим. Вошел преподаватель, поздоровался, и лекция началась. У Тима и Лешки ни писать, ни слушать не было ни сил, ни желания. Незаметно для себя они опустили головы на руки и...
— Разбудите там товарищей на последней парте, а то они, наверное, устали после ночной смены, — иронично возмутился преподаватель.
 По аудитории пронесся веселый ропот. Лешка приоткрыл глаз и посмотрел на Тима. Тот всем своим видом дал понять, что ни за что не поднимет свою свинцовую голову. Лешка думал примерно так же, но сомневался. Он мог бы собрать всю волю в кулак и сесть нормально и начать заниматься, но это значило бы подвести друга, поэтому он закрыл глаза и остался неподвижно лежать.
Препод немного еще пошумел, но поняв, что никакая сила не поднимет студентов на задней парте, махнул рукой и продолжил лекцию, напоследок пошутив, дескать, пусть спят, спасибо, что хоть пришли.
По аудитории вновь прокатился веселый ропот, а Лешка и Тим проваливаясь в сон с закрытыми глазами, не договариваясь, засыпали со счастливыми улыбками: они там, где должны быть, они друг за друга горой, и они снова победили. Да и не могло быть иначе. Ведь недаром они были друзьями.


1994