Глава пятьдесят первая. Дежурство. Ночь первая

Девятому удалось за счет установки дополнительных связей и наложения бессознательных ограничений и создания дополнительных узлов свободы восстановить баланс, но гармоническая работа всей системы нарушилась. Восьмой так же ввел дополнительные запреты и вывел за скобки две формы жизни, оставляя их в виде случайной переменной, переводя из биологического вида в метафизический с последующим преобразованием в мифологический.  Тринадцатый предложил смелый план по изучению неизвестных особенностей неизвестных каналов. Четвертому поручили произвести прикидочные расчеты.

Вечный дежурный по мегалиту №518 – Шестой.


Ненастья гнет в лесу деревья
И глушит голос твой в ночи
Пугает вечностью забвенья
Кричи
Образовательная брошюра общества спасателей в лесу, в горах и на водах «Помоги себе», оплаченная двумя приглашениями на благотворительный вечер, закончившийся легкими телесными повреждениями для казначея, победный побег которого пресекла Нца (случайно).

Перевод единиц измерений:
- 1 вер – около 10 метров
 -1 тыд – около 1 килограмма

  Вечерело. Тени удлинялись в сторону Папилломы, теряясь в тени редких, лениво плывущих над Задрюком облаков. Суеты на улицах прибавилось, но это была деловая суета: кто-то торопился в магазины после работы, кто-то шел заступать в вечернюю смену, кто-то спешил выполнить последние заказы. Хорошая будничная суета без праздношатающихся, набиравшихся по домам и номерам сил перед ночным загулом. В этот час город почти напоминал спокойные времена до Большой игры, что очень нравилось Нце.
  Сама же районный пристав решала для себя сложную задачу расставления приоритетов. В списке срочных дел стояли:
-посещение пострадавших в больнице;
-поиск Маркфея;
-посещение околотка (Чос передал, мол, ждали её там очень);
-возвращение на постоялый двор для смены лошади (надо бы Орниху дать отдых);
-подготовка к охране места преступления на голубиной ферме;
-непосредственно охрана.
  Нца мысленно выстроила маршрут, который бы позволил выполнить все задачи, и согласно нему везде опоздала. После чего приняла самое логичное в такой ситуации решение поужинать. Воображение тут же нарисовало котлету размером с подошву и гору дымящегося гарнира, политого ароматным соусом и присыпанного зеленью. Знание почти всех общепитовских точек привело к соответствующему заведению «Убрата», где еда была сытная, полезная, а для госслужащих почти бесплатная.
   В кабачке столкнулась с личным помощником генпрокурора по случаю тревожных времен повышенного до исполняющего обязанности. Компанию Аритху Ндрагу составлял Суху – доброволец жандарм и художник в одном флаконе.
  Поболтали о погоде, об игре, о шансах Дай Но, а потом Аритх, вытирая жирные руки о край скатерти, извинился:
- Я понимаю, что дело с голубиной фермы ведешь ты, но меня заставили, так что извини.
   Очевидно, предполагалось, что районный пристав знала, о чем речь, но это было не так:
-Поподробней, пожалуйста.
   Оказалось, что со вчерашнего дня следователь по запрещенному волшебству оббивал пороги начальства, требуя передать дело пострадавших от вампиризма себе.
-Он прав. Вампиры – его сфера. У нас не было повода в отказе. Так что завтра твоя тройка больных переходит под его контроль. Кажется, он уже сегодня поставил там охрану.
  Фруктовый взвар Нца допила стоя, а распоряжение Суху отдала на бегу. Ну, как распоряжение. Просьбу. Надо было передать Маркфею, что если у него получилась найти наемника, то в ближайшие две ночи она будет ждать его на голубиной ферме «пусть сам сообразит где».
-И где? – деловито уточнил Суху. Иногда художник-жандарм-доброволец проявлял исключительную тупость.
   Отвечать на нелепый вопрос было некому, Нца уже неслась в сторону больницы с пирогом наперевес, потому что вкусный, полезный, а ещё мама настаивала, чтобы дети всегда доедали еду до конца, особенно, когда за неё уплачено.
   В больнице у дверей пострадавших (хотя какие они пострадавшие? Преступники!) действительно был выставлен жалкий караул из толстого жандарма. Если память Нцу не подводила, он был урядником, вот только какого участка, вспомнить не смога. Да и не очень-то надо.
   Нца посочувствовала, мол с какого перепуга парня разжаловали из участковых в караульные, затем деловито поинтересовалась, в курсе ли тот, что до завтрашнего утра пострадавшие, они же подозреваемые контролируются районной полевой жандармерией? На все вопросы охранник ответил невнятным сипением.
-Ну, так я зайду? – скорее утвердила, чем спросила Нца.
  И услышав подтверждающее, так во всяком случае определила, очередное сопение, решительно сдвинула жандарма вместе со стулом и зашла, оставив дверь открытой.
  Волшебное оборудование из помещения вынесли, медицинского добавили, но в целом как будто ничего не изменилось. 
  Нца сухо поздоровалась, достала блокнот, пожелала скорейшего выздоровления и максимально официально произнесла:
- Не отниму много времени. Вы сейчас свидетели, поэтому уйду, как только ответите на несколько важных вопросов. Первый, когда вы узнали о гибели Амгранда?
-Дак, это. Тетка сказала, которая от вас приехала, - робко подал голос парень с тотемным сурком. При этом сурок амплитудно и отрицательно замотал всем телом.
-Врать мне не надо, - голос Нцы стал жестче. - Вот прямо за один день с вилохвостыми и Мгаром скооперировались, всему научились и места в «Трех воронах» забронировали. Повторяю вопрос: когда узнали о смерти клубного председателя?
   Тотемные сурок и фазан переглянулись и, кажется, пришли к некому соглашению, после чего парни заговорили наперебой. Речь не лилась плавно, второпях часть слов свидетели выбрасывали и окончания глотали.
   Через неделю после отбытия председателя к месту жительства избранных членов клуба «Медвежья услуга» собрал Мгар, который председатель «Вилохвостов» и толкнул пламенную речь. Согласно импровизированного доклада, их председатель то ли геройски, по ли предательски погиб.
-Прямо так без уважения и сказал: «Медведь чертов, ничего нельзя доверить, всё дело завалил».
-Ага, ага. Без всякого уважения. Мол, родственники дороже дела.
    Затем Мгар развернул радужные перспективы для всей четверки. По его словам, можно устроится в жизни так, что тебе будет всё дозволено, а за это ничего не будет. Но для полного успеха в достижении цели надо бы потренироваться. Тренировали подмену тотема до приезда Эгилы. Как о смерти Амгранда было объявлено официально, прибыли в Задрюк, где их уже ждали ещё три вилохвоста. Поначалу трансформация им очень понравилась, за исключением Мрота. У того были явные нелады с совестью. Начал задавать неудобные вопросы и вызывать неправильные воспоминания. Мгар тотем Мрота спрятал и закопал отдельно, чтоб, значит, не баламутил остальных и подчинялся. После того, как во время одной из вылазок Мрота ранили, запер его в винном погребе. Убивать не собирался, рассчитывая подъедать того в неудачные ночи. Но заместитель Амгранда оказался хитрее и как-то сам себя порешил. Мгар просто взбесился и напал на старательских детей. Вылазка оказалась крайне неудачной: трое пострадали. Мгар во всем обвинил членов клуба «Медвежья услуга», якобы они малоагрессивные, тупые и медленные.
-С чего это мы медленные, когда собака ваша в тот раз вилохвостого потрепала, - досадовал парень с тотемным фазаном.
    По окончанию неудачной «охоты» всех членов «услуги» заперли в погребе с Мротом, которого оттуда не убрали.
-Это было очень… - парень с тотемным сурком так и не подобрал подходящего слова, но от воспоминаний его передёрнуло.
   Нца же пристально смотрела на третьего больного.  Его тотем – элегантная скальная ящерица с интеллигентной мордочкой, крапчатым серо-буроватым рисунком по телу и зеленой спинкой – смотрел печально и скорбно, а глаза её затягивала белесая пелена.
-Врача! –всполошилась Нца. – Срочно! Где Брачник?
   Она трясла за грудки охранника, словно это он прошляпил состояние больного. Сообразила, что вряд ли врача можно добыть подобным образом, оставила. Побежала на пост. Там традиционно никого не было. Начала открывать все двери подряд. Где-то же медперсонал устраивал себе вечернее чаепитие?
   На поднятый шум появились все, включая Брачника в парадном костюме.
-Да в кои-то веки собрался пофланировать по городу. Что тут у нас?
   Медсестра пыталась незаметно вытереть остатки масла со щеки и прослушать дыхание больного.
-Тихо! – гаркнул Брачник, склоняясь над   телом, с другой стороны.
-Есть дыхание, - негромко сказала сестренка. – Но слабое. Пульса почти нет.
-М-м, - подтвердил Брачник. – Начинаем реанимацию!
-Да иди уже куда фланировали, - отодвинул его дежурный доктор. – Без вас управимся.
-Что ты с ним сделала? – наехал на Нцу толстый охранник.
-Жизнь ему спасла, - объяснила районный пристав и ушла. Оставаться в больнице и задавать вопросы не имело смысла.
    На постоялом дворе ошивался Браниг. Ждал, пока Поншиз закончит с делами. Зря. Его со служебной и до сих пор не поставленной на учет машиной тут же мобилизовала Нца. Не проблема ведь приятным вечером прокатиться до «голубиной фермы», вернуться, а утром совершить аналогичный вояж.  Плохо, что волшебник и скороход Мойсей Дон, прознав (право слово случайно, Люсьендой клянусь) вознамерился усилить магическую составляющую охраны.   Нца сперва взбрыкнула, но потом успокоилась: больше не меньше, веселее будет. Предупредила, что ночного ужина не планируется, хотя Гретта Тигровна  и Поншиз уже запихивали пледы и корзины в авто.
-Это ж не на себе везти, - аргументировали они.
    У незарегестрированного мотосредства системы Браниг передняя фара была, но еле коптила, поэтому заехали не туда. С ко-шикской трассы свернули рано вот и оказались в Козьем угле, а не на ферме.
-Как может полевой жандарм заблудится на Буке? – не понимала Нца.
    Шофер жаловался, что зарядки мало и почти ничего не видно. Мойсей Дон, который уже извертелся на заднем сиденье, радостно предложил свой энергетический накопитель, презентованный Опсом. Скороход стравливал туда лишек своей энергии, и её накопилось под завязку.
-Раньше-то к стулу привязывали, - делился воспоминаниями скороход.
   Браниг подключил накопитель. Фара вспыхнула и взорвалась.
-Верно, надо было её тоже через преобразователь подключить, как блок питания, - предположил очевидное Мойсей Дон.
Ясное дело – надо.  У Бранига желваки заходили от досады. Раньше сказать не мог?
-Откуда ж я знал, что ты напрямую воткнешься?
    Скорохода выслали вперед с фонарем, чтоб указывал путь. Точнее, он сам засветил над головой что-то вроде фонаря, который освещал пятно в полтора девера над ним. Кое-как добрались до места с опозданием на час.
   За этот час охрана из СП (клуб «Свои Правила») успела достаточно разругаться с Чосом. Оказалось, что «Свои Правила» проигнорировали распоряжение пристава и привезли охрану – четверых накаченных, спортивных, вооруженных до зубов ребят с двумя вполне боевыми магами и оставили. Волшебники, как лицензионные, так и СПшники сохраняли нейтралитет, поэтому Чосу и Блыску пришлось держать оборону против четверых.
    Нца подоспела как раз, чтобы увидеть, как её полевой жандарм направил арбалет в лоб командира. Своевременное появление пристава уравновесило баланс сил, а наличие мотосредства Бранига решило вопрос «а нас куда ж?».
   Команда из «Своих правил» строптиво бурчащей толпой рассаживалась в авто. Один не стрпел и прошипел в сторону Нцы:
-Чучело.
  За что тут же получил тычок прикладом в плечи от Чоса и проклятия разъяренного Мойсей Дона, принявшего обидное ругательство на свой счет. Чуть уговорили, что это не о нем, а так, что-то парень своё вспомнил. Обидчику Браниг доступно объяснил, что Противня нынче в тучах, и куда поедет машина зависит исключительно от скорохода. Если охранник желает попасть именно домой, а не на Ведимя Машру, пусть молчит в тряпочку.
  Авто, наконец, уехало с СПшниками, корзинами и пледами.
  Толстый волшебник щелкнул пальцами и место преступления ярко осветилось. Ещё через двадцать секунд в небо устремились голубые световые столбы.
-Противовампирский барьер, - гордо объяснил толстяк.
   Нца огляделась. Некогда кусок непроходимой и буреломной чащи стал ровной поляной, вся земля которой была не просто перекопана, а просеяна и тщательно утрамбована, без единой былинки-травинки. Никакой дух тут бы не выжил и минуты. С чего все взяли, что лесовка ещё здесь?
   Толстяк замялся. Снаружи вампиры и не только они, поставили свои ловушки. Дух внутри барьера, это точно, а до него ещё есть почти полвера растительности.
   Он покосился на Чоса. Жандарм расселся на раскладном кресле и читал очередной роман. Нце как раз приспичило пообщаться.
-А что твои умные книжки говорят про тех, кто думает, что ему всё можно и бесплатно.
-В смысле денег?
-В смысле всего. Ты весь такой как Гжуть или Осля, творишь, чего хочешь, можешь убить или отнять, а управы на тебя нет?
   Нца вытряхнула Чоса из складного кресла. Всё-таки она женщина, а Ром-Дим говорил, что женщинам кресла надо уступать. Чос, очевидно, знал данную концепцию, потому что покорно переместился под корни дуба. Ему под бок приковылял Блыск.
-Книги говорят, что это нарушает мировой баланс гармонии, и система противовесов всё равно сработает.   Безнаказанность порождает вседозволенность и безответственность.
-А власть? – подскочил толстяк. Было заметно, что тема его заинтересовала.
-А что власть? Или что есть власть? Ведь это делегирование части наших свобод на поддержание общих правил.
-То есть я отдаю свою свободу у кого-то что-то стырить за право, чтобы у меня ничего не тырили? – вклинился второй волшебник.
-Типа того, - согласился Чос.
  Нца попыталась внимательно слушать, но веки наливались свинцом, глаза словно песком присыпали, а тяжелая голова склонилась на грудь.
-Просто некоторые слишком самоуверенные и планируют свою жизнь лет на тридцать вперед. А ведь за тридцать лет ты можешь измениться или мир вокруг тебя. То, что вчера было запретом, сегодня можно и приветствуется, а завтра снова может стать табу. И все эти прорывы невозможно угадать, но ими надо пользоваться.
  От кресла Нцы раздался просто призовой храп.
-Это она? – удивился волшебник.
-Нет, это Блыск, - ласково улыбнулся Чос. – Всё правильно. Пусть отдыхают. Мы бдим до двух, а потом – смена.
 - А-а, если так, я тоже в следующую смену, - толстяк улегся спиной к спине Блыска и вырубился.
   Нца проснулась сама. Очень бодрая, словно провела в кровати всю ночь. Глянула на часы. Половина третьего. Под дубом спали Чос и волшебник. Верно, сморило их до окончания дежурства.
   Организм потребовал срочно избавится от излишка жидкости. Если Нца всё помнила правильно, но на месте, ограниченном защитным барьером делать ничего такого нельзя. Растолкала толстяка:
-Сними барьер на пять минут. Мне срочно надо в туалет.
- Да можете прямо здесь. Тут уже точно никого нет. Только в кусты не идите.
  Как? На открытом месте? Она приличная девушка, хоть и пристав!
-Да кто вас тут увидит? – шипел толстяк.
-Теперь как минимум ты, - прошипела в ответ Нца.
-Я отвернусь, - пообещал волшебник.
-А те, которые за барьером? 
   Она указала на жёлто-зеленые жгуты, которые вились за ПВО (противовампирская оборона)контуром, поднимаясь выше охранных столбов света, заворачивались там в спираль.
-Это от ловушек, - успокоил толстяк.
   Нца не успокоилась. Кошмар. Ладно, пусть волшебник держит казенную распашную юбку с другой от неё стороны типа ширмы и загораживает вид со стороны дуба на всякий случай.  И если она хоть каким местом почувствует, что толстяк подсматривает, застрелит к чертовой бабушке. Приказывала, при этом краснела. Позор-то какой!
   Блыск проснулся, потянулся, почесал за ухом и деловито затрусил в сторону леса.
   Нца посмотрела на трепещущую в неуверенных руках волшебника юбку и ломанула в кусты. Плевать, что это ещё не обследованная и не просеянная территория. Приличия важнее.
-Ну как же так-то? – уныло спросил толстяк по её возвращению.
   А вот так. Зато не видно.
-Там никого не было, - безапелляционно заявила Нца. 
-Я знаю.
    До Нцы дошло не сразу. Что значит «знаю»?
    Выяснилось, что по мере приближения поляны или пустыря, как хотите, так и называйте, к защитному барьеру, дух лесовки пошел на контакт. Она очень не хотела, чтобы её захватили ребята из «Своих правил», так как резонно подозревала своё дальнейшее полное уничтожение как личности. Но ей надоело прятаться, она устала от постоянного внимания и единственным желанием было свалить из этого места. Толстяк проникся проблемой и даже был готов стать для духа перевозчиком, но к тому моменту уже установили защитный барьер и полное сканирование на выходе с места преступления. Так что теперь они мило общались, когда дух того пожелает, и предавались грусти от безысходности ситуации. Может Нца сможет пронести дух? Её вряд ли будут обследовать?
-Вряд ли не будут, - не согласилась пристав. – И очень внимательно. И будут абсолютно правы.
  Толстяк настаивал, сулил разные блага.
-Какие, на пример?
-Она может сделать вас красивее, - воодушевился волшебник.
-Ещё красивее? – подняла бровь Нца.
Пришел черед удивляться волшебнику. Неужели районный пристав считает себя безупречной?
Нца подумала и согласилась. Не совершенство, конечно, но… пусть сам рассудит: Ром-Дим называл её «идеальной женщиной», Дай Но шагу ступить не давал со своей любовью, а дядюшка Опс утверждал, что она чудо природы. Не могут сразу трое мужиков ошибаться. Если она измениться, вдруг разонравится? Рисковать нельзя. Можно, конечно, сделать волосы темные и кудряшки, с другой стороны под форменной шапкой всё равно не видно.
Толстый волшебник с полным грузом комплексов по поводу излишнего веса и отсутствия эталонных пропорций задумался. Может, он тоже не так уж и плох, как о себе думал?
   Впрочем, вопроса транспортировки духа лесовки это не решало.
   Из леса раздался лай, ругань и выстрелы.
- А чо? – открыл один глаз Чос. – Блыск-таки решил героически погибнуть от бандитской пули?
-Но как? Там же барьер?
-Плевала эта собака на ваши барьеры. Он в этот месяц раз двадцать в замок Хорс сгонял. Мне за ним однажды пришлось в Змеиный каньон ползать. Ночью.
-А ты говорил, что в лесу нет никого, - возмутилась Нца и снова покраснела. Хорошо, что природная девичья стыдливость взяла верх над правилами. 
   Почему-то захотелось поесть. Вот ведь странность, люди кода спят обычно не едят. К голоду прибавился холод. Потянуло утренней прохладой. Земля, за ночь отдавшая тепло, совершенно не располагала к отдыху на ней. Решили устроить чтение вслух. Чос сожалел, что читать придется с середины, но все кругом стали уверять, что с середины – самое оно. Конца-то по любому никто не узнает. Сели плотно под дубом, стараясь укутаться двумя пледами волшебников, и под монотонный голос жандарма снова уснули.