Превратности судьбы

Из книги «Воробушек»
Воробушек: Рассказы. – Ярославль: ИПК «Индиго»,  2021. – 208 с., ил.



В те далёкие семидесятые, несмотря на всеобщий застой, в Советской Армии был бардак. Нет, возможно, что в регулярных частях какой-то порядок был, но в стройбатах – строительных батальонах – бардак был, с одной стороны, всеобщим, а с другой – всеобъемлющим…
Поскольку в глубоком детстве у меня обнаружили больные почки, от армии меня освободили подчистую. Ну, по крайней мере, я думал, что подчистую. Но к 1972 году призывать на срочную службу стало почти некого. И начали мести всех подряд. В том числе и меня. Вызвали в военкомат, освидетельствовали, признали годным к нестроевой, потом – к строевой и запихнули в учебку. Типа – собирались сделать из меня командира взвода.
Быть командиром взвода мне не хотелось. Я в то время запоем писал стихи, и казарменная дисциплина меня не прельщала. Но… меня не спрашивали. И вместо стихов я учил наизусть параграфы устава строевой службы, топал по плацу, поворачивал направо и налево и держал строй. И только ночью, в свободное время, писал в блокноте поэтические строки. Естественно, об оставленном доме и армейских буднях.
Так продолжалось полтора месяца. Но потом мой блокнотик со стихами обнаружил какой-то сержант. И – понеслось!
Дело в том, что в одном из стихотворений у меня были такие строки (за точность цитирования не ручаюсь – давно было):
                Спать, приказываю спать!
                Бедные сержанты!
                Сколько можно глотки рвать
                И срывать дисканты…
                …
                …Помолчи же, помолчи,
                Маленький воитель.

Вот примерно так. Само собой, сержанту это не понравилось, и меня вызвали к замполиту. Замполит был пожилым (как мне тогда казалось) сорокалетним мужиком. Он потряс в воздухе моим блокнотом и грозно спросил:
– Это – что?
– Стихи, – честно ответил я.
Но замполит, видимо, такого слова не знал.
– Это – что? – вновь грозно спросил он. – Это что ты тут пишешь про нашу Советскую Армию?
– Правду, – скромно ответил я и потупил очи.
Наверное, никто в этой учебке так быстро её не заканчивал. Дабы избежать скандала, мне присвоили звание ефрейтора досрочно и выперли из данного учебного заведения в действующую часть.
Часть официально называлась отдельным строительным батальоном, а в народе – стройбатом. И дислоцировалась она за полярным кругом. Поэтому солдат там было полно, а офицеров катастрофически не хватало. В некоторых ротах было по два офицера – командир и замполит либо командир и зам. командира. Словом – некомплект. А тут ещё перед моим прибытием ушёл на дембель начальник строевой части штаба, и писать приказы стало некому. Поэтому, ознакомившись с записью в моём военном билете, начальник штаба подполковник П-ов, в просторечии Егорыч, вызвал меня к себе и спросил в лоб:
– Журналист?
– Журналист, – не стал скрывать я. А чего скрывать, если в военном билете так и написано.
– Приказ написать сможешь? – спросил Егорыч, тогда ещё для меня товарищ подполковник.
– Да как два пальца… – бодро ответил я и тут же поправился: – Так точно, сумею.
– Вот и хорошо, – сказал Егорыч. – Будешь служить и. о. начальника строевой части штаба.
Не буду отрицать, новая должность мне понравилась. Во-первых, никаких строевых занятий. Во-вторых, всегда в помещении, а значит, в тепле. И в-третьих, никто над тобой не стоит, никто не указывает, что делать. Утром – стандартный приказ, вечером – стандартный приказ, а в середине дня – ещё чего-нибудь, по мелочи. Егорыч оказался отличным мужиком, даром что подполковник, часто заходил поговорить «за жизнь», выкурить со мной сигаретку и выпить кофе. На первых порах – только кофе.
Ну так вот. Служу я этим самым и. о., сплю хорошо и плотно кушаю. Но тут командир части ложится в госпиталь с прободной язвой. По уставу начальник штаба приступает к исполнению обязанностей командира части, а начальник строевой части – к исполнению обязанностей начальника штаба. Жизнь стала ещё интересней.
Само собой разумеется, в этой ситуации надо было что-то срочно и кардинально менять. Например, позаботиться о престиже части. Ну, посудите сами: начальник штаба части – ефрейтор! Да это – ни в какие ворота! Поэтому, исходя из вышеизложенного, пользуясь возможностями данной мне должности, срочно присвоил себе звание сержанта. Приказом. А потом, месяца через полтора, – старшего сержанта. Тоже приказом. Тоже, конечно, не великое звание на подполковничьей должности, но всё же…
Ребята, офицеры наши, ко мне быстро привыкли. С одной стороны, конечно, начальник штаба – старший сержант, а с другой – я их не шпыняю, в увольнительные отпускаю (у нас там был закрытый режим), на многие вещи глаза закрываю. Главное, чтобы всё было тихо, и солдаты работали. Строили чего положено.
Но тут вдруг к нам в часть нагрянула большая комиссия из Москвы. Дело в том, что строили мы некий объект, который имел определённое значение. Поэтому и проверяющие у нас время от времени бывали.
Ну, так вот. Нагрянула к нам комиссия. Личный состав части, кроме дежурных и, естественно, начальника штаба, – на объекте. Начальник штаба (то бишь я) – в штабе. Сижу, пью кофе. Вдруг слышу – дневальный кричит:
– Штаб, смирно!
Не успел я принять положение «смирно», как дверь моего кабинета открылась, и на пороге появился генерал-лейтенант. Я, естественно, вскочил, фуражку нахлобучил, руку к козырьку вскинул, и только хотел было представиться по всей форме, как этот генерал и говорит:
– Я хотел бы видеть начальника штаба.
– Слушаю вас, – говорю, – товарищ генерал-лейтенант.
– Что значит – «слушаю»? – на повышенных тонах говорит генерал. – Начальник штаба где?
Только я собрался объяснить непонятливому генералу, что я и есть начальник штаба, как раздался громкий стук в дверь, и на пороге появились старый дежурный по части и новый – капитан и старший лейтенант. Ребята пришли, как обычно, расписаться в журнале приёма-сдачи дежурств, но, увидев генерала, решили выпендриться по полной форме. Приложив руку к козырьку, капитан обратился к генералу:
– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться к товарищу старшему сержанту.
Если бы не постоянные тренировки и требования устава, у генерала, наверное, нижняя челюсть упала бы на пол. Но тут она просто отвисла. Но, надо отдать генералу должное, он быстро взял себя в руки и сказал:
– Разрешаю…
И эти два (пардон) мудака по всей форме докладывают мне о приёме-сдаче дежурства, расписываются в журнале и просят разрешения отбыть… И сие разрешение получают. И после того как за ними закрывается дверь кабинета, генерал чуть-чуть приходит в себя и спрашивает меня, чуть ли не робко:
– Так вы что, действительно – начальник штаба?
– Так точно, – отвечаю я ему. – Исполняющий обязанности начальника штаба старший сержант Китайнер.
– …Начальник штаба… Старший сержант… Стройбат! – только и сумел выговорить генерал и, махнув рукой, вышел в коридор…
Знал бы он, что ещё неделю назад я был просто сержантом...