Ноосферные люди

                Сегодня и вчера
    Про академика Вернадского вы, конечно, слышали – ну хотя бы краем уха. Паша Гречкин – помните? он ещё  мечтал жениться на девушке, которая печёт такие же вкусные оладьи, как его мамаша, -  в последнее время увлёкся  этими идеями  буквально как одержимый. О чём с ним ни заговоришь – он обязательно вывернет разговор в сторону Вернадского.
     Например, вчера  - мы с ним ехали с работы – я иногда подвожу Павла  до вокзала – у него электричка   в 6 вечера с минутами, а у меня там стоянка недалеко. По дороге мне изредка попадается безногий старик на инвалидной коляске - когда  есть  лишняя сотня, я ему протягиваю  бумажку через окно – он не благодарит, как другие попрошайки, а ведёт себя  будто сборщик дани – мол, повезло вам больше в жизни, значит, платите за это счастье – может, он так и не думает,  но вид у него совершенно повелительный.
   Так вот, протянул я этому инвалиду сотню, а Паша увидел и  прямо взвился… Вначале он заявил, что я мафию поддерживаю, которая на таких вот стариках наживается, а потом  опять завёл свою песню:  Вернадский сказал,  Вернадский сказал… Мол, биосфера переходит в ноосферу, и человеку нужно о каждом своём поступке думать, просчитывать последствия  на сто лет вперёд  и с этой самой ноосферой согласовывать… А иначе не будет нам  счастья и мы все умрём… Что-то в этом духе…
   Вообще Пашка как из школы  уволился, совсем странным стал. Он же талантливый математик, ему в аспирантуру предлагали поступать – а он в школу подался – хотя  какой из него учитель? Два вершка от горшка, косматый, косолапый…Типичный объект для насмешек… Но  видно, какой-то учительский ген в его роду всё же засел , потому что  Гречкин продолжал  учить окружающих, не считаясь с обстоятельствами.
   Вот  и вчера: едем в час пик, ползём по пробкам, я весь на нервах, Пащка опаздывает на электричку, я – на свидание – и вот, пожалуйста, -  ни с того ни с сего  лекция про  ноосферу.
  - Грек, заткнись – мешаешь! – перебил  я Пашкину пламенную речь. Конечно, не стоило этого делать -   называть его Греком – мы  до 9 класса учились вместе в одной школе, и я хорошо помнил, сколько раз Пашка дрался из-за этой клички, хотя до меня долго не доходило, что тут обидного. Потом  уже  с кривой ухмылочкой наш отличник Генка Ловчих сказал мне, что настоящий отец у Пашки  работает грузчиком в водочном магазине, и он грек – в смысле, из Греции приперся на свою голову.
- С чего ты взял? – спросил  я Генку.
- Да ни с чего. Все говорят, - ответил тот. После этого разговора я стал защищать Пашку – он дрался за честь своей семьи – и эго вызывало уважение. После  девятого мы оба ушли из щколы, наши пути пересеклись недавно – он устроился работать менеджером по продажам в тот же магазин DNS, где уже несколько месяцев работал  я.
- Останови машину. Я выйду , - потребовал Пашка таким тоном, что я понял: извиняться бесполезно . И всё-таки сказал, когда он выходил:
-  Извини, Павлуха, сорвалось. Пробки, сам понимаешь.
   А сегодня я узнал, что  Пашку вчера сбила машина – прямо на переходе возле вокзала. Он из больницы на работу позвонил. Сказал, что лежит в травме, посетителей ни к кому не пускают, ничего не надо.
- Да… Дела… - только и сказал я Толику Барзенко, который сообщил мне эту новость. А самого мысль  по голове стукнула: если бы  довёз Пашку до вокзала, а не высадил за две остановки, ничего бы  не случилось. 
   Работать надо, а у меня Пашка из головы не выходит. Успокаиваю себя, что он жив-здоров, то есть не здоров, раз в больницу попал, зато жив  -  самое главное.  Завтра  поеду  к  нему, узнаю всё конкретно. У начальства отпросился на полдня.
    Ещё я думаю о «Братстве».  Вы спросите, что это за «Братство»? Кружок такой. В него входили  Вернадский  и его лучшие друзья. Девиз у них был: «Работай как можно больше, потребляй на себя как можно меньше, на чужие нужды смотри как на свои».  Так вот, Пашка  мечтал создать подобный кружок и даже предложил мне вступить  в него. Я тогда посмеялся над его  наивностью:
- Ну нет, под таким девизом я не подписываюсь. Я хочу работать меньше, потреблять больше, и пусть каждый решает сам свои проблемы. Вот это меня  устраивает.
- Значит, рано ещё. Но может быть поздно, - произнёс   Павел очередную заумь. – Получается, я ошибся в расчётах. Ноосферных людей всё-таки  недостаточно. 
- Кого недостаточно? – переспросил я Пашу, но появившийся покупатель отвлёк меня от научной беседы.
   Постепенно, в промежутках между покупателями,  выяснилось, что ноосферные люди – это  те, кто создаёт Ноосферу – мыслящую оболочку Земли. Паша  объяснил, что  человек продуцирует живые мысли, которые составляют  эту оболочку, и что эти мысли живут в пространстве Земли, пока живут их носители  – ноосферные люди. Проще говоря, духовные. Благодаря им  происходит  как бы  круговорот живых мыслей в природе. И ещё  он говорил об опасности мёртвых мыслей – цифровых в том числе.
  Мне  всё это было не очень интересно, я не особенно вникал  и слушал Пашу только чтобы убить скуку рабочего времени – когда  покупателей не было и приходилось стоять столбом в их ожидании. Однажды я спросил у Паши:
- Ты-то, понятно, ноосферный – а я ? Что скажешь?
- Честно?
- Ну да. Как же ещё?
- Думаю, ты пока на пути.
- То есть?
- То есть твоё время  не пришло. Или уже ушло. Не знаю.
   Сейчас сижу за компом и читаю статью  Вернадского «Несколько слов о Ноосфере» - Паша давно советовал мне её прочесть. А сегодня нашлось, наконец, время. «…все человечество, вместе взятое, представляет ничтожную массу вещества планеты. Мощь его связана не с его материей, но с его мозгом, с его разумом и направленным этим разумом его трудом.В геологической истории биосферы перед человеком открывается огромное будущее, если он поймет это и не будет употреблять свой разум и свой труд на самоистребление»,- Вернадский написал эти строки в 1944 году. Шла Вторая мировая война…
   Я  перечитал статью несколько раз,  пытаясь понять, в чём связь между всеми нами – теми, кто ушёл и кто ещё не родился, между мной, Пашкой,  Вернадским, Ариной Голубевой, о которой Пашка прожужжал мне все уши, безногим инвалидом,  Гёте , моим дедом, участником той Великой войны, и моим будущим сыном...  Связь была, просто я раньше не думал об этом… А сейчас  увидел: едва различимые, тонкие, пульсирующие нити  мыслей - живых, свободных, прекрасных, как жар-птицы,  - перелетали от  человека к человеку, окутывали Землю мягким белым светящимся покровом , и для них не было  ни границ, ни времени, ни пространства…
                Завтра
     Теперь я точно знаю, что будет завтра. Завтра я пройду мимо охранника, который будет стоять  на входе в больницу – наброшу белый халат, махну ему рукой как знакомому –  а дальше  по коридору на второй этаж – и  никто меня не остановит.
     Войду в больничную палату, увижу Пашку - на угловой койке  возле окна - бледного, с обкусанными ногтями – есть у него такая привычка – ещё со школы - ногти кусать, когда нервничает, - правая нога в гипсе висит в воздухе – из левой руки тоненькая трубка к капельнице тянется.
    Я  знаю, что  ему скажу:
- Пашка, ты герой! Горжусь, что у меня такой друг!
  Достану из бумажного пакета апельсины и гранатовый сок, положу на тумбочку возле кровати. Я впервые назову его другом – и вовсе не потому что утром прочту в новостях о том, что учитель математики средней школы №26  Павел Гречкин ( у журналистов окажутся неточные сведения, но разве это главное?) спас восьмилетнего мальчика, который пошёл по переходу на зелёный свет – но не успел  перейти - загорелся красный.
  Нет, вовсе не потому я назову его другом. А потому что увижу, как пульсирует тоненькая синяя ниточка мыслей у него на виске и  пойму со всей остротой запоздавшей боли, насколько плохо станет  мне,  Вернадскому, Арине Голубевой,  безногому инвалиду,  Гёте , моему деду  и моему будущему сыну, если она оборвётся.
  И ещё я спрошу у своего друга:
- Арина приходила?
- Да. Вчера вечером, - скажет Пашка и улыбнётся, как блаженный.
  Потом я протяну ему листок, обычный листок, вырванный из тетради в клетку.
- Что это?  - спросит он.
- Прочти.
  Пашка молча прочтёт то, что я напишу сегодня:               
                Гречкину П.Г.
                Заявление
      Прошу принять меня, Иголкина Антона, на работу в НКО «Братство» в должности ноосферного человека на полставки с 16.10.2021 г.
     С основными обязанностями, ограничениями и запретами, связанными с работой, ознакомлен и обязуюсь выполнять.
                12.10.2021 Иголкин А.
- Прости, на ставку пока не могу, - предупрежу я Пашку.
- Ну что ж. Только учти, работы много. Зарплаты - ноль. Вызов может  поступить в любое время суток. Командировки за свой счёт. Испытательный срок – три месяца, -  Павел  будет серьёзен, как командир космического корабля  в момент старта.
- Понятно, - отвечу я и только в этот момент замечу букетик астр  на Пашиной тумбочке.
-  Гречкин, у вас капельница закончилась, что же вы молчите? - сердито скажет влетевшая в палату медсестра. – А вас, молодой человек, кто сюда пропустил? У нас же запрещено! Или вы тоже журналист?
  Это будет завтра.
12.10.2021

P.S. Если Вам захочется узнать, кто такая Арина Голубева, прочтите рассказ «Не будь дураком, Паша!»