Стало быть

Виктор Матюк

Стало быть

Стало быть, карта бита – нечем крыть, для чего жить?
Некого любить, прервалась нить, соединяющая жизнь
И её смысл, куда рулить? Мне уже некуда спешить,
Пришло время рот закрыть, и слёзы лить в подушку,
Опорожнив с горла чекушку палёной водки, кричу вдогонку
Судьбе, что лично мне плевать на вчерашний бунт на корабле!
Сегодня та, что мне подругой была, покоится в сырой земле,
Кто у нас не без греха? Жизнь прошла, не затронув ни сердца, ни чела,
Гульбы и игрища с вечера и до утра, страсть допьяна и поцелуи у окна,
Где даль видна, и слышен шелест студёного ветерка, а грозовые облака
Освещала ущербная Луна, это она лишала влюблённые тела девственного сна!
Только огромные зеркала видели смутные детали письменного стола как-то издалека,
Хотя он стоял вблизи, как взгляд на него коси, хоть стой, хоть беги, не заметешь его красоты,
Пока не усядешься на старинный ореховый стул, подвинешь его к краю огромного стола
И вот твоя мысль в нужное русло спешно вошла, в кресле сидит женщина та, что влюблена
По уши в тебя, нежно рукой волосы, теребя, косится на тебя, а твоя рука выводит слова
Мелким почерком, вместе с каждым прочерком о себе явственнее напоминает одиночество,
Но творчество превыше мимолётной и праведной любви, вдали багровое зарево зари,
А в хилой груди слышен явный скрип, твой внутренний голос охрип, ты – не мужик,
Ты – старик, у тебя опыт велик, но трясутся не только руки и кадык, вот-вот кирдык
Ворвётся в эти пенаты, где сотни брызг слюны сопровождали мысль под светом ущербной Луны
В царство света и тьмы! Чувства обожжены, обуглены концы, душа издаёт непривычный рык,
Бьёт внезапно под дых, если шестое чувство не врёт, тогда бог вот-вот вынесет в положенный срок
Свой последний вердикт! Душа болит, а сердце плачет, если жизнь заново в деталях восстановить,
 И распрощаться с образом печальным, далеко не идеальным, наглым и бесстыдным,
Но сексуальным, тогда сможешь ты в деталях оценить собственный мозг и тот переполох в душе,
Когда в твоём чертоге внезапно на пороге появилась та бесшабашная девчонка
В короткой юбчонке, в рубашке – косоворотке в узкую полоску,
 А на голове модная причёска, она была одета не броско, , отвечало хлестко
На все вопросы, ответы летели с высокого откоса, как дым от паровоза!
Распри и слёзы появились опосля, тогда душа услышала клич журавля,
Отставшего от улетающей стаи, тоска и печали перед иконой предстали,
Исчезли былые идеалы, но страсти на ухо шептали, что река выходит из берегов,
Чтобы туда вернуться вновь, услышав жизни и смерти зов! Стало быть, верить и любить?
Память надо освежить, воспоминание душе бередит, вопрос не закрыт, стало быть,
Не удастся спокойно уйти, не сказав: «прости, нам с тобой уже не по пути!»
Усилился сердца скрип в груди, прежний ритм, как барабан на поле боя стучит,
И нет отбоя от рифм, они пишут собственный триптих на костях других,
Но ты стоишь на поприще большом почти, что нагишом с пером в руке,
Муза вертится перед тобой в неглиже на одном каблуке, зажав нательный крест в руке!
 Фаворский свет уже много лет сияет вдалеке, я же сижу в портовом кабаке,
Одна мысль весь вечер вертится на языке, будто молодой всадник в старом седле!
Я живу в железной узде у Музы, она гуляет, веселится и не тужит, любого разлюбит,
Если он ей не по нраву, грех от лукавого, а естество от бога самого!
Меняется жизнь, меняется смысл жития, меняюсь я, меняется стезя,
Пока же остаюсь у руля, хотя девятибалльная волна бьёт о берег морской,
Корабль развернулся кормой и смотрит в сумрак ночной, бог ты мой,
Жизнь летит кувырком, всё летит на слом, болит голова, она едва проснулась с бодуна,
Ей бы водки  или вина, а так она на погибель обречена, лекарства от головы ей не нужны,
Ей звёзды видны, а вокруг море пустоты, вдруг из незримой бездны отлетает эхо, как от скалы,
Его смешанные звуки давят на уши, будто старый патефон стонет через изношенный микрофон
Обо всём, что отвлекает мирскую жизнь и её смысл от громогласного грехопадения вниз!
Остановись на краткий миг, не копошись, по сторонам осмотрись, нужного момента дождись,
И тогда кромешную тьму из-за угла извлеки и брось её на яркие витражи, освободив их ото лжи,
Сиди за письменным столом и пиши вскользь про безумную голь и душевную боль,
Не неволь напрасно душу и плоть, ими займётся Господь, ему решать, кого и куда послать?
Не всякий алмаз самой чистой воды, не всякое золото чисто и звонко, нет жизни без нужды,
Не надо кричать громко, что ты идёшь по кромке пакового льда, пусть метёт позёмке по стезе,
У тебя в руке нательный крест, он – твой оберег, не секрет, что он тебя сопровождает много лет
По тому многотрудному пути, который ты должен пройти при свете едва трепещущейся свечи!
Судьба за грешника слегка хлопочет, он без бабы жить уже не сможет, прыгает, как кочет 
На девицу любую,  гуляет напропалую, не явно, а втихую, баба может его душу растревожить, 
Но не хочет, она по хозяйству в поте лица от зари и до зари хлопочет,
Он каждой бывшей любовнице подарил синенький скромный платочек,
Виден росчерк его пера, то точка, то прочерк, и больше нет хрена, ни толики ума! 
Дурья ты башка, у тебя должна баба быть одна, к тебе тайно Муза ночью пришла 
И с собой вдохновение принесла, и сразу разбушевалась твоя грешная лира,
Она выходит из крутых берегов, откликнувшись на зов дотошных стариков,
Она готова вновь отечеству службу сослужить, ей бы наедине побыть,
В углу скрипит железная кровать, ей на эпоху плевать, сюда приходит одна из баб,
С ней до утра спит старый эскулап, он тем встречам рад, велик его грехов масштаб,
Из них ему не вырваться никак! Ему бы бабу белую, не развратную, застенчивую и несмелую,
Беспечную и душою светлую, он бы тогда оставил жизнь богемную, перезрелую и замшелую!
Он не станет оправдываться перед людской молвой, он мужик временно холостой,
Его прельщает женский стон, смех, плачь и лепет, только он женщину оценит,
Даже если у неё в карманах нет денег! Он возьмёт в руки веник и будет полы мести,
И даже ползком за любимой женщиной ползти, только бы утешение на её груди найти!
Неисповедимы господние пути! По собственной тупости он делал глупости,
Рок продолжает кружева рядом с ним плести, только бы грешника извести
И сбить с праведного пути! Ему без бабы и с бабой плохо, мешает эпоха
Свои ошибки признать, он был бы бабу молотком, если  бы она стала золотом,
Но ей не писан закон, она много мнит о себе, она привыкла сгорать в полыхающем огне,
А без ежедневной борьбы ей нет особой нужды сходить с проторённой намедни тропы! 
Там остаются её следы, и каждый след – клеймо стыда, о нём вспомнят судьи и господа
 В час небесного суда, и тогда железная узда долу со скрежетом падёт и тот, кто её в руки возьмёт
Своим грехам откроет счёт! Перед глазами топор и плаха, у страха глаза велики,
Мне осуждать бабу не с руки, навешивать ярлыки на мужчину выходца от сохи
Просто-напросто не желаю, грех великий становится уликой лишь тогда,
Когда на земле наступают другие времена, и ты не можешь избежать небесной кары,
Ты – немощный и старый, а тебя божий гнев, чёрные дела, запечатлев, бросит на нары
И неизвестно, жил ты праведно и честно, или твои мысли так разум воспалили,
Что он волю небес предвосхитил, и сам себя лишил белоснежных крыл!
Сколько раз я говорил о том, что тон моего общения, не блещет особым мастерством,
Однако иду прямиком к той цели, что прячется за огромным  безлюдным холмом,
Там есть заброшенный дом, неуютно и муторно в нём, там когда-то был воровской притон,
Грянул гром, сверкнула молния и я, презрев законы мирского бытия, покинул те края
Раз и навсегда, но душа моя тянется туда, где юность прошла среди степн6ого ковыля!
Пожалуй, взгляд усталый, не отрекается от последних замираний, он пережил немало страданий,
Вот почему не дано ему до сих пор заглянуть луковому в глаза, что он скажет грешнику тогда,
Когда алая заря рассвета озарит ярким светом место то, где вдохновение было небом рождено!
Бог нам знак подаст, когда надо будет утихомирить страсть, степь озарится огненным столпом,
Значит, мы через запретную межу перейдём с Музой вдвоём, дабы навсегда сбежать от судьбы,
И выйти от рабства давнишней мечты, там останутся только столетние паковые льды
И искусственные надолбы, нет там прежней красоты, только бескрайность пустоты
Сбила с памяти все придорожные столбы, потеряны ориентиры, вместо них пунктиры,
Тире и точки, не слышны звуки старинной лиры, только промозглого ветра порывы
Безумствуют в новом мире поникшего сознания, нет слов сострадания, любви и признания!
Тебе в лицо ветер летит, и из последних сил кричит, куда же ты направил свой взгляд?
Там иго вражье и тебя злодеи и лиходеи заживо казнят, быть может, захотят на кресте распять 
За множество од и старинных баллад! Грозы отшумят, пройдёт проливные дожди
И ты, простившись с миром мирской суеты, услышишь подлый визг своей судьбы,
Что весь ужас, что над тобой навис, и стремительно тащит тебя и твою жизнь куда-то вниз,
Ниспослан сюда  по воле небес, тебе богам оказана милость и высокая честь,
Хотя твоих грехов даже ему не перечесть! Уж лучше смерть, чем бесчестье,
Есть народное поверье, его суть не для тех, кто пытается свернуть
 С проторённой стези, а всю жизнь открывает новые безвестные пути!
Куда ни кину взор, везде позор, тебя тоже люди хулят, и хотят распять,
Но не как Христа, а с помощью его перста, без него твоя жизнь будет пуста,
Хотя Муза поможет сотворить вселенское чудо, он разбудит творческий порыв,
Щи твои слегка, пересолив, и добавит в них творческий порыв,
Забрав остаток сил у плоти и души не без помощи огромного папье-маше!
Хотел бы знать я до конца, куда распространяется воля Творца и бессмертна ли моя душа?
Познать думы и мысли Творца до конца мне не суждено, но я стремлюсь всё равно узнать,
Куда могу идти и с кем мне не упасть на самое дно, где редко кому удавалось там побывать?
Был бы рад досужие мысли изгнать восвояси, пусть те, кто из грязи попали в князи,
Натянули себя золотистые рясы и теперь вещают с амвона с криком и стоном,
Что на земле из праведников не выжил никто! Всё ушли в мир теней по доносам людей,
Но истина одна, и она изгоняется вновь из каждой подворотни, в неё бес вонзает свои когти,
Сомненья, сердце, тревожа, страхи множат, я тоже холодею до дрожи! О, Боже, судить не спеши,
Поле зелёной ржи веселит души вблизи, здесь живут одни бомжи, и мы вращаемся в том кругу,
Из которого выхода нет, на всём лежит запрет, гаснет Фаворский свет на границе дня и ночи,
Нет больше мочи писать в каждой строчке, что ты и все твои сокровенные мечты 
Оправиться ото лжи по сей день не смогли! Господи, ну что Ты молчишь?
Дыханье затаив, жду Твоего ответа и исходя промозглого лета! 
Неужто моя песня спета? Нет весеннего цвета вокруг,
Душу опутал испуг, а вдруг случится то, что было предрешено?
Кто из нас двоих заслужил проклятье, я или Муза моя?
Однако нет никакого желания жить подобно бездомной собаке,
Наше различье не только в именах и кличках, но и в обличьях,
И в правилах приличьях, которые нам привили отец и мать!
Солнечный луч погас  в предвечерний час, всё затмилось,
Солнце с неба скатилось за горизонт, над головой навис чёрный зонт
Из огромных созвездий и едва заметных звёзд!  Стало обидно до слёз,
И ты всерьёз свои отношения с музой на мелкие обрывки разнёс,
Но воз и ныне там, мысль стремится быть ближе к небесам,
Но стыд и срам мешают ей блеснуть в красоте всей,
Ни в чем, не обвиняя чужих людей! Рок наготове,
Он ловит мысль на полуслове, встаёт вровень с ней,
А потом гонит её взашей вдоль шуршащих камышей!
Она едва не нырнула в прорубь, её спас сизокрылый голубь,
Ему ничего от души и Музы не нужно, только бы они общались дружно
Между собой, и мрачные мысли впредь не затмевали небосвод голубой!
Может быть, надо было недоперепить, чтобы привольно и беззаботно плыть
На утлом челне по бушующему океану, заклеив душевную рану куском пластыря,
Быть может, твой пастырь в миг ужасный в бою рукопашном пробьёт головой стену,
И грядут перемены, стало быть, надо ещё как-то дожить до лучших дней,
Прежде чем окончательно уйти со сцены следом за мечтой своей!
Я был когда-то нищим, таких здесь тыщи, пока дышишь, пишешь,
Чуть промедлишь, и  ты между небом и землёй завис, жизнь потеряла смысл,
Нет надежд никаких, чтобы боль заглушить? Надо остыть, душу остудить,
И дальше плыть по течению по воле всевышнего проведения,
Оставив при себе впечатления от камней преткновения на творческом пути,
Господи, все прут через Вислу или Прут, я тоже пру туда же, матом гну трёхэтажным,
Боюсь казаться эпатажным, мне бы жизнь анахорета, но на хрена мне это? По прихоти сюжета
Он был когда-то приличным поэтом, удачно писал, тяжко мучился и страдал,
Когда накал страстей немного затихал, вот тогда судьба показывала волчий оскал!
Стало быть, жизнь на одном месте не стоит, если карта бита и нечем крыть,
Предстоит рот на краткое время закрыть, решил я как-то на досуге объехать мир
С закадычной подругой, но её не оказалось под рукой, пришлось обращаться к девице другой
С задницей большой, кто из нас святой? Никто? Зашёл к ней в гости инкогнито, постучал в окно
Вначале легко, потом стукнул сильнее, с годами все мы стареем, чаще лицо бреем,
Живём беднее, становимся умнее, иногда в глазах темнеет, ветер веет – повивает,
Никто своего исхода до конца не знает, вдруг душу пронзил испуг, насторожил жуткий звук,
Напоминающий тюремный перестук, душу к своей груди прижала грусть,
Пришлось присесть на трухлявый сук, пять минут передохнуть, а потом
Пойти прямиком пор незнакомой стезе, зажав нательный крест в руке,
Невдалеке толпа веселиться, она из последних сил резвится и не может остановиться,
Я же кепчонку в клетку снял с лысого  виска, глянул на бабьих прихвостней свысока,
Не легка доля мужика, его душа тверда в намерениях своих, от забот мирских
Только бог может её защитить, я же должен плыть по бурной реке налегке,
В стареньком лапсердаке, и постоянно перечить року и своей судьбе!
Появилась безликая мысль в голове: лучше скрыться в толпе от врагов своих,
Быть может, тогда изменится жизнь, выпьешь с утра полбутылки с горла и весь день свободен,
Отдыхаешь на природе, целуешь крест господень,  а тем, кому ты неугоден, даёшь поворот
От входных ворот, чтоб им было не впрок думать, что ты – неуч или лох! Судьбы подвох
Валит с обеих ног, потом из разнообразных стихов набрасывается на автора, будто бульдог,
Он без спроса меняет число строк и сразу слог становится похож на увядший цветок,
Мысль уходит, как влага в песок, окружающий нас мир и вправду жесток,
Рок смотрит на твой порок на перепутье четырёх дорог и комкает листок,
Написанный мелким почерком, где точки чередовались со словами и прочерком,
Валидол - под языком, в горле ком, а за окном – стынь и стужа,
Ущербная Луна освещает замерзшую лужу, снег кружит и кружит,
Толстым слоем у резного крыльца лежит, не брюзжит, как старик,
А молчит, его рот закрыт, оконное стекло при порывах ветра дребезжит,
Проходит жизнь, проходит всё, исчезает смысл созидать, любить
И до утра на творческой ниве пахать, надоело ждать милости  от природы,
Пролетают годы, как смерч, как себя уберечь от лишних и ненужных встреч?
Потолкавшись в отделе винном, был охвачен порывом единым, там нет золотой середины,
Тлетворный запах повседневной рутины, обкуренный рано пожелтевшие гардины,
Клубы тонкой паутины по углам, стыд и срам не для Икара, он ищет себе супружескую пару.
Но Муза, его давнишняя подруга, себя предлагает в супруги, на ней юбчонка не сходится,
Ноги в стороны плохо разводятся, вот и приходится ждать творческого конца у резного крыльца,
Моя душа отвыкла от родного шалаша, она тянутся туда, где во  все времена друзья алкаши
От тебя не ждали какой-то выгоды, они при участии половинном выбивали клин клином,
Измеряли свою жизнь особенным аршином, наблюдали строго с высокого порога,
Как выполнялись заветы бога, уходила боль и тревога после нескольких капель вина,
Привычная среда обитания для каждого алкаша два первых этажа вблизи отдела винного,
Там нет никого, кто позволит себе долго и нудно толковать о роке, боге и горемычной судьбе!
Там равны все, пусть пивнуха не лучший случай, где можно поговорить по душам трём алкашам,
Но тема добра и зла не позволяет отойти ни на миг от стола, каждая капля вина  для тебя и меня,
Как пламя, погасшее во время дождя, пусть тот пеняет на себя, кто долу хоть каплю прольёт,
 Он из-за стола стремглав уйдёт, его всеобщая неприязнь здесь ждёт, он тоже знает толк,
Но ему не довелось о добре и зле толковать с богом, он с ним согласен во многом,
Но в итоге он стал алконавтиом, когда другие записывались в космонавты,
Раньше были времена, а теперь моменты, никто здесь никому не дарит аплодисменты,
Только аккомпанемент дождя скрывает терпкий привкус сухаря!
Проснувшись чуть свет, чуть заря, машу  рукой над седой головой,
Кричу в диком ряже, что не я совершал кражу из сельмага,
Там гуляла бандитская ватага, и баба одна что-то уволокла с нашего стола,
Заметила братва легавую крысу, спустила её по крутому карнизу головой вниз,
Раздался душераздирающий крик, тот голос, взвизгнув, поник, он снизу долетел до паутины,
Провал её в самом центре, паук, что стоял на постаменте, не участвовал в том эксперименте!
Старый вор не мог на себя принять чужой позор, он в сторонку отошёл, спиной подпёр забор,
Но никого уже не видел в упор! Ветер дует с гор, стучит по голове судьбоносный топор,
Душа решила ввязаться в долгий спор, не получился разговор на тему, почему время
В миг творческого перевоплощения стремглав летит, отбивает аппетит, ты хочешь пить
Минеральную воду и постоянно чувствовать духовную свободу?
Паузы, между страданиями заполняя, в поддавки с роком и Музей играю,
Последнего исхода не знаю, считал и считаю, что грехов тяжкое бремя
Бросило проросшее семя в душе, оно там притаилось, как  крыса в блиндаже,
Или баба Яга на метле, они сидят наедине в кромешной темноте без одежд,
И делают из-за дверей указующих жест негодующей толпе, она споткнулась на вираже,
И уже не может ходить на высоком каблуке, ей бы замолчать во имя Бога 
И Его постулаты впредь не трогать! Во тьме во мраке заточенья уходит вдохновенье
Из авторских рук, оно издаёт  шаркающий звук, шёпот слетает с опухших губ,
Ударившись о деревянный сруб, ныряет вглубь земли, оставляя позади
Багряный свет утренней зари! Его лучи не проникают в толщу земную,
Всуе земного бытия ищут жилу золотую, теряют время впустую,
И переходят через грань роковую, когда бросают на ветер слова!
Дурья башка, закусив удила, нашла себе пристанище среди полыхающего огня,
Там среди пожарищ Муза, - её подруга и преданный товарищ преклонённой стоит,
И слова супротив небу не говорит, ей претит вступать в неприятный спор
И тратить юношеский задор на речь хмельную, отстаивая истину простую,
Я же её контуры в ночи в памяти рисую, немного озорую, но  долю злую
Не закапываю в землю сырую! Отчего и почему не всё здесь подвластно уму?
Приближаясь к смертному одру, не стенаю  и пуповину между душой и плотью не перерезаю,
Живу так, как считаю, пусть Муза любовь свою крутит с бывшим супругом, и жужжит ему над ухом,
Чтобы он не падал духом, а вот я до сих пор стою под проливными струями холодного дождя,
Смываю пыль позора с себя, раздевшись донага! Велика страна, 
В неё трудно найти свободного угла, постучишь в чужое окно,
Тебе не ответит никто! Занятно или свободно?  Мысль бесплотна,
И потому душе больно натыкаться на камни подводные,
Рядом с ними течения глубоководные несут мысли в стремнину мироздания.
Только от их упоминания, усиливаются муки и страдания во глубине страждущей души! 
Тот, кто видел корабли не на конфетном фантике, тому, кого, как нас ебли, тому не до романтики!
Пригвождённый гордым взором к столбу всеобщего позора,
Не могу согласиться с божьим приговором, собачья свора визжит,
И следом бежит, пытается за пятки укусить, чтобы каплю крови наземь пролить!
Муза наедине стенает и тужит, ей мой конфуз давно уже и на хрен не нужен,
Прости, дорогая, мои заблуждения былые в минуты роковые,
Прости мне душевную боль растерянных надежд, я вырос среди невежд,
Но и ты бросила все мои мечты и вместе с ними написанные ночами стихи
На алтарь полыхающего огня, туда сухие дрова подбрасывала в тот вечер завистливая толпа
Пустословов и лодырей, беспризорников и псарей.
Она искала трещину в душе моей, но не нашла,
Не солоно хлебавши  в сторону на пару вёрст отошла,
И долго ждала, пока долгожданная пора, рассеяв мглу, вновь пришла,
Не убрав крошки с обеденного стола, автор тогда едва отошёл от письменного стола,
Как ему тут же пришлось закусить удила, жизнь стала ему не мила, сирень отцвела,
Нет хризантем в городском саду, предчувствуя беду, они спряталась там в самом заде,
После них осталась только трава примятая! Прости мне мои пороки былые,
Сроки временные называю не впервые, уходит жизнь, творчество теряет смысл,
Вернусь ли я когда-то в его золотые пенаты? Не мне решать: куда идти и с кем шагать?
Я один среди безмолвных равнин на промозглом ветру стою, и горько признаюсь,
Что уходить не тороплюсь в иные края, здесь моя земля, здесь родился я,
Здесь мать моя вскормила, если не гения, то бунтаря! Не случилась трагедия,
Произошла обычная комедия, маленькая интермедия – не для меня,
Грешная душа жаждет бессмертия, и она ни на шаг не отходит от меня,
Дабы я не попал впросак! Я же бросаю междометия в межгалактические созвездия,
Дабы моё наследие обрело когда-то своё бессмертие! 

г. Ржищев
11 октября 2021г.
9:45