Глава 5. 1. Моя юность

           Учеба в старших классах школы.

После окончания седьмого класса, (1949 год), а окончил я семилетку всего с одной четверкой по… географии. До ужаса я не любил этот предмет и, как правило, его не учил. (В конце концов, это был парадокс, потому что много позже по роду своей работы почти всю свою жизнь я был связан с решением вопросов  размещения  производительных сил в стране, что было отчасти связано  с экономической географией).               

Семья моя была не богатой и мои родители решили, чтобы я продолжил свое образование в техникуме. Мы выбрали Московский электро-механический техникум имени Л.Б. Красина, который находился тогда в Курбатовском переулке, около Зоопарка. Нужно было сдавать четыре экзамена, один письменный -диктант,  и три устных: литература, математика и Конституция СССР. Устные экзамены я сдал на отлично, но письменный, который мне потом даже и не показали, как мне сказали в приемной комиссии, я сдал его на двойку, хотя всю жизнь я писал диктанты очень грамотно.               

Забрав документы, я продолжил учиться в школе.               

В школе приняли мои документы без каких-либо оговорок.               

Без общественной нагрузки в советской школе учиться было невозможно, тем более комсомольцу, и уже вскоре, в начале учебного года в восьмом классе меня избрали Председателем Совета пионерской дружины школы. Это самая высшая ступенька в школьной пионерской иерархической лестнице, и ее, как правило, занимали старшие школьники-комсомольцы. На этом посту я пробыл до 10 класса.

На приведенной выше фотографии запечатдено заседание Совета дружины в присутствии старшей пионервожатой.

Только в начале 10 класса мне удалось выпросить самоотвод в связи с большой загрузкой и подготовкой к сдаче экзаменов на аттестат зрелости.  Как  Председатель, я очень часто ездил в районный и городской Дома Пионеров. Районный Дом пионеров Дзержинского района находился сравнительно недалеко от нашего дома на улице Дурова, рядом с Уголком Дурова, а городской далеко около метро «Кировская», в переулке Стопани. Городской Дом пионеров на Ленинских горах появился значительно позже. Со мной обычно ездили еще трое моих  приятелей одноклассников.               

В районном Доме Пионеров мы записались в драмкружок. Руководила кружком артистка Московского театра Юного Зрителя Варвара Ивановна Стручкова. Это знаменитый кружок. Через несколько лет после нас там занимались будущие актеры  Вениамин Смехов, Виктор Коршунов, Геннадий Бортников и многие другие актеры. Некоторые спектакли, поставленные в этом кружке, передавали по радио и показывали по телевидению. К сожалению, а может быть и нет, мы в том кружке долго не задержались. Требования были очень серьезные, посещать его нужно было часто, а времени свободного было мало. Походили мы туда очень мало, а потом бросили.               

То, что мы были вхожи в дом пионеров, нам давало возможность попадать неоднократно на районные и городские торжественные сборы, утренники, елки, например в Колонный Зал Дома Союзов. Кремлевского дворца съездов тогда еще не было, а в Большой кремлевский дворец нас, разумеется, еще не пускали.               

Когда я учился, школы были мужские и женские. В нашей школе часто устраивались вечера.  На них приглашались девочки из соседней  женской школы. В ответ, и они нас тоже приглашали к себе в школу.         

С этими же девочками мы учились в кружках бального танца. В то время никаких дискотек не существовало. Танцевали в основном, или на вечерах в школе, или на танцах в парках. Но там и там было запрещено танцевать не только твисты и шейки, но также фокстроты и танго.  Только бальные танцы: Па-де-грас, Па-де-катр, Краковяк, Чардаш и т.п. Верхом достижения была мазурка. Ее не всем удалось научиться танцевать. Вот с этой целью и организовывались в школах кружки бального танца.               

Тогда же в школе я научился играть в шахматы. Больших успехов я не до-стиг, но участвовал в школьных турнирах, занимая места где-то около  середины таблицы.                После восьмого класса нас отправили в лагерь труда и отдыха, который размещался в Подмосковье в Коробовском районе, где-то около города Егорьевск. Не помню, какую мы там выполняли работу. После месячного пребывания в лагере мы. возвращались домой. Немного не доезжая  Москвы у нас была остановка около какого-то водоёма. Ребята решили последний раз в это лето искупаться.

Один из ребят Костя с разбега нырнул в водоём и…. серьёзно повредил шейный позвонок. Весь девятый класс он ходил в корсете. После окончания школы Костя и ещё наш товарищ, Валентин поступили учиться в военное летное училище. Медицинская комиссия то ли не заметила, то ли не хотела замечать этой травмы, но Костя стал летчиком и летал на реактивных самолетах. Он служил и на севере, и на юге примерно около 10 лет. Он менял места пребывания очень часто, что ему, разумеется, надоело. И вот при очередном приказе о смене части, на этот раз предстояло ехать в Среднюю Азию, Костя взбунтовался. Он сказал, что не поедет, вплоть до увольнения из  армии.               

- Как это так, какое увольнение. Тебя за неподчинение приказу будет судить Военный трибунал.               

- Не поеду, потому что у меня была травма позвоночника.               

- Этого не может быть. Ты летал на реактивных самолетах. Мы тебя поме-стим в госпиталь на проверку, и за ложь ты ответишь вдвойне.               

Костю положили в госпиталь и там действительно установили, что у него была серьезная травма позвоночника. Удивлялись, как просмотрели приемная и многочисленные другие медкомиссии, удивлялись, как он вообще летал, но после госпиталя его уволили из армии без наказания.

После армии он работал во Внуково, на момент нашей последней встречи в Ялте в 1965 году, руководителем полетов.

У Валентина судьба была трагичнее. После училища он тоже летал на реактивных самолетах и разбился в 1957 году.