С севера на юг вдоль берегов России. Часть 17

             На острове Медный из Командорского архипелага   

                День четырнадцатый, 17 сентября.
                Остров Медный. Бухта Песчаная
                (54°48,4' Северной широты,
                167°35,1' Восточной долготы)
               
                Весь покрытый зеленью, абсолютно весь,               
                Остров невезения в океане есть.               
                (Л. Дербенев, А. Зацепин)

     Накануне мы еще ужинали, а "Профессор Хромов" уже покинул остров Беринга и направился в сторону острова Медный. Когда он туда пришел, я не знаю, но, проснувшись задолго до подъема, я обнаружил, что судно стоит в бухте Песчаная.

     Прошло десять дней нашего путешествия, мы совершили уже почти два десятка высадок на острова и побережье на Чукотке и Камчатке — в двух труднодоступных, но красивейших регионах восточного побережья нашей страны, за кормой осталось около 1500 миль, наверное, пришло время сформулировать, хотя бы для себя, что же такое экспедиционный круиз.

     Раньше или всё руки не доходили, или заняты мы были непривычным делом — рассекали на резиновых лодках морскую гладь, или лавировали на них же между океанских волн, но вот вчера вечером выдалась свободная минутка, и я задумался. Приобретенный жизненный опыт позволил мне сделать попытку разделить эти два понятия, и вот, что получилось.

     Круиз — это, как правило, морское путешествие в комфортных, а желательно роскошных условиях в экзотические страны или регионы, имеющие всемирно известные туристические объекты, в то же время экспедиция — это путешествие в малоизученную часть планеты, сопряженное с тяготами пути и отказом, зачастую, от минимальных жизненных удобств. Вот совмещение этих двух понятий, обязательно подкрепленное лекциями, прочитанными специалистами, хорошо владеющими материалом — это и есть экспедиционный круиз. Участие в такой разновидности путешествия позволяет в комфортных условиях — это круизная часть поездки — побывать в труднодоступном районе мирового океана, при этом познакомиться с историей его открытия, с животным и растительным миром, а также посетить природные объекты, представляющие научный и общечеловеческий интерес — а вот это уже экспедиционная часть, — да всё это ещё подкреплено хорошим научным обоснованием.

     Итак, сегодня нам предстоит посетить второй остров, входящий в Командорский архипелаг, остров с несколько странным названием — Медный. Интересно, его название имеет отношение к такому металлу, как медь, или, как это часто бывает, мелькнул где-то там на берегу медно-красный оттенок — и всё, дальше и задумываться не стоит, название само собой возникло?

     Ищу в литературе — надо же, оказывается всё не так и просто. Остров находится в полусотне километров на востоке от острова Беринга, считается, что он был открыт во время все той же Второй экспедиции Витуса Беринга, и был необитаемым, возможно, конечно, что и до открытия он посещался людьми, но лишь с близлежащих алеутских островов. А вот с названием интересно получилось.

     В 1743 г. служивый человек Дмитрий Наквасин нашёл здесь самородную медь, что и дало самому острову такое название. Но дальнейшие изыскания, проведённые геологами, не подтвердили возможности её промышленной разработки. Вот так и получилось, название есть, а меди — нет. Остров совсем небольшой: его длина составляет 56 км при ширине 5–7 км, таким образом площадь острова — около 186 км2. Остров входит в состав Алеутской гряды, ограничивающей с юга Берингово море, а ещё южнее за островом простираются воды Тихого океана, при этом, соответственно, у острова имеются беринговоморское и тихоокеанское побережья.

     Так вот, если со стороны Берингова моря имеется ряд крупных, достаточно удобных для укрытия кораблей бухт, в число которых входит и Песчаная, в которую и зашёл "Профессор Хромов", а кроме того, Жировая, Корабельная и целый ряд более мелких, то со стороны Тихого океана к берегу практически нигде подойти нельзя. 

     Медный довольно-таки горист, и хотя наивысшая высота над уровнем моря не превышает 640 метров, его скалы практически вертикально обрываются в воду, а вот там они достигают морского дна лишь на глубине около 7 километров, таким образом, в этом районе в Тихом океане имеется весьма глубокая впадина. Но горы — горами, а на Медном имеются и ущелья, по которым бегут к океану бурные горные речки с многочисленными водопадами и широкие долины, вполне пригодные для жизни. Природа создала рельеф острова таким образом, что все реки, крупнейшими из которых являются Быстрая и Озерная, впадают в Берингово море, вот откуда и появились те удобные заливы и бухты.

    Но если остров пригоден для жизни, то означает ли это, что на нём действительно живут люди? Оказывается, да, жили — уже вскоре после открытия острова его начали регулярно посещать ватаги промысловиков, ведь остров буквально кишел морским зверем, и в первую очередь каланом и морским котиком, да и голубого песца, который в то время жил только на Медном, то есть был островным эндемиком, было очень и очень много.

     Плавать каждый раз для пушного промысла на остров с Камчатки было не очень удобно и сопряжено с большим риском, поэтому в конце XIX века на остров доставили первых поселенцев — алеутов, переселённых с острова Атха Алеутских островов. Вскоре на острове появился и первый постоянный населенный пункт — село Преображенское, а также для охраны восточных границ России — пограничная застава.

     Хищническое уничтожение каланов и котиков привело к почти полному их исчезновению, и население вынуждено было заняться клеточным звероводством. Такая ситуация продолжалась до 70-х годов прошлого столетия, когда было признано, что пушнина, производимая на острове, обходится советскому государству чрезвычайно дорого, и было принято решение о переселении всего гражданского населения на остров Беринга в село Никольское. До 2001 года на Медном продолжала функционировать пограничная застава "Преображенская". В настоящее время она расформирована, и остров полностью необитаем. Правда, в летний период на остров приезжают международные экспедиции для проведения научных работ, направленных на сохранение и изучение животного и растительного мира острова.

     Одна из бухт острова Беринга, в которой нам, к сожалению, не удалось побывать, названа Бобровой. Раньше здесь в большом количестве обитали каланы, или, как их в то время называли, морские бобры. К сожалению, эти удивительные животные на острове Беринга, также, как и морская корова, были истреблены. Но, к счастью, каланы в значительном количестве водились также около острова Медный и южной оконечности Камчатки. Труднодоступность этих мест и спасла популяцию беринговских каланов от полного исчезновения.

      Так что же такое калан, о котором многие возможно слышали, но никогда не видели? Калан — это хищное морское млекопитающее семейства куньих, вид, близкий к выдрам, что и позволило называть его морской бобр, или камчатский бобр, или морская выдра. Каланы обитают в северной акватории Тихого океана, на берегах России, Японии, США и Канады. В прошлые века каланы из-за своего ценного меха подверглись хищническому истреблению, в результате чего вид оказался на грани исчезновения.

     В самом начале XX века каланы были занесены в охранные документы России, США и других стран. В настоящее время охота на каланов практически запрещена во всех регионах мира. На каланов разрешено охотиться только коренному населению Аляски — алеутам, причем исключительно для поддержания народных промыслов и пищевого рациона, исторически сложившихся в данном регионе.

    Нам очень повезло, что гидом на нашем судне была Катя Овсянникова, которая в своей научной работе специализируется именно на изучении каланов в естественной среде обитания, её рассказы позволили нам обратить внимание на каланов и по возвращении домой поискать информацию об этом удивительном виде единственного морского представителя семейства куньих.

     Итак, первое научное описание калана было выполнено Георгом Стеллером и издано в 1751 году (посмертно). Стеллер вместе с выжившими членами экспедиции Беринга зимовал на Командорах, внимательно изучал их животный мир и вёл уникальные записи. Благодаря охоте на морских животных, в частности на каланов, многие члены экспедиции смогли выжить в тяжелейших зимних условиях. Спустя 10 лет, уже после его смерти, Императорской Академией Наук был опубликован его труд, содержащий подробное описание морских животных острова, в том числе очень подробное тридцатистраничное описание калана. Это издание XVIII века стало основным источником по каланам на следующие 200 лет, так как до тридцатых годов XX века изучением калана в природе больше никто не занимался.

     Калан — это самый крупный представитель семейства куньих и единственный из семейства является всецело морским животным, его длина достигает полутора метров, масса — 45 кг. Самцы крупнее самок: они обычно тяжелее на 35% и длиннее на 10%.

     В то же время калан является одним из самых маленьких морских млекопитающих, уступая по размеру тюленям, моржам, морским котикам и прочим.

    Слово "калан", вошедшее в русский язык, имеет корякское происхождение: по-корякски "калага" или "колаха" означает "зверь". До этого в русском языке обычно использовалось название "морской бобр", реже — "камчатский бобр" или "морская выдра". Жители Севера до сих пор используют ряд специфических терминов: "медведка" для новорожденных каланов (до 6 месяцев) или "кошлак" для каланов моложе года.

     Детёныши рождаются весом около 1,5 кг и длиной около 55 см (с хвостом). Полугодовалое животное или "кошлак" уже имеет длину 110–115 см и весит до 11 кг. Размеров взрослой особи калан достигает в течение следующих трех лет жизни. Живут каланы в среднем 9–11 лет, реже — до 23 лет. Голова каланов округлая, морда кажется немного притупленной из-за крупного носа и сильного развития верхней губы. Челюсти у калана мощные, снабжены сильными мышцами и укорочены для усиления сжатия — приспособлены к прокусыванию и разжевыванию твердой пищи. Передние конечности калана сильно укорочены. Задние конечности калана сильно сдвинуты назад, пальцы на них соединены вместе до последней фаланги, что превращает задние конечности в подобие ласт.

     Калан имеет самую высокую плотность меха из всех пушных зверей, до 50 тысяч волос на квадратный см, что обеспечивает наличие воздушной прослойки и защищает животное от холода. Исключительная плотность меха животного способствовала тому, что каланьи шкурки высоко ценились для производства меховой одежды, что и привело к массовому истреблению каланов. Они, в отличие от других морских млекопитающих, например, тюленей и китов, не имеют подкожного слоя жира (ворвани), и поэтому в вопросе сохранения тепла зависят исключительно от своего меха. Шкура калана "сидит" на животном свободно, образуя многочисленные складки. Например, под каждой из передних лап у каланов есть складки, достаточные для временного хранения различной добычи во время затяжных придонных ныряний.
 
     Интересно, что исторически ряд географических объектов был назван в связи с высокой численностью каланов, обитавших в их районе. Например, Кроноцкий залив на Камчатке назывался ранее "Бобровым морем", река Камчатка носила ранее название "Каланка", рифы острова Медный до сих пор носят название "Бобровых столбов", а один из Курильских остров, ныне принадлежащий России, Уруп, на японском языке ранее назывался "Раккошима" то есть "остров каланов".

     Массовое истребление каланов, продолжавшееся с середины XVII века, превратило к началу XX века непрерывную полосу обитания животного в небольшие разрозненные участки, главным образом в зонах, исключительно труднодоступных для человека. По разным оценкам, до начала массового истребления в мире жило от нескольких сот тысяч до миллиона каланов, однако к началу XX века в мире насчитывалось всего около 2000 особей. В настоящее время популяция каланов существенно возросла и составляет до 88 тысяч особей, что все равно менее 20% от их численности в середине XVIII века.

     Каланы ведут преимущественно дневной образ жизни, проводя большую часть времени в воде и на сушу выбираясь не часто. Устройство тела калана позволяет ему свободно спать в воде в положении лежа на спине, так как легкие животного имеют увеличенные размеры и могут удерживать достаточно воздуха, чтобы животное легко сохраняло плавучесть. Кроме того, именно водная среда является для калана наиболее естественной и безопасной. Каланы более приспособлены для передвижения в воде, чем по суше, именно в воде животные предпочитают поедать добытую пищу. В тихую погоду каланы отплывают от берега на расстояние до 25 километров, во время штормов предпочитают держаться мелководья. Каланы крайне редко отходят от берега дальше, чем на 15–20 метров.

     Рацион питания каланов зависит от места обитания, но всегда состоит главным образом из морских ежей, моллюсков и крабов. Обычно каланы ныряют за добычей на мелководье и собирают добычу со дна в своеобразный карман, образованный складкой шкуры и расположенный под левой передней лапой. Подобрав несколько экземпляров, каланы располагаются на спине на поверхности воды и методично достают по одному добытому экземпляру из кармана, раскрывают или разгрызают их, а затем поедают. Время от времени при этом калан переворачивается в воде на 360°, чтобы отчистить брюхо от объедков, причем карман от этой операции не опустошается. Такая операция важна для регулярного поддержания меха в чистоте.

     Удивительной способностью обладают калифорнийские каланы: они используют камни (до 3,5 кг) для вскрытия твердых моллюсков. Каланы кладут камень на брюхо и бьют по нему моллюском со скоростью около трех ударов в секунду до тех пор, пока моллюск не откроется. Каланы используют один и тот же камень многократно, сохраняя его в складках-карманах своей шкуры. Это обстоятельство делает каланов единственным представителем семейства куньих, использующим орудия и одним из очень немногих животных-неприматов, которые обладают такими навыками.

     Спаривание у каланов происходит всегда в воде, но в разных позах в разных районах обитания, однако характерным является то, что самец обязательно удерживает самку зубами за нос, причем спаривание завершается довольно болезненным укусом. В связи с этим у самок, имеющих опыт спаривания, на носу характерные шрамы.

     Новорожденные каланы в течение нескольких месяцев не в состоянии выжить самостоятельно и полностью зависят от матери. Самцы не участвуют в воспитательных процессах и бросают самок через день-два после спаривания. Все первые месяцы жизни калана мать держит его у себя на животе, кормит, обучает и вычесывает, лишь изредка оставляя малыша на камнях или на воде, пока она ныряет за кормом для себя. В эти моменты маленький калан встревоженно пищит, ожидая возвращения матери. Новорожденный калан может самостоятельно держаться на воде в положении на спине, как "поплавок", однако не в состоянии плавать, добывать себе пищу и не умеет причесываться. Каланы полностью зависят от матери от 5 до 15 месяцев (в среднем 6 месяцев), детская смертность довольно высока: около 30% детенышей погибает в первый год жизни.

     В течение первого месяца мать кормит детёныша исключительно собственным молоком, которое больше походит по составу на молоко других морских млекопитающих, чем на молоко других куньих, и содержит 23% жира, 13% белков и только 1% лактозы. После этого она начинает понемногу прикармливать малыша "взрослой пищей". Постепенно мать обучает детеныша различным способам охоты, поеданию "правильной" пищи, расчесыванию и другим навыкам.

     Матери исключительно привязаны к своим детёнышам. В случае опасности мать в первую очередь проявляет заботу о малыше.

     Племена камчадалов, алеутов и айнов, которые изначально проживали в местах обитания каланов, включали этих животных в свою культуру и фольклор, часто приписывая каланам происхождение от человека. Например, в алеутском фольклоре есть легенда о двух влюбленных, бросившихся в море и обратившихся в каланов.

     Вот с какими удивительными морскими животными нам удалось познакомиться, и мы очень надеялись, что на острове Медный, где живет одна из самых больших популяций каланов, нам удастся хотя бы чуточку полюбоваться на них.

      Но вернемся на палубу "Профессора Хромова" и проследим, чем же смог порадовать нас остров Медный. В тот день всех пассажиров разбудили очень рано, уже в 6 часов 30 минут по внутрисудовой сети прозвучал сигнал побудки, это было связано с необходимостью скорейшего выхода с Командор в сторону Петропавловска-Камчатского, ведь на следующий день мы должны были войти в устье реки Жупанова.
Поэтому уже в 7 часов 45 минут все стояли на верхней палубе и ждали спуска "Зодиаков" и их подхода под посадку. Основной целью нашей высадки на острове было посмотреть, где жили раньше люди, а также полюбоваться красотами природы. Первое, что мы увидели ещё на подходе к острову — деревянную казарму погранчасти, которая была построена на покрытой травой скале, возвышающейся с правой стороны бухты Песчаной. Из воды то там, то там торчали любопытные тюленьи головы, но, к нашему сожалению, ни один калан так и не показался.

     Сразу после высадки нам предложили три варианта для экскурсии, первый — подъём на нависающую прямо над морем вершинку с правой стороны, если смотреть в сторону моря. Второй — это посещение места, где раньше находилось село Преображенское с знакомством с сельским кладбищем. Ну, и третий — подъем к зданию погранзаставы. Мы для себя выбрали первый вариант и сразу после высадки подошли к Поклонному кресту, установленному Камчатской епархией в 2011 году.

     Неподалеку располагались деревянные, уже сильно тронутые временем дома, в которых в последние годы располагалась застава.

     Чуть поодаль за небольшой весело журчащей по камешкам речушкой Гаванная виднелись остовы каких-то бетонных сооружений. Речка, конечно, ерундовая, но она встала на нашем пути, а у Саши на ногах ботинки, пришлось в самом широком месте, где она не могла перепрыгнуть, взять её подмышку.

     Сразу за речкой нас на секунду задержала неожиданная россыпь нежно хрупких цветов, похожи на ирисы, а вот они ли это, мы не знаем, но это не самое главное. Главное — это яркое цветовое пятно в скупой палитре северных островов, которое даёт надежду, что даже здесь возможны яркие краски, и что придёт весна, и все склоны вновь расцветут.

     Нас в первую очередь заинтересовало какое-то подобие креста, установленное на главенствующей высоте, замыкающей этот удобный подход к острову с левой стороны. Травянистый склон, кажется, что это не скала, покрытая многовековым слоем почвы, а родной российский холмик где-нибудь в центре Европейской части страны, но нет, вот из травы выглянул краешек скальной основы, и сразу же видение исчезло.

     А вот и те самые бетонные сооружения, которые мы увидели ещё издали, но никак не могли понять, что это такое. Нам сказали, что это остовы домов комсостава погранзаставы. Судя по не вполне цензурным надписям, оставленным пограничниками на внутренних стенах этих домов, с таким утверждением можно согласиться. Интересно только: они были не достроены, или природа обошлась с ними более жестко, чем с деревянными казармами. Что-то это сомнительно, ведь по разным данным застава была закрыта, и воинская часть была выведена с острова или в 2001, это самое раннее время ликвидации заставы из упомянутых в открытой литературе, или вообще она существовала вплоть до 2006 года, а это самое позднее, но за неполные шесть лет всё должно было выглядеть как новенькое.

     Что же вынудило закрыть одну из самых дальних пограничных застав в России? Причин могло быть несколько, одна из версий гласит, что судьба заставы закончилась трагически. Не имея моторных плавсредств, пограничники отправились в поисках дров вдоль побережья на самодельном плоту. Северное море не терпит легкомыслия, плот унесло течением, люди погибли. А заставу закрыли на замок. Эта трагическая история описана в газете "Новая Камчатская Правда", № 36 от 13.09.2001 г., так что сомневаться нет никаких причин.

     Правда, имеется такое мнение, что ликвидирована застава в связи с передачей в 2003 году Погранслужбы в ведение ФСБ России, когда было осуществлено реформирование всей структуры погранвойск. Практика показала, что войсковая охрана государственной границы неэффективна. Надо, как на Западе, применять технические средства. И пошла ликвидация погранзастав. И на Медном в том числе.

    Это не мое мнение, всю эту историю я выкопал в Интернете, но знаете, я с ней согласен. Скажите мне, пожалуйста, зачем нужна погранзастава в довольно-таки закрытой бухте на маленьком острове в океане, если там даже отсутствуют моторизованные плавсредства и солдаты вынуждены для завоза топлива использовать плоты? Или это новейшие и строго секретные средства для пресечения многочисленных в этом районе случаев нарушения государственной границы?

     Мы начали подъем на высотку по хорошо видимой даже издали тропе. Путь был недолог, мы поднимались все выше и выше. Вот отчетливо видно здание погранзаставы на горе, которая стоит напротив нас, и видно, как вокруг здания передвигаются члены другой группы.

      Шли мы достаточно быстро, нас задерживали только небольшие овражки, исполосовавшие весь склон горы, да еще мы задержались на воинском кладбище, которое было заложено там ещё на рубеже прошлых столетий. От деревянных крестов неумолимая природа не оставила практически ничего кроме оснований, да и те уже были поломаны и истрепаны непогодой.

     Более или менее хорошо сохранился чугунный памятник подпоручику запаса Лукину-Федотову, который возглавлял пост, борющийся с японскими браконьерами, и который был похоронен там в августе 1909 года. Интересно, чем надо было заслужить изготовление где-то на материке чугунного памятника и его доставки на остров Медный. Представляете, во что это обошлось казне?

     И опять вездесущий Интернет поднимает завесу этой тайны. 19 августа 2009 года отмечалось 100-летие со дня смерти Николая Никитича Лукина-Федотова. Он был старшим надзирателем за промыслом морского зверя, а оставил свой след в истории России в качестве организатора обороны острова Медный во время русско-японской войны. Оборона была построена очень продуманно, кругом были наблюдатели — это были жители села Преображенское. При подходе шхун население быстро оповещалось, и все попытки неприятеля высадиться на берег заканчивались неудачей, японцы не ожидали, что их встретит шквальный огонь. За организацию этой героической обороны острова Лукин-Федотов был произведен в чин подпоручика и удостоен воинских наград. Жители села относились к нему с любовью и уважением.

     В 2009 году исполнилось 130 лет со дня рождения А. И. Черского. Александр Иванович Черский был смотрителем пушных промыслов, сын известного географа Ивана Черского, ссыльного поляка, оказавшегося в Сибири после польского восстания и внесшего большой вклад в исследовании этой части Азии. Именно в честь Ивана Черского назван горный хребет, протянувшийся от Якутии до Магаданской области. Но сейчас речь идет не об отце, а о сыне.

     Так вот последний, будучи ещё совсем молодым человеком, в 1920 году ему было всего лишь сорок один год, достаточно много сделал для отечественной науки и почти всю свою жизнь провел в Приморье и на Дальнем Востоке, внося незаменимый вклад в отечественное краеведение и изучение природы полюбившегося ему Дальнего Востока. Последние годы своей жизни он провел на острове Медный, где осуществлял контроль за бережным обращением с природными ресурсами острова. С приходом Советской власти на острова жизнь вокруг изменилась и стала для него просто невыносима, в 1920 году он окончил свою жизнь самоубийством.

     Ну вот, воинские захоронения остались уже внизу, а Саша продолжает подниматься на самый верх. Я стараюсь не отставать от своей маленькой дочурки, и вот, наконец-то, мы достигли небольшого перевала, который, как оказалось, ведет в пучину — с той стороны крутой обрыв прямо в море.

     Мы поднялись на ту верхнюю точку, которую мы видели от береговой черты, оказалось, что там установлен никакой не крест, а указатель с расстояниями до ближайших и не очень близких, но чем-то для людей, ставивших этот указатель, дорогих или просто знакомых мест, правда, к сожалению, названий их не сохранилось.

    Зато оттуда с высоты открывался изумительный вид на море, малюсенькие островки и камни, выступающие из воды, давшие свой приют многочисленным пернатым обитателям.

     Когда мы на "Зодиаке" шли к берегу и проходили мимо тех скал, которые теперь оказались далеко внизу под нами, нам почудилось, что скалы испещрены какими-то странными вертикальными черными черточками. Теперь, рассматривая их с высоты, стало понятно, что это за черточки — это бакланы вытягивали шеи и практически превращались в торчащие чёрные столбики.

    Мы спускались вниз практически по ковру из ягодников, цветов и других даже неведомых нам представителей растительного мира, спускались и думали: "Господи, как же здесь хорошо". Но стоило хотя бы на секунду задуматься об оторванности от дома, о том, что это сейчас, в эту прекрасную ещё летнюю погоду тут хорошо, но что творится в этом месте в остальные девять-десять месяцев… Сразу же очарование начало вначале потихоньку, а затем очень даже быстро стало рассеиваться как утренний туман, и появились мысли совсем другого плана, типа "в гостях хорошо" или "дорогие гости, не надоели ли вам хозяева", и сразу же потянуло домой к привычному теплу и уюту.

    Вот так я спускался вниз по этой тропе, по которой привычной дорогой ходили мужественные люди, чьи останки покоятся теперь на этих утесах, обдуваемых морским ветром, спускался и думал не столько о бренности бытия, а скорее о том, сколько радости дарует нам эта жизнь, прекрасная и, увы, неповторимая.

     Мы решили спуститься вниз немного по другой тропе и неожиданно попали в папоротниковые заросли, вот уж не ожидал встретить здесь целый луг, заросший папоротником.

     Спешить нам было некуда, и мы просто гуляли по красивому острову, и я уже даже начал жалеть, что мы не пошли в бывший поселок. Но это ведь не так и просто побывать там, где жило не одно поколение людей, где находятся чьи-то родные могилы, и который покинули его жители не по своему желанию, а по воле власть имущих, которым было проще свезти людей на один остров, чем заниматься снабжением двух.

     Незаметно мы опять пришли к странным бетонным коробкам, чуть в стороне остался строевой плац, на котором через бетон пробивается травка, и присели в тенёчке понаблюдать за окружающим. Вот по берегу тихонько ковыляет тихоокеанская чайка, "бедненькая, она повредила где-то лапку, хорошо, здесь поблизости нет хищников", — подумал было я, но тут же вспомнил, что Медный — это родина голубого песца. Ну, значит, не повезёт тебе птичка, единственное спасение — это море, но что там делать с больной лапой.

     Мы уплывали с острова Медный, на котором когда-то жили люди, много людей, но их потомкам не повезло, и они были вынуждены были его покинуть. Вот и превратился этот островок в безбрежном океане вновь, как и много лет назад в необитаемый. Уплываем, не увидев и сотой доли того, что надо и можно было увидеть, но что поделаешь, время неумолимо, вот и осталось нам только полюбоваться на головы любопытных тюленей, внезапно возникающих прямо на твоем пути и так же стремительно пропадающих в морских пучинах да вспомнить слова Георга Стеллера: "Мы покидали этот остров, ощущая присутствие дивной и заботливой руки Всевышнего".

     Продолжение следует.