Я буду ждать на темной стороне... Книга 1. Глава 3

                ЗА ПАРУ ДНЕЙ ДО...

— Снег почти заканчивается, а я думал, он будет идти до самого вечера, — остановившись напротив окна, невысокий коренастый шатен с хмурым выражением лица уставился во двор. И констатировав факт резкого изменения погоды, попытался заранее составить для себя дальнейший распорядок дня, расписывая его в своей голове по минутам.
 
После пар он как раз собирался пойти на тренировку, а это значило, что сегодня ему придется туда добираться по лужам, кутаясь от пронизывающей сырости в спортивную куртку.

В этом году март выдался необычайно холодным. Впрочем, как всегда. Метели чередовались с проливными дождями, а солнце крайне редко выглядывало из-за сизых облаков. До апреля было еще далековато, но такая погода уже никого не смущала. Кто-то подсознательно чувствовал, что скоро здесь грядут большие перемены, а кому-то подобные ожидания напоминали иллюзию, сбыться которым не суждено.
Пара ещё не началась, но в аудитории уже было шумно. Предыдущий преподаватель статистики и эконометрии уволился, перейдя в другой вуз, и оставшись на какое-то время предоставленными сами себе, студенты бурно обсуждали предстоявший зачет по этой дисциплине. И не только его.

— А мне кажется, снег уже закончился, — высказалась вслух одна из девушек, тоже подходя к окну.

— Не факт, — отозвался «спортсмен», резко к ней поворачиваясь. — Похоже, он только усиливается, так что опять придется идти в секцию по лужам.

— Терехов, у тебя всегда есть выбор. Не нравится погода, сиди дома. Ходить по такому холоду на тренировки необязательно.

— Не могу. У меня каждый день расписан по часам... А ведь я ещё обещал заехать к отцу…

Относясь к разряду представителей человечества, ратующих за здоровый образ жизни, Дмитрий Терехов, (он же староста 132-й группы), старался не пропускать ни единого занятия в секции единоборств, чтобы не нажить себе проблем с требовательным тренером. В здоровом теле, как говорится, здоровый дух. И давно убедившись в правдивости этой пословицы на собственном примере, связав свою жизнь с кудо, так называемым «контактным каратэ», Дмитрий ни разу не пожалел о единожды сделанном выборе.

Ему нравилось посещать эту секцию. Нравилось упражняться. А ведь в прошлый раз «Сэн-сей», (так называли тамошние ученики своего тренера — Каратеева Юрия Андреевича), показывал им различные виды стоек, учил, как надо правильно перемещаться в пространстве, ставить блоки от встречных ударов, а также правильно уклоняться от них, атакуя врага… Скажем так, это была не просто секция, а место для тренировки духа и психики. И приходя туда словно в парк аттракционов, многие не выдерживали тамошнего графика, и, походив от силы на пару занятий, спустя время сбегали оттуда, возвращаясь к своему прежнему образу жизни. А те, кому все же удавалось преодолеть свою лень и страх боли, больше не боялись ходить по городу в ночной час, отрабатывая навыки единоборств уже не с партнерами на татами, а с реальным врагом в режиме реального боя, когда захватывало дух от переизбытка адреналина в крови.

Дмитрий Терехов, в чертах лица которого сквозило что-то воинственное, имел привычку разговаривать с одногруппниками свысока и в грубоватой форме. Вместе с тем ему было свойственно несколько агрессивное выражение эмоций, отсюда и возникающие каждый раз на ровном месте конфликты, которые он предпочитал разрешать не словом, а кулаками. То была его излюбленная методика «наказания» неправых. И продолжая использовать ее всякий раз, как только ситуация выходила из-под контроля, пока что ему не посчастливилось столкнуться с тем, кто превзошел бы его в данном виде «искусства» наверняка.

Учитывая его страстное желание побеждать во всем, за что бы он ни брался, Терехов мог бы составить порядочную конкуренцию передовым ребятам своей группы, но отдавая предпочтение спорту и соревнованиям, по учебе он успевал ровно столько, сколько получалось одолеть учебного материала, прослыв ответственным студентом, несмотря на вечную занятость и расписанный график по часам. Звание старосты накладывало на него свой отпечаток, обязывая быть примером для сверстников. Таким же образцом для подражания была и Рамахеева Марцела, заместитель старосты группы, справлявшаяся со своими обязанностями на все сто.

Стройная, симпатичная голубоглазая девушка с двумя белокурыми, похожими на лунный свет, косичками до плеч, привлекала к себе внимание всюду, где бы не посчастливилось ей появиться. А когда она начинала говорить, все тотчас замолкали, наслаждаясь звуком её голоса,  В ее глазах отражался томный блеск, и едва она начинала улыбаться, ее щеки окрашивал легкий румянец. Одним словом, она преображалась до неузнаваемости, и в этом состоял феномен её красоты.

Бросив мимолетный взгляд на Рамахееву, один из её одногруппников судорожно сглотнул, и не оставив без внимания столь странное его поведение, она тут же поспешила заметить:

— Зонтинов, ты чего?

Уставившись на неё так, будто хотел донести до ее ведома что-то очень важное, парень прикусил свой язык, невероятно смутившись, и подозревая, что ничего нового она от него не услышит, Марцела невольно улыбнулась, всматриваясь в его лицо:

— С тобой все в порядке?

Так и не дождавшись от него ответа, она тотчас развернулась и направилась в сторону своего стола, размышляя о причине странного поведения одногруппника. А тот…  Как раз собирался пригласить её на прогулку, а после сходить с нею в кафе, но не сложилось. Не хватило смелости к ней подойти, а ведь столько было желания!

Борясь с собственными чувствами, он устал бросать в ее сторону восхищенные взгляды. Пришла пора переходить к решительным действиям, а на это у него пока не хватало запала. И причиной его неуверенности в себе, возникшей чуть ли не на ровном месте, послужил недавний разговор с ещё одной безнадежно влюбленной в него одногруппницей, чьих чувств он, увы, разделить не мог.

Галина Мельчуцкая — полная, но довольно симпатичная девушка в очках, также хотела пригласить его в кафе, чтобы признаться ему за ненавязчивой беседой в своей симпатии, уверенная, что этот человек является её «второй половинкой». Увы, первая в её жизни инициатива по отношению к парню закончилась провалом.
Насмешливую и немного наивную одногруппницу с её дурацкими играми в «любовь», Евгений не замечал в упор, а её приглашения куда-либо в открытую им игнорировались. И чувствуя себя виноватым, старался поменьше с ней пересекаться, отлично понимая, что не может поступить иначе. Ну, не нравилась ему Мельчуцкая и все тут! Вот только врожденная деликатность не позволяла ему высказывать свои претензии напрямик.

Не понимая, как сильно она «достала» его своим вниманием, сталкиваясь с очередным его отказом, Мельчуцкая только больше убеждалась в том, что Зонтинов к ней не равнодушен. Ей просто надо больше прикладывать усилий, дабы завоевать его расположение, и все. Спустя время парень сам падет к её ногам. И как ни старался он разбить в пух и прах её надежды, увиливая от её общества, девушка по-прежнему продолжала видеть в нем своего поклонника, убеждая саму себя, что они созданы друг для друга.

Пара началась незамедлительно. В пустовавшей ранее аудитории были уже заняты все места, когда на пороге помещения появилась особа, которая в дальнейшем будет ассоциироваться у этой группы с такой дисциплиной, как «статистика и эконометрия», причем в самом плохом смысле этого слова.

В аудиторию ввалилась пожилая и крепко сбитая женщина в одежде, чей стиль за километр отдавал нафталином, а прическа в виде заколотых на макушке жиденьких волос наводила на  тоскливые мысли. О том, что творилось в этой голове, представить было несложно. Нежданная гостья больше походила на хамоватую и наглую тетку, покинувшей свою деревушку и рискнувшей по пути в мегаполис заглянуть в этот вуз, попав на пару конкретно к этой группе. Добравшись до своего места, она усадила за стул свою широкоформатную задницу, на которой можно было с легкостью поставить целый поднос со стеклянной посудой, и, сжав свой рот так, что тот превратился в тонкую нить, невольно проворчала, обведя хмурым взглядом аудиторию:

— А почему никто не встает в присутствии преподавателя? Не уважаете меня или что?

До последнего не веря, что эта тетка была их новым преподавателем статистики и эконометрии, большая часть группы откликнулась на её просьбу без особой охоты. Остальные, отказываясь реагировать на её бесцеремонную просьбу, предпочли остаться на своих местах, наблюдая за дальнейшим развитием событий. Эта женщина пробыла в их аудитории от силы пару минут, а успела им надоесть, будто преподавала в этом вузе всю свою сознательную жизнь, заменяя, в том числе, преподавателей и по другим дисциплинам.

Оставшись в какой-то степени довольна послушанием студентов, эта «большая женщина в очках», (как позже будут называть её коллеги по кафедре), покосилась по сторонам, и прежде чем начать перекличку, ещё раз обвела хмурым взглядом аудиторию.

Помимо этого университета Соснина Анфиса Нестеровна, (так звали её по-настоящему), преподавала в элитных гимназиях города. И запомнившись тамошним ученикам особой, чьи принципы и взгляды на преподавание высшей математики шли вразрез с современными методиками обучения недавно выпущенных из педагогических вузов коллег, она общалась со своими подопечными исключительно в командном тоне.

Обнаружив сзади пару свободных мест, женщина сердито сдвинула брови. В её практике ещё не было такого, чтобы учащийся, будь то студент или ученик гимназии, мог позволить себе опоздать на занятие, а то и вовсе на него не прийти по неуважительной причине. И загоревшись желанием доказать этой группе, что на её лекции надо приходить вовремя, она заранее подготовила для этих студентов речь о том, как плохо быть недисциплинированным, прогуливая пары накануне зачета, к которому ещё надо будет заработать свой пропуск. Зарекомендовав себя в элитной гимназии педагогом высшей пробы, Анфиса Нестеровна была уверена, что ей удастся «вытянуть» на нужный уровень познания студентов и этого вуза.

— А это ещё что такое? Я не поняла, — обрушилась она с гневной тирадой на некоего Харитона Балануцу, который небрежно развалившись за столом, спокойно жевал себе жвачку, не подозревая о нависшей над ним угрозе: — А ну, быстро убрал свои ноги с прохода и выплюнул жвачку! Сидит тут передо мной и жует…

Вздрогнув от грозного окрика преподавательницы, парень резко выпрямился и, выплюнув себе на ладонь то, что держал только что во рту, расположился за столом так, будто не произошло ничего страшного. Оклемавшись после мимолетной потери контроля над собой, Анфиса Нестеровна нервным жестом открыла свой блокнот и, скользнув пальцем по списку фамилий, собиралась назвать вслух самую первую из них, когда в следующий момент на пороге аудитории появилась их куратор — Зарицкая Елизавета Котофеевна.

Прослыв самым амбициозным преподавателем этого вуза, женщина успела завоевать уважение со стороны не только коллег, но и студентов. Именно по этой причине ей прочили великие достижения в карьерном плане, чего она сама, впрочем, никогда не отрицала, претендуя в будущем на должность декана экономического факультета. И пока студенты, переглядываясь между собой, пытались понять, что вообще происходит, подмигнув в сторону двери, куратор кого-то подозвала к себе. Спустя пару секунд в аудитории появилась незнакомая девушка, ловя на себе восхищенные взгляды парней и слегка завистливые — со стороны будущих одногруппниц.

— Знакомьтесь, это Евангелина Литковская, — представила её Елизавета Котофеевна. — С сегодняшнего дня она будет учиться в вашей группе.

Нерешительно выступив вперед, незнакомка с недоумением уставилась на новый коллектив, с которым ей придется проучиться вплоть до защиты диплома. В её серо-зеленых в обрамлении пушистых ресниц глазах вспыхнули искры затаенного испуга, а на лице мелькнула приветливая улыбка.

— Я так и знала, что сегодня что-то произойдет, — еле слышно пролепетала Галочка, наклоняясь к своей соседке — Зое Гольдштейн, хладнокровной брюнетке с прической в виде каре.

— Ты была права! — согласилась та, с любопытством рассматривая будущую одногруппницу, в частности, акцентируя внимание на утонченных чертах её лица. И чем дольше девочки наблюдали за ней, тем больше у них крепло внутри убеждение, что данная особа, несмотря на внешнюю отстраненность, обладает довольно своенравным характером, который даст о себе знать, как только представиться такая возможность и она получше познакомиться со своей группой.

— Прошу относиться к ней с пониманием. — Добавила после недолгой паузы Елизавета Котофеевна. И стоило незнакомке подойти поближе к переднему ряду, как сосед Зонтинова — его сводный брат Сильвестр Полетаев-Стахорский, голубоглазый брюнет с отстраненным выражением лица, слегка отшатнулся назад, с любопытством скользнув по её фигуре.

Терехов мгновенно узнал свою кузину. Их отцы были родными братьями, крайне редко общавшихся между собой. Тем не менее он даже представить себе не мог, что когда-нибудь будет учиться со своей двоюродной сестрой в одной группе.

Получив разрешение сесть, Евангелина устремилась к столу, за которым сидел скучающий парень по имени Кирилл Драгомарецкий. И заметив, что новенькая хочет сесть именно к нему, спохватившись, он машинально отодвинулся в сторону, убирая в сторону свои вещи. Сев рядом, Евангелина поправила свои волосы пепельного оттенка, после чего устроив на столе сумку, принялась вынимать оттуда тетради, отключая звук на смартфоне.

После исчезновения куратора в аудитории снова начался галдеж, так что Анфисе Нестеровне пришлось приложить немало усилий, чтобы угомонить студентов. Вот только на её окрики и постукивания кулаком по столу уже никто не реагировал. И едва с обсуждением личности новенькой было покончено, женщина снова продолжила перекличку, уверенная, что больше никто не осмелиться опоздать на её занятие. Так что вновь оставшись вновь предоставленная сама себе, Евангелина уставить в свою тетрадь, чувствуя на себе посторонние взгляды.

Пока что у неё не было доверия к новому коллективу, и, предпочитая пока держаться от всех в стороне, она была уверена, что со временем у неё получиться здесь с кем-нибудь подружиться. В целом, её образ производил на окружающих впечатление какой-то эфемерности со скрытой внутренней силой и готовностью идти до конца в своих устремлениях.

Её взгляд был чист и ясен подобно потоку горного водопада, в котором, набегая один на одного, плещущиеся волны устремлялись вдаль. Точеный овал её лица обрамляли длинные, почти до пояса локоны с вплетенными в них тонкими ленточками синего цвета. Малейшее движение головой и ниспадавшие волосы вздрагивали, просвечиваясь стрелами лучей, которые устремлялись вверх подобно молниям. Ее мягкая кожа белоснежно-персикового оттенка всегда была в прекрасном состоянии, а пухлые губы имели манящий вишнёвый цвет, отлично гармонировавший с цветом лица. В каждом её движении сквозило что-то кошачье и необузданное.

И пока в аудитории шла перекличка, в этот момент к воротам вуза подъехал ещё один автомобиль. Покинув место рядом с водителем, парень рывком схватил вещи, и, захлопнув за собой дверь салона ногой, с презрением уставился на здание университета. Его прикид в стиле «Когда все козлы, а ты — в красном», на что указывали его кожаная куртка алого цвета и красные с белой подошвой и белым носком кеды, производили на случайных зевак неизгладимое впечатление. Но судя по выражению его лица, на пары идти ему не хотелось.

Подхватив с собой рюкзак, он сделал пару шагов в сторону ворот. Сидевший за рулем водитель пожелал ему удачного дня, но тот едва ли обратил внимание на его напутствие, никак не отреагировав на искренне-доброжелательную реплику. 

— Зонтинов Евгений есть? — осведомилась Анфиса Нестеровна у присутствующих, окидывая взгляд аудиторию. Кто-то поднял вверх руку. — Прекрасно, — отозвалась преподавательница, поставив точку в пустом квадрате графы напротив указанной фамилии. — Мельчуцкая Галина?

Галочка не только подняла вверх свою руку, но и соизволила встать с места, показывая себя перед новой преподавательницей во всей красе.

— Хорошо. Поплыли дальше. — Анфиса Нестеровна скользнула ручкой ниже по списку, останавливаясь напротив следующей фамилии. И поправив на переносице свои очки, посмотрела поверх стекол на студентов, слегка прищуриваясь. — Новаковский Егор?

А в ответ — тишина.

— Новаковский!!! — повторила она, повышая голос. — Не слышу!  Вы есть или вас нет?! Чего молчим?

В какой-то момент в помещении прекратились все разговоры. Повторив свой вопрос, однако так и не получив на него ответа, Анфиса Нестеровна попыталась добиться у старосты хоть какой-то информации по поводу отсутствовавшего студента, с трудом сдерживая свой гнев. А сам Новаковский, который, если бы в момент переклички дошли до Сильвестра Полетаева-Стахорского, обязательно бы ответил: «Ну, кто-то из этих троих сегодня точно есть!», преспокойно спал себе дома, умудрившись каким-то образом прослушать звон будильника на своем телефоне.

Пара уже давным-давно началась, но даже не думая просыпаться, тот лишь перевернулся на второй бок, соизволив открыть глаза, когда в его комнату пробралась кошка. Устав ждать, когда ей насыплют корма, она решила сама напомнить о себе, издав противный, похожий на скрип ржавого металла, вой. Не поднимаясь с постели, парень потянулся рукой к прикроватному столику, пытаясь наткнуться там на что-нибудь, чем можно было бы запустить в животное, и тем самым заставить его заткнуться, пока не коснулся своего телефона.

И едва злосчастный гаджет оказался в его руках, взглянув на циферблат электронного будильника, он едва сдержал вопль ужаса, готовый сорваться с его уст при виде высветившихся там цифр. Прошло ровно полчаса занятий, а он до сих пор был дома, пообещав накануне куратору, что такого больше не повторится. Времени на полноценные сборы у него не оставалось, но если он поторопится, то возможно успеет. К концу занятия.

Не мешкая, парень сбросил с себя одеяло и, поставив перед собой цель добраться до универа во что бы то ни стало, со всех ног помчался в душ, чуть не растянувшись на полу от бросившейся ему под ноги голодной кошки, которая по уровню своего неугомонного нрава ни в чем не уступала своему взбалмошному хозяину.

Книга 1. Глава 4

http://proza.ru/2021/10/17/1090