Письма Лжедмирия Марине Мнишек 1. Пепел и слеза

1. Пепел и слеза.
…То не  кряковая летела из Кракова. То ты, панночка моя, по мне плакала. То от папочки свово пана Мнишека , ко мне,  селезню, вся в слезах,- Гамаюном с вышивки. То не птица  круглолица пела песнь про судьбу твою, то на паперти юродивый блажил -баюн. Зыркал кот в темень девей светёлки, разлеталось стекло на осколки. Заорал за Окой -рекой  хриплый петел, то в хоромах боярских рвались двери с петель. То пахнуло тебе в лицо пеплом выстрела -посерела, постарела, -не всё выстрадала…
  В тереме ты как   в тюрьме. И как прочтёшь ты письмо это, ежели пишу я его тебе с того света? Как разберёшь ты буквы послания, если то письмо -облако -дым пороховой да костей сгоревших жменя? Но даже пеплом тем , во тьме жерла пушечного я ещё пуще прежнего любил тебя, Марина! Я знал -мы ещё встретимся не раз- не зря бормотал, зараза, нищий  словесы пророчески! Сунул я ему в длань алтын, гляжу а то – пророк Исайя предо мной , што предрекал падение Вавилона, в белых одеждах. Буркнул в  седу космату бороду: « Обречён ты  в веках скитаться неупокоенный! Будешь вечным на троне покойником!» - отвернулся – и побрёл, стуча посохом, по слезам твоим , аки по суху. Только -космы по ветру белыми облацы.
Отойдешь от окна , устав в темень пялиться , опять возьмёшь в руки пяльца. Штоб иглой туда-сюда сновать- вышивать гладью нас с тобою на троне, плоских, как на иконе. А  сбоку  садик с деревами, а на них золотые яблоки. И всё это под стеною замка с островерхими башнями и гарольдами на зубчатых стенах. Трубят вестуны , сзывают шляхтичей идти на Московию.  Беснуется  чернь от Смоленска до самого Тушина. Ой, не скушно ей, он не скушно! Крылаты гусары шляхты, казачки, - оселедцы по ветру распластав, сабельки повыпрастав из ножен,  голытьба да смерды - с гиканьем  накатывают черной тучею на тускло-медное солнце Годунова. То ль затменье Лунное, то ль приход кометы-вестницы бед неисчислимых? И должон я поразить тот щит своим рыцарским копием.
  Но как громко грохочет пушка! Как звонко отзывается её гром в дрогнувших колоколах московских колоколен! Как чёрен заряд пепла, смешавшийся с зарядом!
Осядет прах мой на  вышивку. Подёрнется всё серой пеленой. Упадёт первая слеза на смертну пыль, откроется оконце. А там другорядь - ты да я на троне. И кажин -при золотой короне.