Зарница

Иван Андреевич (физрук, а по совместительству ещё и военрук) вместе с инициативной группой старшеклассников и шефами с завода несколько месяцев разрабатывали план проведения среди пятых классов военно-патриотической игры под названием «Зарница». Были составлены карты «минных полей», «болот», лесных троп со всевозможными препятствиями. Разведчики, пехотинцы, лыжный десант, снайперы, медсёстры. С каждой группой работал наставник. Задача - взять высоту, захватить штаб противника и их флаг. Двадцать лет прошло со дня окончания войны. Росло поколение, которое только из учебников истории, да от ветеранов войны слышали о боевых действиях.
Два раза в неделю «медсестёр» собирала у себя в кабинете Надежда Георгиевна, читала лекции, рассказывала о признаках того или иного заболевания, способах лечения. Теме «Ранения» были посвящены практические занятия. Соня и Анна лучше всех и быстрее всех бинтовали «раненых», знали, как в военно-полевых условиях накладывать жгуты, фиксировать переломы подручными средствами, короче, все методы первой медицинской помощи были освоены. После зачёта была составлена команда, которая поехала на городские соревнования. «Медсёстры» подмосковной школы во главе с Надеждой Георгиевной заняли первое место, всем участникам команды вручили грамоты и книги о Великой Отечественной войне.
Соня понимала, что в предстоящей игре вряд ли кто по-настоящему пострадает. Но условно раненых они должны были укладывать на носилки, бинтовать по всем правилам, зарабатывая очки для команды. Им выдали бинты, перекись водорода, йод и жгуты. Сумку с красным крестом бабушка отыскала в сундуке на чердаке. Она когда-то во время войны работала в госпитале медсестрой. Иногда дежурила в бомбоубежище. На такой случай ей и выдали сумку с бинтами и средствами для оказания первой медицинской помощи. Сумку привели в порядок. Соня была уверена, что ни у кого настоящей медицинской сумки не будет. Бабушка посмотрела на содержимое сумки, положила туда ножницы и ещё две упаковки бинтов, чернильный карандаш и несколько тетрадных листиков, разрезанных пополам.
- Ваша задача оказать первую помощь раненому, дотащить до военно-полевого госпиталя, где хирурги сделают операцию, а потом на машине эвакуируют в тыл, - произнесла бабушка.
- Ба, это всего лишь игра, - улыбнулась Соня и обняла бабушку.
А перед сном зачем-то взяла из бабушкиной аптечки две упаковки пенициллина. Хотя понимала, что за подобную инициативу может пострадать вся команда. Ведь этого лекарства ещё не было во время боевых действий под  Москвой. Но она была уверена, что обыскивать их никто не будет. А вдруг кому-то понадобится антибиотик? Маловероятно, но всё же. Озвучивать, что лежит у неё в сумке, она не собиралась. Но даже в игре всякое может быть.
Бабушка Наташа смотрела на сборы внучки и вздыхала. На улице хоть и не так холодно, но зима же. Какие могут быть игры в лесу по такому снегу? Это ещё хорошо, если метели не будет. Но она не возмущалась вслух, просто достала тёплые шерстяные носки, валенки, рукавички на заячьем меху и произнесла:
- Может, в термос налить горячего чая с собой?
- Зачем? Игра рассчитана на пару часов. К тому же мы пойдём в ближний лес. Не волнуйся. Там будут наши шефы и учителя. Мы не заблудимся, настоящий врач тоже будет, на всякий случай. Считай, что у нас урок физкультуры.
- Не нравятся мне ваши игры, - вздохнула бабушка.
- Поэтому мы тебя и не берём с собой, - засмеялась Соня.
И вот теперь Соня и Нина сидели в вырытой в снегу яме перед началом «наступления». На руках красовались повязки с красным крестом, на плечах – сумки с медикаментами. Соня держала в руках белую косынку с красным крестом и пыталась повязать её поверх зимней шапки. Нина же просто нашила на белую шерстяную шапочку красный крест и смотрела на попытки подруги с улыбкой.
- Давай помогу, а то игра закончится, а ты всё будешь с косынкой возиться, - предложила Нина. – Надо было на шапку красный крест нашить, и не было бы никаких проблем.
- Хорошая идея, только у меня белой шапки нет.
- Готово. Теперь ты настоящая сестра милосердия, - произнесла Нина.
  - Спасибо, - засмущалась Соня.
- Пока нет раненых, я отойду на минутку в ближайшие кустики. У меня не скрутило живот. Я хочу выяснить, что там происходит. И долго нам ещё с тобой здесь мёрзнуть. Короче, иду на разведку. Если что, позовёшь. Я быстро, - она помахала ручкой и убежала.
Соне показалось, что после ухода Нины воздух в их окопе, больше похожем на воронку от снаряда, сгустился. Она даже сняла рукавичку и протянула руку, чтобы потрогать его. А потом чего-то испугалась и вновь надела рукавичку. Вязкость набирала силу.  Промелькнула мысль, что сейчас воздух станет каменным, и она вместе с ним окаменеет. От страха она зажмурилась и хотела позвать Нину на помощь, но вдруг услышала рядом с собой взрывы и свист пуль, отчего непроизвольно втянула голову в плечи, открыла глаза и обнаружила в их с Нинкой «окопе» настоящего раненого солдата. А вокруг вздымалась земля от разрывов снарядов.
- Война, - прошептала Соня, настоящая. – Битва под Москвой. Ну, да, 7 января 1942 года началось грандиозное наступление по всему фронту, - вспомнила она и вдруг услышала то ли стон, то ли шёпот раненого:
- Сестричка, помоги.
«Человек истекает кровью, а я в облаках витаю», - подумала она, подползла к солдату, раскрыла сумку, что висела у неё на плече.
- «Опасности надо бояться, пока её нет, но коль она пришла – борись с ней», - любит повторять мой дед. – Что ж, буду бороться. Итак, ранение в бедро и по касательной в голову. Сейчас, миленький, сейчас.
Она обработала рану на голове, наложила повязку. Потом разрезала штанину в месте ранения. Вид рваной раны ошеломил её.
- Ничего. Я всё умею, я всё помню. Главное – остановить кровотечение. Сейчас жгут наложим, - причитала она. – Так, ну, вот. Теперь и рану можно обработать и забинтовать. Время? – она посмотрела на солдата. – Я должна записку под жгут подсунуть. Через два часа его надо снять. Иначе омертвение тканей будет. А часов у меня нет. Да и что они показали бы из нашего времени. Сегодня 7 января? – спросила она у солдата.
- Да, я не потерял сознание, соображаю. Сегодня 7 января 1942 года.
- Господи, что ж такое делается?
- Ты про взрывы? Так ведь бой.
- Часы? Часы у тебя есть? – почти кричала Соня.
- Да.
- Прекрасно, - она записала время, подсунула записку под жгут и села рядом. – Вот и оказала первую помощь. В госпитале сделают операцию, - произнесла она и услышала, как солдат застонал.
- Потерпи, миленький, - она достала пенициллин и сообщила: - У меня есть таблетки противовоспалительные. Но дело в том, что их ещё не изобрели. Это пенициллин. Я дам тебе ударную дозу, сразу четыре штуки жуй. У тебя есть портсигар? Я из упаковок их высыплю. Через четыре часа ещё одну таблетку проглоти. Их надо четыре раза в день принимать по одной таблетке. Дней на пять тебе хватит. Больше у меня просто нет. В идеале их надо бы дней семь принимать. Раны гноиться не будут. Видишь ли, я каким-то образом оказалась в вашем времени. Сейчас 7 января 1965 года. Двадцать лет как война закончилась. 9 мая 1945 года. Мы до Берлина дошли. Так вот таблетки из моего времени, - она торопилась сообщить всё сразу, поэтому перескакивала с одного на другое, понимая, что это у неё нервное. - В ночь на 1 мая советские воины-разведчики Егоров и Кантария из состава 150-й стрелковой дивизии водрузят красное знамя на крыше рейхстага, на скульптуре конного рыцаря – кайзера Вильгельма. А 8 мая 1945 года в 22 часа 43 минуты по центрально-европейскому времени в пригороде Берлина Карлсхорст состоялось, ну да, состоится, раз сейчас 1942 год, подписание окончательного акта о военной капитуляции Германии. Всё будет хорошо. Города восстановят. В 1953 году, 5 марта умрёт Сталин. Это будет всенародная скорбь. Похороны вождя состоятся 9 марта. А через неделю я появлюсь на свет, вернее, появилась. После смерти Сталина первым секретарём ЦК КПСС и председателем Совета министров СССР будет Хрущёв, а потом – Брежнев. 12 апреля 1961 года состоится первый в истории человечества полёт в космос, который осуществит Юрий Гагарин. Историю я хорошо знаю, только вот не знаю, как вернусь в своё время. Я не сумасшедшая. Случилось что-то непонятное. Мне страшно. Что с бабушкой будет? Я здесь недалеко живу на улице Смоленской, дом 12. Хотя, что значит недалеко? Я сидела в лесу, в снежной яме. А здесь поле кругом да перелески. Леса и не видно. Как во время войны моя улица называлась, я не знаю. Может, и домов на ней ещё не построили, значит, её ещё нет. Деревушка в поле из нескольких домов, про которую я ничего не знаю, ни названия, ни когда снесли и на её месте новые улицы в пригороде возвели. А может, моя улица как-то иначе называлась. Я не знаю. Бабушке выделили участок, на котором они построили дом, а когда это было, понятия не имею. У нас в лесу сейчас игра проходит, военно-патриотическая, «Зарница». Я исполняю роль медсестры. Через два часа я должна быть дома. У меня родители в 1960 году трагически погибли, грузовик въехал в автобус, на котором они с работы возвращались. Я переехала к бабушке с дедушкой, у них живу. А если я не вернусь, что с ними будет? – она посмотрела на свои руки, перепачканные кровью, на испачканную старенькую телогрейку, которую ей выделила бабушка и всхлипнула.
Она постаралась отмыть руки снегом, потом из пузырёчка, в который бабушка налила на всякий случай спирт, смочила ватный тампон и обработала руки, после чего натянула рукавички.
- Вернёшься. Так же, как и появилась, - вдруг улыбнулся солдат. – Если выживу, найду тебя. Обещаю. Меня Алексей зовут.
- А меня – Соня. Лукашина, - добавила она. - Вот и познакомились. Если про бинты будут спрашивать и таблетки найдут, скажи, что местная девчонка у фрицев нашла медикаменты. Качество наших бинтов иное. Пенициллин в лаборатории Ермольевой будет получен в 1942 году чуть позже. А вон и медсестра бежит, в соседней воронке скрылась. Наверное, там никого в живых не осталось, - сообщила Соня, - потому что она сюда путь держит. И что я ей скажу? Похоже, ничего, потому что я сейчас исчезну отсюда. Ой, - воскликнула Соня, увидев, что воздух вокруг неё снова сгустился.
Она зажмурилась, раненый боец исчез. И в это время Соня увидела Нинку, бегущую к их окопу, и чуть не закричала от радости. А потом сообразила, что рассказывать Нинке, что произошло, нельзя.
- Ты где так извазюкалась? Носом землю рыла? Вся телогрейка в грязи, да и лицо не лучше. Будто ковш земли со снегом экскаватор вывалил на тебя и скрылся в неизвестном направлении.
- От взрывов земля летела в разные стороны, - произнесла Соня. – Страшно.
- Ну, ты, Лукашина, в образе, что ли? Ку-ку, - Нинка провела рукой перед глазами подруги. – Иди сюда, отряхну, а то скажут, что ты от страха в землю закапывалась. А чего бояться? Это игра, Лукашина. И где ты землю нашла? С собой в карманах, что ли, притащила? Шучу. Тебя одну оставлять нельзя, обязательно что-нибудь учудишь.
Нинка вначале отряхивала землю с телогрейки Сони, а потом предложила ей вываляться в снегу.
- Хотя сейчас не до снежных купаний. Вроде, всё. Хорошо, что мороз, а весной на кого бы ты была похожа? - спросила Нинка.
- На маму с папой.
Нинка хмыкнула.
- Ну вот, в себя пришла. А то сидишь, бледная, шапка набекрень, в сумку вцепилась, а глаза по блюдцу, будто привидение средь бела дня увидела.
- Классный портрет получился, - попыталась улыбнуться Соня, но лишь только скривила губы.
- Реальный, Лукашина. Видела бы ты себя со стороны.
«Видела бы ты, что я видела, посмотрела бы я тогда на твои глаза», - подумала Соня.
- Может, и хорошо, что не вижу. Ты где была? Нам же штрафные очки наблюдатели приписать могут.
- Им сейчас не до нас. Я лыжников наших из-за кустов видела, а потом в палатку к Ленке забежала. Она же у нас главная. Спросила, что нам делать? Она от наблюдателя узнала последние новости. «Бой» между «жёлтыми» и «зелёными» разгорелся не на шутку. Лыжники к высоте направились. Там наши «зелёные» пехотинцы бой завязали. Ленке приказано остаться в полевом госпитале за старшую. Только кем командовать  будет эта самая «старшая»? - Нина хмыкнула, посмотрела на видневшуюся за деревьями палатку с красным крестом: - Нам приказано выдвигаться в район боевых действий. С носилками. Мы оттуда переть будем раненого бойца, если таковой отыщется. Судить о качестве нашей работы (я имею в виду оказание первой помощи) будет наша Надежда Георгиевна. В лагере «жёлтых» Анька с Тонькой и Галиной будут нашими соперниками. Думаю, они Гальку в палатке оставят. Она, как и наша Ленка в перевязках не сильна. Ну что? Побежали? – спросила Нинка.
- Ага, - Соня взяла складные носилки, забросила на плечо.
- Ты чего? В Геракла решила поиграть? Точно, Лукашина, ты не в себе. Может, сосулька с дерева упала тебе на голову?
- Какая сосулька? Ты же сама сказала, что надо бежать с носилками.
- Такого послушания я за тобой не замечала раньше.
«Это шок, в результате стресса, - поставила себе диагноз Соня. – Хорошо, что у меня крепкая психика. Сейчас очухаюсь». 
- Давай вместе. Хотя лучше волоком и по очереди, - услышала она голос Нинки.
- Волоком так волоком, - согласилась Соня и бросила носилки на снег, потом взялась за один конец и поволокла за собой. – Неудачная идея, - сообщила она, - берись за другой конец.
- Командный голос прорезался. Похоже, пришла в себя. Я же говорила…
- Ты много чего успела наговорить. Идти надо.
Девочки молча двигались по следам лыжников.
«По крайней мере, не заблудимся», - подумала Соня и услышала крики «боя».
- Смотри, наши флаг устанавливают на высотке.
Мимо них прошли разведчики с зелёными повязками на рукавах. Они вели пленных, захваченных в штабе. На рукавах противников были жёлтые повязки. Пехотинцы забрасывали крепость противника снежками-гранатами. «Жёлтые» терпели поражение.
К Соне и Нине подвели «раненого». Они уложили его на носилки. Пока Нина выясняла, куда ранен Петька Соловьёв, их одноклассник, Соня расстегнула Нинину сумку, достала бинты и жгут. Умело перетянула ногу выше ранения, указала на записке время, которое сообщила ей, наблюдавшая за действиями медсестёр учительница Анна Петровна. Петька изображал раненого, как настоящий актёр – стонал, пытался вскочить с носилок, куда его уложили сразу же.
- У меня горячка, - счёл нужным просипеть он и закатил глаза.
Он никак не хотел лежать спокойно.
- Мы теряем раненого, - вдруг закричала Соня, чем напугала Петьку, а потом врезала ему затрещину.
Петька обиженно взвыл:
- Мы так не договаривались.
- Мы из-за твоего буйства проиграть можем, - спокойно произнесла Соня и приказала Нинке: - Держи его, - и стала умело бинтовать раненое бедро после того, как умело изобразила, как обрабатывает рану.
«Раненый» затих. Подошла Надежда Георгиевна, осмотрела лежащего на носилках Петьку и улыбнулась.
- Отлично. Быстро, профессионально.
- Сонька мне оплеуху влепила.
- Орал и буйствовал?
- Ага, - радостно сообщил Петька.
- Она тебя в чувство приводила, чтоб с ума не сошёл от страха. Несите его в полевой госпиталь.
- Несите-несите, - обрадовался Петька.
- Боец Климов и Савушкин донесите Соловьёва до палатки, где Лена дежурит. Медсёстрам придётся на поле боя остаться. Они раненого в голову будут спасать, - она схватила Женьку, объявила ему о ранении, приказала сесть возле берёзки, чтобы девочки могли оказать ему помощь, обработать рану и забинтовать голову.
А потом Надежда Георгиевна поинтересовалась, достаточно ли  у девочек перевязочного материала?
- Закончились бинты и перекись, - выпалила Соня, а Нина с удивлением посмотрела на неё.
«Точно, Сонька не в себе. Она же моими бинтами Петьку перевязывала. А её где? Потеряла, - осенило Нинку. – Ладно, бинты лишними не бывают».
- Да, закончились, - подтвердила Нина.
Надежда Георгиевна почему-то обрадовалась этому обстоятельству и выдала девочкам перевязочный материал. Голову «раненому» должна была бинтовать Нинка, но она растерянно осмотрела голову Женьки, а потом села на снег рядом с ним и сделала вид, что теряет сознание. Соня тут же сообразила, в чём дело, достала пузырёк, сообщила, что это нашатырный спирт, дала понюхать Нинке, чтобы привести её в чувство, а потом заявила, что у неё нервное истощение, придвинула её ближе к дереву с другой стороны и стала сама бинтовать Женьку. Получилась идеальная шапочка на голове Женьки. Надежда Георгиевна похвалила Соню. Тут же пришла в себя Нинка и изъявила желание довести «раненого» до палатки, где осталась дежурить Ленка.
Через полчаса было объявлено об окончании боевых действий, полной и безоговорочной капитуляции «жёлтых», о взятии их крепости и штаба. А бой за высоту окончился ещё раньше. Противники подходили к «высоте», обозначенной на картах с разных сторон. Свой штаб и крепость «зелёные» успешно защитили от противника. Объявление результатов игры вызвал восторг «зелёных» и молчаливое приятие «жёлтых». Десант, пехота, сапёры, минёры, снайперы и разведка действовали слаженно и быстро, что принесло успех всей операции.
Медики «зелёных» тоже получили высший балл. После чего по приказу командира-физрука были построены обе команды, и строевым маршем, с песнями они покинули поле боя. Возле школы физрук устроил перекличку, потому что отвечал за наличный состав. Потерянных, отставших не оказалось. Командиру выигравшей команды вручили изготовленный спонсорами «Кубок Победы». И только после этого  игрокам позволили разойтись по домам.
Соня посочувствовала организаторам игры, которым ещё какое-то время придётся приводить «поле боя» в надлежащий вид. В лесу не должно было остаться мусора, брошенного «оружия», палаток, носилок. Соня ощутила неимоверную усталость, попрощалась с одноклассниками и побрела к дому, где бабушка ждала её к обеду. Она мысленно возвращалась к событию, произошедшему во время игры.
«Надо будет бабушке рассказать», - подумала Соня.
Возле своего дома она увидела Андрея, который учился в их школе в шестом классе. Они почти не пересекались во время перемен, но были хорошо знакомы, потому что часто встречались в Доме культуры, где Андрей и Соня учились в музыкальной школе, только Андрей играл на гитаре, а она занималась вокалом. Бабушка пела по вечерам с внучкой, у которой был абсолютный слух, как у её матери, и удивительно красивый голос. Бабушка говорила, что мать смотрит с небес на них и радуется, потому что так петь может только ангел. Зачем Андрей пожаловал к ней, она понятия не имела. А когда увидела его отца, то растерялась.
«Жаловаться пришли», - обречённо вздохнула Соня.
Она вспомнила, как после праздничного концерта в зале Дома культуры оттаскала Андрея за чуб и потребовала извиниться перед Тонькой, которую обозвал и толкнул.
«Восемь дней прошло. И что? Только сейчас вспомнил? Наябедничал отцу. Он же у него директор того самого Дома культуры, где мы в музыкальной школе учимся. Неужели отчислят за плохое поведение? Нет! Я была права. Стоп! Его отец улыбается. А когда приходят жаловаться – хмурятся. Надо выслушать, чего они хотят», - решила Соня.
- Здравствуйте, - устало произнесла она, - у нас только что игра «Зарница» закончилась. – Вы что-то хотели?
- Здравствуй, сестричка, - произнёс отец Андрея, - вот я и нашёл тебя. Если бы не она, - он повернулся к сыну, не стоял бы я сейчас здесь.
- Сонька – тот ангел, который спас тебя во время наступления под Москвой? – Андрей переводил взгляд с отца на стоявшую рядом девочку в старой телогрейке, в валенках, с сумкой медсестры, в съехавшей на бок шапке, поверх которой была повязана некогда белая косынка с красным крестом.
Сонька сняла грязные рукавички, на рукаве телогрейки стало видно пятно крови.
- А я подумала, что Андрей пожаловался, что я его за чуб оттаскала после концерта перед Новым годом…
- Он ничего не говорил, я от твоего преподавателя узнал о его подвиге и справедливом возмездии. А дома ещё и от меня этот герой, - он кивнул на сына, - получил.
Бабушка вышла за калитку, обняла внучку и спросила:
- И что натворил мой ангел?
- Спас меня от смерти во время войны. Это длинная и весьма необычная история, как девочка во время игры оказалась в прошлом и спасла солдата на поле боя, раненого в бедро и в голову. И к тому же волшебные таблетки из её времени помогли мне. Я бы не выжил, если бы не чудо… Я так долго ждал того момента, когда смогу прийти и поблагодарить вашу внучку, ведь для неё событие случилось всего два часа назад, а для меня – двадцать лет прошло. Я вот торт принёс. И с сыном специально пришёл, чтобы не подумали, что к вашей внучке приставать вздумал. Она ведь всю мою жизнь перевернула. Я рассказывал и жене, а потом и сыну о чуде, произошедшем во время войны. Только не мог назвать, кто она, эта чудесная девочка. В двух словах не расскажешь. Я Алексей Петрович, директор Дома культуры, где в музыкальной школе ваша внучка и мой сын занимаются. Я сразу после войны приехал сюда…
- Знаете что, пойдёмте пить чай, Алексей Петрович, - пригласила бабушка. – Ну, что мы на улице мёрзнем.
- Спасибо, - улыбнулся Алексей Петрович, увидел, что Сонька пристально смотрит на него, и спросил: - Постарел? 
 - Да. Я сегодня только два часа назад видела вас молоденьким солдатом в окопе, раненым и беспомощным, истекающим кровью, и вот теперь вы снова рядом, через двадцать лет день в день и почти в тот же час.
- Так ведь ты же сама требовала от меня назвать дату и точное время, - улыбнулся Алексей Петрович.
- Дома поговорим, - произнесла бабушка и пошла к крыльцу, держа Соньку за руку, словно та могла исчезнуть.
Странный, сумбурный рассказ директора Дома культуры взволновал её. Она посматривала на уставшую внучку, потом на того, кого её внучка спасла, поймала себя на том, что приняла невероятный, запредельный факт, как реальность, потому что знала, что такое возможно. Но оттого, что разговор предстоял непростой, немного нервничала. 
- Так, - произнесла бабушка, едва они переступили порог дома, - раздевайтесь, мойте руки. Дед, гости у нас. А потом прошу за стол, пообедаем, а за чаем расскажете свою историю.
- Ба, нашу историю. Я каким-то невероятным образом сегодня оказалась в прошлом, чтобы спасти раненого солдата. И как это произошло, я не знаю.
- Потом, все разговоры потом. Иди, переодевайся, - произнесла бабушка, а дед услышавший, что сказала внучка, взъерошил волосы у себя на голове и, посмотрев в глаза жены, прошептал:
- Тебе ничего это не напоминает?
- Напоминает. Ещё как напоминает, - вздохнула бабушка Наташа.
За столом, когда обед подходил к концу, бабушка вдруг улыбнулась как-то виновато и произнесла:
- Прежде чем вы расскажете свою версию того, что когда-то произошло, а так же сообщите нам о последующих событиях вашей жизни, я хотела бы кое-что рассказать. Возможно, это прольёт свет на сегодняшнее событие, а возможно, запутает нас ещё больше.
- Ты говорила, что во время чаепития общаться будем. Так вот и держи слово, - улыбнулся дед.
Бабушка накрыла стол к чаю, принесла старинный самовар, разрезала торт, разлила чай по чашкам, после чего села и произнесла:
- Так я позволю себе начать наш необычный вечер воспоминаний. Итак, в 1920 году я окончила курсы сестёр милосердия. Мне было семнадцать лет. Мать умерла в голодовку от туберкулёза. Мы остались с отцом вдвоём. Мы жили в Смоленске. Отец – бывший учитель гимназии, работал в школе, ликвидировал безграмотность. Работа важная, но прокормить нас не могла. Мы едва сводили концы с концами. Паёк, который  выдавали отцу, не был рассчитан на членов семьи. Знакомый папы предложил мне работать в больнице. Я согласилась. И вот однажды во время дежурства я попала в такую же ситуацию, что и Соня. Только я оказалась в будущем, в 1943 году. Я разорвала свой халат и перевязала молодого солдата, а потом дотащила его до полевого госпиталя. Это был мой будущий зять, только я этого, естественно, не знала. В 1926 году я встретила Колю, - она посмотрела на деда. – Он некогда учился у папы в гимназии, потом  устроился в школу учителем словесности и предложил мне руку и сердце. Папа одобрил наш брак. Я рассказала Коле, что со мной случилось когда-то. Он сразу поверил мне. В 1930 году у нас родилась дочь. Мы переехали во Владимир, где я и проработала в одном из госпиталей всю войну. Коля ушёл на фронт добровольцем. Мы с дочерью остались одни, ходили на дежурства вместе, она помогала мне. Когда Коля вернулся, мы перебрались в Подмосковье. Нам выделили участок земли в пригороде города и помогли построить дом, в котором мы сейчас находимся. В 1950 году, через пять лет после окончания войны, моя дочь, окончившая медицинское училище, познакомилась с молодым человеком. Она привела его к нам в дом, потому что у молодого человека были серьёзные намерения, и он хотел познакомиться с родителями своей будущей жены. Его звали Андрей. Когда я его увидела, то чуть со стула не упала. Это был тот самый молодой человек, которого я спасла во время войны. Меня же он не узнал. И не мудрено. Это для него прошло всего семь лет со дня нашей встречи. Мне тогда было семнадцать лет, а к моменту второй встречи мне уже было сорок семь. Я улучила момент и сообщила Коле, что именно этого человека я спасла когда-то. Как-то так получилось, что заговорили о войне. И тут Андрей сказал, что его спас ангел в образе молоденькой медсестры. Она перевязала его, разорвав свой халат на полосы, дотащила до полевого госпиталя, а потом просто растаяла в воздухе. А когда он встретил мою дочь Алёнку, то узнал в ней того ангела. Вернее, Алёнка оказалась удивительно похожей на ту самую сестричку милосердия. И в этот момент я вдруг поняла, почему его надо было спасти. Он должен был встретить мою дочь. Но как ему рассказать, что это был не ангел, а реальный человек из 1920 года, я не знала. И тогда Коля принёс альбом с фотографиями. Андрей взял в руки мою фотографию, где меня снял во время дежурства один фотограф, за которым я ухаживала после операции. Он посмотрел на фотографию, потом – на меня, снова на фотографию и спросил:
- Как?
И тогда я рассказала свою историю.
- Вы хотите сказать, что это не первый случай подобного явления у вас в роду? – спросил Алексей Петрович.
- Я ничего не знаю про подобные феномены у моей бабушки и прабабушки. Но моя бабушка была известной знахаркой. К ней приезжали лечиться отовсюду. И всех она поднимала на ноги. Возможно, врачевание заложено у нас в крови.
Алексей Петрович молча рассматривал рисунок на скатерти и вдруг произнёс:
- Вы спасли будущего мужа своей дочери, чтобы появилась на свет ваша внучка, которая спасла меня, чтобы появился на свет мой сын, который питает симпатию к вашей внучке.
- Нет-нет, я не думаю, - проговорила бабушка. – Да, по судьбе моя дочь должна была встретить человека, которого я спасла во время войны, а через десять лет их совместной жизни по той же самой судьбе они трагически погибли в автобусе, в который врезался грузовик. Я не ведаю, почему произошло то, что произошло. Может, внучка должна была оказаться рядом со мной, чтобы я отдала её в музыкальную школу, в тот самый Дом культуры, который возглавляете вы, честный и неподкупный человек, а ваш сын не обязательно должен быть вместе с моей внучкой по судьбе. Может, он просто в какой-то момент должен будет её проводить до дома, чтобы не случилось некой трагедии или просто после занятий музыкой разговориться с ней, она задержится и машина, которая должна была бы сбить её, проедет мимо? Я не знаю. Всё важно и не случайно в наших судьбах. Они могут остаться друзьями, а могут их пути разойтись или наоборот, сойтись. Представьте, стрелочник, который должен перевести стрелки на путях, чтобы не столкнулись два поезда и не погибли люди, внезапно умер и не смог перевести на другие рельсы мчавшийся паровоз. А на самом деле он должен был успеть сделать свою работу. Просто почему-то произошёл сбой, намеренное искажение, вмешательство в его судьбу. Значит, должен появиться кто-то, кто вовремя даст ему лекарство или заставит накануне обратиться к врачу, и тогда на его место придёт другой человек, который не допустит трагедии. Может, это не совсем удачный пример.
- И всё же? Почему вы спасаете конкретных людей? Может, всё же должно произойти судьбоносное пересечение у них? – спросил он и посмотрел на подростков, сидящих на диване и рассматривающих дедову коллекцию значков после чаепития.
Бабушка проследила за взглядом Алексея Петровича и пожала плечами.
- Не знаю. Наши желания порой так и остаются желаниями. Они чаще всего не совпадают с тем, что прописано в судьбах близких нам людей. Я могла предчувствовать, что произойдёт трагедия, но не смогла предотвратить её. И почему в одних случаях было позволено что-то исправить, а в других – нет. Я могу только надеяться, что ещё смогу понянчить свою правнучку, а кто будет её отцом, мне тоже не ведомо. Как знать, может, и внучке моей внучки будет суждено спасти кого-то?
- А если будет правнук?
- Исключено. У нас в роду рождаются только девочки.
А Соня вдруг посмотрела на Алексея Петровича и сказала:
- Женщины нашего рода исправляют привнесённые искажения в сюжет Книги Жизни. Только не спрашивайте, откуда я это знаю. Я не смогу ответить, потому что не ведаю. Для меня это новость, как и для вас, - и она снова стала рассматривать значки.
Бабушка увидела недоумение на лицах мужчин, но промолчала, хотя и знала, о каких нарушениях сообщила девочка.
- Может, вашей бабушке-знахарке кто-нибудь завидовал? Какой-нибудь чёрный маг, потому что перешла ему дорогу? Ну и сделал обряд, чтобы линия вашего рода исчезла. До седьмого колена обычно проклятие действует. Я изучал всевозможные доступные сведения о необычных людях. Возможно, ваша бабушка сделала всё по спасению вашего рода. И вы, сами того не ведая, исправляете искажения, привнесённые в Книгу Жизни исключительно вашего рода, - произнёс Алексей Петрович.
- Думаю, что вы правы, или очень близко подошли к правде, - вздохнула бабушка Наташа и вышла в другую комнату, а когда вернулась, положила на стол конверт.
- Прочтите, это я записала ещё девочкой со слов моей бабушки, когда мы приехали её проведать. Мы пошли с ней прогуляться по лесу, она сказала, что скоро уйдёт, поэтому должна мне кое-что рассказать. А на следующий день её не стало. Вот тогда я и решила записать то, что она сообщила мне.
Алексей Петрович достал пожелтевший от времени тетрадный лист. На нём чернильным карандашом пляшущими буквами было написано:
«Я поссорилась с чёрным магом Тиром. Он в гневе крикнул, что изведёт весь мой род до седьмого колена. Это страшный человек. Он слов на ветер не бросает. Я ничего не нашла, но тревога не покидала меня, и я обнаружила его вмешательство. Придётся вам самим убирать нарушения. Они «вылезают» через поколение. В роли чистильщиков придётся выступить тебе, твоей внучке и внучке твоей внучки. Чем дальше поколение, тем слабее действие искажений. В седьмом колене родится очень мощная знахарка, которая встанет на защиту рода. Мне подвластно время. И я использовала его. Что я сделала и как, озвучивать не буду. Но с моей помощью вы исправите всё».
- Меня она отправила в будущее без средств для оказания первой помощи. А ещё я получила выговор, что «потеряла» казённый халат, его стоимость вычли из моей зарплаты. Про мою внучку вы знаете, она попала в прошлое, а что с её внучкой произойдёт, я не знаю. Должно быть настоящее. Может, доктором будет. В горячей точке раненого спасёт, сделав операцию? Может, ещё и замуж за него выйдет, а может, он просто должен будет позже сделать нечто, что не даст случиться трагедии. Не знаю.   Будущее, прошлое, настоящее. Круг времени. С нарушенной последовательностью. В линейном течении времени из прошлого в настоящее и потом в будущее. Но бабушка говорила, что на том уровне, на котором она работает, всё происходит одновременно. Я так и не поняла, что она имела в виду.
- Позвольте, но когда произошло событие с вами, а потом с вашей внучкой, вашей бабушки давно не было в живых. Как она могла вас куда-то отправить?
- Она не говорила мне о механизме наших перемещений. Я не знаю, почему она сама не исправила искажения, почему избрала столь сложный путь? Может, чтоб этот самый Тир ничего не заподозрил и не наделал больших бед? И понятия не имею, что это за уровень такой, куда вход Тиру был заказан.
- Хорошо, никто из чужих не слышит вас, - тихо проговорил дед. – Память о горьких временах не искоренить.
- Даже если б и услышали, не поверили. Я долгие годы никому не мог рассказать, что на самом деле тогда произошло, когда меня ранило. Девочка, появившаяся из ниоткуда, словно ангел. Я после войны переехал в ваш городок. Поступил в институт, потом женился, родился сын. Мне жена вначале тоже не поверила, и тогда я ей рассказал о предсказаниях ангела. Ведь мне Соня рассказала про будущее нашей страны. Жена каждый раз с удивлением смотрела на меня, когда очередное предсказание сбывалось. Знакомиться с вами я запретил себе до 7 января 1965 года. Я и в Доме культуры избегал встреч с Соней, когда узнал в хрупкой девочке свою спасительницу. Ведь событие ещё не произошло, а значит, она ничего не знала о спасении солдата. Я ждал сегодняшнего дня и боялся. А утром я сыну рассказал про девочку, которая спасла меня, и что мы пойдём к ней в гости. Правда, перед Новым годом я услышал, как она поёт, и был поражён. В её голосе некая сила, которая врачует души людей, - он посмотрел на часы. – Нам пора, засиделись мы у вас с сыном. Жена будет волноваться, - он встал.
Соня подошла к окну.
- Потемнело, и метель разыгралась, то воет, как голодный волк, то молча вьётся возле фонаря, словно прощение просит.
- Смотри, успокоилась. Хлопья повалили, - сообщил Андрей.
- Пока до дома доберётесь, в снеговиков превратитесь, - улыбнулась Соня.
- Не успеем. Мы же почти соседи, - сказал Андрей.
- А я не знала, - в голосе Сони послышались печальные нотки.
- Потому что я всегда за тобой хожу, а ты только вперёд смотришь, не оборачиваешься никогда.
«Что правда, то правда», - подумала Соня, а вслух произнесла:
- Может, боюсь?
- Чего? – спросил Андрей.
- Прошлого.
В их общение вмешался Алексей Петрович:
- А вы знаете, что означает слово «зарница»? – увидел недоумение в глазах сына и перевёл взгляд на Соню.
- «Отдалённая мгновенная вспышка на небосклоне – отблеск молний дальней грозы», - пришёл на помощь дедушка Сони. – Я не просто бывший учитель словесности, но ещё и её поклонник со времён гимназии, - он показал на полки книг. – Вы хотите сказать, что между названием игры и тем, что произошло с Соней, существует некая связь?
Алексей Петрович молча кивнул.
- «Если б рока скрижаль мне подвластна была,
Я бы мир начертал без печали и зла,
Но – увы! – я владею не чашей небесной,
А лишь тем, что вмещает моя пиала». – Это Омар Хайям написал когда-то, - произнёс дед. – Если и существует связь, то она должна быть не только в последнем случае, но и в предыдущем – тоже, - он посмотрел на жену, вдруг закрывшую рот ладошкой.
- В ту ночь, действительно, были вспышки на небе, тот самый отблеск дальней грозы, что мы называем зарницей, - вдруг произнесла бабушка Сони.
- Думаю, у порога мы не решим проблему, которая придумана была не нами, мы лишь участники некого спектакля. Ну, вот, мы увидели некие совпадения в преддверии двух Событий. А дальше что? «Один с мольбой глядит на небосвод, / Другой от жизни требует щедрот. / Но час придёт, и оба содрогнутся: / Путь истины не этот и не тот».  Это всё тот же мною любимый Омар Хайям.
- Вы правы. Надо просто достойно отыграть свою роль. Не желая большого, не отказываясь от малого. Всё откроется в своё время. Благодарю вас всех. Сонечку, что спасла меня, а вас, что воспитали такую внучку, - произнёс Алексей Петрович и открыл дверь в снежную круговерть.
 

Июнь 2021 год