Буйские видения

                Миниповесть-версия

Жил я в Осиновке, жил в Тапташурке
и в Забегаевке тоже я жил,
Ну, а Заречная – улица вечная,
здесь я родился и в школу ходил.

Мелеет река Буй… Чем больше выкачивается нефти из глубоких земных недр, тем больше буйской воды уходит на поддержание пластового давления. А ведь когда-то в детстве нам, деревенским мальчишкам, казалось, что нет на свете места желанней и краше. Пойма с тучными травами, ягодами, река, полная рыбы – поилец и кормилец. «Как дам – полетишь по задам на речку, на Буй!». Дальше лететь некуда. Предел мечтаний, полюс мира. Абсолютная уверенность, что река Буй не подведёт: «У Камбарки вынырнем!»
Мелеет река Буй. Плата за прогресс. Прогресс дал нам Google-map. Не надо пересаживаться из мягкого домашнего кресла в жесткое и неуютное кресло космонавта, чтобы увидеть всю реку от истока до устья с поймой, многочисленными притоками и деревнями (простите – поселениями) вдоль них. Откройте карту Google-map, вид со спутника – все на экране монитора, красивое, но застывшее и бездушное.
Закроем нетбук, отодвинем планшет или смартфон. Окинем родные места мысленным взором. Припадем к могилам предков. И только так услышим и увидим…

                Знойный полдень, 18-й век

Оса-городок на реке Каме, жара, июнь. Пугачевское войско только что вошло в город. Яицкий казак, ватажник из полка Белобородова(1) Иван Кила с молодым помощником Кузьмой  охраняют дом с раненым есаулом Верхоланцевым. «Молодой есаул, а боевой, от десятерых солдат в рукопашной ушел, одного с коня сбил и ускакал, да вот ранили под Красноуфимском» – рассуждают мужики. Вспоминают, как их упрямая воля к свободе привела в войско батюшки-царя, императора Петра III. А ведь Иван вёл справное хозяйство, успел обзавестись семьёй, все крепкой старой веры, Кузьма успешно плотничал в Шигире(2), который царь-батюшка и сжёг во время штурма, как, впрочем, и тутошнюю крепость.
Разговор прервал прискакавший казак, позвавший их к городским воротам, куда пришёл с небольшим обозом тесть Ивана Кирилл с дочерью Натальей, женой Ивана, с восьмилетним внуком Яшкой и младшей дочерью Аксиньей (Ксюшей). В конце зимы родную вольную станицу Ивана захватил Декалонг, Наталью посадили под арест за мужа, заодно в полон попала и Аксинья. Тятя Кирилл их вызволил и после половодья они пошли искать Ивана. Это все Наталья передала в разговоре, во время которого Кузька глаз не мог отвести от Ксюши-полонянки: от кос до лаптей.

                В путь. Шакиркина речка

Иван предлагает семье найти где-нибудь тихое место, где можно переждать лихое время. Назад, на Кунгур и Красноуфимск нельзя, там Михельсон по пятам идет, войско за Каму переправляться будет, мужицкий царь губернский Казань-город брать собрался. На север по Каме много староверских деревень, но они чужие, да и большой город близко. Решили идти прямо на юг. Места от Камы хоть и недалеко, но необжитые, заводов нет и поселений мало, можно укрыться от ненужных глаз, далеко от заводских, недоступно для казенных(3). В провожатые дал Кузьму.
Шли неспешно, больше светлыми белыми ночами; в дневную жару и люди, и лошади укрывались в тени деревьев – не столько от солнца, сколько от посторонних глаз, хотя и было богатства-то: книги да образа, писанные по древлеправославным обычаям. Много беседовали Кузя и Ксюша, подружились, приглянулись друг другу.
К Петрову дню прошли почти сто верст. Шли вдоль безымянной речки. Яшка увидел хижины-полуземлянки на другом берегу. Переправились по броду вместе с телегой. Встретили чудного человечка – не русский и не башкирец, да и не татарин. «Шакирка я, не убивай меня, русский поп!» «Почто попов не любишь? Мы хоть и с бородами, но не попы, сами их не поважаем, они Никону-антихристу продались. Теперь без попов в избах да часовнях молимся(4)» «Беспопа’ – хорошо беспопа’, поп деда хотел в реке утопить, хоть тот и русский язык знал, пришлось деду за Каму бежать, на лодке по реке Буй плыл, потом на эту речку свернул, плыл пока можно было, здесь остановился. Теперь моя речка, моя земля, сколь глаз видат. Вотяками нас кличут, а на горе за речкой шаманка-черемиска живет(5) Шибко ей наша речка нравица, “Шагырт”, говорит, значит, “хорошая”(6)».
«Были мы шигирские – будем шакирские!» - почему-то развеселился Кузьма.

                На новом месте

Хороший вид открывается с Шакиркиной горы! Просторно. Каму, конечно, не видно, но можно почувствовать за сорок верст на закат. Она ведь, матушка, после Осы тоже на юг поворачивает, так что недалеко от большой реки ушли, хотя и не близко до неё по лесам и топям. Остановились на Шакиркиной речке. Прошли от лагеря  верст пять до места, где она в Буй-реку впадает. Увидели, что на устье Шакирки-речки место низкое и заливное, дом ставить нельзя, а вот скотину прокормить – милое дело. Выше по Шакирке, верстах в четырех от Буя, где впадает в неё справа еще одна почти такая же по ширине лесная речка(7), начинается место повыше, а от ветров закрыто высокими холмами – хорошо! На том и порешили(8).
Заготовили лес два мужика с мужичком. Шакирка в помощи грамотным людям не отказывал. Книги их толстенные с трепетом трогал, но креститься наотрез отказался. «Мне священный дуб помогает!» Кузьма на Уфимском заводе сруб плотины за пару дней ставил – плотник! К осени под крышей были. Дом с красивым видом на слияние Шагирки и Леснянки. Дом с красивым видом на слияние Шакирки и Леснянки. Подумали, как назвать новое место. Вспомнили и Шакирку, и Шигир, и Шагырт. Решили – пусть будет звонко и красиво: Шагирт!
Здесь и попросил Кузя руки Ксюшиной у дяди Кирилла. Получил благословение, а заодно и прозвище – Полонянкин. На Вздвиженье свадьбу сыграли. Весной их Иван нашел. Рассказал, что был с Верхоланцевым до конца. Тот полковником стал, у самого Пугачева под началом. Иван под Казанью, где Белобородов от Михельсона погиб, живой-здоровый остался, а вот суворовским солдатам в плен попал, вместе с Верхоланцевым бумажку «простить» в Москве морозным январем вытащил. Пошел туда, куда семью прошлым летом отправил и вот – нашел.
Так и зажили Килины да Полонянкины на новом месте.

                Сто лет спустя

Было или не было, но вот: жили столетиями вдоль реки Буй бок о бок вотяки-язычники и православные мужики-староверы. На царя не надеялись, жили своим трудом да упрямой волей.
Встали на берегу Шагиртки до дюжины пяти-, шестистенных, а то и двухэтажных домов фамилии Полонянкиных, а чуть выше по течению - справные избы семейства Килиных.
В 1841 г. в с. Шагирт построена единоверческая церковь, освященная в честь праздника Вознесения господня. Было в ней «Прихожан муж. 159, жен. 155, об. 314, дв. 62; сверх тог раскольников дв. 212, м. 585, ж. 593, об. 1178» (Пермская летопись, 5-й период, часть 2. Сост. В. Шишонко, Пермь – 1887 г.)

Примечания и пояснения

1) Белобородов и Верхоланцев – исторические личности, упомянутые в литературных источниках по истории Пугачевского бунта.
2) Шигир – недавно обнаруженное поселение с сохранившимися затопленными во время восстания Пугачева остатками Демидовского завода на границе Башкирии и Челябинской области. http://www.geocaching.su/?cid=7935&pn=101#. Не путать с другим Шигиром, где был найден вогульский идол.
3) Шагирт находится примерно на одинаковом расстоянии от Перми, Уфы, Екатеринбурга и Казани.
4) Мой прадед Федор Кузьмич был наставником Старошагиртской общины часовенных старообрядцев.
5) Небольшая деревня-хутор у подножия горы так и называлась – Черемиска, пока не исчезла вместе с другими хуторами. Укрупнение-оптимизация.
6) В переводе с марийского (марийцы – устар. черемисы) «шагырт» означает «изнеженный, избалованный».
7) Река Тымбайка.
8) Вблизи слияния Шагиртки и Тымбайки в Старом Шагирте находится улица Забегаевка.

                2011-2021