Кот пушкин на отдыхе

ГРЯЗЕВЫЕ ВАННЫ
Главное – не потеряться! Крепко вцепиться в плечо Друга, моего большого- пребольшого Друга Сэн Сэича. Большого и умного. Но, он хоть и умный, и большой, а страхи так и вертятся возле. А вот и один из страхов — не пускает в прибрежную лечебную «ванну», под коленки так и подбивает.
Страшно в первый раз забраться в яму с жидкой глиной — дна не видно! А народ в ней веселится на разные лады. Взрослые в шутку похрюкивают, а смелые мальчишки в баши переплывают пятиметровую дистанцию.
Есть два способа победить страх: не раздумывая, сразу — прыг — окунуться с головой в неизведанное или — медленно, не спеша, шажок за шажком прощупывать невидимое дно и постепенно погружаться в мутную воду. Я-то давно заметил, — жалко, сказать не могу — если страх победишь, так будто силу у него, у страха, отнимаешь, себе добавляешь.
Вторым способом Друг мой решается потихоньку зайти в исцеляющую, омолаживающую «ванну». Идёт-вышагивает по пологому входу осторожненько, ноги скользят. Пугающе неизвестна глубина. Шажок, ещё… и вдруг вода ка-а-ак вытолкнет ноги его вверх. Всех без исключения коварно выталкивает на поверхность — испугаешься тут! Но — не утонешь! Лежи как на супермягкой перине, подставляй грязное пузико солнцу!
Какой-то папаша схватил за руки малыша, чтобы окунуть в глину. Тот визжит — зажимай уши — не желает испачкаться! Маленькие детки, чуть замаравшись, бегут, аж через меня перепрыгивают, мыться в озеро. Им ни к чему грязь! Вот! Мейсон — маленькая кудрявая собака, кстати, того же мнения – уставилась на «взбесившихся» хозяев. А те смеются, размалёвывают себя и друзей зелёным, голубым, чёрным и фотографируются.
Парят над водой чайки. А я — на всякий случай подальше от Мейсона — сижу на бережке этой лечебной «ванны» и этого озера, что без единой рыбки. Плавай, Друг, в удовольствие. Но — без меня, а я без тебя — ночью на мышиную охоту к бойлерной или за утками-нырками в камыши. Не всё же время на плече кататься!

В МЕДПУНКТЕ
Признаюсь, я не раз бывал у врачей в городской больнице. Мне и нравится, и пугает множество запахов от лекарств. А сейчас мы в пансионате, и мы идём в медпункт. Как обычно, я — на плече Сэн Сэича, так лучше видно, и никто не наступит на мою гордость — пушистый хвост.
— Что с вами? – спрашивает хозяйка медпункта — пухленькая валериановая Наташа.
— Слышу неважно.
— Давно это у Вас? Не ныряли сегодня? Ложитесь на кушетку. Прокапаем отирелакс.
— Легко запомнить: отис – по латыни ухо, релакс – восстановление.
— Полежите на этом боку, потом в другое ухо закапаем. Вы ходили на грязи?
— Да, искупался в зелёной глине, потом в голубой.
— Помогают такие «ванны»?
— Сразу не поймёшь. Вроде, ноге варикозной полегче. Похоже на массовый психоз, один полез, и все за ним.
— Кому-то помогает: суставы, кожу мажут.
— Самовнушение тоже массовый психоз… Глина на берегу – минералы, а на дне – органика, чёрный сапропель. Что-то, да помогает.
— Откуда здесь органика? Даже рыб в озере нет. Вода как мыльная, отстирывает запросто любые вещи: и куртку, и платье.
— Щелочная вода. Остатки протоокеана. Давным-давно, ещё до образования Уральских гор, вода покрывала сушу на 50-70 сантиметров.
— Так и в библии написано, — Наташа за разговором перевернула песочные часы на подоконнике, рядом со мной.
— Да. Отмирающие растения падали на дно, вот вам и сапропель. Потом континентальные плиты сошлись, сгрудились в Уральский хребет. Как думаете, откуда на вершинах гор известняк? Из протоокеана!
— В школе мы такого не проходили… Знаете, здесь рядом несколько озёр, и, что самое странное, все разные. Жители ближнего села ловят карася в пресном озерке Круглое, а совсем рядом горькое Горькое, наше Подборное — щелочное. От озера до озера всего-то не больше десяти минут пешего хода… Давайте погреем ушки кварцем.
— Интересно, как чистят уши слону? Промывают из шланга? Наверное, запускают пигмеев с совочками! — рассмешил Сэн Сэич Наташу, её плечи легонько вздрагивают.
Я сижу на подоконнике, а за окном – высокие колючие сосны, вишня с прозрачными от яркого солнца ягодами, чистое небо, распевают птицы. Всё живое, настоящее, не то, что в городской больнице, там это плоское, на стенах.
Странно, но – в перевёрнутых часах песок застрял на половине. Как их ни трясли, ни одна песчинка не сдвинулась…
— Дома можете прокапать лидокаином.
—. Его, наверно, делают изо льда?
Наташина снова хихикнула.
— Вы такой весёлый! Приходите вечером, покварцуем.
— Спасибо, доктор, обязательно.
Я прыгаю на плечо. Друг, загадочно улыбаясь в усы, гладит седую бороду, гладит меня, снимает шуршащие бахилы, уходит. Вижу за его спиной, как хозяйка медпункта переворачивает часы, и вдруг – песок возобновил падение.

ТЕЛЕЛЮДИ
Разные люди, эти отдыхающие. Заглянули мы вчера в приёмную-администраторскую. Хозяйка пансионата – милейшая дама в длинной юбке, похожей на крылья бабочки, и пахнет молоком — вышла из-за стойки, кусочек колбасы мне подаёт — то ли меня она любит, то ли друга моего, а может и нас обоих. Подаёт да приговаривает:
— Славный котик у Вас, видать, благородных кровей: шёрстка блестит, а сам будто в чёрном фраке с белой манишкой, да в белых носочках. Ух, ты, красавец, прямо Пушкин! — Как имя моё угадала? Волшебница!
Вдруг в приёмную заходит старушка, с запахом сушёной воблы и французских духов, в сверкающих туфлях на каблучке, с чемоданом на скрипучих колёсах – новенькая на отдых, да сразу и ошарашивает вопросом:
— Живы все?
Интересно, что конкретно её волнует? Хорошо ли чувствуют себя отдыхающие после вчерашних шашлыков? Не утонул ли кто? Волнуется за пожилых сердечников с их экстремально-барометрической чувствительностью к взбалмошной погоде? Хозяйка потом на ушко помощнице сказала, что старушкин вопрос был бы уместен на войне. Но здесь? Нельзя же так!
После недолгой паузы, с удовольствием заметив лёгкий шок сотрудников, бабушка продолжила заговорщическим шёпотом:
— Вы уже знаете, будут брать налоги за коров, тридцать тысяч? Да что коровы, введут налоги с граждан за лишний вес! – глаза её расширились, нагоняя ужас.
Мне стало ясно – это фанатка современной прессы и жутких телепередач! Интересно, что у неё в чемодане?
***
Кстати, о телепередачах. Когда старушка удалилась в корпус, юбкокрылая Хозяйка рассказала, что однажды приятный мужской голос допытывал её по телефону. Дотошно выспрашивал про условия в пансионате: стоимость, меню, близость пляжа, наличие диванов-шкафчиков, всё, вплоть до цвета штор и полотенец. Удовлетворённо АГА-кал и УГУ-кал. Последним был вопрос о телевизоре в номере. Как нет? Трубка разразилась диким истерическим хохотом. Всё, прощальные гудки. Вот те раз! Ещё один «теленаркоман»?! Зачем ему на природе телевизор?
Вот я, например, передачи про собак и смотреть не буду! Знаю всё на примере Мэйсона. Лает почём зря, а сам не может ни на дерево забраться, ни жёлтый цвет от синего отличить. Строит из себя главного, всё норовит за шкирку меня схватить, блохастик этакий!
***
Была ещё одна «теледама» — с длинными острыми когтями, пухлыми шоколадными губами и едва заметными усиками. С настойчивым вопросом:
— Почему в холле нет телевизора? Мой ребёнок «подсел» на мультфильмы.
— Самое время «снять» малыша с телевизора, — посоветовала Хозяйка. — У нас есть детская игровая, прокат велосипедов, «лягушатник».
— Хозяйка, мог бы и я поиграть с мальцом! — предложил я и потёрся о её ноги.
Но котов не принято спрашивать.
— Как? Мне самой придётся за ребёнком присматривать? — возмутилась дама.
Так и хочется такой мамочке надавать книжек Макаренко или, как сказал один великий классик, «мокрой сетью по усам».

ЦВЕТЫ И ЗАЯЦ
Вдоль дорожки к столовой растёт красота ненаглядная: ароматные розы, весёленькие анютины глазки, огненные эшшольции с щекочущей пыльцой. Отдыхают на лавочках бабушки-дедушки с внучатами, щебечут девчонки-гимнастки (каждая норовит погладить меня), обсуждают новости парни-гандболисты.
Дядька с толстым животом бубнит высокому, в тельняшке: «Отдыхаю от череды ежедневности. Просто ем, сплю, плаваю в озере. Как будто послал всех на хрен. Ничего никому не должен, никуда не спешу». И вздыхает. И вдыхает всей впалой грудью запах груздей под ближней берёзой.
Малыш с запахом манной каши горько заплакал, просится к маме на ручки. А мама ему: «Ты уже большой, шагай сам!». Моя мама-кошка так никогда бы не сказала, а просто вылизала да погладила бы. Мы, коты, обожаем, когда нас ласкают. Недоглаженный котёнок – ой-ёй-ёй, ни к дому, ни к охоте!
На клумбе у коттеджа в окружении цветов стоят глиняные: гном с ларцом сокровищ, об него удобно почёсывать бока, ещё важный петух, охаживающий курочку, заяц в пиджаке и шляпе … Вдруг вчера из леса прискакал настоящий, живой заяц, большооой. Поднялся на задние лапки, заглядывает в коттедж. Постоялец коттеджа высунулся в окно и орёт во всю глотку: «Зая, дорогой! Пришёл навестить покойного дедушку?»
ВЕЛИК, ШАРИКИ, ЦВЕТОЧКИ
Вечером в надежде на кусочек шашлыка от отдыхающих я прогулялся на мангальную площадку возле автостоянки. Ба! Знакомая фея, что в прошлом году кроличьим желе меня угощала. Но подойти не решился. Она с ученицей беседует, экзаменует.
— Видишь парочку? Молодой мужчина дарит подружке букет белых тюльпанов, «стайку» разноцветных воздушных шаров, а его помощник подводит для неё ярко-жёлтый велосипед.
Я повёл носом и по сосисочно-молочному запаху узнал молоденькую повариху.
— Они выглядят счастливо, наверное, поженятся.
— Смотри внимательнее: он женат, на пальце – обручальное кольцо. У помощника с велосипедом улыбка не искренняя, а как у подчинённого. У парня-ухажёра свой бизнес, знаю точно — он раньше уже подарил этой девчонке автомобиль.
— Что же означают эти подарки сейчас?
— Белые цветы – символ невинности, у девушки ещё не было серьёзных отношений. Шарики недолговечны, сегодня стремятся ввысь, завтра лопнут или сдуются. Велосипед означает движение потихоньку, не спеша. Жёлтый цвет – измена. Автомобиль – налаживание семейной жизни. Какие сделаешь выводы?
— Мужчина предлагает девушке быть её первой любовью. Наверно, это произойдёт сегодня ночью. Он подыщет ей подходящую партию, выдаст замуж и будет «другом семьи», иногда встречаясь с подружкой. Её работа в пансионате не раз пригодится ему для деловых встреч. Но она про это пока не знает, не ведает. Вся чуть не светится, ей кажется – это большая любовь.
— Умничка! Тебе за урок – отлично!
Да, заслушался я, шашлычков поесть не удалось. Ну что ж, не каждая лапка с мышкой!

ПЛОВЦЫ
Сергей – спасатель, пахнет озером. Спозаранку сплавал на тот берег. Растит себе смену: обучает парнишку Димку стилю кроль: «Голову держи прямо, дыши ртом!. Вот гальян, из воды не вылазит целый день!»
Прижимаю уши и с ужасом слышу эти наставления. Я бы так не смог: и купаться боюсь, и плавать не умею. Мэйсон знает мою слабинку, а потому всё норовит пробежать мимо да столкнуть с пирса. Интересно, Сергей успеет меня спасти? Или Красная Машина? Это Марину так зовут. Красная – по цвету купальника, а машина – потому что…
Марина – второй спасатель. Она широко улыбается, надевает длинные налапники — ласты, подводные очки, трубку – в зубы и – бултых! Цель – противоположный берег. Не просто берег и обратно, а для большей нагрузки плавает без передышки по ромбу (вбок влево к санаторию, к тому берегу, что с чайным домиком, обратно – вбок вправо, и – к пристани пансионата). Волны ей – не помеха. Ритмично взлетают руки над водой. Раз, два, раз, два… Бело-рыжие чайки высоко над головой, лысухи и нырки озабоченно крякают у берега. Раз, два, раз, два…Всё дальше и дальше от пристани.
— Как она ориентируется? — с пирса за Красной Машиной наблюдаем я, Сергей, Дима и Сэн Сэич.
— Смотри, иногда приподнимает голову.
— Не страшно ей одной!?
— Мастер спорта, в олимпийской сборной они по пять часов тренировались.
Раз, два, раз, два. Это уже и не Марина, а упорно стремящаяся к горизонту точка. Раз, два, раз, два. Марина вспоминает тренировку олимпийской сборной, длительный заплыв по Чёрному морю. До берега оставалось уже немного, как что-то под водой коснулось её ноги. Ещё раз, и ещё. Кто-то упорно разворачивал её в обратную сторону. На Чёрном море из крупных обитателей – дельфины и колючие акулы катраны. Если бы её разворачивал дельфин, он время от времени показывался бы над поверхностью. Но никого не видно, значит –акула! Никогда ещё Марина не гребла так скоро к берегу, может, даже мировой рекорд побила! С тех пор она боялась плавать без сопровождающей лодки или товарищей. Исключение – озеро Подборное. В его щелочной воде нет живности, кроме водорослей, камышей. Птицы да голубенькие стрекозы над поверхностью. Можно спокойно дать марш-бросок на 4080 гребков, а то и побольше. Раз, два, раз, два…
— Мне кажется, стили плаванья похожи на стили бизнеса, — заявляет Сэн Сэич.
— Поясните, —заинтересовались собеседники.
— Например, брасс — похож на игру в «кидалово», выждать момент, забрать барыш, оставив клиентов с носом. Кролль – кроешь всех матом, отпугивая в подходящий момент пугливых «кроликов». Вразмашку – бандитский стиль, агрессивный, держать кого надо в страхе, размахивая кулаками. В маске и ластах – эмоции «надеваешь» на лицо, за счёт чего вглядываешься в глубину, прибываешь и исчезаешь быстро – «делаешь ласты». С места в карьер — рискуешь, будто прыгаешь с высоты. Собачкой – бизнес с друзьями, верность, всё «по чесноку», по-честному. Баттерфляй – бабочкой. С удовольствием, от души творишь любимое дело, словно порхаешь – красиво, изящно. Пьёшь нектар. Твоё дело подхватывают сзади идущие. А ты порхаешь на новый цветок.
— Ну Вы, блин, философ!
Я хоть мало что понял из рассказа, но стараюсь вникнуть в суть, не зря же Пушкиным прозвали, в честь умного людского писателя. И мне мордой в грязь нельзя! Надо слушать да ума набираться.
Далёкая точка возвращается, превращается в Марину. Раз, два, раз, два…
— Завтра поплыву к друзьям из чайного домика на шашлычок. Интересно, сколько гребков в ластах до того берега? – Сергей мечтательно заложил загорелые руки за голову, солнце отражается маленькой апельсинкой в его тёмных очках.
Я как-то слышал беседу двух эзотериков про прошлые жизни, и сейчас решил: в следующем перевоплощении попрошусь родиться спасателем. Хочу понять, чем так замечательно это страшное плавание.

ОТЪЕЗД
Сидит старичок в панаме на лавке, ждёт автобуса в город. Он пахнет пюре и котлетками, компотом и каким-то лекарством, а значит он из санатория. К остановке подходим мы с Другом, я, как обычно, на левом плече. Мы уезжаем из пансионата.
— Хорошая погода, — приветствует старичка Сэн Сэич.
— Да, солнечная, хоть не уезжай.
— Как отдыхалось, в лечебной грязи повалялись?
— В вырытых ямках на прибрежной линии? — старичок презрительно морщится.
— Говорят, подальше от берега грязь более чистая.
— Нет, в грязи не валялся. У нас в Израиле целое Мёртвое море целебное… Оп, слепень! – хлопнул он по правому плечу Сэн Сэича. Глупый старикашка! Я чуть не свалился.
— Благодарю. Рука друга!
— Рука собутыльника!
Оба улыбаются, довольны. Подходит автобус. Я помахиваю хвостом. Прощай, чудесное озеро и пансионат!