Этот день начался как-то непонятно. Была суббота, вроде бы обычный день, как всегда. Но, странное дело, никто не кричал «Рота, подъём!», а почти все встали, даже раньше положенного. Зарядку, конечно, делали не все, не до неё было большинству, но кое-кто всё же не изменил выработанной за два года привычке, помахал руками, сделал несколько приседаний и быстро в гальюн и умывальник. А потом все потянулись в столовую, и тоже без команды. Но там не особо спешили накормить пришедших. Хотя курсантов ещё и не сняли с довольствия, но готовить на всех не готовили, некоторые уже разъехались по домам, другие не хотели даже и заходить в столовую – совсем пропал аппетит, как у Новикова, к примеру. Прогуляв вчера допоздна, он не хотел и просыпаться, но и не спал вовсе, просто лежал с закрытыми глазами в какой-то полудрёме, ему до того не хотелось возвращаться в эту постылую действительность. После завтрака суета ещё усилилась – сегодня вся их группа разъезжалась, вот все и принялись бегать, куда-то спешить, торопиться расквитаться побыстрее с училищем и уйти отсюда на два месяца. И ещё каких месяца! Июль и август. А он… он остаётся здесь, и не известно, на какое время. Конечно, не один он такой. Из их двести десятого кубрика хотели оставить четверых, но это до вчерашнего дня, а сегодня в штрафниках остались только двое – он и Валерка. Это ротный так решил. Поначалу Никоноров оставлял ещё и Сёмкина с Горкиным, но… Генка оказался верен своему любимому принципу: «Хочешь жить – умей вертеться», лучше «прогнуться». И он прогнулся или вывертелся, кто его знает, не больно он кому и рассказывал, почему этот Макака изменил своё решение и отпустил Сёмкина домой вместе со всеми, стоило только тому переговорить с командиром роты. Умел, конечно, Геннадий кому угодно мозги запудрить, умная он голова, ничего не скажешь. Вот и собирался сейчас вместе с другими домой. И Горкин тоже с ним. Тот ничего не просил, никуда не ходил, просто вчера весь день и вечер просидел в общежитии, в то время как Новиков болтался в самоволке. Это ротный заметил и пожалел что ли Виктора, а, может, отпустил его, чтобы больше досадить Сергею, кто его знает. Да это и неважно сейчас. Важно другое: все уезжают, а они в кубрике остаются вдвоём – Новиков и Князев. Они вдвоём и лежат сейчас на своих койках, пытаясь притвориться спящими, чтобы не показать своей обиды. А чего, собственно, и на кого обижаться-то? Что заслужили, то и получили. Поэтому Валерка не особо и досадовал, спал спокойно, даже всхрапывал. А куда ему было спешить, ведь он из местных, не всё ли равно, где спать и где есть. А Сергею было до невозможности обидно, его брала огромная зависть, ему хотелось вместе со всеми собираться в дорогу, бегать по разным кабинетам, собирая необходимые подписи, но… От такой досады даже плакать хотелось, но сдерживался как мог. Ротный, конечно, подлец, но и он-то не идеал, сам порядком обнаглел, нарушал постоянно устав, бегал в самоволки, не являясь даже на поверки, да ещё «систематически нарушал форму одежды», как когда-нибудь объявят в приказе начальника училища. Пока, к счастью, Бог миловал, ни одного официального взыскания, не считая нарядов вне очереди. Это хоть немного его успокаивало.
После обеда парни начали разъезжаться. Уходя, Сёмкин сухо бросил всем: «Привет!», Горкин пожал на прощание руку, а Васюков ещё вчера укатил домой. В опустевшем двести десятом кубрике остались только двое. А что делать? Обидно, досадно, но ладно.
- Ничего, будет и на нашей улице праздник, - успокоили себя ребята.
Вечером, как обычно, Сергей поехал к своей Лиане и хоть немного отвлёкся от грустных размышлений, а в воскресенье с утра сидел в общежитии. Идти никуда не хотелось, даже к своим родственникам, не то было настроение. Валерка тоже тут околачивался, то приходил, то выходил из кубрика, ведь не они одни остались в училище. Только из их группы штрафников было человек десять, но они жили в других кубриках. Сергей взял первую попавшуюся книгу стихов, стал читать, но смысла совсем не понимал, отложил в сторону. Вошёл Валерка, плюхнулся на койку, стал чего-то мурлыкать себе под нос.
- Наши парни, наверное, уже все дома, - в задумчивости произнёс Новиков.
Князев чуть примолк, но потом опять замурлыкал песенку.
- Честно сказать, домой меня не особо и тянет, скучно сейчас там, - начал снова Сергей. – А вообще-то, нет. Как раз сейчас заканчиваются занятия в техникумах и училищах, все съедутся домой. А мы тут торчим.
- Ничего. Не сегодня, так завтра нас тоже отпустят, - наконец откликнулся Князев.
- Вряд ли, - засомневался Новиков, но в душу закралась лёгкая надежда, может, действительно отпустят?
- Слушай, Серёга! У меня скоро день рождения, - оживился вдруг Князев. – Давай его отметим вместе. Приходи со своей Липой ко мне, - предложил он, даже с койки поднялся.
- Не знаю, пойдёт ли Липа, - засомневался Новиков.
- А чего не пойти? Слушай, а давай сегодня пойдём втроём в кино: ты с Липой и я, - сделал новое предложение Князев.
- Чтобы вас свести поближе и вы после моего отъезда стали гулять, да? Хитрый ты парень, Валерка, но я ещё не такой дурак, как тебе кажется.
Валерка в ответ только рассмеялся, начал смеяться и Сергей. Понятно дело, Князев шутит.
- Всё равно, ты уедешь домой, а я с ней гулять буду, - оборвав смех, на полном серьёзе заявил неожиданно Валерка.
- Посмотрим, - сразу насупился Новиков.
- А что, думаешь, она не станет со мной гулять?
В ответ Сергей только пожал плечами, кто его знает – будет или нет? Хотя вряд ли.
- Давай поспорим, что будет, - так и наезжает на него Князев.
- Я спорить не буду, не хочу.
- Ну, и правильно делаешь, - засмеялся Валерка, Сергей тоже.
«Что за чушь он несёт? Как это такое возможно, чтобы друг у друга отбивал подругу? Да нет, он, конечно, шутит. Хотя, какой он мне друг? Так, живём просто вместе в кубрике». Какое-то сомнение в него всё же забралось, но он его быстро отогнал, взял снова книжку со стихами, начал читать. Князев поднялся с койки и куда-то ушёл. Сергей отложил в сторону книгу, задумался.
Ещё один училищный год закончился и закончился, собственно, неплохо, в смысле учёбы, а это Сергей считал главным. Он хоть и не отличник, но твёрдый хорошист, даже пятёрки есть. Его портрет опять бы на Доску почёта вывесить, но куда там, дисциплина хромает, даже очень сильно хромает, можно сказать, спотыкается почти на каждом шагу. И всё почему? Разгильдяй порядочный что ли он? Да нет, дома воспитывался в строгих правилах, любил порядок. А тут… Что же случилось с ним, в этом городе? Как из такого застенчивого деревенского паренька получился чуть ли не злостный нарушитель училищных устоев? Он и сам этого понять до конца не мог. Конечно, в какой-то степени дух противоречия взыграл в нём. Ведь чем жёстче рамки, тем сильнее хочется вырваться из них. И этот чётко разрегламентированный распорядок дня, и эти команды, и всюду строем изрядно давили на всех курсантов, и на него в том числе. Вот и рвались ребята подальше от всего этого, несмотря ни на какие запреты и ограничения, и уж, конечно, совсем не думая о последствиях. Да и время-то какое – семнадцать лет, самая лучшая пора в жизни. Тут и первые знакомства с девушками, и пробуждающиеся чувства, и первые поцелуи… Разве можно всё это совместить с тем жёстким распорядком дня, да ещё если учесть, что контролировать соблюдение его поставлены такие люди, как командир их первой роты Никоноров (Макака). При одном упоминании о нём Сергей даже заёрзал на койке. И чего они так невзлюбили друг друга, он и сам не мог понять. Но даже сам вид ротного (низкий рост, щуплый, вечно чем-то недовольный, чуть ли не пискливый голос) отталкивал от себя. А тут ещё это лицемерие («костюмчик сюда, ботиночки туда», а потом бац, и всё в каптёрку). Нет, Сергей таких людей не переваривал, он любил честных и открытых, пусть порой и грубых, как, допустим, начальник строевого отдела Васильев. Тот хоть и накричит, так и не зря. А потом и отойдёт сразу, пошутит, и никакой обиды друг на друга. А этот, Макака, и не кричит почти, но говорит всё со злобой и с таким же злобным взглядом смотрит на всех, словно курсанты это не его воспитанники, а самые настоящие враги. Так какая тут может быть симпатия к нему? Да никакой! Вот Сергей и глядел на него со злобой, также, как и ротный на курсанта, и каждый ждал удобного момента, чтобы побольнее ударить друг друга. Но ведь весовые-то категории разные у них. Что мог сделать курсант командиру роты? Да, собственно, ничего, разве что совершить какую-нибудь мелкую пакость (да и то во вред себе). А ротный? А ротный мог многое. Но пока он то ли выжидал, то ли у него ещё ничего не получалось, ведь Никоноров совсем недавно занял эту должность и ещё не успел как следует утвердиться в ней. Но вот пройдёт время… Нет, Сергей даже не хотел и думать об этом, чтобы не стало ещё тоскливее на душе, и переключился на более приятные мысли. Девушки… Да, девушки. Ведь это из-за них он и рвался из училищных стен, из-за них и получал наряды вне очереди (хорошо, что пока только такие взыскания). Но стоило ли из-за них так страдать?
Сергей с силой зажмурил глаза, и тут же в памяти вспыхнула Галка Суботина. Он даже застонал, как от сильной боли, при одном воспоминании о ней. Он так хотел забыть всё-всё, что было связано с ней, с этой Галкой, с этими Рыжими глазами, так хотел. Но разве это всё забудешь? Разве забудешь первые встречи с ней, первый поцелуй в жизни, и с ней? Это просто невозможно. И как бы он хотел всё это воротить назад, но разве это всё вернёшь? Нет, конечно. Но и вычеркнуть навсегда её из памяти тоже невозможно. Как же быть? Как?
Он вскочил с койки, заходил по кубрику. «Галка, Галка… Где ты сейчас? Уехала уже в Тюмень или нет? Как бы это выяснить? А надо ли это выяснять?» Сергей остановился около окна, стал смотреть на улицу. Окно их комнаты выходило на западную сторону, и где-то там, чуть в стороне, за высокими трубами заводов находился её дом, такой близкий и знакомый когда-то. Вспомнив о нём, о её комнате, где они вдвоём провели не один вечер, где поддавшись своим первым и искренним (искренним ли с её стороны?) чувствам, они не замечали ни времени, ни окружающих. О, как тогда всё было прекрасно! А потом… потом… Сергей зажмурил глаза и застонал. «Ну, почему, почему всё так произошло?» Нет, ответить на этот вопрос он сам не мог, да и не хотелось опять бередить себе душу, она ведь и так ещё не успокоилась. «И не успокоится, если… Что если? Если она, Галка, ничего не узнает о том, что я чувствовал, что я пережил за это время. И что из этого? Надо ей написать письмо. Точно! И всё рассказать, всё поведать. Может, она хоть что-то поймёт. А то ведь я ей, собственно, ни разу и не говорил о своих чувствах». Приняв такое решение, Сергей сразу же решил и осуществить его. Взял простую тетрадку, вырвал двойной листок бумаги, достал ручку, сел за стол, задумался, потом быстро написал первое слово «Галка!», и рука замерла. «А что писать дальше? И надо ли писать вообще? Нет, раз решил написать, значит, надо написать. Видимо, это будет последнее к ней письмо, а потом она уедет в Сибирь, адреса не будет. А может, она уже и уехала?» Он опять стал сомневаться в правильности своего решения, и, скорее, это было сомнение не в том, надо или не надо писать ей письмо, а в том, как и что написать в нём, как выразить скупыми словами то, что у него творилось на душе. И тут мелькнула ещё одна мысль. «Стихи! Конечно же, стихи». Стихи он начал писать ещё с первого курса, как только познакомился с Любой. Ей и посвятил первые из них, очень робкие, неумелые и наивные. Тогда душа у него только начинала просыпаться от детской спячки, такие детские стихи и получались. Но потом, после знакомства с Суботиной, они стали чуть серьёзнее, глубже, хоть и страдали всё той же наивностью. Но были искренними. И он их записывал в отдельную тетрадь. Сергей никому стихи не показывал и уж, конечно, не читал вслух. И так разбередившая его душу Галка вызвала целую волну стихотворений. Вспомнив о них, он тут же достал из тумбочки спрятанную тетрадку в сорок восемь листов, начал просматривать. Стихов, посвященных этим ушедшим Рыжим глазам, было немало, но последние ему больше всего нравились, и он принялся их переписывать на чистый лист бумаги без всяких приветов и ответов. «К брошенным не возвращаются! // Таков закон любви». «Всё замерло в молчанье вечном. //Стоишь ты в платье подвенечном». «Не могу спокойно глядеть за окно, // На девчонок прохожих, красивых». «Мы расстались с тобой // Под февральскую зимнюю вьюгу». И закончил своё послание четверостишьем: «Как часто подлости свершая, // Не видим подлеца в себе. // Сказать по чести, не скрывая, // Мы этим подлецы вдвойне». И больше ни одного слова, только подпись и число. Чтобы не пустить ещё какую-либо слезу, он тут же запечатал исписанные листы к конверт, вышел из кубрика и отнёс его к почтовому ящику, что висел на стене учебного корпуса. Чуть помедлив, опустил конверт в ящик, немного успокоился. Хоть какая-то точка в этой несложившейся любви поставлена. Сергей, конечно, не питал никаких надежд, не был даже уверен, что Галка получит это его послание. Но если и получит, то не успеет ответить, ведь он совсем скоро уедет из этого города, а его домашнего адреса она и не знает. В общем, по его расчётам это письмо будет безрезультатным. Да и какие ему нужны результаты? Ему от Галки уже ничего не надо, ведь у него теперь есть Лиана, такое милое и наивное существо. Вспомнив о ней, он даже заулыбался, и тут же на лестнице столкнулся с ротным, который, увидев такого неунывающего курсанта, даже чертыхнулся, но Сергей не обратил на него никакого внимания, спокойно прошёл в свой кубрик.
Вечером он снова был вместе с ней, снова они бегали вдвоём по набережной Волги, взявшись за руки, как дети, снова шутили и смеялись. И это ему совершенно не надоедало, даже наоборот очень сильно нравилось. Он сравнивал Лиану с клубком, бесконечным клубком смеха и радости. И в то же время у неё постоянно проскальзывала чрезмерная строгость, лишь только Сергей чуть переступал невидимую черту дозволенности – она ещё совсем не растеряла свои высокие, но по существу детские, мечты. «Ребёнок. Совсем ещё ребёнок! Но чудесная она всё-таки девчонка!» От таких мыслей у него становилось ещё теплее на душе.
В понедельник «зондер-команда» с утра приступила к действию. Все штрафники начали наводить порядок в учебном корпусе, убирали оставшийся мусор, передвигали столы и стулья, мыли полы. Работа, в общем-то, нетяжёлая и привычная, и она не особо тяготила всех оставшихся, тяготило другое, что они вот тут вкалывают, а остальные уже дома, гуляют и никого об этом не спрашивают. Обидно, конечно. Но куда деваться, раз сами виноваты. Надо сидеть в училище и вкалывать.
Обедом их накормили неплохим. И чуть отдохнув, все вновь приступили убирать учебные кабинеты. И тут к ним влетел где-то задержавшийся Князев.
- Кнуты! Нас сегодня отпускают!
- Не свисти, - не поверили парни. – Отпустят, как же…
- Вот вам крест, - перекрестился Валерка.
Все задумались и молчали.
- Айда в роту! Чего тут мяться, - и Князев побежал по коридору к главному лестничному прогону.
Курсанты, чуть постояв, побросали веники и тряпки, кинулись за ним и запыхавшиеся влетели в общежитие. Там около входа на второй этаж стоял командир роты.
- Что? Прибежало стадо? – спросил, ни к кому особо не обращаясь. – А ну, постройтесь как положено! – скомандовал.
Парни неохотно выполнили команду, стояли молча насупленные.
- У-у, разгильдяи! – прошипел Никоноров. – Была бы моя воля, я бы вас всё лето тут продержал. – Он прошёлся перед строем. – Начальник строевого отдела Васильев дал команду отпустить вас.
- Ура! – закричали курсанты что есть мочи.
- Чего радуетесь?! – прикрикнул на них ротный. – Это ещё не всё. – Он опять прошёлся перед строем. – Кое-кто задержится тут до особого распоряжения. – Никоноров со злорадством посмотрел на курсантов. – Курсант Новиков!
- Я, - еле слышно ответил Сергей.
- Я. Головка от патефона, - себе под нос пробурчал ротный. – Выйди из строя. – Тот вышел. - Ты остаёшься.
Новиков от удивления раскрыл рот, ничего не понимая.
- Как… Как остаюсь? – выдавил из себя.
- Вот так и остаёшься. Будешь знать, как устав нарушать. Отпуск при училище у тебя будет продолжен.
У Новикова на глазах навернулись слёзы обиды. Но он весь сжался, исподлобья глянул на довольно улыбающихся ещё какую-то минуту назад друзей по несчастью, а теперь истинных счастливчиков, которым уже никакого дела не было до него. От этого вспыхнувшая обида на Макаку ещё сильнее стала душить его. И чтобы не разреветься тут перед всеми, он до боли стиснул зубы и сжал кулаки, закрыл и опустил глаза. Ротный снова стал ходить перед строем, кого-то выискивая.
- А, вот ты где прячешься. Курсант Можаев!
- Я.
- Ты тоже остаёшься.
В ответ тишина. Сергей глянул на Вовку. Тот спокойно стоял и улыбался. Молодец! Его тут оставляют, а ему хоть бы что. Спокойный парнишка. Можаева, конечно, было за что оставлять. Он тоже постоянно убегал в самоволки, также нарушал форму одежды, вдобавок ко всему попивал, залетал не раз ротному в не очень приличном виде, а в последний раз, когда попался, послал Никонорова подальше открытым текстом, а когда тот прикрикнул на курсанта, Вовка кинулся на него с кулаками и едва не набил своему обидчику морду, хорошо хоть старшина роты Крамков сдержал разбушевавшегося Можаева, а то бы Вовку и выгнать могли запросто из училища. Но разве он об этом тогда думал.
- Не слышу ответа! – повысил голос командир роты.
- Ясно. Остаюсь, - спокойно ответил Можаев.
- Ну, раз ясно, то все остальные могут собирать свои манатки и сдавать постельное. И чтоб быстро! Разойдись!
Парни все кинулись в разные стороны с радостными криками. А Новиков зашёл в кубрик, плюхнулся в койку и чуть ли не завыл от обиды. «Ну, Макака, погоди! Мы с тобой когда-нибудь ещё поквитаемся. Я тебе всё равно отомщу, пусть даже…» Сергей задумался. А что он может сделать ему, своему «любимому» командиру роты? Устроить тёмную? Накинуть мешок на голову и избить? Так ведь не справится он с ним. Хоть и щупленький ротный, но всё же мужик, в армии сколько лет служил. А он что? Ещё совсем пацан. Так что же он ему сделает? Он никак не мог придумать способ мести Никонорову, стал думать о своей Красной Шапочке, стараясь отвлечься от грустных размышлений и уснуть. Но куда там! Разве уснёшь в таком состоянии. Так он и лежал, отвернувшись к стенке, один в опустевшем кубрике, Валерка давно уже куда-то замылился и не показывался тут. Сколько времени прошло, он и не знал, но тут в кубрик влетел друг по несчастью Можаев.
- Собирайся. Ротный отпустил! – проговорил с порога.
- Кончай шутить. И без того тошно, - не поворачивая головы, тихо ответил Новиков.
- Не веришь? Как хочешь, - пожал плечами Вовка.
- Нет, это правда? – Сергей вскочил с койки. – Не шутишь?
Тот в ответ только снова пожал плечами. А Новиков верит и не верит, но тут же подхватился, проскочил мимо Можаева в коридор и к ротному в каптёрку.
- Чего прибежал? – встретил вопросом вечно чем-то недовольный Никоноров.
- Можаев… сказал.., что…
- Да, можешь собираться и уёдывать на все четыре стороны, - пробурчал ротный.
Сергей не стал уточнять, кинулся назад в кубрик. Так, бельё кастелянше, матрац и подушку коменданту, обходной лист ротному, кабинет начальника строевого отдела, бухгалтерия и… «Всё в порядке! Отпускные в кармане! Теперь быстрее отсюда прочь, чтобы, не дай Бог, не передумали и не вернули. Эх, ротному бы ещё какую-нибудь пакость сделать на прощание, чтобы хоть немножко отомстить за все нанесённые обиды, но ну его подальше!» Новиков, сложив свои личные вещи в сидор, вышел из кубрика. Около выхода стоял Никоноров. Сергей, ни слова не говоря, прошёл мимо, а потом тихо, для себя, проговорил:
- До свидания, Макака. До свидания, училище, казармы!
И кинулся прочь от общежития, вздохнув полной грудью чистый воздух. Немного успокоившись, зашагал к центру города, привыкая к тому, что уже можно ничуть не опасаться, что его могут поймать и наказать за самоволку. Оставив вещи у родственников, заспешил к Лиане поделиться радостной вестью.
- Лилька, меня отпустили! – возвестил он чуть ли не с порога, успев только поздороваться.
- Ну и что? – равнодушно спросила девушка.
Сергей не нашёлся, что и ответить. «А действительно, что из этого? Может, она просто не в духе? На что-то сердится? А чего, собственно, веселиться-то? Ведь и у меня, честно признаться, радость какая-то наигранная, неестественная. Ну, отпустили меня из училища. И что из этого? Подумаешь, какое счастье. Всех отпустили. И я скоро уеду, уеду из этого города, уеду от неё. Может, она из-за этого такая и сердитая? Может, она вовсе и не хочет, чтобы я уезжал от неё? Почему бы и нет? Ведь ей со мной было не так и плохо. Милая Лилька… Остаётся всего несколько встреч с тобой и… Почти два месяца мы с тобой не увидимся. И будет только надежда, надежда на последующие встречи. А сейчас… сейчас надо ей что-то сказать, сказать что-то типа «люблю». Но как это ей сказать? Я ведь даже Галке, этим Рыжим глазам не говорил подобного, хотя так любил её, да и сейчас люблю. Нет, нет! Хватит об этом! Её больше нет для меня! Она не существует для меня! У меня есть Лилька, милая смешная Лилька. Она мне так здорово нравится. Сказать ей сейчас об этом? Но поймёт ли она меня? Ведь ей всего шестнадцать». Нет, он, конечно, ничего ей не сказал, не мог сказать, потому как никому ещё не говорил о своих чувствах. Никому!
Весь следующий день он провёл в сборах. Хотя чего ему собираться-то? Покидал вещи в сидор и айда на вокзал. Но брат тоже захотел с ним поехать, он почти каждое лето ездил к ним в деревню и сейчас собрался. Можно было во вторник и уехать, ему так не терпелось побыстрее оказаться среди своих родных и близких. Но в такой же степени не хотелось уезжать и от неё, его Лианы – его Красной Шапочки, Тани, Лилии, Липы со слипа. Боже мой! Сколько же у неё имён! Виктор уже почти подготовился к отъезду, и они твёрдо решили в четверг на утреннем «Метеоре» отправиться в путь. И остался всего один день – среда. Весь этот последний день они провели в окончательных сборах, ходили вдвоём с братом по улицам, прощались со знакомыми, с городом. Заходили в магазины, покупали гостинцы для родителей Сергея и сестрёнки. Знакомых у Белкина в городе было немало, да и у Новикова тоже прилично. Встречались, расходились, а глаза Сергея (вольно или невольно, он и сам этого не мог понять) искали её, Галку Суботину. Хотелось ещё раз взглянуть на неё, может быть, в последний раз, ведь она уезжает так далеко и, возможно, навсегда из этого города, её родного города, ставшего уже и для него, Сергея Новикова, таким дорогим. Он ходил по улицам и вглядывался, вглядывался в прогуливающихся горожанок.
Сергей скорее почувствовал (так сильно вдруг заволновалось сердце), чем увидел её. Между прохожих едва-едва мелькнуло что-то похожее на её фигурку, и он вздрогнул, даже остановился. «Галка!» – едва не крикнул.
- Ты чего? – не понял Виктор.
- Да так, ничего, - тихо проговорил брат, а глаза так и устремились к ней.
Белкин тоже посмотрел в ту сторону и всё понял, усмехнулся.
- Может, мне уйти?
- Зачем? Она ведь не одна.
Да, она была не одна. Она, как всегда, была со своим другом, по всей вероятности, уже женихом, а может, и мужем. Кто его знает? Ведь Сергей совершенно был не в курсе её амурных дел, не пытался ничего выяснять, просто не хотел ничего выяснять, стараясь как можно быстрее забыть эти Рыжие глаза. Но разве их забудешь… И сейчас он стоял и смотрел на неё, впившись глазами, ничего и никого не замечая вокруг, даже её парня, всё того же Андрея, которому она о чём-то щебетала на ухо и нежно улыбалась. Она, конечно, тоже ничего и никого не замечала вокруг, рядом с ней был только один человек, её Андрей. Непонятная (а почему непонятная?) волна злости подкатила к Сергею, на какой-то миг подхватила его и унесла в те осенние дни первых их встреч и тут же бросила в февральскую вьюгу, когда она (его Галка, его Рыжие глаза!) в последний раз сказала «нет». Сергей сжал кулаки и застонал. Из оцепенения его вывел брат.
- Пойдём, - тихо сказал Виктор и дёрнул за рукав рубашки. – Пошли отсюда.
Сергей ничего не ответил, но покорно, ведомый Белкиным, пошёл в обратную сторону от того места, где ещё стояли они вдвоём: его (да нет, давно уже не его!) Галка и он, её друг Андрей. Он уходил от этого места не оборачиваясь, сам пугаясь даже ощущения того, что он может не сдержаться и броситься к ней. Ведь предательская мыслишка – а почему бы ни подойти к ней и ни поздороваться, всё-таки мы друзья? – уже кружилась у него в голове. Но он заглушил её, ведь это была откровенная слабость, которая ничего, кроме разочарования, не могла принести ему (хорошо хоть это он понимал). И он уходил от этого места, уходил медленно и не оглядываясь, подспудно чувствуя, что её сегодня, наверное, видит в последний раз, больше она (эти, такие безумно дорогие Рыжие глаза!) уже никогда, видимо, ему не встретится в жизни.
Вечером втроём (Сергей, Виктор и Лиана) они пошли во Дворец культуры моторного завода смотреть и слушать оперу. Предложил Белкин, более близкий к цивилизации человек. Сергей, хотя и слышал что это такое, но никогда не слушал оперу, а уж не видел и тем более. Да и где в деревне такое найдёшь, если нормального радио даже там не было, ведь только-только провели электричество, когда заполнили Горьковское водохранилище, затопившее их мелкую и любимую детворой речку Ёлнать. Только тогда у людей стали появляться более-менее приличные приёмники (о телевизорах они только слышали, что есть такие штуки, по которым можно даже смотреть кино, но не верили до конца, хотя, конечно, всё возможно – в космос-то человек уже полетел!). А в их семье и приёмника даже не имелось, отец всё строился, не до того было. Да и здесь, в городе, не больно посмотришь телевизор – в училище такой штуки нет, как и у родственников Сергея. Но про оперу им рассказывала куратор Кубанская. Она даже раз водила курсантов на спектакль местного драмтеатра. Сергея здорово понравилась постановка комедии про Мезозойскую культуру (попал в театр в первый раз, как и большинство ребят из их группы), что он даже потом выступил на обсуждении спектакля (и сам не ожидал такой смелости от себя). Но то был обычный спектакль, там герои говорили нормальным языком, а в опере же все поют. Чего тут поймёшь? Но интересно посмотреть, как это всё происходит, да и Лильке на прощание надо было сделать какой-нибудь подарок, чтобы лучше помнила о нём, Сергее. Вот он и согласился пойти с братом в ДК, оказалось, не против и подруга, хотя она и не выразила определённого интереса к этому (она тоже ни разу не слушала оперу, да и откуда? В их городе не было оперного театра). К тому же давали оперу “Фауст” гастролирующие московские артисты. Хоть это всё и сильно интересно, но Сергей скептически настроился к предстоящему действу, тешил себя мыслью, что он тут малость отдохнёт или даже поспит перед завтрашней дальней дорогой. Но первые же звуки оркестра и голоса певцов буквально заворожили его, бросили в какой-то неведомый до этого ему мир, и он уже ничего не замечал вокруг, только смотрел и смотрел на сцену. Он был просто очарован до глубины души всем увиденным и услышанным. Не замечал он, конечно, и сидящую, и явно скучающую, его подругу, которая поначалу тихо дергала его за рукав, пытаясь что-то сказать, а потом отступилась и насупилась. Но этого Сергей ничего не замечал. И, может быть, зря.
Из ДК вышли молча. Виктор, сразу сообразив, что он тут явно лишний, сухо попрощался и быстро зашагал вперёд. Они остались вдвоём. Сергей всё ещё находился под впечатлением только что увиденного и услышанного и пребывал в каком-то странном состоянии, а Лилия шла, низко опустив голову и задумавшись. Взглянув на неё, он тут же как бы пришёл в себя.
- Ну, как тебе опера? – спросил.
- Ничего, - без особых эмоций ответила девушка.
- А я просто без ума! – восторженно произнёс Сергей.
- Это и видно, - чуть усмехнулась она.
- Да, может, ты и права. – Он немного помолчал. – А сегодня последний вечер мы вместе. Завтра я уже уеду.
- Ну и что?
Он не нашёлся, что и ответить ей, только пожал плечами. Действительно, а что такого? Ну, уезжает человек и уезжает. Многие уезжают. И он не стал больше продолжать этот разговор, начал рассказывать, как они с братом готовятся к отъезду, о деревне своей немного рассказал. Так и шли они старой дорожкой через мост, по набережной, через поле и часа через полтора подошли к её дому.
- Ну, я пойду, - тихо проговорила девушка.
- Нет уж, Лиана, сегодня мы с тобой будем встречать рассвет, а потом ты меня пойдёшь провожать, - чуть усмехнувшись, возразил Сергей.
- Как бы не так! – вспыхнула Лиана и сразу же добавила: - Я замёрзну.
- Ничего, как-нибудь согрею тебя, - он сделал паузу, - своим дыханием.
- Только это мне ещё не хватало, - снова вспыхнула она.
- Тогда иди домой и оденься потеплее.
Лиана не стала возражать, повернулась и направилась к дому. Сергей остался один, глядя на то место, где только что стояла девушка. «Вернётся или нет?» Она вскоре вернулась в накинутой на плечи, видимо, маминой кофте, и они пошли бродить по притихшим близлежащим улицам. Говорили о пустяках, о планах на эти летние месяцы. Его, конечно, волновало совсем другое – будет ли она его ждать это время, но он всё никак не решался завести разговор на столь тонкую тему. А время летело быстро, уже начало розоветь небо за дальним леском, поднялся лёгкий ветерок, стало чуть прохладнее. Девушка начала даже поёживаться. Сергей, ни слова не говоря, обнял девушку и тихонько прижал к себе. Она тут же оттолкнула его и слегка насупилась.
- Лиля, я тебя сейчас поцелую, - с едва заметной улыбкой проговорил он и сделал шаг вперёд.
- Только попробуй, - с задором ответила она, и тело её напряглось.
- И попробую, - с таким же задором сказал он. – А что ты мне сделаешь? – спросил, усмехнувшись.
- Хм, узнаешь.
- Ну, Лиля, брось капризничать, - начал уговаривать. – Я тебя в щёчку поцелую.
- Я тебе дам, в щечку, - на полном серьёзе отвечала она.
Сергей какое-то мгновение постоял молча, в нём боролись два чувства: хотелось и поцеловать девушку (ведь сегодня последний вечер, да уже и день, с ней), и он боялся обидеть её (может, она ни разу ни с кем и не целовалась ещё, и это вполне могло быть). И всё же он решился на отчаянный шаг. Выждав момент, когда она опустила глаза и задумалась, Сергей сделал шаг вперёд, сильно обнял девушку, так, что крепкие молодые груди упёрлись в него, и впился своими губами в её губы. Это был миг, всего лишь миг, и она тут же дёрнула свою голову влево, и её губы скользнули по его щеке, но даже за это весьма короткое мгновение он успел почувствовать их разгорячённую солоноватость. Он слегка обомлел и разжал объятья. Лилия отпрянула от него и закрыла лицо руками. Оба молчали. Сергей не знал, что и сказать. Ничего ведь, собственно, и не произошло, даже поцелуя-то нормального не получилось, а она вот стоит, словно потеряла невинность. Ему было и немножко смешно от этого, и слегка жалко её
- Лиана, чего это ты? – глухим голосом спросил. – Ничего ведь такого не случилось.
Она молчала, стояла рядом с ним, вся съёжившись. Сергей сделал шаг к ней, взял за озябшие руки, начал тихонько отрывать их от лица, девушка не очень сильно сопротивлялась. Пожалуй, с минуту он прилагал усилия, и ему удалось добиться своего. И (о, ужас!)… у неё в глазах блестели слёзы. Парень даже испугался.
- Что это с тобой, Лиана?
В ответ ни слова, девушка стояла, опустив глаза.
- Я… без любви… не отдам… поцелуя, - едва слышно, и прерываясь, наконец проговорила.
Настала очередь оцепенеть Сергею. Он не знал что и делать: смеяться или рыдать, стоять или падать. «Ну, и ребёнок же она! Ох! Ей-богу, смешно». Но это кому как. Ему всё же было весело, а она всё принимала всерьёз.
- Но ведь я же тебя… люблю, - с усмешкой проговорил он.
Опять ни слова в ответ. Что делать? Остаются последние минуты этого свидания, уже надо спешить домой, чтобы не опоздать на «Метеор», а никак не выяснен главный вопрос, будет ли она его ждать? О любви, её любви к нему, конечно же, разговора нет. А он её любит, как только что сказал, хоть и не совсем серьёзно? Кто его знает. Она ему, конечно, нравится, и даже весьма. Но таких глубоких чувств, как к Галке (опять эти Рыжие глаза!), у него нет. Возможно, они появятся потом. А сейчас… Что сейчас?
- Лиана, ждать-то меня будешь? - уже без улыбочки спросил.
- Не знаю, - тихо, пожимая плечиками, ответила она, не поднимая глаз.
- Ну что ж, до свидания. Жди, - проговорил с лёгкой грустью, слегка сжал её совсем замерзшую ладошку, повернулся и ушёл.
Обернувшись, увидел, что она всё стоит на том же месте, смотрит ему вслед, но выражения её лица уже не разобрать, а мыслей не почувствовать. Да и какие у неё мысли? Сергей вроде ей и нравится, и в то же время она уже настолько начала привыкать к нему, что он ей стал и не интересен даже. Может, с другими интереснее будет. Например, с Валеркой?
Заскочив в первый автобус, Сергей плюхнулся на сидение. Уже совсем рассвело, но спать, как ни странно, не хотелось, хотя он и не спал почти сутки. И столько всего случилось за это время! И неожиданная встреча с Галкой, и поход в оперу, и неудачный поцелуй с Лилией. «Да, Лилька, Лилька. Будешь ли ты меня ждать? Будешь. Я так хочу!» Перед его глазами, как будто наяву, встала её жалкая фигурка при этом дурацком поцелуе с закрытыми руками лицом, и слёзы, настоящие слёзы. «Глупая ты, глупая девчонка!»
Сергей подходил к дому Белкиных, когда уже совсем рассвело. Дворники подметали тротуары, машины поливали улицы, было тихо и спокойно, город в основном ещё спал, появились только лишь отдельные прохожие. Он открыл своим ключом дверь в подъезде, поднялся на второй этаж по крутой лестнице, там тоже отпер дверь, а потом и входную в квартиру. В ней тихо и спокойно, все спят, Виктор в том числе, а вроде он будильник заводил, но, видимо, не услышал его. Новиков начал тормошить брата:
- Вставай! Вставай! Надо ехать.
- А? Что? Уже надо ехать? – подскочил Виктор, но тут же повалился в кровать, мгновенно засыпая.
- Вот соня! Вставай давай! – начал тормошить вновь.
На этот раз ему это удалось, и они, чуть умывшись и даже не позавтракав, устремились к речному вокзалу – времени до отхода «Метеора» в обрез. Подбежали к нему чуть ли не перед самым отходом. Но всё нормально, успели занять свои места, и вот уже теплоход, развернувшись вниз по течению, стал набирать скорость, проскочил под мостом, помчался дальше. Сергей вышел на смотровую площадку, сильный ветер обдал его всего утренней прохладой. Он посмотрел на ту часть пригорода, где в этот момент уже наверняка крепким сном спала его Лиана (Липа со слипа) в своём домике, в своей тёплой постельке. «До свидания, Лиля, до свидания. Долго мы теперь, наверное, не встретимся, а может, и… - Он не стал даже про себя договаривать это слово «никогда». – Нет, так не будет. Мы ещё с тобой увидимся и погуляем, ведь ты мне очень нужна. А сейчас спи спокойно, моя милая Лилия речная».
Он прошёл в салон, опустился в удобное кресло и тут же отключился, и ничего не замечал и не слышал вокруг, проспал все стоянки вплоть до самой Костромы, и то здесь разбудил его брат, предложив перекусить, а пожевав бутерброд с колбасой, он снова погрузился в сон и только к Кинешме более-менее пришёл в себя, стал смотреть на любимые с детства берега Волги. И вот уже за мысом показалась Ёлнать. У Сергея почему-то тревожно застучало сердце, может быть, просто от волнения, а может, и от какого-то предчувствия. Но какого? Нет, конечно, дома всё нормально, в этом он уверен. Просто волнуется постоянно, когда возвращается на свою малую родину. Пристань в Юрьевце, автовокзал, последний в этот день рейсовый автобус, ещё каких-то сорок минут, и он в своей деревне. «Здравствуй, Ёлнать! Здравствуй, красавица! Я снова дома. Снова могу спокойно дышать, спокойно гулять, делать всё, что мне захочется. Неужели это правда?» Это, конечно, правда. И встречи, встречи. Встречи с матерью и отцом, с сестрёнкой, с друзьями и подругами. Но это ещё впереди, а пока праздничный стол и отдых.
Утром, проснувшись, сразу и не понял, где он находится. От этого даже слегка заволновался, но тут же вспомнил, что дома, заулыбался, на душе потеплело. Хорошо! Вставать не хотелось. Да и куда спешить? Совершенно некуда. Лежал и нежился, ни о чём не хотелось думать, но и спать тоже не хотелось. Стал прикидывать в голове, что нужно сделать за этот первый день в деревне и за всё лето. Но ничего грандиозного придумать не смог, поэтому встал, вышел во двор, сделал зарядку, умылся около колодца и направился на кухню, где мать уже с раннего утра истопила печку и пекла пироги.
Плотно позавтракав с братом, пошли гулять по деревне. Как показалось им обоим (Виктор частенько здесь бывал), что-то тут стало пустовато. Из его самых близких друзей был только Миша Копытов, остальные разъехались кто куда. Николай Зарецкий уехал поступать в институт в столицу (куда ж ему ехать, как не туда, раз единственный в классе закончил школу с золотой медалью), его тёзка Яншин только что был в отпуске и уже уехал, Саша Огурцов второй год служил на флоте. В общем, ребят в деревне совсем и не осталось, не считая малолеток. Местные девчонки хоть и не сильно интересовали Сергея, но тем не менее он порасспрашивал о них у друга. Оказалось, что и подруги почти все поразъехались, но пока тут чего-то задержались сестры Кроликовы (Кролики, как их все звали). В принципе, они обе были неплохие девчонки, но старше Сергея, хотя младшая, Галя, можно сказать, и ровесница, она родилась с ним в один год, только в его начале, а он в конце. И из-за этой разницы (всего-то десять месяцев) считалась старше, чем он. И в школу пошла на год раньше его. Весёлая она была девчонка. Сергей всегда с интересом наблюдал за ней, но ухлёстывать в школе не решался – она на таких сопляков глядела сверху вниз, и правильно делала. Что от них можно получить? Да ничего. Разве что мелкие пакости. Но она, Галя, дружила с его сестрой, Гелей. И они нет-нет да и встречались на школьных вечерах, и даже иногда Сергей приглашал её танцевать. Но это было всё в школе. А сейчас иное дело. За эти два года в училище он заметно повзрослел, стал намного симпатичнее, угреватое лицо очистилось, но самое главное – у него ушла та робость, которая постоянно сковывала все его движения, и особенно в отношениях с девчонками. Сейчас этого уже не было (конечно, робость та ещё осталась, но он её так глубоко спрятал в своей душе, что она редко выходила наружу), Сергей заметно осмелел, а для виду напускал ещё на себя и легкую наглость. И она ничуть не портила его, даже наоборот, придавала ему особую пикантность. А это девчонкам нравилось, он уже давно понял. И пользовался этим.
Вечером он один пошёл на прогулку, Виктор решил посидеть в кругу своих родственников. И чуть ли не сразу встретил сестёр, катающихся на велосипедах.
- Здравствуйте, Кролики! – обрадовался он.
- А, здравствуй, курсантик! – ответили дружно девушки.
- Прокатимся, что ли?
- Кто прокатится, а кто и так погуляет, - рассмеялась Галя.
- А это мы ещё посмотрим, - в тон ей ответил Сергей, быстро подбежал к велосипеду и ухватился за багажник. – Стоп! Садись на раму, Кролик, я тебя сейчас прокачу.
Та особо не сопротивлялась, пересела на раму, и они поехали вместе догонять старшую сестру Таню, стали весело болтать. А солнце совсем уже склонилось к закату, начало темнеть. Воспользовавшись этим, Сергей незаметно от старшего Кролика свернул к ближайшему леску.
- Ты куда меня везёшь и зачем? – забеспокоилась девушка.
- Сейчас узнаешь, - усмехнулся он. - Я дюже по тебе соскучился.
- Да? – искренне удивилась она.
- Да. – Сергей посерьёзнел. – Всё это время о тебе только и думал. Всё время ты у меня была в мыслях, и твой милый образ я постоянно носил в своей душе. Эх, если бы ты знала, как я по тебе соскучился, - он глубоко вздохнул. – Просто ужас!
Сергей еле сдержал смех, только едва усмехнулся.
- Ага. Было у тебя время обо мне скучать, - засомневалась Галя. – Сам, наверное, только и гулял со своими горожанками.
- Ну, что ты? Ведь ты у меня единственная любовь, а больше никого и нет. Вот тебе честное-пречестное слово, - заверил серьёзно её.
Та ещё сильнее засомневалась. Хотя, может, и правду он говорит? И не нашлась что ответить, молча сидела на режущей раме велосипеда. «Вот дурёха! – усмехнулся про себя. – Неужели она и вправду думает, что это я ей говорю серьёзно? Странное дело, той Галке, тем Рыжим глазам, я ничего подобного не мог сказать. И что вышло? Потерял её. Наверное, девчонки действительно слышат только ушами, и больше ничем. А душу они не понимают и совсем не чувствуют её». Он глубоко вздохнул.
- Что ты вздыхаешь? – спросила девушка.
- Да вот ты не можешь понять моих искренних слов. – Он остановил велосипед, встал около него, Галя тоже спрыгнула. – Пойми, ты ведь у меня…
- Единственная? – продолжила вопросом она.
- Ага, - быстро, чтобы не рассмеяться, подтвердил он.
Сергей прислонил к берёзке велосипед, подошёл к Гале, взял за подрагивающие, видимо, от наступившей прохлады, обнажённые руки, притянул к себе, поцеловал. Она, ни слова не говоря, резко оттолкнула его, что ещё больше раззадорило парня. «Нет, Кролик, я уже вошёл в аппетит. Теперь держись!» Он снова притянул её к себе, пытаясь поцеловать. Сопротивление было уже не таким сильным, но всё равно она стала вырываться из его объятий, а он под её напором сделал шаг назад и споткнулся о лежащий сзади ствол молодой сосны, сломанной в последнюю грозу, стал падать на спину, увлекая за собой и девушку.
- Что ты делаешь? – испуганно спросила она и начала слегка вырываться.
- Ничего, - спокойно ответил он. – Ты же сама меня уронила.
Девушка задумалась и притихла, лежа на его груди. Воспользовавшись её замешательством, Сергей ловким движением туловища опустил тело девушки на валежник и сам очутился сверху, стал лихорадочно расстёгивать пуговицы на её рубашке. Девушка забилась как птица в клетке, стала вырываться, и это ей быстро удалось, так как клетка оказалась не совсем прочной, а стражник был всё-таки не настолько дерзким, как хотел показаться. Галя вскочила с валежника, начала лихорадочно застегивать пуговицы рубашки. Сергей поднялся тоже.
- Ну, ты и хам стал, Новиков, - произнесла тихо. – Совсем избаловали тебя городские девчонки.
- Что ты, Галка, - усмехнулся он. – Я всё такой же скромный и нежный. И всё это благодаря любви к тебе.
- Да?
- Да. Ведь ты у меня единственная.
- Я это уже слышала, - серьёзно, даже сурово проговорила девушка.
- А я не устал и никогда не устану повторять тебе эти слова. Ведь они идут от чистого сердца, занятого только тобой, - улыбаясь, продолжал он.
- А почему ты, когда говоришь это, улыбаешься? – спросила ехидно.
- Просто так. На душе становится очень легко от таких слов. Вот я и улыбаюсь.
Говоря это, он тут же подхватил её на руки и понёс к ближайшим кустам. Девушка стала сильно вырываться, даже царапаться, и превосходство снова оказалось на её стороне.
- Ну, ты и бандит, Новиков! – бросила в сердцах.
- Что? Что ты сказала? – попёр на неё.
- Что слыхал, то и сказала.
- Значит, я бандит, да? – и снова подхватил её на руки, результат тот же самый.
Сергею, честно признаться, уже и самому надоело это притворство в донжуана, и он оставил девушку в покое. Они сели вместе на велосипед и покатили домой уже в сгустившейся темноте. Настроение было нормальное. Ничего необычного он и не ожидал от этой встречи с младшим Кроликом, да и не хотел ничего необычного, а повеселился от души. И это было приятно. С такими недотрогами, как Лиана, сильно не повеселишься, она ещё мала и глупа. И не стоит разрушать её детских грёз. Её можно поберечь для более серьёзной дружбы. А Галя… Галя. С ней легко проводить время. Но что дальше? А что будет дальше, он об этом даже и думать не хотел.
С утра очень хотел отоспаться, отоспаться за все ночи в училище и за последние тоже, благо никто не кричал «Подъём!», спи – не хочу. Но разве тут уснёшь, когда нежные, ласковые лучи солнца скользят по твоей слегка заросшей щеке (ещё не хватало дома бриться!), а на кухне тихо возится у печки мать, стараясь всё-таки не шуметь, но куда там! Шума такого, конечно же, нет, но запахи… В общем, всё по обычной программе: подъём, зарядка, пробежка на речку, купание в освежающей и ещё не прогретой воде, завтрак весьма плотный – мамуля уж расстаралась – и? Что дальше? Отец заданий никаких не придумал, решил и он дать немного отдохнуть сыночку, идти никуда не хотелось, Сергей пошёл в сад, сел там на стульчик в тени яблонь и задумался. Как же распорядиться своим временем здесь, в деревне? Дел, конечно, было очень много, он и сам это видел, но инициативы решил пока не проявлять – отец скажет, когда и что надо делать. С этим проблем не будет, дни уйдут на поправку домашнего хозяйства. А вечера? Так болтаться по деревне с парнями и орать песни под гармошку, как это было до училища, не особо хотелось, видимо, возраст вышел, хотя их неизменный гармонист Миша Копытов и остался здесь. Хотелось чего-то другого. А чего? Понятное дело – чего, девочек, конечно. С ними-то куда интереснее время проводить. Но девчонок почему-то сейчас не было, или почти не было, местные (одногодки) разъехались кто куда, отдыхающих что-то не видно, время что ли не пришло ещё для них. Была, конечно, Галя, с которой он вчера прилично похамил, даже самому сейчас стыдно. И зачем это делал, он и сам не знал, просто, видимо, такое настроение было. Но больше так не хотелось делать. Совершенно не к чему. Ведь он не такой уж и распущёный, как хотел показаться вчера, ну, а на серьёзные отношения с Кроликом не хотел идти, сейчас и это совершенно не к чему. И что тогда? «Надька!» Да, тут в памяти вспыхнула она, Надежда Веткина, его Крошка, с которой в прошлом году он так здорово провёл здесь время, всего каких-то десять дней и ночей августа. «Как это было всё неповторимо! А почему неповторимо? Всё ведь можно повторить. Родственники по-прежнему здесь живут, она может вполне к ним приехать. И приедет! А почему бы и нет? Надо только написать ей письмо, пригласить, и она приедет, обязательно приедет». Подумав об этом, он тут же вскочил со стульчика и заспешил домой, сел за стол, достал тетрадку и ручку, вырвал двойной листок бумаги и задумался. «А Лиана? Как же она? Ведь она ждёт меня, на что-то надеется. Как же быть?» Решил просто написать им обеим, что и сделал. Сначала написал Лиле, написал обычное письмо, как лучшему другу: как доехал, что делает, что намеревается делать и прочее. Пригласил и в гости. А когда запечатал конверт, испугался: а вдруг и на самом деле приедет, что тогда? «А, будь что будет». Дольше писал Надежде. Их переписка почти прервалась после того, как он написал ей о своей Галке, об этих Рыжих глазах (будь они неладны!). Но Рыжие глаза теперь давно уже не его, и они где-то далеко-далеко, а рана всё так и не зажила, да и не заживёт, наверное, никогда. Но лечить же её надо. «А кто сможет это сделать? Лиана? Эта Липа со слипа? Может быть, и она, а, может, и нет. Слишком Лилия мала для этого, а, возможно, и глупа. А Надежда? Надежда – очень верный человек. Но я, кажется, его потерял. А может быть, и нет. Надо ей написать, намекнуть о том, что очень сожалею обо всём случившемся». Так он и сделал, и оба конверта, чтобы не передумать, сразу же отвёз на велосипеде на почту.
Вечером вместе с друзьями пошёл в сельский клуб, всё тот же дощатый сарай для удобрений, тайно питая надежду, как и в прошлом году, встретить её, свою Крошку. Ну, до того ему этого хотелось, что почти убедил себя на сто процентов, что именно так сейчас и случится. Он войдёт в раскрытые двери клуба, а там со своими подругами стоит она, его Надежда, Веткина Надежда. От предчувствия (убедил же себя!) даже сердце заныло, и Сергей с трудом сделал этот последний шаг и вошёл внутрь, остановился, стал оглядываться и… ничего особенного, и уж тем более необычного, он не заметил. Играла музыка, по сторонам зала стояли группки девушек и парней. Вроде все и знакомые. Вон приветливо улыбнулась ему Галя Кроликова, он только слегка кивнул ей головой, ещё кто-то махнул рукой, он также ответил, но её, его Надежды, нигде не было. Да и откуда она могла взяться? Да и нужно ли ей всё опять повторять сначала? Но ведь такое было чудесное начало. Да, было, было. И что потом? Ничего! Пустота! Одна пустота. Разочаровавшись в своих предчувствиях, он горько усмехнулся, стал ещё раз, более внимательно, рассматривать пришедших на танцы. С левой стороны от земляного пятачка стоял моряк. Что-то до боли знакомое было в нём, но он сразу и не узнал его, а потом
- Сашка! Это ты? – крикнул и бросился к моряку.
- Серёга, дружище, здорово! – схватил его в объятья парень.
Вот встреча так встреча! Шурка Огурцов, лучший друг его детства. Поистине неожиданная встреча и долгожданная, предчувствие Новикова всё же не подвело, вот кого сердце навевало. Им уже не до танцев, оставив друзей в клубе, они ушли и сразу же погрузились в воспоминания. А вспомнить есть что. Считай, всё ёлнатское детство Сергей провёл с Сашкой, который был заядлым рыбаком. О, сколько они переловили в речке налимов, ещё тогда, когда она была маленьким ручейком. Ловил, конечно, Огурцов, а Новиков только рыбу насаживал на кукан и таскался за ним. Но и потом, когда разлилась река, они вдвоём ловили и на удочку ершей и окуней, и дорожкой щук. Не забывали и лес, ходили по грибы. Да сколько всего приятного и неповторимого было связано у них друг с другом, несмотря на разницу в возрасте – Огурцов был старше Новикова на четыре года, но это не становилось препятствием для их дружбы. Но детство давно ушло, остались одни воспоминания. А потом он уехал, и они уже не встречались с ним целых три года. Сейчас он старший матрос Северного флота, ему ещё остаётся отслужить один год, и в запас, а пока два месяца отпуска, как, собственно, и у Сергея. Как это здорово!
Воспоминаниям в этот вечер не было конца, рассказывали они и о своей нынешней жизни и службе. Огурцову, конечно, было что рассказать, и Сергей в основном, конечно, только слушал. Но и сам иногда вставлял пару словечек и всё пытался поведать ему о нанесённой и неоплаченной своей обиде ещё позапрошлой зимой Женькой Известиным, когда он, Сергей, провожал свою одноклассницу Нину Румянову домой в соседнюю деревню и когда его оттуда шуганул, видимо, соперник. Новиков давно хотел отплатить тому за то оскорбление, но всё как-то не получалось, то некогда было, то Надежда отвлекала (это прошлым летом), да и команда его уличная, можно сказать, разбежалась кто куда, не с кем и отомстить Известину. И вот тут такой случай. Как его упустить? Он и рассказал обо всём другу. Выслушав, тот только кисло усмехнулся:
- Ладно, помогу маленечко, но только чтоб без поножовщины. Это мне не надо, не к чему.
- Хорошо, - согласился Сергей, хотя и не совсем был согласен с Огурцовым.
Нож («Лису») он, конечно, носил с собой, но так, для форса. И когда ходил к девчонкам на свидание в городе иногда брал его, но никогда даже не вынимал из кармана. И тут, в деревне, носил с собой. Просто так. А вдруг пригодится? Конечно, Сергей ничуть не надеялся на него, и уж тем более не собирался применять его в деле, но ведь достаточно показать нож противнику, как тот может испугаться и покинуть поле боя, так он мыслил, и стал вынашивать план мести Известину.
Поймать его оказалось не так и просто. В ёлнатский клуб на танцы он не ходил, то ли боялся мести, то ли ещё почему, сказать трудно. Но кино посмотреть в затонский клуб приходил, Сергей несколько раз его там видел. Женька со своими верными друзьями появлялся обычно, когда уже начинался сеанс, и исчезал куда-то ещё до окончания фильма. Новиков уже несколько раз пытался его подловить, но, увы, ему этого не удавалось. Но однажды он всё-таки напал на след своего врага, ушёл пораньше с сеанса и проследил, куда Известин пойдёт. И потом вместе с Белкиным, Яншиным и Копытовым догнал на пути к одной из дальних деревенек. Он шёл с двумя девицами и что-то весело заливал им.
- Эй, друг! Ты, кажется, далеко зашёл от своей деревни, - схватив за плечо, остановил его Сергей.
В ответ Женька только нагло усмехнулся.
- Ты дорогу-то в свою деревню не забыл? – угрожающе спросил Новиков.
- Нет, ещё помню, - спокойно ответил тот, всё также нагло улыбаясь и покачиваясь вперёд и назад.
- Ну, у тебя и поза… - закипая, проговорил Сергей.
- Только и бить, да? – зло глянув на противника, ответил Известин, и руки в бока.
- Ага… - только и успел выговорить Новиков, и даже сам не понял, как его кулак врезался в Женькину скулу.
Тот отшатнулся, но не упал. Сергей ещё раз ему врезал. Он снова устоял и тут же опустил руку в карман и выхватил нож.
- Что? Семеро одного не боитесь? – с ненавистью выдохнул и попёр с ножом на Новикова.
Сергей не дрогнул, тут же выхватил «Лису», раскинул её и замер. Увидев нож у своего противника, Известин вздрогнул, весь поджался, прыгнул в сторону и мгновенно скрылся в темноте. Новиков кинулся было его догонять, друзья за ним, но куда там – того и след простыл.
- Здорово мы его шуганули! – довольно выговорил он, остановившись и чуть отдышавшись.
- Ага, - поддержали его ребята, взбудораженные этой стычкой.
- Он, конечно, попытается отомстить, но мы это ещё посмотрим.
Их догнали девушки, брошенные своим провожатым на произвол судьбы. Сергей их ещё в клубе приметил, и они ему понравились, особенно одна, чуть попышнее и постарше своей подруги. Он ещё тогда позавидовал Женьке – такую девочку тот отхватил. И тут на тебе – они сами явились.
- Не проводите нас? – спросила старшая. – А то мы боимся хулиганов, - рассмеялась она.
- Конечно, проводим, - живо отозвался Новиков. – Таких симпатичных девушек да не проводить, было бы просто непорядочно, - и он подхватил под руку девушка, в ответ она только рассмеялась. – А где вы живёте?
- А вон там, - махнула рукой в направлении дальней деревни, расположенной километрах в трёх от Затона.
- Ничего себе? – искренне удивился Сергей. – И чего вы так далеко забираетесь?
- А у нас кина нет, - живо ответила та, - да и женихов тоже, - и звонко рассмеялась.
- Ну, это мы поправим, - рассмеялся и Новиков. – Правильно я говорю, ребята? – спросил у друзей.
- Так их же всего двое? – засомневался Яншин.
- А тебе чего, мало? – Тот пожал плечами. – Раз не уверен, не берись.
Но Николай тут же подхватил под руку младшую подружку, которая сначала вроде бы засопротивлялась для приличия, но потом успокоилась и пошла вместе с ним по дороге. Остальные парни сначала молча топали за ними, но вскоре поняли свою ненужность, отстали и повернули назад. А они вдвоём с Николаем пошли провожать девушек.
Шли и говорили о разной шепухе, совсем не касаясь только что случившейся стычки с Известиным. Да и кому это надо? Сергей и так чувствовал себя превосходно – он хоть в какой-то мере отплатил своему врагу за нанесённую позапрошлой зимой обиду. А девушкам зачем этот разговор? Совершенно не к чему. Вот и шли они вчетвером, весело болтая о том, о сём. Новиков держался вполне свободно с девушками, хотя и видел их в первый раз (а может, он их и раньше видел, только не замечал), чего нельзя было сказать о Яншине. Тот всё время чего-то стеснялся и больше молчал. Вот и приходилось другу отдуваться за двоих, о чём не особо и сожалел. И как бы в шутку, он обнимал свою подругу Тому, стараясь узнать её реакцию на мужскую ласку. Девушка не отвечала взаимностью, может, в шутку, а может, и всерьёз отталкивала парня, чем ещё больше раззадоривала того. Наконец-то дошли до их деревни, сели на скамеечку около одного дома, продолжили пустяшные разговоры. Потом Тамаре за чем-то потребовалось пойти домой. Сергей сразу же увязался за ней. Около крыльца догнал, обнял её сзади за плечи, она уже не вырывалась, повернул к себе, хотел поцеловать.
- Зачем на виду у всех? – остановила его девушка. – Пойдём вон под навес, а то и дождик начинается, - взяла его за руку и повела к заброшенному дому.
Он, конечно, не сопротивлялся, а аппетит разгорелся ещё сильнее. Спрятавшись от начавшегося дождика под навес, Сергей тут же обнял девушку и прижал к себе, она ответила на ласку, сама обвила парня руками. Поцеловал, но никакого удовольствия от этого не получил, поцеловал ещё, потом ещё, результат тот же. Остановился, стал заливать ей о своей любви с первого взгляда.
- Тома, если бы ты знала, как я влюбился в тебя! Как только увидел, сразу же решил про себя, что ты именно та, которую я так долго искал. И вот наконец нашёл. И теперь ты будешь моей…
Девушка молча слушала и лишь слегка усмехалась, а потом отстранилась от парня.
- Мне нужно идти домой, - проговорила тихо.
- А как же я? – искренне удивился он.
- И ты пойдёшь домой.
- В такой-то дождик? Ого! Неужели ты меня не пожалеешь? Неужели во всей деревне не найдётся тёплого местечка, где бы мы смогли перележать этот дождик? – Он посмотрел на девушка, глаза у неё были опущены, и Сергей не смог понять реакции на только что сказанное (в общем-то, в шутку). - А утром я бы ушёл домой.
Она молчала, всё также опустив голову. Он тоже смолк, не зная, что и подумать. «Может, я первый, кто её целует?» От этой мысли он даже смутился – такие вещи он ей говорит (даже в шутку), а она, может, совсем ещё ребёнок. Но деваться некуда, раз завёл разговор, надо продолжать его.
- Ну, так как, Тома? – спросил почти серьёзно.
- Не знаю. Я боюсь. А вдруг что будет? – она взглянула на него, глаза в глаза, и в них у неё сквозила едва уловимая усмешка.
- А что будет? Будет всё нормально, - как бывалый ответил он.
- Нет, мне всё-таки страшно, - она вновь опустила глаза.
Он опять растерялся, не зная, что ей ещё предложить.
- Может, встретимся в другой раз? – предложил, лишь бы не молчать.
- Может быть, и встретимся, - ответила вяло она.
- А может, мы найдём всё-таки тёпленькое местечко? – В ответ молчание. – Неужели ты меня не пожалеешь и прогонишь домой в такую погоду?
Девушка опять ничего не ответила, стояла всё также опустив голову. Сергей ничего не мог понять: или она совсем ещё ребёнок, или строит из себя недотрогу.
- Нет, я тебя не пожалею, - наконец проговорила она и усмехнулась. – Как-нибудь в другой раз. Ведь я тебя совсем не знаю.
Сергей только пожал плечами, ему и самому уже порядком надоела эта игра в первую любовь, да он и не хотел ничего особо получить, к тому же дождик почти закончился, надо было возвращаться домой.
- Ладно, Тома, в другой, так в другой раз. Пока, - бросил на прощание и пошёл от дома, тихо насвистывая.
На его свист откуда из-за домов появился Яншин, чему друг очень удивился, он думал, что Николай давно уже ушёл домой. Тот подбежал к Сергею, громко смеясь.
- Ты чего хохочешь? – искренне удивился друг.
- Ты знаешь, с кем был?
- Нет, а что? – даже испугался Сергей.
- Да это ж Томка, - снова расхохотался Николай.
- Ну, и что дальше?
- Да это ж всем известная б… Ей уже скоро тридцать. Ничего себе девочка, да? – хохотал друг.
А у Сергей от услышанного даже шары на лоб вылезли. «Вот это влип! Ничего себе, девочка непорочная!»
- Ты знаешь, она уже была замужем несколько раз, и её бросали мужики за разврат.
Друг не знал, что и делать, он прямо обалдел от всего услышанного. «Да-а, дела-а…» Но быстро справившись со смущением, он расхохотался вместе со своим другом.
- Нет уж, извини подвинься, чтобы я ещё раз пошёл с ней. Благодарю покорно, - проговорил, а сам подумал: «Интересно, чего она не ответила на последнее предложение? Цену что ли набивала? Или не хотела связываться с таким сопляком, как я? Всего скорее, что последнее».
Уже совсем рассвело. Дождик кончился, воздух был чистый, прохладный, дышалось легко, но ноги так устали, что еле-еле передвигались. Поэтому они шли медленно-медленно. И это их в какой-то степени спасло, как и то, что они до утра прогуляли с девушками. Они, конечно, этого не знали, но Известин, как только на него наехал Новиков, сразу же кинулся в свою деревню, поднял там всех на ноги, и они ватагой, вооружившись по дороге кольями, ринулись догонять обидчиков. Долго рыскали по окраинам Ёлнати, но безрезультатно. Тогда, точно решив, что они могли пойти провожать отбитую добычу, направились к деревне, где жили подруги. Но идти было далеко, к тому же шёл дождь, решили устроить засаду на дороге. Из щитов сделали домик под одной из старых берёз, посаженных, по преданию, ещё при Екатерине Великой, когда та тут проезжала, и стали ждать. Ждали долго и упорно, пылая злобой. И не трудно было представить, что могло произойти, пойди друзья чуть раньше из той деревни. Но кодле уже под утро надоело сидеть в засаде, а дождь всё равно промочил их укрытие, и чертыхаясь, и рассыпая проклятья в адрес Новикова, они побрели домой. А почти следом за ними еле брели в Ёлнать измученные столь дальней прогулкой Сергей с Николаем.
Новиков был вполне удовлетворён таким исходом дела. Он прилично шуганул своего старого врага. Что ему ещё надо? Ничего. Как говорится, баш на баш. Женька тогда зимой его погонял, Сергей сейчас его погонял. Вроде бы и квиты. Но не так думал Известин. Он, считая себя королём в округе, горел желанием отомстить и кричал об этом на каждом шагу. Новикову об этом рассказали его друзья. Значит, быть драке. И никуда не денешься, не просить же у него прощения. Начал же всю эту котовасию не Сергей, а он, Женька. Новиков только ответил ударом на удар. Но драться всё равно придётся, хоть и не особо хочется. Боялся ли он этого? Нет. Сергей хоть и рос скромным и застенчивым парнем, и поначалу его поколачивали одногодки (тот же Лёвка Гриднев, тоже сын учительницы, как и Сергей, живший на их улице через пяток домов, правда, тот был чуть постарше), и ходил он частенько с синяками под глазами, но это было класса до пятого. А потом он сразу как-то вдруг вытянулся и окреп и уже давал хорошую сдачу всем обидчикам. И его зауважали ребята, он даже банду свою сколотил из мальчишек со своей и соседних улиц и верховодил в округе. Его и побаивались. Особенно после того, как он на кулачках одолел своего главного обидчика на улице Лёвку, крепкого парнишку, выглядевшего намного солиднее Сергея. Он хорошо запомнил этот случай и извлёк неплохой урок из него. А дело было так.
Сидели они как-то на горе Лаптевых, резались в карты со старшими ребятами. И чего-то они с Лёвкой вдруг заспорили. А тут возьми кто-то из парней да и скажи:
- А чего у вас кулаков что ли нет поговорить?
Те зло посмотрели друг на друга.
- Чего с ним, сопляком, драться-то? – отмахнулся Гриднев. – Врежешь ему, а он нюни распустит и побежит жаловаться своей маме.
- Как же, побегу! – вскинулся Новиков. – Сам ты уже бегал.
Да, был такой случай. Схватились они с ним однажды зимой, тут же на горке, ну, и накостылял Сергею Лёвка (крепче он всё же был), а тот возьми да и ударь ему лыжной палкой меж лопаток, да так сильно, что штырь пробил насквозь и ватник, и всю одежду под ним, и даже кожу. Гриднев, конечно, взвыл и кинулся домой, всё рассказал родителям, а те директору школы, ну, и пошла разборка. Накинулись тогда на следующий день все в школе на Сергея и давай ему выговаривать такое, что он чуть ли не бандит и ему тут не место. Новиков, не стыдясь никого, расплакался, то ли от стыда, то ли от обиды – не он же первый начал драку, а Лёвка, но ничего говорить не стал. Заставили попросить прощения у Гриднева, он глухо попросил. На том и успокоились. И вот сейчас, при этом упоминании Лёвка так и вскинулся.
- Давай, давай! Я тебе сейчас сопли размажу. И за тот случай тоже!
- Попробуй, - спокойно ответил Сергей, поднялся с земли, сделал бойцовскую стойку.
Гриднев тут же кинулся на противника и со всей злобой стал молотить Новикова. Тот только успевал увёртываться от ударов и защищаться руками. А Лёвка пылал гневом, аж рот скривился. Этот вид своего врага не то чтобы рассмешил Сергея (не до того было), а скорее успокоил, он весь напрягся и быстро стал отвечать на удары. Один раз удачно врезал Гридневу в скулу, чем ещё больше обозлил того, и Лёвка, чуть отскочив в сторону, снова кинулся в бой, слепо молотя кулаками. Сергей, чуть усмехаясь, увёртывался от ударов и метко наносил свои, был спокоен и рассудителен. Почувствовав, что противник выдыхается, врезал пару раз тому в скулу, от чего Гриднев словно бы остолбенел, и ещё один удар в подбородок поверг его наземь. Сергей подошёл к поверженному противнику и поставил на того ногу. Наблюдавшие за стычкой парни даже захлопали в ладоши.
- Ну, ты даёшь, Серёга! Молодец.
Новиков принимал заслуженные похвалы, а Лёвка вдруг вскинулся и побежал прочь от этого места, ребята вслед только засвистели тому. Сергей почувствовал (и по праву) себя героем, но нос не задрал, а с Лёвкой быстро помирился, ведь это была не стычка непримиримых врагов, а обычное выяснение отношений, которое позволяло занять победителю чуть выше место, чем его противник, а отсюда и всё остальное, а главное – уважение старших ребят. Из той стычке Новиков сделал хороший вывод – в драке никогда не надо пугаться противника, пусть он и сильнее тебя физически, никогда не надо теряться и суетиться, бой вести расчётливо, наносить удары только в цель, а не махать кулаками попусту. Побеждает всё-таки не сила, а дух. Усвоив это хорошо, он был спокоен за себя. А поступив в училище, позанимавшись в секции дзюдо, хотя бы и год, заметно окреп, почувствовал себя намного увереннее и сейчас ничуть не боялся угроз Известина. Он был готов к драке, которой избежать, знал, невозможно.
Огурцов уехал погостить к родственникам, его не было почти неделю, и это беспокоило Сергея. Ожидая предстоящую стычку со своим давним врагом, он прикидывал в голове различные варианты и возможности. Отступного от Известина не дождёшься. Это наверняка. Можно, конечно, далеко от дома не ходить. В Ёлнать Женька не сунется уж точно, в этом Сергей был уверен на сто процентов. Оставался Затон, где находился единственный на всю округу сельский клуб, в котором крутили кино, и сюда со всех близлежащих деревень стекалась вся молодёжь. Можно сюда, конечно, и не ходить, удовлетворяясь одними танцами в их дощанике. Но это для Сергея было уже скучно и неинтересно, так как публика состояла в основном из малолеток, да и то только местных, ёлнатских, которые не особо интересовали его, а приезжих как назло никого не попадалось. Поэтому в клуб в соседнее село, хочешь не хочешь, ходить приходилось, там хоть фильмы можно посмотреть нормальные. Не отказывать же себе в этом удовольствии. Вот он и ходил, несмотря ни на какие Женькины угрозы. И на этот раз собрался. Как раз и Саша вернулся из гостей. Вот они втроём (вместе с Белкиным) и двинулись в Затон, а по дороге к ним ещё присоединился Миша Копытов. Четверо – это уже сила. И Сергей нутром чувствовал, что именно сегодня драки не избежать. Он об этом прямо и сказал своему старшему другу:
- Сегодня, Саша, меня будут бить в Затоне.
- Ничего, не дрейфь. Поможем, - рассмеялся Огурцов, и чтобы веселее было всем, стал травить различные байки из своей матросской жизни, а получалось у него это просто здорово, даже Сергей, несмотря на охватившее его волнение, от души смеялся над ними.
Так и дошли они до клуба, около которого стояла вся, хоть и небольшая, банда Известина. «Да, драка будет», точно решил про себя Сергей и весь подобрался, чтобы не выдать промелькнувшую слабинку: «Вот сейчас взять и убежать отсюда, и никто меня не догонит». Подумав так, он только про себя усмехнулся: «Ну, и что? Убегу, и не догонят. А что дальше? Сидеть и прятаться дома, и никуда не ходить до отъезда? Это разве лучше? А этот мудак будет на всех углах рассказывать, какой он, Новиков, трус, и будет постоянно его преследовать. Нет, надо сегодня поставить в этом деле окончательную точку, уж как распорядится судьба». Решил и немного успокоился, но волнение не проходило. Больше всего беспокоило то, что Женька привёл сюда своего старшего брата, здоровенного детину, про которого много кое-чего рассказывали и которого побаивались во всей округе. Он был, конечно, опасен, и силы складывались явно не в их пользу, их-то всего четверо, а тех больше, и не только по числу. Правда, на стороне Сергея выступал Огурцов, который, чего не ожидал Новиков, оказался знакомым по школе со старшим Известииым. Это несколько меняло ситуацию. Если они эти старые знакомые останутся вдвоём в стороне от драки, то ещё можно посмотреть, кто кого одолеет. И эта мысль ещё больше придала уверенности Сергею, и он пошёл брать билеты в кино. Им с Сашей достались места с краю. Взяв их, он подошёл к другу, который о чём-то беседовал со старшим братом.
- Да, неважные билетики нам достались – первое и второе места, - проговорил спокойно.
- С краю удобнее бить! – зло бросил Женька.
- А мы на это ещё посмотрим, - спокойно ответил Новиков.
- А тут и смотреть нечего! Размажем твою морду по сырой траве!
Сергей аж весь схватился, готовый тут же наброситься на обидчика, но Огурцов взял его за руку и повёл к дверям клуба, киножурнал уже начинался. Они прошли по тёмному залу, заняли свои места, а сзади разместилась команда Известиных, и Женька, пока шёл фильм, то и дело нашёптывал почти в самое ухо Новикову: «Будет тебе сегодня, гад, на орехи, будет!» Сергей порывался вскочить и наброситься на своего врага уже тут в зале, но Саша его сдерживал, сильно сжимая руку выше локтя. И как только фильм закончился, Новиков тут же пошёл к выходу, к нему сразу подскочил Женька.
- Нам, кажется, нужно поговорить?
- Пойдём на улицу, - ответил, не оборачиваясь, он и пошёл дальше, следом за ним Известин.
На ступеньках крыльца Женька крепко схватил его за плечо, как бы останавливая.
- Пойдём дальше, здесь же люди, - дёрнул плечом Новиков.
И в тот же момент кулак Известина, направленный в затылок Сергею, просвистел у него над ухом, он скорее почувствовал это намерение врага, чем увидел, и ловко увернулся. Что-то светлое промелькнуло перед глазами и упало со звяканьем в нескольких метрах от них. «Фонарик!» Новиков только соскочил со ступенек крыльца, чтобы не дать Женьке ещё раз ударить ему в спину, и тут же подскочивший Огурцов крепко врезал его противнику в ухо. Драка понеслась. К Сергею подскочил старший брат Известин, они обменялись парой ударов. Силу их Новиков хорошо почувствовал на себе, быстро отскочил в сторону, замер в бойцовской стойке. А тот не кинулся за ним, и эта секундная заминка позволила Сергею отстегнуть свой флотский ремень и накинуть его на руку. Оружие испытанное и надёжное! С ним он сразу же кинулся на противника, и частые удары посыпались один за другим, Известин только успевал защищаться руками. И надо же такому случиться, Новиков вдруг споткнулся и грохнулся наземь, но мгновенно вскочил на ноги и оказался в цепких объятиях врага, никак не вывернуться. А тот стал навешивать ему калганы головой. Сергей крутился из стороны в сторону, но всё напрасно, удары сыпались и сыпались, и попадали в цель. Он почувствовал, как треснул у него передний зуб, рот стала наполнять кровавая жижица. Спас его Миша, подскочивший сзади к Известину и начавший сильно молотить того армейской бляхой по голове (уроки друга не пропали даром). А в стороне от них возился со сворой врагов Огурцов, которые облепили его со всех сторон и буквально висели на нём, не давая тому даже сдвинуться с места, не говоря уже о том, чтобы драться с ними. Под ударами Копытова противник стал ослабевать и выпустил из своих объятий Новикова, который тут же кинулся на Известина, и они уже вдвоём буквально избивали его, тот только слабо защищался руками, укрывая голову. От этого жалкого вида уже почти поверженного врага злоба стала стихать, Михаил и Сергей как-то оба сразу отскочили в сторону и стали смотреть на Известина. Тот опустил руки и стоял на месте, явно не желая продолжать драку. Там, где возился Огурцов, тоже всё стихло, обе стороны отскочили друг от друга, сгруппировались по своим лагерям и стояли стенка против стенки, тяжело дыша и со злобой глядя на своих врагов.
- Будя. Помахали кулаками и хватит, - глухо поговорил старший Известин, стирая кровь с рассечённой брови.
- Не мы первые и начали, - в тон ему ответил Новиков, выплёвывая изо рта сукровицу.
- Как же не вы? А кто кодлой меня подловил две недели назад? – злобно спросил Женька.
- А кто меня позапрошлой зимой гонял? – огрызнулся Сергей.
- Ладно, ладно. Чего вы ерепенитесь? – начал успокаивать их старший Известин. – Вы не туда свои силёнки направляете. Чего друг друга-то бить? Мы же соседи по деревням.
- Соседи, - согласился с ним Новиков. – Только к соседям почему-то нельзя проводить свою школьную подругу.
- Ну, то было раньше.
- И сейчас также будет! - зло бросил Женька. – Сунешься ещё к нам, мы тебе морду-то расквасим.
- Один уже дорасквашивался, - усмехнулся Сергей.
- Оно и видно. Зубы-то тебе и выбили.
- Ну, и выбили. Так не ты же, мудак! – начал уже заводиться Новиков, младший Известин тоже вскинулся.
- Тихо, мужики! – снова стал успокаивать их старший брат. – Я ещё раз вам говорю, что нам нужно жить в мире, а врагов искать в другом месте.
Так и шли они по дороге к дому, перебраниваясь друг с другом, но никто уже в драку не лез, и так всё было ясно. В принципе эта стычка прошла для Новикова почти благополучно, не считая того, что были разбиты губы, разодран нос, выщерблен зуб и выдрана с «мясом» пуговица пиджака. Огурцов тоже отделался лёгкими синяками. Ну, а Копытов с Белкиным вообще не получили ран в бою. А больше всего, конечно, досталось старшему брату Известиных, над которым круто «поработали» Сергей с Михаилом, и тому пришлось обращаться в сельскую больницу, его даже положили туда в стационар. Он не стал никому рассказывать, где так пострадал, но разве в деревне что-либо скроешь. Поэтому через несколько дней мать спросила Сергея:
- Чего ж вы так обошлись с Известиным? Он ведь в больнице лежит.
Сын изобразил сначала непонимание, но потом, чуть усмехнувшись, ответил:
- А нечего было Женьке задираться.
- Это вы из-за Нины Румяновой с ним повздорили?
- Да было такое. Позапрошлой зимой он наехал на меня…
- Как это наехал? – испугалась мать. – На машине что ли?
- Да нет, мам. Ну, пошёл я после школьного вечера провожать её, а он в их деревне с парнями шуганул меня оттуда. Вот и пришлось его немножко поучить.
- Шуганул, наехал… Какие-то у тебя слова стали странные. Чему вас только там, в училище учат?
- Всему, мама, учат. И за себя постоять тоже.
- И невинных бить тоже?
- Ну, почему невинных? Только тех, кто это заслужил.
- А старший Известин? Разве он такое заслужил, чтобы в больницу попадать? И, говорят, это ты его так изувечил.
- Он сам виноват, - насупился сын. – Никто его в драку не тянул. Женька притащил старшего брата, вот он и схлопотал. Ну, а что я это сделал, так это уж так получилось.
- Получилось… Хорошо хоть Саша Огурцов был с вами, а то тебе бы лежать в больнице, - начала всхлипывать мать.
- Мам, да ты успокойся. Ведь я уже не маленький. За себя смогу постоять.
- Сможешь ты постоять. А там, в городе, наверное, тоже дерётесь?
- Как тебе сказать, мама, - замялся Сергей, которому, конечно же, не хотелось говорить всю правду, чтобы сильно не расстраивать мать. – Бывает, но очень редко. Но я не дерусь там, - добавил, чуть усмехнувшись.
- И не надо. К чему драться? Отец вон как твой пострадал из-за этого.
- Мама, будь спокойна. До такого дела не дойдёт. А синяки только украшают настоящего мужчину, - рассмеялся он.
На этом разговор и закончился. Но пересуды из-за драки ещё долго продолжались в селе. Сергея и раньше уважали парни, а теперь стали и побаиваться. А он чувствовал себя спокойно во всей округе.
Так, с переменным успехом и текла его жизнь в деревне. Он от души наслаждался абсолютной свободой, днём что-то делал по дому, в основном по указанию отца, бегал купаться на речку с мальчишками или один, несколько раз сходил в лес за земляникой. Чернику не собирал (хотя это проще делать – сел в черничник и кидай в кузовок крупную и сочную тёмную ягоду, только от надоедливых комаров отмахивайся), ему больше нравилась красная ягода, хотя и побегать за ней приходилось намного больше. Росла земляника на светлых пригорках, и их ещё поискать приходилось. На окраине леса, конечно, было немало солнечных полянок, но все они уже давно обобраны. Вот и приходилось забираться вглубь леса. Он с детства знал земляничные места, но они быстро зарастали молодым перелеском или высокой травой, где эта сладкая ягода не уживалась, и нужно было уходить дальше и дальше. Особенно ему нравилось ходить к Долгишихе, маленькой деревеньке, где и жильцов-то совсем почти не осталось. Но там, на окраинах наступающего на поля леса всегда много росло земляники, да и людей поменьше. Вот он туда обычно и уходил, и зачастую один. Любил Сергей побродить в одиночестве по лесу, своему давнему и доброму другу. И сейчас он пришёл на эти пригорки у деревеньки и стал собирать землянику. В не скошенной траве она была очень крупная и сладкая, он даже попробовал её, хотя обычно никогда не ел ягод в лесу, если шёл туда за ними. А тут съел несколько и перестал собирать: то ли солнце разморило, то ли устал он от всего происшедшего за последнее время, лёг в траву и закрыл глаза. И откуда ни возьмись, зазвучала у него в ушах песня «Долго будет Карелия сниться», замелькала где-то вдалеке хрупкая фигурка Надежды, Надежды Веткиной, его Крошки. И сразу же вспомнилось, как в прошлом году они с ней вдвоём ходили сюда, к Долгишихе, за грибами. И как она радовалась, когда вот тут, на окраинах находила белые грибы. О, сколько же было у неё неподдельной радости и искреннего счастья! От этих воспоминаний почему-то заныло сердце. Сергей приподнялся с травы и сел, обхватив колени руками и положив на них голову. «Надька, Надька. Как всё же было здорово с тобой в те дни и ночи прошлого августа!» Чтобы не впасть в ностальгию, он решительно вскочил с травы и начал быстро собирать землянику, и набрав полный бачок, двинулся по направлению к дому.
По дороге ещё подумал, что, наверное, она приедет к нему, и, возможно, сегодня, ведь приглашал же. Но увы. Надежда не приехала, пришло только письмо от неё. Оно было тёплое, почти как в первые дни переписки, словно ничто непреодолимое и не вставало между ними, словно не существовало холода разлуки и тех Рыжих глаз, что затмили у Сергея всё окружающее его. Прочитав письмо, в котором не написано ни строчки о приезде сюда, он вздохнул и отложил его в сторону. И сразу же тёплая волна, нахлынувшая после прочитанного, медленно отступила, откуда-то стало появляться тревожное состояния. Поначалу он и сам не понял откуда. И тут вспыхнула она, Лилька, Лиана, Липа со слипа. Ответ на первое своё письмо он получил от неё почти сразу. Было оно обычное, по-детски неумелое и даже какое-то неискреннее. Он это не увидел в строчках письма, но почувствовал, что что-то не так, о чём-то она молчит или что-то не договаривает. Но о чём и что? Он никак не мог тогда понять и постарался косвенно это выяснить, задав несколько неудобных вопросов в ответе на её послание. И вот сейчас он ждал от Лианы каких-либо пояснений. Но письма от неё всё не было и не было. И это всё больше и больше беспокоило его. За прошедшее с отъезда время он уже успел соскучиться по ней, ему вдруг снова захотелось увидеть её, ласково потрепать за длинную косу, сказать что-нибудь смешное и услышать в ответ её звонкий смех. «Что же делать?» Решение пришло моментально – надо ехать к ней и всё выяснить. «Может, с ней что-то случилось? Может, болеет? И сильно болеет? А может, она уже с другим? Нет, нет и нет! Такого быть просто не может. Но что гадать, съезжу и всё узнаю», решил он окончательно, благо и повод появился, уезжал домой Виктор, и ему надо помочь довезти обильные деревенские гостинцы. Вот они с ним вдвоём и решили ехать в город, брат насовсем, а Сергей на несколько денёчков.
Дорога сразу не складывалась. Поначалу просто не сели в переполненный автобус, идущий в Юрьевец, а потом еле-еле втиснулись в следующий и только-только успели к уходящему вверх по Волге «Метеору», который бы их доставил прямо к месту назначения. Но увы, билетов на него не было, и никакие просьбы посадить их так не возымели действия (они бы, естественно, заплатили). Теплоход ушёл, а они, расстроенные до предела, кинулись к автостанции, чтобы добраться до цели на перекладных. Так автобусами и добирались. Сердце у Новикова разрывалось на части, и он никак не мог понять, отчего, но какое-то шестое чувство подсказывало и подсказывало, что не надо ему никуда ехать, не надо! Но он глушил это чувство, упорно твердя про себя: «Раз решил ехать, значит, надо ехать!» И ехал. Вымотанные до предела, наконец-то попали в квартиру к Белкиным, где их встретила обрадованная тётушка. Сергей, даже не поужинав, сразу кинулся в сквер в надежде найти свою Лиану там. Но ему опять не повезло – её нигде не было. Нет, значит, нет, решил и направился к родственникам, чтобы хоть немного отдохнуть от такой тяжёлой дороги.
На следующий день с утра пошёл гулять по городу, надеясь всё же встретить её, но опять его постигла неудача. Но он ходил и ходил по знакомым улицам, и невольное волнение охватывало всего, и вовсе не потому, что сердце беспокоилось о Лиане, нет, его, как ни странно, нахлынувшие воспоминания уносили в те незабываемые дни прошедшей осени и зимы, когда он был вдвоём с Галкой, с этими Рыжими глазами (будь они неладны!). Он пытался уйти от них, переключиться на думы о Лиане, но никак не мог избавиться от тех первых до предела счастливых их осенних встреч. «Ты же, наверное, уехала. Так зачем же не отпускаешь меня, Галка? Я же тебе совсем не нужен. У тебя есть другой парень. А может, уже и нет? Но всё равно, забудь про меня, как я пытаюсь забыть про тебя. Пожалуйста, Галка, забудь!»
Вечером Сергей решил ехать к Лилии домой и, как обычно, к шести направился к автобусной остановке, глянул на часы – без тринадцати шесть и остановился от того, что сердце так гулко застучало, что он не мог и с места сдвинуться, стоял и стоял на месте. «Нет, что-то с ней не так. Но что? А если я приеду, а там другой парень, что тогда? Да нет, такого быть просто не может, такого быть не должно!» Посмотрел на часы – было тринадцать минут седьмого. Дурное предчувствие от этих тринадцатых чисел ещё сильнее овладело им, он даже засомневался, стоит ли ехать к ней. Но это природное упрямство побороло все сомнения, и он сел в отходящий автобус.
Вышел на нужной остановке, направился к её дому, и как только увидел его, замер на месте, ноги сами отказались идти дальше. Несколько раз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, пересилил себя и зашагал к маленькому домику. На пороге стояла младшая сестра Лианы, она узнала Сергея и, взяв того за руку, повела в дом.
- Здравствуйте, - глухо поздоровался он.
Шившая что-то за столом мать Лианы замерла в недоумении. Свалился как снег на голову!
- Здравствуй, садись, - ответила односложно и стала рассматривать нежданного гостя.
Новиков посмотрел на неё, в глазах у той промелькнула жалость, видимо, к нему, он сразу и не понял, сидел тихо, потом стал рассматривать знакомую домашнюю обстановку. А мать послала куда-то младшую дочь, которая почти тут же вернулась и показала матери на окно.
- Иди, посмотри на свою рыжеволосую, - обратилась тётя Шура к нему.
Он послушно встал со стула и направился к выходу. Около крыльца стояла Лилия, низко опустив голову и глядя себе под ноги. Её длинной косы не было и в помине, а волосы на коротко стриженой голове выкрашены в рыжий цвет.
- Здравствуй, Лиана, - улыбнувшись, поздоровался он.
- Здравствуй, - едва слышно ответила та, не поднимая головы.
- Ну, как ты поживаешь?
В ответ ни слова. Некоторое время девушка стояла и молчала, а затем вдруг, не глянув даже на парня, быстро убежала по улице. Сергей от удивления только захлопал глазами. «Вот это да! Что же случилось? И спросить не у кого». Чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, он зашёл в дом, надеясь, что там ему что-нибудь объяснят. Но, увы, тетя Шура даже не подняла головы от шитья, словно не замечая вошедшего. Новиков растерялся в конец.
- Тебя вызывают, - вдруг обратилась к нему зашедшая в дом подруга Лилии.
- Кто? – искренне удивился Сергей.
Девушка только пожала плечами и вышла на улицу, он следом за ней и тут же буквально остолбенел от изумления.
- Валерка! Ты?
- Я, - спокойно ответил Князев и криво усмехнулся.
Да, конечно, это был он – Валерка Князев, сосед по кубрику. Сергей вначале как-то даже не мог и сообразить, почему тот здесь, не мог поверить, что это он. «Как же так? Ведь мы же вместе живём, вместе учимся и даже едим за одним столом? И вот такая подлость. Неужели такое возможно?»
Они пошли вдоль улицы от дома. Новиков, всё ещё не веря в случившееся, пытался выяснить, правда ли это?
- Ты чего… с ней? – спросил грубовато.
- С ней, - просто ответил Валерка.
- Давно?
- Как только ты уехал отсюда.
- Вот это да! – искренне удивился Новиков. – Даёте вы. Серьёзно это? – спросил, чуть помолчав.
- Конечно, - усмехнувшись, ответил Князев.
- А она? Она тоже с тобой на полном серьёзе?
- Тоже.
- А если я вам помешаю?
- Ха! Вряд ли у тебя получится!
Сергей не знал, что ещё и спросить. Вроде бы всё ясно. Сомнений никаких нет, она с ним и, возможно, навсегда. Хотя вряд ли такое может быть у них с Валеркой. А с ним? У него с ней серьёзно? Да, конечно, она симпатичная девочка, с ней ему интересно проводить время. И всё? Сергей не мог пока разобраться в своих чувствах к Лилии, Лиане (да просто Липе со слипа!), и некоторое время шёл молча. «Но Валерка! Как он мог такое сотворить? Вот это «настоящий друг»! Ну, и падаль всё же ты!» В Новикове стала закипать злоба, он даже кулаки сжал. Князев это заметил.
- Я надеюсь, тебе всё понятно? – жёстко спросил тот.
- Нет, ещё не всё понятно, - скрипнув зубами, ответил Сергей. – Я не слышал ещё её слова.
- А тебе и нечего его слышать! Я отвечаю за двоих!
Новиков не стал ничего говорить. «С Валеркой всё ясно. А она? Как же она?» Он начал её разыскивать, ходил от одного дома к другому, Князев следом за ним, но она как сквозь землю провалилась. Сопернику это дело надоело первому.
- Слушай, Серёга, ты не трогай её и не говори ничего с ней об этом, - зло выговорил он.
- А я тебя и не спрошусь! И пока не поговорю с ней, я отсюда не уеду. Ты понял? – также зло ответил и пошёл дальше искать девушку.
Но найти её было просто невозможно. Около её дома стояли женщины и судачили о том, о сём, в их числе и мать девушки. Ребята подошли к ним поближе, остановились. Было как-то неудобно спрашивать тетю Шуру об её дочке, поэтому молчали.
- Сынки, послушайте меня, - выручила их мать Лилии, подойдя к ним. – Вы только не сделайте чего-нибудь друг с другом из-за неё. Ведь она ещё совсем глупая девчонка, - с беспокойством проговорила она.
- Да вы что, тётя Шура! – выразил искреннее удивление Сергей. – Ведь мы же с ним друзья, живём в одном кубрике, - и горько усмехнулся. – Так что будьте спокойны.
Они с Валеркой отошли от женщин и снова стали искать Лилию, но, увы, её так нигде и не было. Остановились в конце улицы, молчали. «Набить что ли ему морду? – подумал Сергей. – Может, легче станет. А станет ли? Только появятся ещё синяки. Да и стоит ли? Валерка, конечно, порядочная свинья, и его бы надо проучить. Но не кулаками же! Он всё равно ничего не поймёт. Да и не такой он слабачок, сдачи даст, дай боже. Ещё не хватало сопли красные тут распускать. Но ведь тут вина и её. Сучка не захочет, кобель не вскочит», вспомнил он пришедшую на ум пословицу и усмехнулся.
- Ладно, друг, - останавливаясь около крайнего дома на улице, проговорил Сергей. – Передавай ей от меня привет, - и быстро зашагал к автобусной остановке.
- Передам, - буркнул тот. – Да, а тебе привет от Галки.
- Какой ещё Галки? – не понял Сергей.
- Да всё от той же – Суботиной.
- Суботиной? – искренне удивился Новиков. – А разве она не уехала в Сибирь?
- Нет ещё, но собирается. – Валерка чуть помолчал. – Она хотела бы тебя видеть.
- Зачем?
- Это ты у неё спросишь лучше. А она меня просила дать твой домашний адрес. Но я его не знаю.
«Адрес… Адрес… Зачем ей мой адрес?», подумал, но ничего не стал спрашивать у Князева.
- Ладно, сам разберусь. Пока, - бросил на прощание и быстро зашагал от дома.
Сел в подошедший автобус, поехал прочь от этого места, поехал, чтобы никогда, как сразу подумал, сюда больше не возвращаться, попытался сразу забыть всё то, что сейчас с ним случилось. Но разве можно такое забыть? Причём сразу забыть? Да никогда! Обида, нестерпимая обида душила его. «Как, как такое могло случиться? Чем я хуже этого подлеца? Чем?! Они начали встречаться сразу же после моего отъезда из города, и она не могла мне написать об этом? Почему? Да, наверное, потому, что ещё сомневалась в том, что стала встречаться с Валеркой. И сейчас пряталась от него. Почему? Да, наверное, потому, что и сейчас всё ещё сомневается. Значит… Значит, не всё ещё потеряно. Нет, пока с ней не поговорю, я отсюда не уеду. Но как же найти её? К ним идти как-то неудобно. Но надо же что-то делать. Ладно, завтра посмотрим».
На квартире у родственников ждал его ещё один сюрприз – телеграмма из деревни: «Сережа выезжай тчк Жду до субботы тчк Надя тчк». «Вот это да! Как же мне быть? Вернуться я до субботы, конечно же, успею. Но Лилька. Как же быть с ней? Нам же надо обязательно поговорить и всё до конца выяснить. Как же мне уезжать отсюда? Никак нельзя. А Надежда? Она же приехала ко мне. Выкроила несколько денёчков и приехала, чтобы увидеться со мной. О-о, что же делает со мной судьба-плутовка? Как же поступить мне?» Нет, ответить на этот вопрос он никак не мог сразу, как и не мог всё тут бросить и сразу же уехать из города. И чтобы хоть немного развеяться, решил сходить к Галке, этим Рыжим глазам, раз она этого хочет. По направлению к её дому шёл медленно по не очень оживлённым вечерним улицам, и чтобы уйти хоть не надолго от всего свалившегося на него в этот день, стал вспоминать встречи с Галкой. О, как всё чудесно было у них с ним поначалу, как чудесно! А потом… Потом… Да, потом всё стало очень плохо и даже отвратительно. Всё вдруг (ну, не так и вдруг) у них рухнуло и развалилось. И кто виноват? Во многом, конечно же, он. Да и она была далеко не идеал, хотя Сергей, видимо, и пытался из неё сделать что-то наподобие его. От этих воспоминаний легче на душе не стало, он постарался уйти от них, и тут же словно наяву зазвучала песня над Ёлнатью «Долго будет Карелия сниться…» Он с головой ушёл в эти добрые, успокаивающие душу воспоминания и на заметил, как очутился перед подъездом дома, где жила Суботина. От такой неожиданности Сергей даже вздрогнул и остановился перед входом в первый подъезд. Та решимость, с которой он двинулся сюда, как-то незаметно прошла, а наступила то ли неопределённость, то ли явная слабость. Он стоял около её, Галкиного подъезда, куда много и много раз с радостью и даже с нетерпением не то что ли заходил, а скорее забегал, и вот сейчас не мог преодолеть охватившее его оцепенение. Понятное дело, отчего оно его охватило. Ведь предстояла ещё одна встреча с тем человеком, с которым он навсегда для себя уже попрощался, и ему, конечно, не следовало бы сюда и возвращаться, ни в коем случае возвращаться! Но он пришёл к этому подъезду и стоял тут уже долго (он и сам не знал, сколько времени, для него всё сейчас остановилось). И пришёл потому, что его об этом попросили, и попросил такой дорогой когда-то для него человек. А он не мог никому отказывать в просьбе, пусть даже она бы и исходила от такого мудака, как Валерка. Хотя ему он, по всей вероятности, откажет в его просьбе не говорить с Лилькой ни о чём, что с ними случилось. Сергей решился, вошёл в подъезд, поднялся на четвёртый этаж, нажал на кнопку звонка. За дверью послушалось лёгкое шарканье домашних тапочек, щёлкнул шпингалет, дверь медленно начала открываться и показалась она, Галка, в цветастом халатике.
- Ты-ы? – искренне удивилась.
- Я, - просто ответил он. – Здравствуй.
- Здравствуй. – Она замерла в дверях и стояла всё такая же удивлённая. – Ой, ты извини меня, я в таком виде, - спохватилась.
- Ничего страшного, - усмехнулся Сергей. – Мне это даже приятно. Я давно тебя такой не видел.
От этих вырвавшихся слов он сам даже покраснел, заалели щеки и у неё.
- Ой, что мы тут стоим, - снова спохватилась та. – Ты заходи, я сейчас быстро переоденусь.
Сергей послушно вошёл в квартиру, привычным движением защёлкнул шпингалет, подошёл к закрытой двери её комнаты и остановился. От знакомых и до боли дорогих её запахов непривычно закружилась голова, он даже опёрся на косяк, чтобы не упасть, а потом и прислонил к нему лоб. Но тут дверь распахнулась, и в красивом платьице, улыбчивая Галина жестом пригласила войти.
- Садись в кресло, - предложила.
Он спокойно опустился в знакомое кресло, стал, не стесняясь, разглядывать её. Она заметно похорошела, стала стройнее что ли, шла к лицу и короткая причёска. Сергей улыбнулся и вздохнул.
- Ну, рассказывай, какими судьбами оказался здесь.
- Да так, по делам. – Он чуть помолчал. – Мне Валерка Князев сказал, что ты хотела узнать мой домашний адрес.
- А, да. Я просила через Маринку узнать.
- Вот, я записал его, - он протянул сложенный листочек бумаги.
На какой-то миг их протянутые руки слегка соприкоснулись, отчего оба даже вздрогнули и внимательно посмотрели друг на друга.
- Я за этим и пришёл, - вздохнув, проговорил Сергей.
- Спасибо, - тихо ответила Галка.
Они сидели напротив друг друга и молчали, не зная о чём и говорить.
- Может, тебя чаем напоить? – спросила она, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
- Да нет, спасибо. Я не хочу сейчас.
Надо, наверное, было подниматься из кресла и уходить, но он никак не мог этого сделать, ему просто приятно было находиться и в этом кресле, и в этой комнате, и в этом доме, ведь так много хорошего связано у него со всем этим.
- Ты знаешь, я получила твои стихи.
- О, лучше не надо об этом, - вспыхнул Сергей. – Я их написал в порыве озлобления.
- Это чувствуется. Но всё равно спасибо. Мне ещё никто не посвящал стихи.
- Ничего, это у тебя всё ещё впереди.
- Они хоть немного и сердитые, но… справедливые, что ли.
- Может быть. Но ты извини, если что не так.
- Да нет, ничего. – Она чуть помолчала. – А ты знаешь, мы с Андреем расстались.
- Жаль, хороший он парень, - ехидно усмехнувшись, ответил он.
- Не совсем. Я тоже поначалу так думала, а потом… потом, - она не нашлась, что сказать и замолчала.
- Ладно. Ты сильно не расстраивайся. Найдёшь ещё себе хорошего парня. Ведь ты такая… - не нашёлся, что и сказать, задумался.
- Какая? – спросила Галина.
- Симпатичная, - нашёлся наконец. – С тобой всегда приятно… гулять. Так что многие захотят с тобой встречаться.
- Спасибо. А ты… Ты бы хотел со мной вновь встречаться? – спросила, взглянув прямо в его глаза.
От такого неожиданного вопроса он даже вздрогнул, но её взгляд выдержал до конца. Хотел бы он встречаться с ней? Да какой разговор? Конечно же, хотел! И ещё как хотел! Но это всё никому уже не нужно: ни ей, ни ему. Потому что это будет совсем не то, что было с ними когда-то, правда, не так и давно, всего лишь прошлой осенью. Это будет не искренняя дружба, и уж, конечно, не любовь (хотя, что это такое, он и сам ещё не мог понять), а так, даже не комедия, а откровенный фарс. «К брошенным не возвращаются. // Такой закон любви».
- Нет, - просто ответил он. – Ты извини меня, Галка.
- А не можешь сказать, почему?
- Почему? – спросил удивлённо. – Почему? – Он никак не хотел погружаться в этот долгий и мучительный разговор, поэтому ответил просто: - Да потому что ты уезжаешь, и очень далеко. Или ты передумала ехать в Сибирь?
- Нет, не передумала. Через неделю уезжаю вместе с Мариной Князевой и другими моими подругами.
- Значит, романтика не закончилась.
- Нет, не закончилась.
- Что ж, счастливой тебе дороги.
- Спасибо.
- Передавай привет всем твоим подругам и извини, мне нужно уходить.
Он решительно встал с кресла и направился к двери, следом за ним пошла и Галина. Открыл, вышел из квартиры, помахал рукой и быстро побежал по широким ступенькам вниз.
На следующий день после обеда он бродил по улицам ставшего ему уже родным города. Прошёлся в одиночестве по набережной, потом направился к Дворцу культуры моторостроителей. И тут неожиданно встретил свою старую знакомую Любовь Соколову. Вспомнили с ней свои встречи, знакомых девчонок, немного посмеялись и погрустили и довольно быстро разошлись. Эта встреча, конечно, ничего успокоительного не принесла (Сергей всё-таки чувствовал свою вину перед этой девушкой), и чтобы совсем не впасть в тоску, быстро направился к центру города, решив сходить в кино. Шёл новый фильм «Чёрный бизнес», который он давно хотел посмотреть. Взял билеты, вошёл в кинотеатр, занял своё место и стал рассматривать посетителей. Ба! В нескольких рядах от него сидела тётя Шура. Вот это да! Вот кого он не ожидал увидеть в «Центральном», так это мать Лилии. Но, видимо, судьба давала ему ещё один шанс как-то прояснить эту непонятную ситуацию, в которой он сейчас оказался. И после окончания сеанса Сергей сразу же подошёл к ней, и они вместе направились к выходу, вместе вышли на улицу. Тётя Шура тоже не ожидала встретить здесь Новикова и даже немного растерялась.
- Да вот отработала смену и решила посмотреть кино, - стала оправдываться она.
Сергей только усмехнулся и ничего не ответил. Его, конечно, волновало не то, что мать Лилии ходит в кино, а её дочка, точнее не доведённый до конца диалог с ней, но никак не мог начать разговор об этом с тётей Шурой. А она, чтобы не молчать, начала рассказывать о своей жизни. Она у неё оказалась не из лёгких. Работала она кондуктором в городском автобусном парке, заработка на жизнь бы хватало, если бы не муж (Сергей совсем и не знал о его существовании), который из-за пьянок нигде долго не задерживался и сейчас уже месяца два как не работал, да ещё и пил, а в подпитом состоянии ругался и дебоширил. Она даже на него несколько раз подавала заявление в милицию. Ну и что? Держали его там пятнадцать суток, а потом выпускали, и всё начиналось сначала. Сергею, конечно, грустно стало от всего услышанного, поэтому он только шёл молча и лишь кивал головой. Больше всего было жалко Лилию. Такая хорошая девчонка, и вот тебе на - такой дурной отец. Сергею нестерпимо стало жалко её. А тут ещё этот Валерка запудрил ей мозги, мозгляк проклятый. Чего он ей мог дать, кроме одних неприятностей? Да ничего. «Нет, надо с ней обязательно поговорить. И пока я этого не сделаю, отсюда не уеду. А Надежда? Она же ждёт меня в Ёлнати. Бедная, бедная моя Надежда! Ты уж меня прости, пожалуйста, но я сейчас не могу к тебе приехать. Просто не могу!»
- Тётя Шура, - прервал он грустный рассказ женщины, - мне нужно обязательно поговорить с вашей дочкой. Обязательно!
- Я тебя понимаю. – Она немного подумала. – Поедем сейчас со мной домой.
- Да нет, как-то неудобно, - замялся парень.
- Тогда не знаю, как и быть. Сам думай.
- Знаете, тётя Шура, вы скажите ей, чтобы она приехала часика в четыре вот сюда, на эту остановку. Хорошо?
- Сказать-то я скажу, - засомневалась мать, - но вот не знаю, приедет ли она. Дочка сейчас шьёт себе платье.
- Ладно. Приедет, так приедет, а не приедет…
- Хорошо. До свидания, Серёжа.
- До свидания, тётя Шура.
Они расстались. До намеченного им срока оставалось совсем немного времени, но он успел перекусить в пельменной и даже пройтись по набережной Волги, чтобы на свежем воздухе хорошо продумать, как вести с девушкой этот предстоящий и очень серьёзный разговор. К назначенному времени подошёл к автобусной остановке, стал ждать. Прошло пятнадцать минут (академическое опоздание), её нет, полчаса – нет. Стал накрапывать дождик. Подумал, может, он виноват, но от этого легче не стало. Совсем заволновался. «Что же делать? Что же делать? Она, видимо, не приедет. Да точно не приедет. А поговорить с ней надо обязательно. И чего я не поехал с её матерью?» Как раз подошёл автобус одиннадцатого маршрута. Сергей ещё немного посомневался и решился ехать, вошёл в автобус.
Вот снова он на знакомой улице, на которой и быть не хотел, но пришлось. От волнения (сильнее, чем в первый раз) ноги даже плохо слушались, но он всё же пересилил себя, подошёл к её дому. И тут так разволновался, что остановился как вкопанный и раскашлялся, дальше идти не смог, стоял и молча смотрел на окна дома. Выручили его двоюродные братья девушки, вышедшие из соседнего дома.
- Серёга, ты чего тут стоишь? – спросили удивлённо.
- Да вот… приехал..., - замялся он.
- К Лильке что ли?
- К ней.
- Ну, так иди сюда, она у нас.
Сергей, не раздумывая, пошёл следом за ребятами. Девушка сидела за столом и что-то рассматривала.
- Ну, здравствуй, изменница, - выдавив из себя улыбку, поздоровался он.
- Здравствуй, - не поднимая головы, ответила та.
- Что скажешь?
В ответ она только пожала плечами. Что она может сказать? Да ничего. Сидела и молчала. Он тоже сел на стул напротив её, начал рассматривать. Сердце сдавило от боли, и всего его стала душить обида. Он смотрел и смотрел на склонённую над столом девушку, готовый расплакаться. «Лилька, Лилька! Что же ты делаешь со мной? Как же я буду без тебя? Ведь я уже никогда не смогу вот так запросто, как раньше, взять тебя за руку, ласково потрепать за волосы, обнять хотя бы в шутку, заглянуть в твои искристые глаза и увидеть своё отражение в них. Лилька, Лилька, в чём же я виноват? В чём? Почему же ты так поступила? Ну, скажи, почему? И вовсе не Валерка тут виноват, это только повод скорее. Так в чём же причина?» Как ему хотелось задать эти вопросы ей сейчас, но он не мог, в комнате были её братья, а при них он вовсе не хотел затевать такой серьёзный разговор. Они сидели и молчали. Первой не выдержала девушка, поднялась со стула, направилась к выходу. Сергей следом за ней.
- Погоди немножко, - остановил он её на полпути к соседнему дому, - надо тебе задать пару вопросиков.
- Давай, но только побыстрее, - бросила та недовольно.
- Чего ты огрызаешься? – начал сердиться он. – У, ты изменница! – полушутя добавил.
Девушка двинулась к своему дому, Сергей её остановил за руку.
- Скажи, у тебя с Валеркой всё серьёзно?
Лилия в ответ только пожала плечами.
- А со мной уже значит всё. Да?
- Не знаю, - еле выдавила она из себя.
- Слушай, скажи, только серьёзно, - ты хочешь, чтобы у нас всё было снова?
- Что было? – не поняла девушка и впервые за этот вечер взглянула в глаза парню, в них он уловил какую-то даже злость, чего раньше за ней и не замечал.
- Ну, чтобы мы были вместе, как прежде.
- А Валерка?
Сергей аж дёрнулся при упоминании о своём сопернике.
- Что Валерка? Валерка сам по себе. – Он чуть помолчал. – Знаешь, ты с ним сейчас гуляй, а когда я приеду сюда, будешь со мной? – Предложил компромиссный вариант, сам того не ожидая. – Ты согласна?
Девушка задумалась, и было над чем. Ей Валерка хоть немного и нравился, но не на столько же, чтобы с ним гулять долго. А Сергей? Сергей… Она сейчас не могла разобраться в своих чувствах к нему до конца, стояла и молчала. А у Новикова даже потеплело на душе. Раз сомневается, значит, у них с Валеркой ещё ничего серьёзного нет. Значит…
- Ну, так как же? – нетерпеливо спросил он.
И в ответ опять молчание. Сергей не стал больше донимать её, терпеливо ждал, что скажет.
- Я, наверное, брошу вас обоих, - наконец выдавила девушка из себя.
- Да? – очень удивился он таким неожиданным заявлением. – Ну, это твоё, конечно, дело. – Он сделал паузу. – А когда я смогу узнать мой окончательный приговор, который ты мне вынесешь? – спросил с ехидной улыбочкой, выдавшей закипающую в нём злобу.
- Я тебе напишу, - быстро бросила она, чувствуя состояние парня, не предвещающего ничего хорошего.
- Хорошо. Я буду ждать. До свидания, - раздельно выговорил он, повернулся и быстро зашагал от её дома, сейчас уж точно, чтобы больше никогда сюда не вернуться.
На следующий день рано утром Сергей уезжал из города. Его сегодня никто не будил, он проснулся (если вообще эту вязкую дрёму можно назвать сном) лишь чуть начало рассветать, быстро встал, умылся, взял приготовленную накануне сумку и вышел из дома. Быстро дошагал до речного вокзала, посмотрел на пристань. Около неё уже стоял «Метеор», но ещё никого туда не пускали, рано было. Новиков прошёлся по набережной, затем спустился на дебаркадер, нашёл там свободную лавочку, сел и стал ждать. И ждал он, как ни странно, её, эту девочку Лилию, Лиану (да просто Липы со слипа!), так неоправданно жестоко поступившую с ним. Он был уверен почти на сто процентов, что никто (никто!) не придёт его провожать, но ждал и ждал именно её. Когда надоело сидеть, направился в конец пристани и стал пристально смотреть на мост через Волгу (не пройдёт ли оттуда автобус одиннадцатого маршрута?), на улицу, ведущую к речному вокзалу, в надежде увидеть спешащую к нему на свидание девушку, такую дорогую и единственную, как ему казалось тогда. Но, конечно, к нему никто не спешил, хотя людей и двигалось сюда немало, подходил час отправления теплохода.
Сергей прошёл на «Метеор», занял своё место, погрузился в свои невесёлые думы. Он снова ехал домой, как месяц назад. И вроде бы всё было, как и тогда – то же время отправления судна, может быть, это был тот же самый теплоход, его, как и тогда, никто не провожал, правда, он в тот раз ехал с двоюродным братом. Но настроение было совсем не то, что тогда. Можно, конечно, подумать, что ничего и не случилось, всё осталось по-старому, но… Он уже не гулял с Лилией до рассвета, как в ту ночь, не прощался с ней как когда-то, не было и того, в общем-то, глупого поцелуя. «Может, из-за него всё и получилось так нелепо?» Возникшее в мыслях это предположение встрепенуло сначала его, но он тут же себя успокоил. «Нет, такого быть не может. Это же глупо! Правда, без любви не отдавайте поцелуя». Он усмехнулся, вспомнив свои стихи и её, Лилькино, изречение после того, как он попытался поцеловать девушку. Конечно, это не было причиной ихнего разлада. «Но тогда что было? Что?» Ответить на этот вопрос он сейчас не мог, но он мучил уже его давно.
«Метеор» дал прощальную сирену, отошёл от стенки дебаркадера, направился вниз по реке. Сергей стал пристально смотреть на левый берег Волги – где-то там в маленьком и уютном домике спокойно (а может, и не очень спокойно?) спала она и, наверное, никто ей и не навевал о том, что один человек, проплывающий совсем рядом по реке, думает о ней в такой ранний час. «Ну, что ж, Лиана, спи спокойно. Теперь я уже тебе никакого беспокойства не принесу. Спи. А интересно, что тебе сейчас снится? Наверное, он, такой хороший и приятный мальчик Валера. А ведь ты о нём почти ничего и не знаешь и вряд ли узнаешь скоро. А ведь он не такой и простак, как некоторые, и может скрывать свою подлую душонку под овечьим обличием. Ну, да Бог с ним. Не я ему судья. Я бы тебе, моя дорогая Лилия, мог порассказывать о нём правду. Но зачем? Ты всё равно не поверишь мне. Да и не такой я подлец. Ведь мы же с ним друзья, живём в одном кубрике». От этой мысли Сергей кисло улыбнулся, опустил голову, снова задумался. «Но почему, почему ты так поступила?!»
Он стал перебирать в памяти то, что связано у него с ней. Много, конечно, было всего хорошего и светлого. Но было и то (мелочь какая-либо, на которую он тогда не обращал внимание), что могло повлиять на их отношения, что и привело к такому неожиданному и неприятному (больше обидному) для него разрыву. Сейчас он стал перебирать в памяти все эти, как казалось ему, мелочи.
А мелочи, конечно, были разные. Взять их первые встречи, тот май, когда она его встретила с другими девчонками. Разве это ей понравилось? Обида на него ещё тогда зародилась в ней. Да и после Сергей не оказывал особого внимания к ней. Цветы он вообще никому не дарил, не из тех был парней, то ли стеснялся, то ли немного недопонимал, сказать трудно, но не дарил, и всё. Ну, ладно, цветы. А что ещё? Делал ли он ей хотя бы какие подарки? Сейчас вспомнить и не мог. Да и не было, наверное, их. Даже наоборот, постоянно отбирал у неё разные перстеньки (так, обыкновенные стекляшки), которые она нацепляла на свои тоненькие пальчики, а это раздражало его, и он просто отбирал их у девушки. У него даже небольшая коллекция скопилась из них. А дарить ничего не дарил. И в этом плане он немного недотягивал. А девчонки ох как любят получать подарки, хотя бы маленькие, совсем невзрачные. Но он водил её в кино. Стоп! А за чей счёт? Вроде бы и за свой. Но Лилия всегда брала с собой горсть мелочи, и так как у неё в платьице не было карманов, ссыпала её Сергею. Он никогда не обращал внимания, сколько там было мелочи, но брал на неё билеты в кино или на танцы, покупал конфеты, а потом и оплачивал проезд на автобусе. Может быть, это всё он делал за её счёт? И, может быть, это её задевало и обижало, но этого он не знал и не обращал внимания на такую мелочь. Но сейчас почему-то это всплыло в памяти. Он ещё кое-что вспомнил, что тогда пропускал мимо себя. «Может быть, из-за всего этого и получилось так? Может. Но это же мелочи, такие мелочи. Неужели они могут подорвать настоящую дружбу? А настоящая ли у нас с ней была дружба?» Ответить на этот вопрос Сергей сейчас не мог, оставил на потом, повернулся к иллюминатору, стал смотреть на пробегающие мимо волжские берега и незаметно погрузился в сон.
Дома Новиков появился уже ближе к ночи, его, как обычно, встретила мать, сразу усадила за стол, начала кормить, понемногу расспрашивая, как там, в городе, дела. Сын также односложно отвечал, всё-таки он устал, и было не до длинных разговоров. Когда попил компоту, мать дала ему вчетверо сложенный тетрадный листок. Он внимательно взглянул на неё.
- Это от Надежды, - поняла она его вопрос. – Она приезжала, а ты вот уехал.
- Да, уехал. Как-то всё нелепо получилось.
Он раскрыл листок, стал читать написанное. Да что там и читать, всего-то несколько строчек: «Здравствуй, Серёжа! Как жаль, что ты уехал. А я так надеялась на эту встречу. Не знаю, когда мы ещё увидимся, и увидимся ли вообще. Вот так. До свидания. Надя». Он сложил листок, опустил голову, задумался. После этих нескольких строчек очень сильно заныло сердце, словно в нём что-то оборвалось, он с силой зажмурил глаза и даже застонал.
- Что с тобой, сынок? – испугалась мать. – Тебе плохо?
Плохо ли ему? Ой, как плохо! Хуже некуда.
- Нет, мама, всё хорошо, - сын кисло улыбнулся. – Всё нормально. Ты не беспокойся.
- Как же нормально? Я же всё вижу и всё понимаю.
- Мам, ну, раз видишь и понимаешь, то давай не будем обо всём этом говорить. По крайней мере, сейчас.
- А тебе об этом больно говорить?
Он посмотрел прямо в глаза матери, из них струилась тихая грусть.
- Больно, мама, - честно признался он.
- А из-за кого тебе больно? Из-за Надежды или из-за той, к которой ты ездил?
Сергей очень удивился, он же никому не говорил, зачем ездил в город. Но разве мать обманешь?
- Я и сам не знаю, мама, - честно признался он. – Та, к которой я ездил.., - он запнулся, подбирая помягче выражение, чтобы не сказать прямо, что она его откровенно бросила, даже изменила ему с его другом (да каким другом! Сожителем по кубрику!), - она не хочет со мной дружить.
- Почему? Разве ты плохой парень? Или тебя город испортил?
- Немного есть, мама. Город он и есть город. И размазне там не прожить. А что до этой девочки… Я даже и сам не знаю, почему она так решила. Это, конечно, обидно. Но, может, всё ещё и наладится.
- А она разве тебе нужна?
- Там нужна. Без девчонки в городе скучно жить. Да ещё это училище.
- Что училище? Тебе не нравится там учиться?
- Ну, учиться мне нравится. Но эта дисциплина, чтобы ни шагу без команды.
- Так, может, оставить его, пока не поздно. Напиши заявление, уйди. Здесь окончишь школу, поступишь в институт, к примеру, в энергетический. Станешь инженером. Разве это плохо?
Сын скривился как-то, не зная, что и ответить матери.
- Да понимаешь, мам. Я уже привык к ребятам, с ними мы живём нормально. И потом, раз уж начал учиться, так надо и завершить. Если получится, - добавил после.
- Что получится? – не поняла мать. – У тебя не всё там в порядке?
Он опять замялся, но правду не хотелось говорить, но и лгать он не мог.
- В общем-то, нормально, но, ты сама понимаешь, я молодой, хочется погулять, а не всегда пускают, вот немного и нарушаешь дисциплину.
- И всё из-за девчонок? – укорила мать. – Стоят ли они этого? Особенно та, к которой ты ездил.
- Мам, я сам с ними разберусь, ладно?
- Ладно. Раз решил, так учись. Только не укоряй нас потом, что мы тебе не дали закончить институт.
- Надо будет, и закончу, - буркнул он, а потом спросил: - А Надежда, она заходила к нам?
- Да, на следующий день, как ты уехал.
- Она тебе чего-нибудь рассказывала?
- Нет, просто спросила, дома ли ты. А когда узнала, что ты уехал, очень сильно расстроилась, даже чуть не расплакалась.
Сергей снова зажмурил глаза, опустил голову, ему так стало жалко эту девочку. «Бедная, бедная Надежда! Ты приехала ко мне, и вот… Прости, но я же не знал, что ты приедешь. А телеграмма? Она же тебе телеграмму прислала? А ты что? А я что? Да не мог я тогда уехать без разговора с этой Липой. Не мог!»
- Славная она эта Надежда, - вывела его из раздумий мать. – Повзрослела немного, стала на девушку похожа, а то была пацан пацаном.
Сын в ответ только усмехнулся. Да, как бы хотелось её сейчас увидать. Но, видимо, не судьба.
- Я рад, что она тебе понравилась, мам. Я ведь с плохими девочками не дружу.
- Ох, не доведут они тебя до добра, эти девочки, - вздохнула мать.
- Мам, не расстраивайся. Всё будет нормально. Я сейчас я пошёл спать.
- Иди, отдыхай. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, мама, - он чмокнул её в щёку и выбежал из кухни.
После этой поездки в город как-то стало грустно Сергею в деревне. Наверное, потому, что не увиделся с Надеждой. Это больше всего тяготило его. Он, конечно, написал ей письмо, но не стал признаваться в том, что задержался из-за девчонки (уже учёный!). Хоть и не терпел он ложь, но друзья немного научили его уму-разуму. «Ложь во имя спасения – святая ложь», неоднократно твердил Сёмкин. И друг хорошо это усвоил, и иногда стал применять в своей жизни. Как и сейчас, в письме к Веткиной. Деревенские девчонки надоели ему. Хоть и бегал он в кино и на танцы, но там в основном держался с парнями, а больше всего с Сашей Огурцовым. Он часто с ним ходил на рыбалку, особенно по утрам, ловили вместе с ним щук на блесну или окуней на удочку. А когда пролились дожди и пошли грибы, стали ходить с ним в лес. Сергей и один ходил не раз, это он больше любил, чем рыбалку, Саша же предпочитал речку. Жизнь из-за этого стала веселее, но всему приходит конец. У Огурцова закончился отпуск, и он уехал дослуживать на Северный флот, незаметно наступила пора расставаться и у Сергея. В конце августа, собрав нехитрые пожитки, попрощавшись с друзьями и родными (мать уже провожала его без слёз, как раньше), Новиков покинул свои родные места.
Рыжие эти глаза. Повесть. Глава 9
© Copyright: Вячеслав Гарнов, 2021
Свидетельство о публикации №221101200959
Свидетельство о публикации №221101200959
Рецензии