Щемящий Моцарт

 
      Напишу шедевр.  «Они» прочтут; в мозгу образуются новые нейронные связи; и

они поймут, что жили не так.

     Интересная эта штука – диспуты. Как мода, они или предвещают крупные

перемены, или возникают за ними, как отраженные волны. Полезны ли они?

По сути, они усредняют истину, сбивают её острые кромки и даже вершины, то есть

самую незащищённую часть, образующую прозрение. Вот и тогда кипел диспут о

музыке. Помимо молодёжи, присутствовало несколько музыкантов более плотного

возраста и всесущие музыковеды. Забавно, что именно музыковеды описывали музыку

каждого классика абсолютно одинаковыми словами  восхищения. Бойкий ведущий,

кажется, актёр, сказал:

-- Всем понятно, что Моцарт – гений.

-- А я не считаю, что Моцарт – гений. —  капризно заявила девица самых модных

параметров. Она явно наслаждалась вызывающим эгоизмом.

-- Ну, что, -- развёл руками ведущий, -- у каждого свой вкус или его недостаток.
 
Я возвращался по листопаду: потому не спешил. В памяти  вспыхивали обрывки

мелодий из Моцарта. И в каждом всплеске нот: жизнь, смерть, вечность; жизнь

смерть, вечность. И каждый миг последний! Ничто не мешало Моцарту. И не было

ничего кроме этих нежных иголочек звука.

В аллее длинно шевельнулся едва ощутимый ветерок, волшебно опутывая листву. И я,

 с чего-то, вспомнил ту девицу. Неужели прогресс так замыливает вечность, без

которой нет гения? Неужели бескрайнее месиво мелких сведений, так загораживает

жизнь, что она становится недоступной сердцу? Или тогда жизнь  значила больше –

больше значила вечность, больше значило всё?  Или вечность была гораздо глубже

нынешней?

Или теперь красота – не смысл бытия? Но ведь и теперь, жизнь ничто без музыки.

 Без поэзии существования. Я вспомнил музыковедов и улыбнулся:

как им удаётся ничего не  сказать? Я подумал: каким бы одним словом, исключая

сказанные, я бы объявил Моцарта. « Щемящий», -- отозвалось внутри.


                ***