Красавица и манекен

Я ничего не имею против научно-технического прогресса, но кофе предпочитаю заваривать вручную, без помощи кофемашин. Три чайных ложки порошка. Обязательно свежемолотого! Одна ложка сахара. Что ещё? Я открыл дверцу навесного кухонного шкафчика, чтобы выбрать специи, совпадающие с моим настроением. Цедра лимона? Нет. Корица? Немного ванили? Вот что надо: я остановился на кардамоне. Я зажёг на плите медленный огонь и поставил на него турку. И тут моё внимание привлекла девушка. Вернее, отвлекла.
 
Нет, не в том смысле. И даже совсем наоборот. Когда я вижу красивую девушку, обворожительно красивую, и знаю, что она не живёт в моём доме, то превращаюсь в сыщика. Первая мысль была весьма обычной для меня в подобных ситуациях: “Наводчица!”. Вторая мысль логически продолжила первую: “Понаблюдать!”. Я устроился возле окна, прикрывшись занавеской, и занялся отслеживанием странностей в поведении незнакомки.

Девушка взглянула на часы. “Ах, ну, конечно! Мы тут кого-то ждём. Могла бы придумать что-нибудь оригинальнее!”, - подумал я. И остался доволен тем, что усыпить мою бдительность таким заурядным приёмом девушке не удалось. “Обычный бандитский трюк, призванный оправдать присутствие на чужой территории. Так и есть - наводчица!”, - решил я.
 
В витрине модного бутика девушка увидела манекен. Подошла к нему. Оглядела с ног до головы. Зачем-то скопировала его позу. Хихикнула. И, наконец, приветствовала манекен жестом, похожим на снятие широкополой шляпы. (Моё почтение!). Происходящее меня умилило, и я невольно улыбнулся. “Стоп! Не поддаваться ложному обаянию!”, - одёрнул я себя.

А что же манекен? Известное дело: манекен в ответ на попытку обольстить его - безмолвствовал. Манекен не проведёшь!

Девушка была в настроении. Смеялась и паясничала. Ничего предосудительного в её поведении я заметить не смог, и немного успокоился. “Наверное, действительно, кого-то ждёт. Интересно! Кого же? Увидеть бы этого счастливчика!”, - подумал я. Время шло, и девушка стала проявлять беспокойство. Наконец, что-то у неё пошло не так.

Она закрыла ладонями лицо. (О, боже! Как всё плохо. Всё просто ужасно. Я пропала!). Скрестила руки на груди, и её глаза вдруг сверкнули, как сталь клинка. (Ничего! Стерплю. Выдержу. И отомщу!). Потом её взгляд смягчился, и она обмахнула зардевшееся лицо ладонью, как веером. (О чём я? Мне жарко. Воды. Кто принесёт даме воды?). Девушка обернулась к манекену. (Ты слышишь? Я хочу пить!).

Манекен безмолвствовал.

- Чучело. Пугало огородное!, - выпалила она и показала манекену язык.
Девушка в растерянности металась из стороны в сторону и, очевидно, не знала что предпринять. Казалось, она готова расплакаться. Прилегающие к бутику переулки, вымощенные булыжником, были безлюдны и тихи. Девушка, отрешённо глядя куда-то вверх, постояла у стены дома. Подошла к витрине. Потёрлась об стекло носом и нарисовала сердечко - как раз перед глазами манекена. (Он нужен мне. Понимаешь? Может быть, он такой один на всём белом свете. Но я устала с ним бороться. Нет с ним никакого сладу. Понимаешь? А если понимаешь - сделай что-нибудь! А? Ты же такой уверенный в себе. Такой красивый. Ну, сделай что-нибудь!).

Манекен, по своему обыкновению, безмолвствовал.

Девушка вздрогнула. Лихорадочно расстегнула молнию на сумочке, порылась в её содержимом и вынула айфон. Она несколько раз прикоснулась к экрану монитора, так порывисто, будто хотела снять с него стружку. Прочитав сообщение от неведомого мне абонента, она зажала себе рот внешней стороной запястья, чтобы не вскрикнуть. Несколько раз подпрыгнула на месте. Изящно взмахнула ножкой. Нечто отдалённо напоминавшее танцевальное па. Подбежала к манекену и завертела айфоном перед его носом. (Ага! Почитай, что он мне пишет! Почитай, почитай!).
 
Манекен, разумеется, безмолвствовал.

С того дня я знаю, какое это прелестное зрелище - юная красавица, нашедшая счастье там, где только что его потеряла. Она танцевала под музыку собственного восторга, дирижируя себе айфоном. Самозабвенно. По брусчатке, как по облакам. Где-то недалеко просигналил автомобиль. "Явился. Не запылился!", - подумал я. Девушка опрометью бросилась на клаксонный зов любви, но тут же вернулась. Красавица, снова жизнерадостная и цветущая, как орхидея, сдула с ладони поцелуй, адресованный манекену, и на прощание махнула ему рукой.

Манекен безмолвствовал - но она уже простила его и, кажется, успела полюбить. Как терпеливого зрителя и слушателя. Как поверенного в её сердечных делах. Она полюбила эту никчемную куклу, разодетую в пух и прах, потому что иначе не умела жить. Потому что любила всех, и всё, весь огромный мир вокруг неё.

Девушка скрылась из вида. Манекен без зазрения совести продолжил предаваться нарциссизму. "Каменные гости нынче обмельчали. Превратились в пластмассовых!", - подвёл я краткий итог увиденному, - "Зато донны Анны по-прежнему восхищают". Я услышал шипение сбежавшего кофе, вернулся с небес на бренную землю - и пошёл отмывать грязную плиту.