Кот - коток, золотой коготок

Жил да был на свете Иван царевич, добрый молодец, царства своего будущего надёжа, отца — батюшки, старого царя отрада. И всем удался, и нравом, и видом, обращением любезным, лишь в одном огорчал родителей, завсегда хотел всего самого наилучшего, чтобы одежда, так с золотым шитьем, доспех с оружием из булатной стали, конь, так богатырский непременно. И пока требуемое не сыщут, не успокаивался. Лишь однажды изменил своему обыкновению, отправился как-то на охоту, остановился у озера отдохнуть и увидел, что какой-то старик с мешком из лесу вышел, вытащил маленький пушистый комочек, замахнулся, оказалось, удумал крошечного котёнка топить.


— Стой, недобрый человек, чего делать собрался, почто душу живую губишь? — воскликнул добрый молодец.


— Да вот, кошка родила недавно, а мне-то он и не надобно, — пояснил незнакомец, — разве тебе сгодится, так и продам.


Дал Иван царевич душегубцу медный грошик, а малыша за пазуху положил. И надо вам сказать, вырос тот котёнок в настоящего красавца, с длинной пушистой шерсткой, стали звать «Кот - коток, золотой коготок».
 

Меж тем, пришла пора царевичу жениться. Призвал его к себе царь-батюшка, да велел невесту выбирать.
 

— Вашей воле перечить не смею я, — молодец поклонился низко, — однако, мне просты девки не годятся, а хочу самую что ни на есть лучшую, в целом свете, чтобы краше, мудрее и добрее не было.


— Трудно тебе будет такую сыскать, — отвечал родитель, — говорят, самых красивых девок Кощей Бессмертный да Змей Горыныч себе забирают. Коли не убоишься, да одолеешь злодеев, средь полночное и сыщешь свою суженную.
 

Благодарил Иван — царевич за совет мудрый, тут же в дорогу поспешил собраться, облачился в кольчугу булатную, на голову шлем надел, взял копье с серебряным наконечником, меч богатырский, да щит дубовый, не забыл гибкий лук и меткие стрелы. Только собрался на коня влезть, подбежал к нему Кот—коток, золотой коготок, да заговорил, человеческим голосом.


— Возьми меня, Иван, с собой, пригожусь, за всю доброту твою отблагодарю, — попросил зверёк.


— А почему и нет? — улыбнулся добрый молодец. — В дороге разговором утешишь, вечерком песенкой своей убаюкаешь, ночью сон посторожишь. С товарищем всяко веселее.


И вот отправились в путь, долго ли ехали или коротко, того не скажу, добрались до царства Кощеева.
 

— Просто так к злому чародею соваться опасно, — начал Кот—коток, золотой коготок, — пусти меня вперёд, на разведку, а сам знака жди.
 

Не стал спорить Иван царевич, отправил вперёд зверька, ведь ловчее и хитрее кошки зверя нет.


А в то время томилась у Кощея Бессмертного в заточении красна девица, Алена краса, толстая коса, пряла в светелке золочены пряжу, слёзы роняла. Подобрался к ней котик, на прялку запрыгнул, начал тереться бочком.


— А скажи ты мне, красна девица, люб ли тебе злой Кощей — богатей? — спросил хитрый зверёк.


— Ох, не люб, старый, да страшный, нравом злой, лишь сидит день — деньской в подвале, золото свое проклятое пересчитывает, — отвечала Аленушка, — уж, не ведаю, пошто и из дому похитил, совсем я ему не нужная. Прежний жених куда как по сердцу был, да видать боится с Бессмертным ратиться, ради меня жизнью рисковать.
 

— Утри слёзы, можем мы злодея извести, только без твоей помощи не управимся, — зверёк почесал задней лапкой за ухом, — слушай да запоминай.
 

И вот спустилась, красна девица в подвалы к старому колдуну, улыбнулась ему ласково, да начала уговаривать.


— И как не надоест тебе, жених мой любезный, золото пересчитывать? — спросила Аленушка. — От того его больше не станет, утомился небось, бедный. Ляг, отдохни, положи все голову на колени, а я песенку спою, волосы частым гребнем расчешу.
 

Поддался Кощей на уговоры, на ласку женскую, лёг на лавку, меч свой заветный на крышке сундука оставил, голову девице на колени положил. Принялась она песни петь сонные, да редки волосы жениха расчесывать. И уснул Бессмертный, беды не чуя. Меж тем, подобрался Кот—коток, золотой коготок, да на сапоги заранее подготовленную веревочку, в петлю завязанную, накинул. После поспешил к оконцу, подал знак Ивану царевичу. Добрый молодец тут же в замок кинулся. При виде сильно могучего богатыря слуги в разные стороны кинулись, не посмели пути загородить. Выбил Иван семь дверей, что в подвал вели, одну за другой. Услышал старый колдун шум великий, вскочил, а ноги-то связаны, не почуял того сразу и свалился, а тут как раз и добрый молодец ворвался, обхватил злодея могучими руками. А надо вам сказать, что сундуки у Бессмертного, все как один зачарованные были, не разломать их, не открыть ни силой, ни чарами, коли, нет ключа заветного. А его Кощей всегда при себе держать. Замок-то закрыть любой мог, а отомкнуть лишь владелец, и то снаружи. И вот пнул сундучок Иван, перевернул, так что золото все высыпалось, затолкал в него чародея, крышку захлопнул и замок навесил. Теперь, пока чары, наложенные, не ослабнут, не выбраться злодею. Меч же волшебный Кощея богатырь себе забрал. А было у оружия такое свойство, ежели им кого коснёшься, жертва тут же и умрет на  месте. Кинулась Аленушка благодарить спасителей, а добрый молодец ей и говорит:


— «Скажи, красна девица, ты ли в целом свете самая красивая, умная, да благонравная»? Показались те слова бедняжке обидными, после всего, что сделала.
 

— Красота моя, блистает ярче солнышка, душа моя светлее месяца, звонкий смех звоном ручья рассыпается, только есть кое-кто и получше, — отвечала освобожденная пленница, — слышала я, похитил Змей Горыныч двух царевен, Василису Премудрую, да Марью искусницу, против них я дурнушкой — чернавкой покажусь.


Отвёз Иван царевич спасённую к родителям, жениху с рук на руки сдал. Поспешил к логову змея хищного. Долго ли, коротко ли ехали, да вот услышали вдали хруст громкий, да чавканье. То чудовище злобное поедало курицу волшебную. Поднесла ей сие угощение нечисть местная, ибо Горыныч такой аппетит имел, что угрожал всех в округе поесть, смерти предать, превратить всю округу в пустыню. Кура же зачарованная никогда не заканчивалась, да каждый новый укус иным вкусом радовал, никогда не приестся.
 

— Просто так на трехголового нападать слишком опасно, — начал Кот—коток, золотой коготок, — давай я на разведку сбегаю, а как пойму, что для нападения подходящее время, знак подам.
 

И вот поспешил зверёк к чудовищу ужасному, видит, тот расселся себе на полянке у логова, обжирается. Рядом же две девицы сидят, слезами обливаются, на судьбу жестокую жалуются. Подбежал котик к Змею, принялся облизываться, словно голодный.


— Ты на мою еду не облизывайся, — зарычал Горыныч, — а то смотри, самого проглочу, костей не останется.


— А чего там глотать, такого крошечного? — возразил кот. — И вкуса не почувствуешь, на один зуб не хватит. Дозволь лучше один вопрос задать, что меня мучает. Вижу, раздобыл ты себе двух красных девиц, красоты неописуемой,  лучше которых в целом свете не сыскать, только вот головы-то три, как делить станешь? Даже если третью приведёшь, рядом с этими дурнушкой покажется.
 

Видать, до того, чудовище мерзкое об этом и не думало, а тут поняло, что и вправду одной голове не досталось красавицы. Принялись спорить, да делить, так рассорились, что до драки дошло. Услышал Иван царевич шум великий, понял, что его время пришло, поспешил к логову. Натянул свой лук богатырский, пустил стрелу меткую, да в глаз одной из голов попал, добралось острие до мозга, тут бедной и конец пришёл. Дюже испугался Змей, о том, чтобы драться, не помыслил, бросил курицу, коту на радость,  метнулся прочь, мечтая лишь жизнь сберечь. добрый молодец же нагнал его и в хвост вцепился, а чудище такого малого веса не заметило. Полетело над лесом, только недалеко, к потайному схорону, вырыло быстро из земли ларец, в котором лежали бутылочки с живой и мёртвой водой, хотело свою голову воскресить. Только богатырь лишь этого и дожидался, ткнул врага мечом Кощеевым, Змею и конец пришёл тут же. Оставалось лишь забрать ларец, да скоренько назад возвращаться. Кот—коток, золотой коготок как раз успел насытиться и пленниц накормил. Кинулись они к Ивану, благодарить, а тот свое гнёт упрямо.
 

— Вы ли, — спрашивает он, — на свете самые красивые, умные да добронравные?
Обидными показались те слова царевнам, потому и ответила Василиса Премудрая:


— Краса наша ярче солнышка, душа светлее месяца, смех звоном ручья рассыпается, однако, есть кое-кто и получше. Слышала я, есть на белом свете Каменная Королева. Чтобы быть своим подданным идеальной правительницей, беспристрастной и честной, вырезала у себя из груди сердце, а вместо него камень вложила. Воссела на гранитный трон. Сердечко же спрятала в сундук, да приставила волшебного пса сторожить. Говорят, кто собаку ту одолеет, принесёт сердечко владелице, вложит в грудь вместо камня, да поцелует в уста сахарные, тот мужем станет на веки вечные. Ищи свою судьбу, добрый молодец, однако, за спасение из полона стали вечными должницами, понадобится что, зови, выручим. Но, за то, что не взял в жены, ни одну, не счёл достойными, лишь один раз и поможем.


Произнесла Василиса слова заветные, перенесла себя и Марью обратно к родителям, в дом родной. Иван же царевич с котом дальше отправились. Долго ли ехали коротко, но вот добрались и до царства Каменной Королевы.


— Не стоит так ехать, не разведав, что творится, — начал Кот — коток, золотой коготок, — пусти меня вперёд, а как будет время подходящее, сигнал подам.
 

Прихватил зверёк с собой волшебную курицу, да поспешил искать сердце вырезанное и стража. Вскоре обнаружил их. Конечно, как собака кота учуяла, обо всем забыла, кинулась за ним с громким заливистым лаем. Маленький хитрец к ближайшему дереву кинулся, а курицу и бросил. Пёс её унюхал, накинулся, принялся рвать, а насытиться не мог. Добрый молодец как услышал, что лай вдали стих, поспешил по кошачьим следам, отыскал сундук с сердцем, уже с ним к каменному трону отправился. Красна девица же, что на нем восседала, блистала красотой ярче солнца, косы по плечам струились, словно струи речные, глаза горели, словно звёзды в небе. Иван как увидел, замер, поражённый, долго не мог налюбоваться. К счастью, кота убедившись, что пёс волшебный так объелся, что и дышать не может, что уж говорить о преследовании, спрыгнул на землю, к хозяину кинулся, забрался на плечо, да за щеку куснул, привёл в сознание. И приблизился богатырь к Королеве, никто и помешать не посмел, вытащил из её груди камень, вложил сердце живое, полил мертвой водой раны и исчезли, побрызгал живой и вот ожила, раскраснелась, зарумянилась, глаза долу опустила, с трона поднялась.


— Благодарю тебя, храбрый витязь, что вернул мне сердце, — начала красавица, — без него жизнь хуже смерти была, ничего не чувствовала, ни радости, ни горя, ни любви, ни ненависти, ни вкуса пищи, ни красы одежд, словно, после долгой ночи, рассвет узрела. Однако, моему народу снова нужен мудрый и беспристрастный правитель, ты им и станешь, а я при тебе, любящей женой.
 

Толкнула вдруг Королева спасителя, с силой, какую и ожидать не могли, от такой хрупкой девицы, так что сел он на трон каменный и прирос к нему тут же.
 

— От долгого сидения у меня все члены занемели, холод до костей пробирает, — хихикнула красна девица, — пойду в баньке попарюсь, в чистые одежды облачусь, а после вернусь, вырежу тебе сердце, заменю камнем и станешь ты судить честно, да править мудро, человеческими страстями не обуреваемый.
 

Ушла безумица, оставила лишь стражу небольшую, да и куда пленник денется.
 

— Вот тебе и урок жестокий, хозяин, — кот вздохнул, — кто ищет лишь самого лучшего, может всю свою жизнь потратить и не найти желаемого, ибо в мире бренном, не существует идеала, краса изумительная, и ум тонкий могут соседствовать с безумием. Подумай
об этом, я же пока попытаюсь помочь.
 

Поспешил зверёк к псу волшебному, благо тот, насытившись, пребывал в настроении благостном, не желал нападать на врага природного.


— Скажи, верный страж, сытно ли тебя Королева кормила? — спросил Кот—коток, золотой коготок.


— Ох, нет, — вздохнула собака, — вовсе ничего не давала, чтобы злее была и поедала воров, за сердцем прибывших, за все время косточки от неё не видывала.


— А вот мой хозяин всегда добр, никогда ничего не жалеет, кормил всякий день телятиной, запивать давал жирными сливками, спал я на золотой кроватке, на пуховом матрасе, да одеялом из звериных шкур укрывал, играл с драгоценными камнями, вместо клубочка, тридцать девушек — чернавушек, сменяясь, гладили, беспрестанно, — зверёк принялся умываться, — поможешь ему, так же жить станешь, нет, придётся другое сердце сторожить, на холоде, в голоде страдать.


Не хотелось волшебному псу к прежнему возвращаться, велел коту к нему на спину залезть, да держаться крепко, в три прыжка могучих достиг королевства, в коем правили родители Василиса Премудрой. Как услышала девушка, что с Иваном царевичем приключилось, враз все обиды забыла. Нашептала коту на ухо слова заветные. Тот благодарил за помощь, снова псу на спину взобрался, тот шесть прыжком сделал, добрался до царства Марьи искусницы. Та, узнав о беде случившейся, сразу за дело взялась, соткала скоренько платок волшебный, вплела в нити заклинания, Василисой подсказанные. В девять прыжков могучих достиг пёс царства Каменной Королевы. Кот платком трона коснулся, разрушил чары темные. Вскочил добрый молодец, поднял могучими руками каменное кресло, ударил о землю, разбил на мелкие кусочки. После кинулся искать невесту безумную. А та до сих пор в баньке парилась, дурного не чуяла. Разогнал богатырь её слуг, да воинов, дверь баньки прикрыл, чтобы никто не вырвался, да как начал жар поддавать. Не в многотрудно стало красной девице, жарко, да душно, хотела наружу выйти, а у двери жених стоит с мечом зачарованным, глазами сверкает гневно. Одного прикосновения хватит, чтобы умерла, осиротила своих подданных, кому такого захочется?
 

— Ах, как душно, мочи нет, выпусти меня, добрый молодец, уж и в глазах темнеет, света белого не вижу, — взмолилась Каменная Королева. – не бери грех на душу, я не чудовище кровожадное, не чародейка зловредная, не злодейка коварная, лишь добра желаю.


— Когда на троне сиживал, да ждал, пока сердце вырежешь, камнем заменишь, так не показалось. Простился с миром, родными, отцом – батюшкой, да родной матушкой. Если хочешь, чтобы жизнь сохранил, клянись самыми страшными клятвами, оставить чёрное ведовство, быть мне верной и любящей женой, хорошей матерью детям нашим, да не помышлять больше о том, чтобы сердце из груди вырвать, или иное что сотворить, — приказал царевич, — или сожгу, вместе с баней, как злую ведьму.
 

Не было у Королевы иного выхода, дала клятву с охотою, лучше уж править подданными, как сумеешь, чем совсем их осиротить, без пригляду оставить. Посадил Иван в том царстве надежного наместника, а невесту увёз на родину, и не думал о том, чтобы её с кем ещё сравнивать. Кот—коток, золотой коготок, да пёс волшебный при них жили, верой правдой служили... Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец.