Бедная Геля

Геля реально вызывала сочувствие. Да и зачем бы она стала притворяться? Какой в этом смысл? Одна морока и ничего больше. Выдумывать, запоминать, что сказала одному, а что другому. Нужно ведь тогда придерживаться постоянно одной и той же версии, не путаться в деталях и перманентно следить за логикой повествования.
Да кому это надо? Уж точно не Геле. У неё собственная история жизни даже покруче будет разных там надуманных мелодрам. Не знаю, мне лично было искренне жаль Гелю.
Посмотришь на неё, послушаешь о несчастьях и злоключениях, происходящих с этой женщиной, и волей-неволей задумаешься: ну вот за что ей это? Почему жизнь так несправедлива? По какой причине больнее всего достаётся самым беззащитным и покорным?
Тихая такая, милая, всегда печальная и словно ожидающая очередного пинка от злодейки-судьбы… Кроме вполне естественного сочувствия, она вызывала, разумеется, и острое желание помочь ей.
Как посмотрит на вас Геля своими невыразимо грустными, прозрачными глазами, вздохнёт тяжело и начнёт рассказывать о своей жизни, то не проникнуться и остаться равнодушным, просто невозможно.
Происходит это ещё и потому, что Геле каким-то образом удаётся затронуть сразу все органы чувств человека. Задействовать весь спектр человеческих эмоций, так сказать, в комплексе. И тогда вы просто не в состоянии не ужаснуться и не ощутить себя в какой-то мере сопричастным её бедственному положению. Потому что в противном случае, такой человек просто бесчувственная скотина, с булыжником вместо сердца.
Только представьте себе: тихий, чуть дрожащий голос, большие, остановившиеся глаза, которые вот-вот наполнятся слезами. Вообще весь её несчастный образ без вины виноватой жертвы и заложницы обстоятельств невыносимо грустный, трогательный и какой-то обречённый.
Ну и наконец, сами истории, всегда невероятно печальные, в которых она, Геля, страдающая, без конца терпящая нападки, притеснения и несправедливость этого мира.
И становится уже совершенно неважно: о сегодняшнем дне говорит Геля или о том, что было много лет назад, потому что основная, содержательная схема, то есть, костяк, на который уже потом нанизываются разные красочные, с трагическим оттенком детали, всегда остаётся неизменным.
Ну, действительно, начать хоть с детства. Их у родителей двое - она и сестра. Геля, полное имя которой - Ангелина, старше на пять лет. Вспоминать о своём детстве и юности ей очень тяжело.
Нет, ну известно, что в некоторых семьях родители к младшим детям как-то иначе относятся. Больше уделяют внимания, больше балуют, да и больше любят, в конце концов. Но в семье Гели - это приняло какие-то совсем уж уродливые формы. Старшая дочь, по собственному признанию её родителей, была «пробным» ребёнком. Мать её ненавидела, потому что Геля была точной копией родного отца, который ушёл из семьи, не выдержав постоянных измен и кошмарных истерик своей полубезумной жены.
Сразу после развода мать снова вышла замуж за одного из своих любовников и родилась вторая дочь: настоящая! Желанная и любимая. После чего Геля уже воспринималась исключительно, как обслуживающий персонал и круглосуточная, бесплатная нянька.
По словам Гели, мать часто не пускала её в школу, бесконечно доставая фальшивые справки, только чтобы было на кого оставить младшую. И развязав, таким образом, себе руки могла пропасть на несколько дней. Разумеется, отчиму невыносимо было всё это наблюдать, и весь свой гнев и отчаяние, он вымещал на падчерице, нещадно её избивая, когда возвращался с работы и не находил ужин, приготовленный Гелей в перерывах между стиркой и уборкой, достаточно вкусным. Или считал, что его родная дочь не получает должного ухода и в этом тоже была виновата, разумеется, Геля. И так до бесконечности. Претензий у отчима всегда хватало.
Геля рассказывала, что у неё никогда не было друзей. Её не пускали даже во двор из-за опасения, что она может кому-нибудь рассказать, что происходит у них дома. Например, откуда рано утром возвращается на такси её мать, что хотел от неё нетрезвый друг отчима, когда пытался посадить Гелю к себе на колени, и что это за следы пальцев у неё на шее и почему она третий год ходит в одной и той же одежде…
- Да что вспоминать, - вздыхает Геля, - всего и не перечислишь.
Родной отец, кстати, тоже женился, заимел новых детей, и думать забыл о Геле.
Надо ли говорить, что Геля уехала из этого ада, как только с грехом пополам окончила школу? Она могла бы учиться отлично, все, без исключения учителя это говорили, но разве осуществимо это было в тех условия, в которых она тогда жила? Уроки приходилось делать на краю подоконника, под гремящую музыку и матерящихся друзей отчима. Да и сильно ли вы в этом преуспеете, если у вас к пятому классу уже дважды было сотрясение мозга и несколько переломов?!
Бедная Геля задаёт эти риторические вопросы и молча смотрит на меня своими прозрачными глазами. Я испытываю сложные чувства. Мне, безусловно, очень жаль её, но при этом, мне кажется, что она ждёт от меня какой-то ответной реакции или даже действия. А всё на что у меня хватает сил, это сочувственно качать головой, одновременно соображая, чем я могу ей помочь или хотя бы как утешить, и наблюдая за её лицом, со страхом ожидать появления слёз, при этом точно зная, что рано или поздно они обязательно появятся.
Когда Геля уехала из своего родного города, вдогонку ей долго летели проклятия, оскорбления и сообщение о том, что дом переписан на её сестру, а она, тварь неблагодарная, не получит от родителей даже погнутой алюминиевой ложки. Почему? Потому что у неё нет родителей, как и у них нет больше дочери с красивым и нежным именем Ангелина. Так было сказано бедной Геле.
- И вот я сирота, хотя у меня есть мать и родная сестра, - шепчет Геля, и я снова думаю, что если она взглянет на меня сейчас своими бесконечно-печальными глазами, в которых наверняка застыли невидимые миру слёзы, я уже не выдержу и разрыдаюсь. Но Геля смотрит в сторону с тихой улыбкой:
- Конечно, я их понимаю, - говорит она, и я начинаю думать, что Геля непременно будет причислена к лику святых ещё при жизни, - ведь помогать стало некому… А мама моя, - ещё одна слабая улыбка и всё принимающий взгляд, - она ведь не привыкла к такому и ей, конечно, пришлось трудно… Да и моего родного отца понять можно, характер у матери такой, что он просто не выдержал, бедный… И потом ведь каждый имеет право на счастье...
Геля окончила техникум, вышла замуж. Она несколько раз пыталась возобновить отношения с семьёй, но каждый раз слышала такое в свой адрес…
- Да ладно, - говорит она, - не стоит о грустном, только обидно, что больнее всех ужалила сестра, которую я, по сути, вырастила.
Именно она захлопнула дверь перед их носом, под одобрительный смешок нетрезвой матери, когда они с мужем приехали к ним с подарками, чтобы пригласить на свадьбу.
На этом, к огромному сожалению, несчастья Гели не заканчиваются. Муж оказался не только деспотом, но и сильно пьющим человеком, меняющимся под воздействием спиртного до неузнаваемости.
Однажды она, будучи беременной, попала, что называется, «под горячую руку» и муж ударил её в живот. Как следствие: кровотечение, реанимация, потеря ребёнка и полная невозможность иметь собственных детей.
Бедная Геля… Она снова вздыхает. На осторожные вопросы, касающиеся того, почему она всё ещё живёт с этим зверем, на лице Гели появляется горькая усмешка.
- А что мне делать? Когда мы поженились, он забрал мои документы из техникума, работать тоже не разрешает… Деньги выдаёт только на самое необходимое и строго контролирует расходы. У меня ни образования, ни специальности, ни денег, ни жилья своего. Родственники меня не хотят знать…
- Но должен ведь быть какой-то выход? Что ж теперь так и тянуть эту лямку?!
Геля слабо улыбается и отрешённо качает головой:
- Вы просто не знаете моего мужа… Это страшный человек… Да и потом, ну куда я пойду? Полы мыть? А жить где? Мне скоро сорок…
Геля всхлипывает и достаёт из сумочки платочек:
- Он давно разлюбил меня, говорит, что я растолстела… Она беспомощно разводит руками. А что я могу сделать, если у нас из продуктов, только хлеб и макароны? Она снова грустно улыбается:
- И при этом, он говорит, что никогда не отпустит меня. Я это знаю, ведь ему со мной удобно. Да я его и не виню, если честно… Я всё понимаю… И вижу, как он мучается от сознания вины, что у нас нет детей. Ему гораздо тяжелее, чем мне… Вот он и пьёт так много поэтому…
Я внимательно смотрю на неё, уверенная, что скоро замечу ореол святости над бедной Гелиной головой и что-то говорю о том, что не бывает безвыходных ситуаций и нужно обратиться за помощью, например к друзьям, знакомым. Мы ведь живём среди людей...
- Что вы, да кому нужны чужие проблемы? - восклицает она, - Были подруги, да все вышли. Как только у меня появились трудности, все разбежались. А вы говорите друзья…
Геля обречённо машет рукой и отворачивается, пряча слёзы.
Бедная Геля, - думаю я, давая себе слово обязательно ей помочь.
Я ещё не знаю, что на этом благородном пути, меня ждут удивительные открытия. Они все ещё впереди.
Первой ласточкой явилось известие о том, что никакого тирана-отчима у Гели не было и в помине. Да и быть не могло, поскольку её родители никогда не разводились. Они всю жизнь проработали в школе, и репутация у них самая отменная. И вполне заслуженная, кстати.
В своё время и младшая сестра Гели тоже перевелась в эту школу из города, где жила, и работает там учителем начальных классов. Вынуждена была переехать к родителям под давлением обстоятельств. И дверь перед Гелиным носом она никогда не захлопывала, наоборот зовёт и всё никак не может дозваться. Да и старшая сестра к ним не приезжала ни перед своей свадьбой, ни после.
Геля была трудным ребёнком, практически, не обучаемым, часто пускалась в бега и если бы не авторитет родителей, непременно окончила бы школу со справкой. Что ж, так бывает, сапожник, как говорится, без сапог...
Как выяснилось, и открытие это очередное было весьма неприятным, - Геля даже не приехала на похороны отца, который скоропостижно умер от инфаркта. Да и в подробности того, как слегла после этого мать с инсультом, она вникать не хотела. Обсуждать эту тему с сестрой отказывалась даже по телефону, почему-то уверенная в том, что её каким-то образом хотят обвести вокруг пальца. Геля полагала, что мать не встаёт вот уже полгода, и что сестра остро нуждается в помощи - это всего лишь часть их хитроумного и коварного плана. Лучший способ не попасть в их ловушку, считает Геля, просто-напросто прекратить всякое общение.
Открытия, между тем, не заканчивались. Муж, оказывается, никогда и пальцем не трогал Гелю. Это был невысокий, тщедушный человек с тихим голосом и робким взглядом, часто моргающих, близоруких глаз. А детей у Гели нет после не самого удачного аборта в семнадцать лет, вот и всё. И ещё: он, наоборот, хотел бы, чтоб жена работала, и даже сам несколько раз говорил ей о вакансиях, но Гелю каждый раз что-нибудь да не устраивало.
Кое-кто, кстати, даже уверяет, что она сама и подливает мужу, чтобы иметь возможность бегать к любовнику, хотя, скорей всего, это просто злые языки. Наверное, именно они и распускают слухи о том, что плохой рацион или жадность мужа к лишнему Гелиному весу отношения никакого не имеют, а всему виной неумеренное увлечение женщины пивом…
Почти всем знакомым Геля должна деньги, поэтому контактировать с ними по понятным причинам особого резона у неё нет…
Что тут скажешь? Говорить не о чем. Поэтому я, несколько оглушённая и даже слегка придавленная этими открытиями, сижу и повторяю вполголоса:
- Бедная, бедная Геля…