Дружный подъезд

  Подъезд у нас дружный очень. Не поверите, как одна семья живем. Прежде чем по утру до машины  до своей доковыляешь, раз десять покурить остановишься.
  На лестничной площадке с Маришкой и Толиком столкнешься обязательно. Приятная молодая семья такая ... и плодовитая. Семь лет всего живут вместе, а уже троих пацанят рассадили по лавкам. Ударный, что ни говори, ребята старт выдали. Сейчас весь их личный состав в сборе - старший с рюкзачком на спине, не отрывая взгляда от телефона, сопли по щекам размазывает. В школу, значит, не хочет. Другой с чупа чупсом во рту, заспанные глазенки трет - этот в детский сад откомандирован. Третий из-под отцовской подмышки ножки-макарошки свесил и скулит в предчувствии чего-то нехорошего. В поликлинику его несут, на прививку от кори, по всей видимости.
Я вежливо здороваюсь, но пожеланиями здоровья, естественно, не ограничиваюсь.
- Значит четвертого все-таки решили "заложить"? - говорю им участливо, - Это правильно. Глядишь, на этот раз девка, наконец-то, получится. За три дня до овуляции, слышал,  самое время за лепку снегурочки браться. Только вот торопиться в таком ответственном вопросе не надо, - подмигиваю я Толику, хитро улыбаясь.
- Будем стараться, - по-пионерски рапортует Маришка, а зарумянившийся Толик тянется за сигаретами.
- Дай-то Бог, Дай-то Бог…

   На пятом этаже в лифт Ерофеев входит. Серьёзный мужчина, деканом работает в Политехническом. Синие круги под глазами, счастливая улыбка на лице.
- Мои поздравления, - говорю я ему, - «Четыре – два». Это ж надо какого перцу  ваши красно- белым  вчера вечером отсыпали. А гол в пустые ворота, тот вообще - творение. Зря вы только нервничали, как оказалось.
- Что верно, то верно, -  возбужденно трясет мне руку он , - Весь валидол вчера высосал.
- А с Петрова за пересдачу сопромата меньше тридцатки не берите, - перевожу я разговор в другое, более спокойное русло, - Вот доложите их к той сотке, что у вас на книжке завалялась и шубу, наконец, жене своей справите из... как ее... из  канадской норки. В точности на нужную сумму и выйдете. Подумайте хорошенько. Семья все-таки  у вас на кону.

  У парадного, рядом с доской объявлений, вижу Степаныча. Тот хмуро икает и теребит свой пунцовый в прожилках нос. Даже невооруженным глазом видно, что душа его тяжко мается и просит освежиться.
- Что, опять проблемы? – спрашиваю я его.
-Да если бы только проблемы, -отвечает он неохотно, - Трагедия. Две штуки у меня на черный день за подкладкой лежали. Тут вот прям, - тычет он кряжистым пальцем в замусоленную фалду  своего клетчатого лапсердака, после чего задумавшись замолкает. Пока он думает, я успеваю сделать три затяжки.
- Ну и?
- Что- и? – раздражается встрепенувшийся Степаныч, - Я же  только пять флаконов беленькой взял на этой неделе всего, да  Примы еще блок, да  билет лотерейный. Так, что одна тысяча  должна была по- любому остаться. И где она? Все в доме перерыл, как в бездну канула.
- А разве ты не ее, олух, позавчера за батарею на кухне перепрятывал, чтобы Клавка твоя случайно не прихватизировала. Забыл, что ли уже?
- И впрямь! Вот ведь дурья-то башка, - бьет себя по темени Степаныч, - Напрочь ведь вылетело. Ох, спасибо, благодетель ты мой», - и просветлев лицом, лезет целоваться.
- Ну будет тебе, будет, - отпихиваю я его аккуратно,  чтобы не отравиться чесночно- перегарным амбре, - А перед Клавкой ты все-таки извинись. Супруга твоя, конечно, не самый приятный человек на свете, но и не так чтобы «лярва» и «вакцина». Это уже чересчур, понимаешь?

  У остановки краем глаза замечаю Светку – конфетку на высоких каблучках. Та стоит, задрав к небу свой симпатичный, ; la Кейт Миддлтон, носик и мечтательно изучает табло движения городского автотранспорта. Ну разве пройдешь мимо тут.
- Это, конечно, дело твое, мадемуазель, - кладу я ей мягко на плечо руку, - Но если уж кого и выбирать, то Егора Константиновича- стоматолога. С ним ты по осени в Эмираты поедешь, а с Колькой из параллельного- максимум в Геленджик.  Наперед, девушка, думать надо, на перспективу …

  Ну и так далее.
Пока до машины доберешься еще человек пять встретишь и с каждым непременно будет что обсудить. Я бы и сейчас, конечно не преминул, да вот только на работу уже опаздываю.
 
  Спросите - откуда такая сплоченность в нашем коллективе? На самом деле все очень просто объясняется.
Дом-то наш новый, в прошлом году сдали только . А  как заселяться стали, так сразу и выяснилось, что подрядчик- прохвост то ли с материалами, то ли с проектом  что-то намутил. Вследствие чего акустика на нашем стояке, лучше даже, чем в Большом Театре оказалась. Но это все так, мелочи жизни по гамбургскому счету. Главное, что подъезд у нас теперь очень дружный.  Одной семьей, можно сказать, живем.

   Уже у самой машины чувствую я, как кто-то за рукав меня легонько тянет. Глядь, Антонина Ивановна с седьмого этажа стоит с поводком в руке.
- Все скорбишь, милок, гляжу, все маешься, - сердобольно смотрит она на меня своими влажными и понимающими коровьими глазами.
Я недоуменно жму плечами, - Все страдают. Жизнь она вообще штука такая- юдоль печали и забот.
- Ну да, юдоль, юдоль, - кивает она, и переходя на заговорщицкий шёпот, добавляет, -
Я тут специально для тебя узнала, что при запорах Дюфалак очень хорошо помогает, так что принимай на вооружение.

В ответ я благодарно трясу головой и глупо улыбаюсь…