Вечерок

    Пирогов, Свенельд Иванович, знал, конечно, что проведение литературных вечеров в форме судебного заседания, давно стало традицией. И она ему не очень нравилась, к тому же он был не подготовлен.

     Ивана Алексеевича Бунина он читал мало, хотя и прочитал "Жизнь Арсеньева" и "Окаянные дни". Давно, и уже многое забыл. С поэтическим творчеством Ивана Алексеевича Свенельд Иванович был мало, можно сказать, - почти совсем не знаком.

     Но Председатель клуба был его хорошим знакомым, и Свенельд Иванович согласился пойти на клубное заседание, на литературный вечер, и даже в нём поучаствовать. А оно, заседание клуба, было в виде судебного заседания.

     - Я обвиняю Ивана Алексеевича Бунина в том, что он уехал из страны, такой патриот, так описывал родную Русь, а когда стало трудно, взял и смотался из большевистской Родины, - сказал один прыщавый юнец.

    - Так что же, молодой человек, Ивану Алексеевичу нужно было бы здесь остаться, и стать жертвой большевистского террора? - спросил молодого обвинителя Председатель литературного клуба. - Тогда бы он не написал, многое из того,  чем мы зачитываемся у него!

     - Да ладно, что он уехал, он остался патриотом. Правда, очень жестоким патриотом.  Я обвиняю Ивана Алексеевича Бунина в том, что он жестокий писатель, не менее жестокий, чем Андрей Платонов с его "Котлованом", "Чевенгуром" и Иван Шмелёв с его "Солнцем мёртвых". Но Шмелёва понять можно, у него большевики сына расстреляли, а Бунин, неизвестно зачем писал о том, что контрреволюция должна сдавить горло, восставшему народу, ежовыми рукавицами. Кстати, этими бунинскими ежовыми рукавицами воспользовались потом нарком Ежов и сам Иосиф Виссарионович, - стал обвинять Бунина в жестокости другой молодой человек, у которого прыщи уже давно превратились в еле заметные рубцы.

     - Господа молодые обвинители! Это уже слишком, - обвинять Ивана Алексеевича Бунина в сталинщине и ежовщине! - опять заступился за Бунина Председатель клуба и посмотрел на Свенельда Ивановича Пирогова.

     Свенельд Иванович понял, что настала его пора выступать, а он был не так уж хорошо готов, чтобы выступать, но всё-таки выступил:

     - Бунин, Иван Алексеевич, совсем не жестокий писатель. Он писатель строгий, - к некоторым своим героям и  персонажам, к тому же Арсеньеву, к альтер-эго, то есть ко второму  "я" самого Бунина. У Ивана Алексеевича одно только произведение, которое можно назвать жестоким, - "Окаянные дни". Но это ведь дневниковые, биографические записки Бунина. Отчаянные записки находящегося на грани отчаяния человека. Записки дней революций и Гражданской войны. Записки человека не только наблюдающего, но и страдающего от каких-то событий. В частности, - находясь в городе Одессе. А Одесса - это ведь Юг, основная область жестокой гражданской войны, в России того времени. Человек писал жестокие слова потому, что гражданская война, - вещь жестокая. И в его "Окаянных днях" уже можно заметить причины, по которым Ивану Алексеевичу пришлось покинуть горячо любимую Родину. Не было бы Гражданской войны, - не появились бы "Окаянные дни", не покинул бы Иван Алексеевич Россию, но, многие из рассказов, его "Тёмных аллей", всё-равно появились бы, потому что Иван Алексеевич был строг со своими персонажами, даже с теми, которые испытывают любовь.

      Присутствующие, в том числе и юнцы-обвинители, аплодировали Свенельду Ивановичу, а ему самому, когда он с литературного вечера возвращался домой было не очень хорошо, - на душе.

     На такие мероприятия нужно ходить гораздо лучше подготовленным, или не ходить вообще.

     Скорее всего, если Председатель клуба снова попросит Свенельда придти и выступить, а писатель окажется или нелюбимым, или мало знакомым, своими произведениями, Свенельд Иванович откажется приходить.   

     И на заседания литературных клубов, в форме судебных заседаний, ему, Свенельду Ивановичу, лучше вообще не ходить.

     Лучше уж, если совсем отказаться нельзя, поэтические вечера посещать, на которых прекрасные стихи можно вычитывать, из книг, вслух, для собравшейся публики.