Я иду к тебе, милый!

   Леса и болота были вокруг их посёлка и окрестных деревень. Вперемешку. Где больше, где меньше. И те, и другие были для жителей этих поселений неотъемлемой частью жизни: леса снабжали их ягодами, грибами, орехами, а болота – дикой птицей и яйцами.
   В сорок первом, когда началась война, и лес, и болота стали для людей надёжной защитой и убежищем. На болотах были островки и целые острова – бугры, как называли их местные жители. И если местные знали к ним ходы и выходы, то пришельцы – нет. Разве только кто-то из них оказывался предателем и шёл служить в полицию. Тогда – беда. «Свои» оказывались порой хуже чужаков.
   Как только волна немецкой оккупации докатилась и до этого района, большая часть населения, в основном молодые мужчины и парни, которых не успели мобилизовать в армию, ушли в леса. Среди них были и девушки. Особенно те, кто до этого времени успел обзавестись своим парнем.
   Петя и Катя росли вместе. На соседних улицах. В школу ходили одну. За партой сидели вместе. Вместе они ушли и в партизанский отряд. В его составе они попали в окружение.
   Партизаны передвигались-пробирались по болоту от основной своей базы к запасной. Та находилась на другом, так называемом «бугре», ещё дальше от лесистого берега – где-то посередине болота. Тяжело нагруженные ручной кладью, проваливаясь по пояс в гнилую воду, люди медленно передвигались по болотной твани. Впереди отряда шёл партизан-проводник, который лучше всех знал дорогу и каждый метр подводных гатей – сплетённых из лозы и скреплённых между собой квадратов.
   До желанного берега оставалось уже чуть-чуть. Петя шёл впереди, Катя – за ним. В радостном предвкушении, наконец, ощутить ногами твердую почву, обогреться вместе с любимой у костра, в какой-то момент парень, потеряв осторожность, обернулся всем туловищем к любимой, очевидно, чтобы её как-то подбодрить. Это стало его роковой ошибкой – потеряв равновесие, он со всего маху ухнул в твань.
   На глазах товарищей Петя стал тонуть, его затягивала трясина. Кричать и звать на помощь нельзя – рядом немцы, они накроют их. Всех! И его Катю! Катя, которая двигалась следом за парнем на некотором расстоянии, успела остановиться. Она застыла от ужаса и стояла, как вкопанная. Остальные тоже. На их глазах человека забирала в свои владения болотная бездна. Навсегда!
   «Прощай, любимая!» – безмолвно прошептали посиневшие от холода, боли и безысходной тоски губы Пети.
   Командир и товарищи Пети отчаянно шарили глазами вокруг, чтобы зацепиться ими хоть за какую-нибудь чахлую ветку болотных кустов, но, как назло ничего не было рядом, а до тех, что виднелись впереди, невозможно было дотянуться.
   «Я иду к тебе, милый!», – прошептали губы Кати и она, ни минуты не раздумывая, шагнула к Пете. Он понял её и, в отчаянном рывке, из последних сил, молча и обречённо, вскинул-выкинул ей навстречу руки…
    В свою новую жертву болото ухватилось мёртвой хваткой и сразу же потянуло её в свои непроглядные и непролазные глубины… Но Катя ещё успела нырнуть в руки своего Пети и… даже попытаться его вытянуть. Да где там – трясина и не подумала отдавать, ни того, ни другого. Поняв это, Катя просто прильнула к губам любимого…
   Всё это увидели и проводник, который был уже на берегу, и несколько партизан, которые встречали на новой базе своих товарищей. Недолго думая, проводник в мгновение ока сорвал со своего пояса моток верёвки с петлёй на одном конце. Размахнувшись, он ловко кинул её в сторону тонущей пары. Петя в последний миг на подсознании, очевидно вспомнив суровые уроки этого проводника, как себя вести при прохождении болот, последним усилием воли разомкнул руки Кати и резко поднял их вверх, а потом также резко опустил их вместе со своими на кружок веревки-лассо. Вскоре он почувствовал, как кольцо веревки сжалось у него и Кати под мышками. Проводник и мужчины-партизаны, что встречали беглецов на берегу, начали в несколько пар рук тянуть тяжёлую ношу. Облегченно вздохнув, командир, дал отмашку продолжить путь на берег.
   Болото, не устояв перед людской предприимчивостью и предусмотрительностью, словно нехотя, начало отпускать свои жертвы. Вот наверху болотной жижи показались плечи Пети и Кати, потом туловища, сплетённые, казалось намертво вместе. Потихоньку, осторожно, чтобы одним лишним движением не поломать грудные клетки парня и девушки, люди на берегу продолжили тянуть драгоценный груз наверх. Когда на мутной водной глади показались, обутые в лапти ноги обоих, их товарищи на берегу радостно переглянулись между собой и вдвое быстрее потянули верёвку. Почувствовав твёрдую землю под собой, Петя и Катя, так и не разомкнувшие своих объятий, вконец обессиленные, как то разом глубоко вдохнули лесной воздух и также разом с нечеловеческим облегчением выдохнули его, затем ещё теснее прижались теперь уже лицами друг к другу и… тут же уснули мертвецким сном.
   Их товарищи, бережно уложили их на принесённые с собой самодельные носилки, представлявшие собой две ровные ореховые палки, переплетённые лозовыми прутьями, и перенесли к костру, уложив парня и девушку на хвойную подстилку. Потом они время от времени переворачивали их, чтобы не обгорели, а только обсохли.
Почти одновременно со спасёнными, на берег вступил последний человек в цепочке насквозь промокших, обессиленных людей из остатков партизанского отряда.


"Метаморфозы" №2 2021