Однажды в церкви Св. Космы и Дамиана

 (Из серии «Азбука Рима»)

    Церковь Святых Космы и Дамиана в Риме стоит подле  одной из самых оживленных улиц - виа дей Фори Империали. По ней толпы туристов снуют  непрестанно от площади Венеция к Колизею и обратно. Идут, чаще всего не замечая стоящего в нескольких шагах от дороги древнего, замечательного храма. Следует отметить, что церковь Космы и Дамиана - одно из первых римских христианских сооружений,  построенных в VI веке на месте уцелевших и  не разрушенных языческих  святилищ. Вероятнее всего, это был так называемый Форум мира с многочисленными строениями и огромной библиотекой.
     Прежде в него попадали, свернув направо от арки Тита на священной дороге. Но в 1947 году центральный вход перенесли на противоположную сторону, к улице Фори Империали. На краю парапета, ведущего к храму, не так давно установили памятник Святому Франциску Ассизскому. (Работа современного автора, падре Андреа Мартини). Небольшой подъем по пологому пандусу, и затворенная дверь словно отсекает неугомонный и суетный шум города. Слева от входа бросаются в глаза гигантские серые блоки. Они сохранились от той части древней постройки, где  прежде располагалась библиотека.
     Пара шагов и перед вами уютный дворик с мирно журчащим фонтаном в центре. Ещё одна дверь, и в глубине капеллы напротив входа Христос во славе, одетый в пурпурное царское облачение, открывает навстречу Свои объятия. А через застекленный участок стены справа, на глубине более десяти метров,  можно рассмотреть античную ротонду Ромула, которая была обнаружена в ходе недавних раскопок. Этот небольшой, округлый храм  воздвигнут в IV  веке императором Максенцием в память о его безвременно погибшем сыне, носившем имя основателя Вечного города. Когда-то в четырех нишах этого  храма стояли великолепные статуи.
     Присев на церковную скамью, погружаешься в сокровенную и  священную тишину храма. Чем-то она  напоминает тишину некогда стоявшей здесь  древней библиотеки. Тишину  сосредоточенную, вдумчивую.
       В те дни я особенно искала такой тишины, чтобы оправиться от неотвязных мыслей о невозвратимости утраты, от смятенной опустошенности и покаянных воспоминаний.
      Присев на лавку, я сидела, чувствуя, как душа заполняется тишиной, умиротворяется покоем,  словно от еле слышной нежной мелодии. Тихие шаги пробудили меня, отвлекая от неотступных раздумий. Из сакристии вышел пожилой священник и, спустившись по ступеням от алтаря, направился к выходу. Встретившись со мной взглядом, он склонил голову в поклоне  и замедлил шаги. На лице у него отобразилось участливое внимание. Я быстро смахнула слезы ладонью. Остановившись рядом, он тихо спросил:
- Вы позволите?
И опустился на скамью рядом.
- Я понимаю, случилось что-то горькое, непоправимое?
- Мама…,- я запнулась, не в силах выговорить  бессмысленное в своей жестокой неотвратимости слово.
- Я тоже не люблю это слово, - словно прочитав мои мысли, задумчиво проговорил падре.
    Он сел поудобнее, опустив на колени сплетенные кисти рук.
- Я предпочитаю говорить «отошел в вечность». В неуютных, одуряющих и болезненных словах – умер, могила - есть запах тлена. А душа нетленна. И в смерти должен быть знак неизбежного возрождения, отзвук Воскресения. Человек просто отходит в вечность.
- Но это трудно представить. Могила - она ощутима, зрима. В посещении её даже можно найти некое утешение. А вечность, как бесконечность. Она незрима и  невыразима.
- Правильно. Ибо справедливо и мудро  сказано, «нельзя объяснить незримое с помощью зримого». Объяснить нельзя, но можно почувствовать. Особенно в тишине, во храме.  Вот перед вами, в абсиде, древняя римско-византийская мозаика. Она из вечности. Ведь  она практически полностью сохранилась от древней базилики шестого века. Кстати, она справедливо почитается  одной из  красивейших  в Риме. Это - прошлое. Но оно устремлено в бесконечность, в будущее, ибо на фреске изображена картина второго пришествия Спасителя на землю. Вот вам и вечность и бесконечность, слитые воедино в божественном искусстве.
- Это второе, будущее Его пришествие?
- Да. Видите,  одетый в золотые одежды Христос стоит на багряных облаках, освещенных поднимающимся солнцем.  В левой руке Он держит свиток Закона.  И это – истинное воплощение вечности и бесконечности.
     Вот ваша мама – там!!! В вечности, бесконечности и со Христом!
   Сдерживая слезы, я улыбнулась. А падре продолжал увлеченно:
- И как связь земного и небесного - стоящие справа и слева  от  Христа братья Косма и Дамиан,  которых представляют  Спасителю апостолы Петр и Павел.   Далее — фигура папы Феликса, держащего в руках модель этой церкви, построенной на земле для вечности.  Вон те две прекрасные пальмы по краям – земные. Но на одной из них сидит осиянная звездой, легендарная птица Феникс - символ бессмертия.
- Но это же языческий символ?!
- Символ, действительно, языческий, но  он воспринят христианами и увековечен в сказаниях и изображениях.    
     Теперь смотрите, понизу текут  голубые воды земной реки Иордана и стоят  двенадцать агнцев,  символизирующие двенадцать, вполне земных, исторических  колен Израилевых и двенадцать земных апостолов, идущих от градов Вифлеема и Иерусалима. Все они, земные, устремлены к бессмертному Небесному Спасителю. А Господь  изображен в виде земного агнца с осиянным, небесным ореолом.
    Взяв меня за руку, падре подвёл поближе к фреске.
- Взгляните на эти изумительные мелкие детали. Издали их не видать.  Цветы, пчелы, бабочки – это всё земное, но на века  запечатлено в фреске, то есть сохранено от тлена для вечности…
- Спасибо – ненароком прошептала я по-русски.
- Вы – русская?
- Да.
- Я так сразу и подумал. Меня зовут Козимо.
- Редкое по теперешним временам имя. Как Медичи.
- Да. И, кстати говоря, известный род Медичи пошел от дальнего предка, который, как видно из фамилии, был медиком. Поговаривают даже, что он мог быть простым брадобреем, которые  в давние времена, не только стригли волосы, но и выполняли самую распространенную тогда  лечебную операцию – кровопускание. Как бы то ни было, Медичи избрали Святых Косму и Дамиано своими покровителями, и  многие в их роду носили имя Козимо.
- Я читала, что в истории упоминаются не только   римские, но и ассирийские и аравийские братья-бессребреники.
- Да, говорят о двух и даже трёх таких «двоицах». Мне представляется, что разошедшаяся по миру слава о Косме и Дамиане, как эхо, отражалась в Сирии, Аравии и Риме. За дальностью времени слухи, словно изображения, могли двоится  или троится. Да и другие лекари могли брать себе их имена, или народ мог их так величать.
- У нас, на Руси, Косму и Дамиана нередко называли даже одним общим именем, от которого пошла распространенная фамилия – Космодемьянских. Очень часто её носили священники.
- Интересно.  Как бы то ни было, но все источники сходятся в том, что родились братья в конце 3 - в начале 4 века в зажиточной семье. Полагают, что воспитывала их мать-христианка Феодосия. И, видимо, она направила их на обучение к некоему известному в те поры лекарю. Когда же в них обнаружился  особый дар исцеления, некая божья благодать, они, думаю не без материнского внушения, решили ничего не брать за лечение. По завету Христову: «даром получили, даром давайте». Потому их и стали называть бессребрениками. Лечили они в основном бедных, но случалось оказывать помощь императорам и даже животным.
-  Помню предание о том, как они …кажется, даже во сне… ампутировали больную ногу и взамен пришили ногу недавно умершего мавра. Оперированный пациент даже боли не почувствовал.
- Знаменитый Фра Анжелико запечатлел это чудо на фреске.
- А потом они, помнится, повздорили? – припомнила я.
- Да, даже среди христианнейших братьев однажды случилось несогласие. Как-то Дамиан излечил бедную женщину, которая Христом Богом молила не обижать её и принять в дар три яйца, просто как символ Троицы Господней. Дамиан не смог отказаться от этого скромного, но символичного дара. Косма же, услышав о нарушении их обета, вознегодовал так жестоко, что даже завещал похоронить их розно.
- Потом они вроде бы вылечили преследовавшего их императора?
- Существуют разные предания, - подтвердил падре Козимо. - Одни из многочисленных жизнеописаний  говорят о мирной смерти братьев, другие – о мученической кончине. А некоторые обличают в их гибели лекаря, который  некогда был их учителем, а потом стал завидовать славе святых братьев.
      Как бы то ни было, Дамиан недолго пережил своего брата, и приготовлявшие его к погребению пребывали в затруднительных раздумьях. И тут, как в сказке, проблему разрешил излеченный  некогда Дамианом верблюд. Он сказал человеческим голосом, чтобы братьев похоронили рядом, ибо  сирый дар в три яйца был принят Дамианом  не наживы ради, но ради славы Господней.
- А похоронили их в Азии или в Риме?
- Мне думается, что все-таки в Азии. На месте их   погребения в местечке Фереман, в Месопотамии, был вскоре сооружен храм. Со временем мощи их разошлись по разным христианским храмам. А после того, как папа Феликс IV (526–530) построил эту церковь, мощи святых Космы и Дамиана хранятся в подземной  крипте церкви.
- Знаете что? – сказал задумчиво падре Козимо, - идемте со мной. Видите, здесь, в центральном алтаре, помещена византийская икона Богоматери. Это - XII век. А теперь я покажу вам настоящее чудо! - торжественно произнес он, открывая дверь сакристии.
- Смотрите! – и он указал на потемневший от времени лик Богоматери. – Это -  одна из древнейших икон. Говорят, что она, возможно, написана Евангелистом Лукой. Но даже если это только список с иконы евангелиста, то очень-очень древний.
    Подойдя к высокой деревянной конторке, падре открыл ящик, и протянул мне небольшую иконку.
- Это – мизерная, земная копия древней иконы. Но пусть она возвращает вас к вечному и бесконечному. К памяти о маме, о её неизбывной любви, которая пребудет с вами всегда.
                ************
     На Руси праздник Св. Косьмы и Дамиана отмечается на 14 ноября.  Издревле и поныне святым братьям молятся, прося ниспослать здоровье и благополучие в семейной жизни. Наши предки считали также Косму и Дамиана святыми заступниками и  покровителями новобрачных.    
       Имя Косма созвучно с русским простонародным именем Кузьма. Такое прозвище обычно давали  кузнецам. Поэтому Косму и неотделимого от него брата Дамиано почитают у нас как покровителей кузнечного дела.
       Памятуя о скромном даре в три яйца, Косма и Дамиан считаются хранителями кур. Прежде на Руси был даже Куриный праздник, когда московские хозяйки приходили в церковь Космы и Дамиана с курами. Потом этих «праздничных» кур дарили родным и знакомым.
    В Москве есть несколько храмов, посвященных братьям-бессребреникам Косме и Дамиану. Наиболее известный из них  стоит в центре столицы, напротив Моссовета, на углу Столешникова переулка.