Глава 8. Дуэль на площади Мобер

Менвиль проснулся в отведенных им комнатах во дворце Шатильонов. Вчерашняя ночь была жаркой. А ведь как хорошо все начиналось: визит в отель де Рец, встреча с таинственной красавицей брюнеткой, прекрасное вино…  А потом спокойное возвращение домой. Все началось, когда они расстались с Агнесой. Перигорцы неспешно пошли в сторону «Орлеанской девы», где снимали комнату. На ходу они расслабленно переговаривались и обменивались впечатлениями, уверенные, что ничего опасного с ними не случится.

Внезапно на плечо Ла Рош Новелю спикировал сокол, который летел чуть впереди, осматривая путь.

- Там засада, 5 человек, с арбалетами и огнестрелом - объявил седовласый перигорец.

Менвиль достал аркебузу. Соколу Ла Рош Новеля он доверял. Нормандец готов был поспорить, что они столкнулись с испанцами, напавшими на барона де Пиля. Подобраться к врагу незаметно не удалось, но перигорцы смогли дать залп по убегающим фигурам. Кого-то ранили, кровь брызнула на камни мостовой. Темноту ночи освещали лишь огоньки фитилей и вспышки выстрелов. Дверь одного из домов открылась, противники ринулись в нее.

- Стоять! – заорал Менвиль и вскинул новую аркебузу. Ла Рош Новель не отставал от него, как и их спутники, которые, к сожалению, были вооружены алебардами.
Арбалетчики не отреагировали на крик. Менвиль выстрелил, слегка ранив еще одного из них, но они успели забежать в дом и закрыть за собой дверь.

Гугеноты ринулись к двери, которая оказалась крепкой, дубовой и запертой. От мощного стука Ла Рош Новеля начала осыпаться штукатурка.

- Открывайте, именем графа де Грамона, - продолжал кричать Менвиль. – помощь убийцам – это преступление!

Впрочем, перигорец понимал, что единственный вариант войти – это сломать дверь.
Дверь поддавалась с трудом. Жители улицы Тампль не по наслышке знали, что такое ночные стычки, а потому старались укрепить свои дома. Менвиль ругался, на чем свет стоит. Он знал, что малейшее промедление дает фору их врагам. В доме легко занять оборонительную позицию, из которой выкурить врага будет не так-то просто. Дверь не выдержала очередного могучего удара алебарды и дала трещину. Гугеноты ворвались в дом.

Их встретили арбалетные выстрелы, которые, к счастью, никому не успели причинить вреда. Менвиль и Ла Рош Новель открыли ответный огонь. Когда дым от выстрелов рассеялся, они увидели лужу крови, в которой лежали тела двух горожан в ночной одежде: пожилого и более молодого, похожего на него.

Подбежавший Юбер сообщил, что это Огюст и Пьер-Густав Лувинье. Они местные жители и католики. Отец не подавал признаков жизни, а его сын слабо шевелился. Тем временем, послышался шум в глубине дома. Гугеноты ринулись туда, но нашли лишь раскрытую дверь, порог которой был щедро полит кровью. В темноте слышались удаляющиеся шаги. Менвиль понял, что преследование бесполезно. Зато в этот раз испанцы не успели навредить гугенотам. Забрав с собой погибшего и раненого Лувинье, перигорцы и слуги отправились во дворец Шатильонов, докладывать обо всем графу.

Однако злоключения Менвиля той ночью не закончились. В горячке боя, он забыл о своем верном боевом коне, который остался стоять на улице без привязи. На месте его не оказалось. У перигорца не было никаких сомнений, что его конь похищен.
Доложив о случившемся поднявшемуся с постели графу и сдав пленного для допроса, гугеноты отправились разыскивать коня. Свернув на улицу Портефуэн, они услышали гул толпы и увидели блеск факелов.

- Эти негодяи гугеноты начали врываться в наши дома по ночам, убивая почтенных горожан! Мы должны помешать им! – слышались голоса.

Менвиль и Ла Рош Новель сочли за благо вернуться во дворец Шатильонов, где и провели остаток ночи.

Колокола Тампля пробили полдень, когда Менвиль сумел справиться с головной болью. В скверном настроении он вышел в трапезную, где за поздним завтраком или ранним обедом узнал, что графу пусть с трудом, но удалось успокоить горожан. Те лишь под утро разошлись по домам, бунта не случилось, но де Граммон настойчиво просил Менвиля больше не проявлять подобных инициатив. Помимо прочего, он сообщил, что Агнеса отправилась в Университетский квартал с разведкой. За обедом к товарищам присоединился де Ланель. Он уже успел побывать на утренней молитве и переговорить с некоторыми горожанами. Виконт сообщил нормандцу последние слухи: за его голову и голову Ла Рош Новеля католики назначили награду в тысячу ливров.

Менвиля совсем не обрадовали эти новые обстоятельства. Теперь опасность поджидала их где угодно. Товарищи решили покинуть улицу Тампль и отправиться на тот берег Сены на помощь Агнесе, а заодно подальше от воинственных горожан. Де Ланель вызвался составить им компанию, у него есть личное дело к господину Ла Роме – преподавателю из Наваррского коллежа, кроме того все здешние дела он на сегодня закончил.

Виконт с улыбкой подумал, что самым важным среди всех дел было то, что он отправил своей возлюбленной Элеоноре букет фиалок, предварительно сбрызнув его духами с ароматом цветов Лимузена, купленными им в парфюмерной лавке.

Однако, прежде всего Менвиль хотел заняться поисками коня. Он объявил общий сбор во дворце Шатильонов в шесть часов пополудни, а затем отправился искать своего боевого товарища. Конь был очень дорог Менвилю. Не раз он спасал ему жизнь, вынося с поля битвы. Казалось, хромой нормандец и умное животное понимали друг друга с полуслова. Так или иначе, перигорцу было проще потерять все свои пистолеты и аркебузы, чем любимого коня.

Неожиданно удача ему улыбнулась – умное животное мирно стояло в стойле Орлеанской девы. Оказалось, что конь пришел сам посреди ночи. Опознав его, хозяин таверны привязал его и оставил дожидаться  Менвиля. Радости нормандца не было предела. Он обещал впредь никогда не забывать о своем верном копытном друге, а пока отвел его во дворец Шатильонов, где оставил на попечение местного конюха, велев беречь, как зеницу ока.

Остаток дня друзья бродили по кварталу, собирая информацию и слухи. Так они узнали, что за стены Тампля можно проникнуть через небольшую калитку, которая слабо охраняется. Еще они наняли людей для слежки за домом графа де Бриен. Менвиль не терял надежды найти брата.

К назначенному времени друзья собрались во дворце графа, поужинали и выдвинулись в сторону Университетского квартала.

На мосту Менял скромно одетый школяр продавал памфлеты. Признав в нем брата-гугенота, Менвиль решил ознакомиться с парижской поэзией. Стихи оказались полными страсти и огня. От них хотелось немедленно бросаться в бой за дело Веры. Подпись внизу гласила: «Гасконец». Менвиль усмехнулся в усы, продолжая движение. Он слышал об одном таком дерзком юноше.

Дом виконта де Рибомона они нашли без труда, несмотря на стремительно наступающую темноту. Агнеса и виконт коротали время за поздним ужином и беседой. Наволновавшийся за день Корильон, уже лег спать. Обменявшись последними новостями, гугеноты задумались, что им делать дальше. Мужчины решили наведаться к таверне «У Креста», а маркизе предложили дожидаться здесь. Не было никакого смысла ей рисковать еще раз, в этом господа гугеноты были единодушны. Еще раз подробно расспросив Агнесу о дороге и возможных опасностях, Менвиль откланялся, отправившись в путь в обществе Ла Рош Новеля, де Ланеля и слуг. Агнеса проводила его до калитки.

- Ах, да, алмазная донна. Помнится, вы любите поэзию. У меня есть для вас весьма любопытный образец, - Менвиль отдал Агнесе купленный на мосту памфлет, еще раз поклонился и вышел в ночь.


Путь их лежал через площадь Мабер вглубь квартала.
Едва выйдя на площадь, гугеноты заметили шумную компанию молодых дворян. Де Ланель нахмурился. Он узнал друзей барона де Водрейля.

- Осторожнее, господа, там католики, - предупредил он друзей.

Не спеша, гугеноты направились через площадь. Едва они поравнялись с католиками, как услышали смешки.

- О! Господин де Ланель! Желаете еще раз выпить за здоровье его Светлости герцога де Гиза? – произнес явно их предводитель, как помнил Ланель, шевалье де Лоранж.

- Уйдите с дороги, господа, у нас свои дела, которые вас не касаются., - ответил Менвиль, не сбавляя шага.

- Да, понимаем. Праведникам гугенотам тоже не хватает женского тепла. Ищите подходящий бордель? Хотя вы же предпочитаете общество братьев по вере, – четверо молодых католиков захохотали.

Обычно молчаливый де Ла Рош Новель не сдержался:

- Похоже, у католиков остры только языки, а их клинки давно покрылись ржавчиной! Я вызываю вас, сударь де Лоранж! Посмотрим столь ли вы ловки в битве, сколь красноречивы!, - седовласый гугенот выхватил шпагу и встал в позицию.

- Я готов, сударь! – Лоранж встал напротив, обнажив клинок.

Во второй руке гугеноты держали даги. Их товарищи отошли, освободив место для поединка. Ла Рош Новель был высок и силен, а его противник быстр и ловок. Шаг, удар, смена позиции. Быстрый выпад, отраженный дагой. Еще пара шагов напротив друг друга. Дуэлянты словно проверяли умение противника к фехтованию и выискивали его слабые стороны. Еще шаг, удар. Внезапно де Ла Рош Новель ринулся вперед, стремительно орудуя шпагой. Его противник, опешивший от такого натиска, постарался отразить удар дагой, но не сумел. Второй укол пришелся ему в плечо, распоров звенья кольчуги. Шевалье де Лоранж упал на землю, истекая кровью.

- Остановитесь, господа, довольно! – вскричали гизары.

Седовласый перигорец замер над поверженным противником. Он не был кровожадным, а честь свою и своих товарищей он уже защитил.

- Прощайте, господа. До скорой встречи,- проговорил Менвиль, уводя свой небольшой отряд.

Католики столпились возле раненого товарища, оказывая ему первую помощь. Увы, по прибытии к таверне «У Креста», гугеноты увидели лишь запертую дверь и темные окна. Собрание гизаров уже закончилось. Впрочем, воодушевленные победой товарищи не придали этому большого значения.

Они отправились ко дворцу Гизов, но уже на следующей улице чуть не столкнулись с патрулем из солдат Лотарингского полка. Менвиль понял, что обратно на площадь Мобер возвращаться не стоит, вполне вероятно, что там тоже солдаты. Он вывел свой отряд к Сене, где за набольшую плату сумел нанять лодочника для переправы на тот берег. Уже сильно за полночь гугеноты добрались до дворца Шатильонов, где после холодного ужина легли спать.