Лучше гор

Из книги «Воробушек»


Виктор Петрович смотрит на горы.
Горы не настоящие. Они нарисованы на картине, висящей в приёмной начальника организации, куда Виктор Петрович пришёл три часа назад. Дело у него минутное – получить визу на документе. Но начальник, к которому он пришёл, занят. Уже три часа занят, хотя чем – непонятно. За эти три часа никто не входил в дверь его кабинета и не выходил оттуда. На робкие попытки Виктора Петровича прояснить этот вопрос секретарша с каменным лицом повторяет одну и ту же фразу:
– Николай Иванович занят. Подождите.
И всё. Больше никаких комментариев.
Виктор Петрович сидит, смотрит на горы. Думает: хорошо бы сейчас из этой приёмной махнуть туда, на картину. Где свежий воздух и облака… Хотя какие горы?! Виктору Петровичу виза нужна. Нужна до зарезу!.. А этот – Николай Иванович – занят. А у Виктора Петровича голова раскалывается после вчерашнего. Да… Хорошо посидели! Но это было вчера. А сегодня бы – полежать. Но виза, будь она неладна!..
А может, завтра прийти? Но где гарантия, что завтра этот Николай Иванович Виктора Петровича сразу же примет? Правильно, нет никакой гарантии! Вот поэтому Виктор Петрович никуда не уходит и продолжает смотреть на горы.
«Лучше гор могут быть только горы…» – крутится у него в голове.
– Вы не в курсе, – спрашивает он у секретарши, – когда освободится Николай Иванович?
– Он занят, – отвечает секретарша, – подождите.
«Интересно, – думает Виктор Петрович, – а она другие слова знает? Может, их, секретарш этих, специально отбирают из тех, кто вообще разговаривать не умеет? Обучают на специальных курсах фразе “Николай Иванович занят. Подождите” и сажают в очередную приёмную с картиной на стене. Так сказать, натаскивают на обязательный минимум».
В это время у секретарши звонит телефон. Не мобильный, а из прошлого века – стационарный. Виктор Петрович раньше думал, что такие телефоны уже не существуют в природе. Ан нет – вот он, стоит.
– Да, – говорит секретарша в трубку, – да. Хорошо. Обязательно. Как только он освободится…
И вешает трубку.
Это ж надо! Оказывается, она знает ещё несколько слов. Но, может, они тоже из обязательного минимума?
– Вряд ли Николай Иванович вас сегодня примет, – вдруг изрекает секретарша. – Как только он освободится, он снова будет занят.
«Во! – думает Виктор Петрович. – Это уже классика! Это надо записывать! Всё же знатно их обучают на этих курсах! Такое выражение даже мне не придумать!».
– А может?.. – робко говорит он.
– Не может! – обрывает его секретарша. – Приходите завтра.
– Завтра? – переспрашивает Виктор Петрович.
– Да, – говорит секретарша. – С десяти до двенадцати.
«С десяти до двенадцати так с десяти до двенадцати… – думает Виктор Петрович. – Может, оно и к лучшему. Сейчас пойду, поправлю здоровье и завалюсь спать. До завтра».
Он понуро встаёт, но тут дверь кабинета открывается и на пороге появляется пресловутый Николай Иванович. Николай Иванович… Колька, блин, с которым Виктор Петрович вчера познакомился в хорошей компании и весь вечер пил, обсуждая прелести горного туризма. Правда, в горах Виктор Петрович никогда не был, но уж больно красочно этот Колька расписывал горные красоты. Грех было не поддержать разговор…
– Николай Иванович, – говорит своему шефу секретарша, но он отмахивается и смотрит на Виктора Петровича.
– Ты? – неуверенно спрашивает он. По всей видимости, он плохо помнит, как зовут Виктора Петровича.
– Нет, – говорит Виктор Петрович. – Папа римский!
– Какими судьбами? – оживляется Николай Иванович, понимая, что имя вчерашнего собутыльника можно пока не называть.
– Да вот, – говорит Виктор Петрович, – виза твоя нужна.
– Так чего же ты сидишь? – удивлённо восклицает Николай Иванович и гостеприимно распахивает дверь кабинета. – Заходи!
– Николай Иванович… – робко пытается возразить секретарша, но Колька останавливает её царственным движением руки и бросает:
– Позже!
Секретарша вздыхает, а Виктор Петрович с Николаем Ивановичем скрываются во чреве кабинета.
– Как ты после вчерашнего? – интересуется Колька и берёт у Виктора Петровича из рук папочку с документом. – Что это?.. А… Делов-то!
И он размашисто ставит свою подпись.
– Будешь? – спрашивает он, доставая из бара початую бутылку коньяка и два бокала.
– А давай! – соглашается Виктор Петрович.
– Ну мы вчера и назюзюкались! – делая приличный глоток, говорит Николай Иванович, то бишь Колька. – Я сегодня с утра, как проснулся, ни о чём думать не могу. Даже Нинке, секретарше своей,  сказал: «Я сегодня занят. Для всех!». Вот, сижу, дремлю, здоровье поправляю.
– Да уж, – говорит Виктор Петрович, – я заметил.
– Ну, – смущается Колька, который Николай Иванович, – ты уж извини. Я же не знал…
– А, – машет рукой Виктор Петрович, – ладно, чего уж там. Наливай!
– А давай, Витюха, – предлагает Колька, к радости своей, внезапно вспомнив имя Виктора Петровича, – махнём как-нибудь в горы? Ты в горах-то бывал?
– Нет, – говорит Виктор Петрович, – не бывал.
– И я не бывал, – грустно констатирует Николай Иванович. – А хочется. Давай махнём? Видел, какие у меня в приёмной горы висят? Вот в такие и махнём… Ты же понимаешь, старик: лучше гор могут быть только горы!.. Будешь?
И он опять разливает коньяк по бокалам.
Виктор Петрович смотрит на бутылку. На этикетке нарисованы горы. Почти такие же, как на картине в приёмной. И над ними сияют пять золотых звёздочек.
– Буду, – отвечает он. И понимает, что ни в какие горы они с Колькой никогда не поедут…