Галстук

Света стояла в туалете на коленках, обхватив унитаз руками, и блевала.
- Козел, сволочь, напоил, - мычала она, вытирая рот туалетной бумагой. – Зачем? Зачем я всё это пила? Выпендриться захотела? Выпендрилась. Уууу…

Выползая на четвереньках в коридор, Света тут же завалилась на пол – так легче. Тошнота снова подступала к горлу. И тут вспомнился годами проверенный способ – шипучка. Но кто пойдёт на кухню? Мысленно Света достала пачку соды, уксус, сахар… и снова поползла в туалет…

Утро не задалось. Болели голова, зубы и левая нога. Ладно, нога и зубы, голова здесь при чем?

- Мааам, мааам, вставай, - услышала голос Дашки, – я яичницу сама приготовила.
- Ты? Яичницу? В 17 лет? Сама?

От одной мысли о яичнице Свете стало еще хуже. Ей бы сейчас Колы… или рассола…
Но работа – это такая штука, которая не прощает прогулов, даже если болит нога. Наскоро взлохматив короткую стрижку, сбрызнув лаком для объема, Света посмотрела на своё отражение в зеркале. Потом решительно схватила с тумбочки ключи от машины и помчалась вниз по ступенькам.

Х

На работе все словно сговорились. Никто не замечал Светкиного подавленного вида. Каждый норовил заглянуть в кабинет и что-то вякнуть. Она даже отвечала, выпрямляя закрученную пружину в голове. Пружина всякий раз мгновенно возвращалась в прежнее положение.

В дверь скромно постучали.

- СветПаллна, можно?

Непроизвольно Света выпрямила спину, зачем-то поправила на голове коротко стриженый ёжик волос. Рука скользнула к уху, зацепила клипсу, которая с шумом завалилась на пол и рука безвольно упала на стол. – Этого только не хватало…
Эту бабу Света узнала бы с закрытыми глазами среди миллиона старух. Лидия Васильевна собственной персоной. И зачем меня мать научила не хамить старшим?  Нахамила бы с первой встречи, еще при знакомстве, и жила бы припеваючи. Лидия Васильевна тем временем плавно проплыла мимо ошарашенной женщины и уверенно завалилась на диван. Света приготовилась застонать он противного скрипящего звука, но про себя вдруг отметила, что диван не скрипнул под центнером бывшей свекрови. Он даже не прогнулся. Света быстро стряхнула навязчивую мысль и вперилась глазами в гостью:

- Что в этот раз?

- Не дерзи. Есть проблема. Больно надо тебя видеть без дела. Не родственники… Уже…
- Какая проблема? Что опять стряслось?
- «Стряслось». А вот и зря ты так говоришь, дорогая. Сергей требует галстук.
- А больше ваш Сергей ничего не требует? Шампанского, виски, сигару, девочек?
- Я в следующий раз спрошу. А пока без тебя ничего не могу сделать. Только передать просьбу. Да-да, просьбу.
 
Света мысленно закатила глаза, затем мысленно зарычала, завизжала, покрыла матом каждый сантиметр короткой линии мозга старухи и вдруг мягко выдала:

- Я давно купила галстук. Кто ему виноват, что предпочел бабочку. Вернее, бабу.
- Ладно, я ухожу. Ты же понимаешь, что не прощаюсь. Сегодня в полночь…

Света склонилась над столом, обхватив голову руками. Она не понимала, как и где дала слабину и возможность сесть себе на голову. Ведь всегда считала, что только теплые отношения должны быть в семье. Изо всех сил старалась сохранять терпение и спокойствие. Разве не на этом держатся любовь и семья? И почему свекровь всегда и во всем находила недостатки и изъяны? Борщ не такой, макароны – тем более, даже обычные вилки и ложки ее раздражали. Ну не приносил Сергей такие деньги, на которые можно было прибрести столовое серебро. Чем плоха нержавейка? И всегда Лидия Васильевна появлялась неожиданно и ниоткуда. Ладно, когда была семья, и Сергей еще помнил, где его ждут после работы. Но сейчас, когда почти все расстались с этим светом, откуда такие визиты? Кто разрешает вторгаться в земную жизнь? Это даже смахивает на галлюцинации. Но Света уж точно знает, что её крыша никуда не поехала.

Светлана уже не в первый раз придумывает логическую цепочку выхода из лабиринта иллюзий, но всякий раз крепкая «нить Ариадны» приводит к …

В последний раз Света навещала Сергея пару недель назад. Она бы никогда не поехала на кладбище, если бы не Дашка. «И зачем я научила её любить отца?», - подумала она и тут же отбросила прочь эти мысли. Отец ни в чем не виноват, если мать дура. Развод отпал сам собой. Совместная жизнь пришла к логическому завершению. Не надо выяснять отношения и делить имущество. Автомобильная катастрофа, в которой погибли Сергей со своей любовницей, поставила точку. Слезы отчаяния выплаканы давно, любовь похоронена. Осталось похоронить тело.

Еще на похоронах кто-то шепнул на ухо, чтобы сразу убрала дома все фото покойного подальше с глаз. Всезнающие похоронные плакальщицы знают все. Не знают только, что Света не хранит дома фотографии благоверного. Когда она после поминального обеда вернулась домой, оторопела: на тумбочке стояло фото Сергея, перетянутое черной лентой. Как оно здесь оказалось? Кто принес? Неужели Дашка кого-то пустила в наш дом? Но дочь все время была рядом. Она, как надзиратель, ловила любые взгляды чужих людей, не позволяя даже приблизиться к матери со своими противными соболезнованиями. Знали бы они, как все это позерство достало. И знала бы она, чем всё обернется…

Х

Сегодня всё было против Светы: машина не сдвинулась с места, сколько хозяйка ее ни уговаривала. Пришлось вызывать такси. Ни с того, ни с сего закапал дождь. Естественно она и не думала брать с собой зонт и пришлось торчать на тротуаре, прикрывая голову косметичкой. И пусть нет прически, но ежик волос тоже каким-то образом надо сохранить с утра до позднего вечера. Спасибо Наталье, порекомендовала отличного дамского мастера, который не умеет прислушиваться к просьбам клиентов. Если удумал какую прическу, никакими уговорами его не проймешь. Он демонстративно отвернет тебя от зеркала, включит убаюкивающую музыку, и будет к тому же еще и щебетать всю дорогу, расплываясь и расползаясь в любезностях. Ах, эти гадкие уши! И чего только на них не навешают все, кому не лень. Света сидела в кресле и плыла, словно восковая свеча от умопомрачительных комплиментов. А Геннадий орудовал ножницами и феном с такой ловкостью и скоростью, что она не успела опомниться, как на голове практически ничего не осталось.

- Генка, ты что натворил! – вскрикнула Света, но было поздно. Долго еще испуганная клиентка разглядывала себя в зеркале, пока он не хлопнул ее по плечу:
- Блеск! Тебя на работе никто не узнает.
- Да я сама себя не узнаю! Ты что натворил? Как я в таком виде выйду на улицу?
- А так и выйдешь. Сколько можно ходить с этим противным хвостиком? Одна прическа – хвост! Хвост выше, хвост ниже, два хвоста! Ни-ка-ких хвостов! Только ёжик!
Дома Дашка подпрыгнула, только увидев мать в дверях.
- Мать, ну ты крутая! – воскликнула она. А я думала, ты старая.
Лучшего комплимента Светлана не слышала. А что? Буду молодая. Собственно, какие наши годы? Сорок лет – девчонка! И шут с ним, что дочь выше на полголовы, что колготы и лифчики лежат в одном ящике комода и не сортируются на твоё и моё. Наверное, в других семьях так же, если мать не приближается к полноценному центнеру.

Х

- Центнер… Лидия Васильевна… Господи, ну откуда она взялась? Сегодня в полночь она все равно явится, как не выкручивайся. Светлана на рабочем столе отложила в сторону папку, придвинула календарь и начала тыкать в него шариковой ручкой. Да, как ни крути, сегодня тридцать девять дней. Ночью пойдет сороковой. А там – свобода. Где-то она слышала, что после смерти души умерших еще сорок дней находятся рядом с любимыми. Не в Светином варианте. Любви здесь не было давно. А раз нет любви, значит и душа Сергея не явится. Но свобода не ощущалась, как бы Света себе не внушала.

Чтобы получить свободу, Светлана должна была встретиться со своей бывшей свекровью, и поговорить с ней по душам. Рассказать, что у Сергея есть вторая жена, или какая там по счету! Что только она может распоряжаться личным временем покойного, а ей, Светкино, личное время может отнимать единственный человек на свете – дочь. Но кому всё рассказывать, если та ни разу не вышла на связь? Телефон не отвечал. Мало того, он был заблокирован. И тут молодая женщина встрепенулась: Лидия Васильевна утром вела себя странно. Ее голос был слышен отовсюду, словно обволакивал не только слух, но и лицо, руки, волосы, которые предательски и без того короткие, встали острыми зубочистками. Но рот она не открывала. Разговаривала с закрытым ртом? Она не чревовещатель, не колдунья, не фантом… Фантом? Надо ей позвонить и сказать, что встреча отменяется.

Света начала лихорадочно искать в огромном списке имя бывшей свекрови. Вот уже и необходимая буква нашлась, вот уже открылись имя и отчество.

Телефон выпал из рук и рассыпался на части. Света сползла под стол и, стоя на коленках, попыталась соединить две пластины телефона. В кабинет кто-то вошел.

Х

- Светлана Павловна, вы что-то потеряли?
- Нет, нашла, - выглянула из-под стола начальник отдела. – Вы что-то хотели?
- Ничего необычного. Я принесла несколько галстуков на выбор, вдруг какой-то подойдет вашему мужу.
- У меня нет мужа! – вскрикнула Светлана.
- Лидия Васильевна, сказала, что есть, и он ждет вас с галстуком.
- Где, в могиле? – крикнула Светлана, но в кабинете было пусто.

Света выбралась из-под стола и увидела на офисном диване два десятка галстуков, небрежно валявшихся по всей плоскости – на спинке, на подлокотниках, под диванной подушкой. Света огляделась по сторонам и обомлела. В кабинете было пусто. Тогда с кем она разговаривала, и откуда появились эти злополучные галстуки?

Неожиданно зазвонил разбитый телефон. Машинально Светлана схватила какую-то его часть и приложила к уху. Она застыла и побелела. В трубке звучал мягкий голос Сергея.

Х

Полина Афанасьевна была еще полна сил, здоровья, уверенности в своих магических возможностях. К ней шли и ехали со всех концов области узнать, почему не везет в любви, работе и вообще. А она, изменив голос, вещала заблудшим, что надо сделать для того, чтобы жизнь к следующей пятнице, а лучше через месяц изменилась. Но для этого надо молиться. Ей верили. А кому еще верить в нашей жизни, если жизнь – обман?

Она прожила трудную бабью жизнь, пока случайно не оказалась у смертного одра дальней родственницы.  Марфа Потаповна слыла не только знахаркой, но и ведуньей. Знала-ведала всё, о чем ни спросят. Куда ушла корова, где загуляла коза, с кем встречается Петро и кому бояться пожара. Всем нравилось быть в курсе своей жизни, пока кто-то не заподозрил Марфуту в черных делах. Умела она придумывать заговоры на гулящих мужиков. Бабы к ней бегали по любому поводу. Вроде квочка перестала на яйцах сидеть. Схватят квоху под мышку, и айда к Марфе. Долгую жизнь прожила Марфа. Умирать пора, а не умирается никак. Знала, что передать надо своё умение, иначе не умрет, так и будет лет двести маяться на земле. А кому она нужна столько лет? Знала она одного, который несколько жизней прожил. И всё получалось в человеческом теле. Кем сейчас живёт – кто его знает, но то, что может и в ее тело вселиться – боялась. Пора умирать.

И присмотрела она Полю. Та, правда, сторонилась её, боялась приблизиться, всё по церквям да храмам ходила, паломничала. Вот в одной маленькой церквушке и встретились.
Полину словно холодным ветром обдало, когда подошла Марфа. Немного поежившись, Полина заглянула старухе в глаза. Тут-то и произошел то ли энергетический взрыв, то ли божий промысел, а то ли передача ведической силы. Но Полине пришлось пообещать одинокой странной старухе, что посидит у её смертного одра, почитает молитвы.

Х

В маленькой комнатёнке было негде зерну упасть. Народу собралось столько, что все стояли, словно селедка в бочке. Никто не нервничал, не ругался. Полина Афанасьевна монотонно читала молитвы. Никто не торопился, хоть столько же народа ожидали своей очереди на улице.

Посреди комнаты стояла серая некрашеная скамейка. А по ней разбросаны оловянные кресты. Светлана стояла в углу комнатенки и издали поглядывала на кресты, на Полину Афанасьевну и готовила речь. Она не знала, как рассказать старухе о том, что к ней приходила бывшая свекровь, которая давно пребывает на небесах, и разговаривала с невесткой так, словно никогда не была в гробу. Сказала, что сегодня ночью Свете надо пойти на кладбище и каким-то образом передать Сергею галстук. Бред какой-то. Она, взрослая современная  женщина, экономист, занимается такой ерундой.

- Галстук принесла? – вдруг услышала Светлана.
- Какой галстук?
- Ты ко мне зачем пришла? Галстук передать?
- Неет. Спросить.
- Про галстук?
- Про свекровь.
- Приходит?
- Она давно умерла, а я ее вижу, как вас.
- Командует? Галстук – это ключ. Как тебе объяснить? Твоя свекровь если принесет Сергею галстук, он снова будет жить на земле. Кто ему виноват, что прошляпил такую возможность?

- Так он не умер? Он не погиб в автокатастрофе?
- Он – нет. Тело, в котором он обитал так мало, погибло. Не надо было ему с тобой знакомиться в электричке. Он тебя спутал с другой девушкой, которую тоже звали Светланой. Ему теперь надо заново повторить свой путь. Но ты не даешь.
- Я здесь каким боком?
- Ты должна принести галстук. Ступай домой. У тебя есть сутки. Уже меньше. Поторопись.

Х

Домой Светлана вернулась опустошенная. Она ругала себя, что ушла с работы, что через весь город добиралась к странной Полине Афанасьевне, что молча стояла в очереди, чтобы только переступить порог жуткого места. Она не могла понять, почему из уст в уста передается молва о невероятных способностях некой бабушки, которая молитвой может организовать встречу с умершими родственниками. Кто она? Что делает с людьми?

Надо поспать, иначе можно свихнуться, - подумала Света и побрела в спальню. Мельком глянув в зеркало, зачем-то взяла с тумбочки фотографию Сергея. И тут до нее дошло, что в зеркале не было отражения.

В зеркале не было её отражения. Там был Сергей.

Уставшая и измученная психологическим давлением, Светлана мгновенно провалилась в сон, едва коснувшись подушки, и оказалась на кладбище.

Там было не то, чтобы шумно, но как-то неспокойно. Словно кто-то мелом перечеркнул всё пространство пополам. Одна сторона была черной, а другая белой. И это не напоминало шахматную доску. Отнюдь. Это выглядело как новогодний костюм «Домино». Как здорово было бы, если бы это была сказка. Но Светлана четко ощущала и холодок, который пробежал по спине, и чье-то мягкое прикосновение к щеке, от чего она попыталась вскрикнуть, но голос куда-то пропал, словно никогда не было. Совсем рядом в такт ветра поскрипывало сухое дерево, почему-то громко шумела трава, раскачиваясь из стороны в сторону, и очень громко тикали часы. Монотонно, словно секундная стрелка перепрыгивала через глубокую канаву, затем разворачивалась, и прыгала обратно. Если говорят, что время идет или летит, не верьте. Время прыгает через пропасть, издавая гулкие звуки.

Света стояла у могилы и прислушивалась. Она не осознавала. Что так гулко стучит ее сердце. Она знала, что это время издает такие звуки – звуки скачущей вечности. Света ничего не боялась. Ей во что бы то ни стало, надо было передать бывшему мужу галстук. Говорят, именно галстук может решить наиважнейшую проблему – навсегда забыть прошлую жизнь.

Полина Афанасьевна стояла рядом со Светланой и тихонько читала потрепанную книгу. Одна часть ее тела была четко видна - она находилась на светлой стороне перечеркнутого кладбища, а второй части тела совсем не было видно, словно у старушки ее не было совсем. Черная сторона кладбища словно поглотила старушку. Света старалась не смотреть туда, где не было ничего и никого. Ее и половина тела не устраивала, но хоть что-то.

Монотонный голос не убаюкивал, а ввергал в какую-то воронку, которая поглощала все внешние звуки, и в это время Свете казалось, что в эту воронку потихоньку, по капельке, по молекуле просачивается и она. Находясь в безвольном состоянии, Света ни о чем не хотела думать. Она видела половину книги, половину Полины, половину кладбища. От любопытства она протянула вперед руку и тут же дернулась всем телом, едва успев прижать руку к груди. Это был не укус, не ожог, не удар. Но что это было? Ей вдруг показалось, что в руках старушки словно букеты, торчали оловянные кресты. Сколько их было, она не успела сосчитать, но не два и не три – точно. Не они ли обожгли руку? Но старуха не шевельнулась, когда Света потянулась к свету. Света к свету…

- Не дергайся. Стой спокойно, - предупредил Светлану галстук, изогнувшись как змея. Испуганная Светлана изо всех сил закричала.
- Мааам, ну мам, вставай, - прозвучал родной голос.
- Кошмары приснились? Ты стонала во сне.

Х

- Даша, кто принес в дом портрет твоего отца?
- Мать, ты бредишь? Какую фотографию?
- На тумбочке кто поставил фото с черной лентой?
- Да нет там никакой фотографии. И ленты тем более нет. Галстук только лежит.
- Галстук?!- Света укрылась с головой и словно утонула под одеялом. Спать…

Электричка была полупустой. Светлана сидела спиной по ходу вагона. Ей нравилось смотреть в окно и провожать взглядом мелькающие пейзажи. Она уткнулась в книгу, как бы отгораживаясь от окружающего вакуума вагонного пространства. Вроде находится в общественном месте и в то же время – совсем одна. Так здорово! Она не услышала ни дыхания, ни аромата мужского одеколона, ни прикосновения, но четко осознавала, что рядом с ней кто-то стоит. Ей вдруг захотелось забраться с ногами на жесткое ободранное хулиганьём сиденье, уткнуться в книгу, и долго оттуда не выныривать.

- Я буду любить тебя вечно, - легкое холодное дыхание коснулось мочки уха. Света продолжала таращиться на заглавную букву «В». Она еще не понимала, что застыла на слове «вечность». Она вообще ничего не понимала. Какая наглая рожа! Да как он смеет! Куда смотрит народ? Она понимала, что никакого народа в вагоне нет, и до ближайшей узловой станции как минимум тащиться полчаса.

- Ты все равно ничего не читаешь, продолжал нашептывать молодой человек. – Меня зовут Сергей, - незнакомец мягко поправил свой галстук. - Тебя – Светлана. Не так ли? Ты живешь в общежитии на пятом этаже в 506 комнате. Вечно торчишь у окна и наблюдаешь, как по аллее бродит старик с клюкой и разговаривает с голубями, которые, словно попрошайки, садятся ему на плечи и выпрашивают крошки сухого хлеба.

На Секунду Светлане показалось, что она уже где-то видела этого молодого человека, но она никак не могла сосредоточиться - этот обволакивающий голос…
На станции было пусто. Куда все подевались? Где толпа пассажиров? Света оглядывалась вокруг себя, словно заблудилась в лесу и определяется, в какую сторону пробираться, чтобы выйти к ближайшей тропинке.

- Не удивляйся. Зато нам никто не мешает, - снова этот мягкий вкрадчивый голос.
Такси уже стояло у перрона. Сергей открыл дверь и мягко подтолкнул Свету, чтобы та устраивалась в салоне на заднем сидении, а сам уселся рядом с водителем. Проезжая знакомыми улицами и переулками, Света еще пару раз удивилась, откуда водитель знает дорогу к общежитию, если она ни слова не проронила. Потом совсем успокоилась. Если Сергей так уверен, зачем напрягать мозг – потом всё узнает.
Остановившись у порога общаги, водитель многозначительно посмотрел на соседа.
 Сергей повернулся к Свете:

- Провожать не буду. Жди, позвоню.

Света вышла из машины, и зашагала к двери. Всегда плавная походка в этот раз взбрыкнула, как норовистый мустанг. И почему она пошла вприпрыжку, как девчонка? Рыжие кудри то выравнивались, то снова превращались в огромные кольца. Только не оглядываться – командовала себе, - только не оступиться. Эта встреча будоражила ее воображение. Разве может незнакомый человек вести себя так уверенно? Разве так бывает в жизни, чтобы посторонний человек просто так подсел в электричке к девушке и тут же все о ней знает. Маг? Чародей? Колдун? Но разве молодые парни бывают магами? Только старики. Только умудренные жизненным опытом что-то понимают в этой жизни.

Проснулась Света от тонкого аромата кофе. Яркий луч солнца нежно щекотал носик. Подружек в комнате не было – убежали на лекции. Стянув с головы одеяло, девушка увидела поднос, сервированный белой посудой, над которой возвышался кофейник и издавал легкий дурманящий аромат.

- Сереж, ну какой кофе с утра? Сначала душ, сигарета, а все остальное потом.
- Светик, не капризничай. Ты же любишь кофе с шоколадом.

Х

Сколько женщина спала – неизвестно, но за окном было уже темно, на кухне свистел чайник. Света с Дашкой давно договорились, что электрическим пользоваться никогда не будут. Сколько бы его не включали, всегда забывали, что пора идти на кухню. Свисток не давал расслабляться. Пока не выключишь, - будет свистеть на всю квартиру. А придя на кухню, уже не выйдешь. Обязательно будешь пить чай.

- Даш, чего не разбудила?
- Ты так сладко спала, что я решила не мешать. И да, у меня сегодня свободный вечер. Хочешь, проведем вместе? Я тортик купила. Чай с тортом – смерть худобе. Будем наедать щеки, - улыбнулась дочь.

И тут Светлану словно обдало кипятком – сегодня ночью у нее назначена встреча. По спине, между лопаток пошел холодок, приподнялся к шее, и словно цепкими пальцами обхватил ее шею. Интуитивно она схватила себя за шею, словно хотела оторвать от своего тела невидимую силу. Закашлялась, подбежала к раскрытому окну и глубоко вдохнула.

- У тебя аллергия на бергамот? – удивилась дочь.
- Не знаю, что это было. Я, пожалуй, буду кофе.
- Любой каприз, - Даша подошла к полке и раскрыла настежь дверцу. Сверху что-то мягко заскользило ей на голову. Даша закричала и начала мотать головой:
- Змея!

Испуганная мать подбежала к дочери и быстро схватила с ее головы мягкую ленту.
- Галстук, - прошептала она. – Откуда он взялся? Кто его туда положил? Кто был в нашем доме?

Торт быстро потерял свою актуальность, пить тоже расхотелось. И тут Дашка завизжала:

- Мать! Это я! Я его туда зашвырнула. У меня не было времени рассовывать вещи по шкафам, а в дверь уже ломилась Юлька. Не буду же я ей рассказывать, откуда в моей квартире мужские вещи.

- Интересная отговорка, - засмеялась Светлана. Ты обо мне или о себе?
- Какая разница. Я забыла тебе сказать, - замялась Даша. – Тебе с работы звонили несколько раз. Я всем говорила, что тебя нет в городе, ты срочно уехала решать семейные проблемы.
- Какие проблемы? Куда уехала?
- Мам, прости, не могла же я рассказывать, что у тебя сорвалась крыша.
- Ты как с матерью разговариваешь?
- Нормально, - Даша подошла к матери и чмокнула в щеку. – Теперь у нас всё будет отлично. Мне знакомый психиатр сказал. Что тебе надо выспаться. Просто завалиться в постель на пару дней и поспать. Пришлось придумать тебе в постель ароматный кофе. Ты что-то в полудреме говорила, улыбалась. Это было так здорово. Я и подсунула тебе немного снотворного. Тебя же не уложишь отдохнуть. И да, сегодня выходной. Завтра – понедельник.

- То есть, сегодня не сороковой день?
- Нет. Всё давно закончилось. Свечку за отца я поставила, не волнуйся. Это надо было себя так накрутить, чтобы разговаривать с покойной свекровью. А эти галстуки?
- А галстуков тоже не было?
- Даже мага и чародея тоже не было. Но вот в туалете ты была. Это где тебя так напоили?

- Дашка, не поверишь, на корпоративе.