Дворовый пёс Бублик и его друг Тузик

Дворовый пёс Бублик лежал под разлапистой яблоней, на которой созревали красно-зелёные яблоки, и наслаждался прекрасным осенним днём. То и дело он клацал зубами, занимаясь ловлей очумевших от тепла мух, которые кружили по полянке. Он сначала косил своим глазом в сторону подлетавшей мухи, потом неожиданно поворачивал голову в её направлении и, быстро открыв пасть, захватывал муху в её пространство и захлопывал, клацая зубами.

Это была его старая привычка. Ещё с тех времен, когда он был дворовым бродячим псом. Теперь он себя считал дворовым сторожевым. Он рьяно охранял свою, ставшую совсем недавно, территорию. Никто оказавшийся ближе, чем за пять метров от её условных границ, не оставался незамеченным и удосуживался его предупреждающего заливистого лая. И даже Бакс, хотя по запаху Бублик его заранее опознавал, но действовал так, для острастки.

На улицу Бублик выходил редко. Калитка была всегда закрыта, но Бублик в самом углу забора нашёл подкоп. Используя свои дворовые лапы, значительно расширил его. Может, это был секретный лаз Кирпича? Хотя, если подумать, тот мог благодаря своим когтям быстро преодолевать забор, не копая землю. Как бы то ни было, Бублик имел возможность бывать на такой знакомой улице и наблюдать её жизнь. Он лежал возле забора на травке и важно поглядывал по сторонам улицы. Глаза его после еды сами закрывались, но голова не опускалась на лапы, а уши, словно локаторы, улавливали малейший шум в округе.

И вот сейчас эти уши Бублика услышали какой-то приближающийся шум, как будто кто-то перебирал мягкими ногами осенние листья. Шум этот приближался. Бублик приоткрыл один глаз и скосил его в сторону шума. Ого! Источником шума был интереснейший объект. Это был Тузик. А может, и не Тузик, но на Тузика он с охотой отзывался. Бублик одним глазом смотрел на это чудо. А чудо перебирало короткими лапами, никого не замечая, уже поравнялось с Бубликом. Лохматое маленькое чудо было вообще неизвестной породы. Ну, совсем неизвестной. У Бублика изначально хоть была порода и быстро узнавалась – дворовый пес. У Тузика и этого не было. Мать природа так намешала всего разного в это существо, что в нём было всё!

Жил Тузик на другом краю деревни, на улице у леса. Или того, что от леса в настоящее время осталось. Бублик, будучи бродячим псом, очень редко забредал в те края, потому что это была чужая территория, а значит – защищаемая. Однажды Бублика там чуть не разорвали, прокусив ухо, совсем не дворовые псы. Тузик там жил давно и был своим коренным собачьим жителем.

Так как это был бедный район деревни, то в желающих поучаствовать в судьбе маленького Тузика не было отбоя. Его даже загоняли к себе на участок страдательные жители, но он всегда убегал на улицу, к свободе. И никому никогда не отдавал предпочтений. Он просто не доверял людям. Видимо, что-то было у него в его собачьей судьбе, что заставляло осторожничать. Он еду начинал принимать только когда человек отходил метров на десять от неё. У чужих людей он её вообще не ел, даже если был совсем голодным. Бублик знал Тузика, а Тузик в свою очередь узнавал Бублика.

Видя приближение этого недоразумения природы, Бублик пару раз негромко коротко прорычал –  так, для порядка. Тузик только на мгновение повернул свою голову в его сторону. Узнал. И продолжил свой путь. В его стремлении было что-то необычное. Поэтому Бублик открыл второй глаз и с удивлением проводил Тузика, пока тот не исчез из вида на другом конце улицы.

Уже солнце склонилось за последними домами, и его последний лучик скользнул по чёрному носу Бублика, а Тузик обратно не возвращался. Но та улица, по которой он уковылял, была тупиковой и упиралась в речку Сдру. У Бублика не проходила в голове одна мысль: «Что же такого интересного задержало маленького пса?» Он перевел свой взгляд в ту сторону, куда скрылся Тузик. От этих мыслей Бублика отвлёк вид пролезающего в дырку под забором рыжего Кирпича. Вот, наконец, он весь появился перед Бубликом. Потянулся, выпрямляя спину, и уселся невдалеке, прислушиваясь к шумам улицы. Один раз Бублик всё же тихо так гавкнул. Даже не гавкнул, а просто буркнул в его сторону. И опять отвернулся в сторону уходящей улицы. Кирпич даже ухом не повёл.

«Чем же ты там занимаешься, Тузик? – мысль буравила собачий мозг. И наконец, не выдержав, Бублик вскочил на все четыре лапы и побежал удовлетворять своё любопытство. Сначала он быстро бежал, но опомнившись – всё-таки уже целый сторожевой пёс – остановился и пошёл неторопливым шагом, важно посматривая по сторонам. Скосив глаза, увидел бегущего поодаль рыжего кота с устремленной вперёд головой. Усы у него распушились, отчего широкая морда казалась ещё шире.
Добежав до конца улицы, Бублик остановился, так как в разные стороны расходились две тропинки – одна шла вправо, где слышались человеческие голоса, другая влево, где были слышны крики гусей. Бублик почему-то свернул к гусям. Оглянувшись назад, он увидел Кирпича, который уселся посреди развилки и внюхивался в воздух. Тропинка упёрлась в дверь изгороди из железной сетки, где в глубине ходила стая гусей и индеек. Тузиком здесь и не пахло.

Бублик вернулся к развилке и пошёл по правой дорожке. Проходя по ней всё дальше, Бублик уловил запах костра, жареного мяса, ужасный запах прелого сена, которым иногда пахли женщины, проходившие по улице мимо Бублика, затхлой водой пруда и моторного масла. Осторожно спустившись вниз, перейдя небольшой овраг, Бублик поднялся наверх и вдруг увидел всю картину целиком.

На берегу речки расположилась компания молодых людей. Один молодой человек, с длинными волосами, стоя, держа в руках палку, что-то горячо рассказывал собравшимся. Он постоянно размахивал руками, делал движения, какие люди делают, когда плывут, и потом как бы бил палкой по чему-то. После таких движений раздавались одобрительные возгласы слушающих, а иногда и девичий смех. Этого молодого человека Бублик знал. Он жил в трехэтажном особняке на соседней улице. Каждую субботу утром его привозила чёрная машина с синим огоньком наверху, а в понедельник после обеда забирала обратно. Что он был за человек, Бублик не знал, потому что мало с ним встречался.

Бублик поднялся ещё выше на пригорок. Девчонки были из коттеджа, переоборудованного под мини-гостиницу. Бублик там раньше бывал в поисках еды. Это были хорошие люди. Никогда не унывали и иногда выносили Бублику поесть. Трёх остальных ребят из компании отдыхающих Бублик не знал. Наверное, они были из деревни, только с других, дальних улиц.

Сидевшие так были заняты интересным разговором, что не замечали появившегося на бугорке Бублика. А Бублик ещё выше поднялся и, вытянув лапы, лёг на траву. Его правый глаз заметил, как рядом в полуметре подошёл Кирпич и сел. Его рыжий, прижатый задней частью тела к земле хвост вилял из стороны в сторону. Их головы одновременно поворачивались от одного говорившего к другому.

Солнце уже ушло за горизонт. И только сейчас Бублик увидел Тузика. Тот лежал немного в стороне от компании и… спал. Он положил свою лохматую голову на передние лапы, а задние его лапы вытянулись в струну назад. Его округлый живот ритмично поднимался и опускался. Его небольшой оскал пасти говорил о наступившем собачьем счастье. Вокруг него валялись мелкие кости, говорящие Бублику свои видом, что это была совсем недавно утка.

Кирпич тоже учуял утку, поэтому не отводил своих глаз от этих костей.
Вдруг сзади послышались чьи-то шаги. Бублик с Кирпичом одновременно оглянулись назад. По дорожке из деревни шаркающими шагами плёлся молодой человек. Бублик знал его. Это был Черепаха. Про него соседки говорили: «Его зовут Черепаха. И его отец был Черепаха. И дети, по всей видимости, тоже будут Черепахами». Черепахами их с отцом прозвали за небольшой рост, короткие ноги и медлительность в движениях. И вот этот Черепаха полз по тропинке в направлении к сидящей компании. В руках у него был пакет, в котором позванивало стекло, когда он перебирал ногами. Эти шаркающие шаги и какая-то неуверенная походка придавали действительно ему вид черепахи.

Почти подойдя к компании, Черепаха поднял вверх руку с пакетом и издал победный клич, очень похожий на вой индейца чероки, только что снявшего скальп с врага. У Бублика от этого клича инстинктивно встала шерсть на загривке, а Кирпич, этот невозмутимый Кирпич, вдруг встал на все лапы, выгнул спину и начал вертеть головой из стороны в сторону.

– Ну, вот, и Черепаха наконец-то причерепахил! Долго же ты добирался. Оправдываешь своё погоняло, – прокричал ему навстречу длинноволосый.
– Ага. Как обычно, – добродушно проговорил Черепаха.
У спящего Тузика на этот весь шум только ухо дёрнулось и опять замерло. По всей видимости, ему было так хорошо, что ничто не могло нарушить его счастье.
– Давай, давай же! Уже всё пересохло, – подгонял Черепаху длинноволосый.
Все сразу засуетились в компании. Кто-то раздавал пластмассовые стаканчики, кто-то разливал, кто-то подбрасывал сучья в костёр. Через некоторое время от компании потянуло противным запахом костра вперемежку с вкусным запахом жареного мяса. Бублик своим чёрным носом давно это почуял. Уже и по второй начали молодые люди разливать девушкам, как вдруг с другой стороны оврага раздался жалобный, причитающий женский крик. Внезапно смолкнув, крик повторился с ещё большим надрывом.

– Иван, Иван. Посчитай ещё раз. Иван! Митька! Сейчас же сюда.
Бублик повернул голову в сторону этих криков и, не понимая, что говорит женщина, узнал в них нотки отчаяния и тревоги. – Митя! Митя! Паралик тебя забери! Пересчитай же.

И тут Бублик узнал этот голос и набор непонятных человеческих слов. Он мог принадлежать только одному человеку – старой бабке, ходящей в чёрной одежде с клюкой в руке. В деревне эту семью звали Пуржовы. О! Бублик знал силу её клюки на своей спине. Ещё на деревне звали это семейство непонятным словом для Бублика – куркули. В понимании пса это было что-то похожее на плавающих в пожарном пруду тритонов с оранжевым брюшком.
Всё, что приближалось к забору Пуржовых, сначала облаивалось злобным, захлёбывающимся лаем овчарки по кличке Алтай, потом выбегающей из калитки или бабкой Паралик, или тремя её сыновьями, или же внуками. Зажиточно и закрыто жили Пуржовы. Многочисленная живность своим кудахтаньем-гоготаньем весь день развлекала близлежащие улицы деревни.

– Да нет! Не двух, а трёх не хватает. Двух уток и селезня, – донёсся до ушей Бублика со стороны Пуржовых молодой голос.
– Я так и знала, паралик их забери. Давай, давай, бери ребят. Прочёсывайте, ищите. Мои голубушки! – раздался в ответ бабкин низкий скрипучий голос.
Видно там, за забором, на другой стороне оврага что-то происходило. Потому что злобно залаял Алтай, запел перепугано петух, заклокотали индейки.

Но тут Бублик повернул голову к компании, потому что члены отдыхающего общества повскакивали и начали спонтанно собирать вещи. Кирпич тоже с подозрением наблюдал за этими сборами. Черепаха что-то собирал с земли и убирал в свой пластиковый пакет, а длинноволосый, жестикулируя рукой и палкой, что-то уверенно объяснял неизвестному парню.

– Да откуда ты решил, что они дикие? Как тебе вообще-то это в голову пришло? – донёсся обрывок разговора, когда длинноволосый умолк.
– Ден. Я тебе говорю – дикие. Мы одновременно с Мариком это решили. А потом, они так громко крякали.
– Да-а. Ну, ладно Марик. Тот про живую природу только в школе ещё читал, вживую её живую ни фига не видел. Но ты то. На все выходные тебя в деревню отправляют. Ты чего, из своего особняка все эти дни не вылазишь? – ответил неизвестный Бублику Дэн. – Короче. Как хочешь. Я срочно ретируюсь. Валить надо всем. И чем быстрее, тем лучше. Разбираться эти не будут. Кто там сын прокурора, а кто дети зам. председателя комитета по имуществу.

Длинноволосый начал судорожно натягивать тенниску на себя. А она предательски застревала на плечах и не хотела налазить. Он её растягивал, а она не хотела. Тут послышался треск сучьев и сухого камыша. Кто-то шёл низиной по кромке реки. Голоса идущих всё приближались.

Первым сорвался со своего места Черепаха. Он успел собрать с земли остатки еды и даже жестяные банки из-под пива. Переваливаясь из стороны в стороны и шаркая ногами, начал уходить по берегу в сторону небольшого леска, где среди сосен виднелись трёхэтажные особняки. А ведь когда-то там люди собирали ягоды и грибы! В пакете у Черепахи бились друг о дружку ещё не использованные стеклянные бутылки, которые издавали своеобразный звон. Будто сигнал к отходу.

Следом поднялись девчонки и парень в очках. Девушки отряхивали свою одежду и с тревогой оглядывались по сторонам. Парень в очках взял ведро, стоявшее возле переносного радиоприёмника, и вылил остатки воды на костер. Головешки зашипели, отдавая при этом густой белый дым, который сразу заполнил вокруг всё пространство. Взяв приёмник, эта троица поспешила за Черепахой.

– Ну, что ты копаешься? – сказал Дэн длинноволосому. – Сейчас появится контингент с кипящим возмущённым разумом и увидит, что осталось от их «диких» уток. И заклеймит нас позором с помощью каких-нибудь дрынов или оралов.
У Дэна скривился уголок рта в виде смешка.
– Хватит, Дэн, язвить-то уже. Ты же знаешь – мы с Мариком ловили диких уток. А почему они на самом деле оказались ихними, да ещё и домашними, нам с Мариком так и не объяснили. На них же не написано.
Длинноволосый наконец одел тенниску и начал обувать белые кроссовки, как вдруг увидел еще одного молодого человека, спящего под кустом. Он с сожалением посмотрел в направлении уходящих членов компании.
– Марика-то забыли!

Длинноволосый, бросив обуваться, побежал к Марику. Чтобы его разбудить, ему пришлось приложить немало усилий, тормоша и тряся вялое тело.
– Митя, Мишка! Вон на пригорке кто-то стоит. Давай туда, спросим, – раздался совсем рядом мужской голос.

В это время Дэн вдруг решительно пошёл в сторону спящего… Тузика.
– Дэн, ты куда? В обратную сторону, отступаем, – раздался ему  в спину возглас длинноволосого, уже поставившего на ноги ничего не понимающего Марика.
Но Дэн не обернулся. Он подскочил к маленькому Тузику, схватил перья от общипанной тушки утки и начал вгонять их в шерсть Тузика. Тузик проснулся и начал водить головой, ничего не понимая. Может, игра какая-то? Его продолжали обваливать в утиные перья. Он это терпел, пока эти перья не стали совать ему в морду. Тут он не выдержал этой игры, клацнул своими зубами. Дэн отдернул руки, поднялся и внимательно осмотрел Тузика. И остался доволен сделанным.

В это время из-за пригорка показались трое человек. Двое мужчин и один совсем мальчик. Дэн, увидев поднимающихся, развернулся и побежал в сторону длинноволосого. Марик совсем уже пришёл в себя и твёрдо стоял на ногах.
– Дядя Митя! А вон какие-то ребята. И собака с ними. А перьев-то сколько! – закричал мальчик, первым взобравшись на пригорок, где раньше сидела компания.
Длинноволосый оставил Марика и вернулся за своими кроссовками.

Наконец мужчины поднялись наверх и с удивлением молча смотрели на Тузика в перьях и трёх молодых людей.
– Мама, мы их нашли. Идите сюда, – прокричал один из мужчин, возможно, это и был дядя Митя.
При этом крике Бублик поднялся с живота, с которого всё это время наблюдал за событиями, на ноги. Мимо него и Кирпича прошагала бабка Паралик и ещё один мужчина. Они обступили Тузика, который вилял своим коротким хвостом, вертел головой, оглядывая обступивших его. А люди всё своё внимание устремили на маленького Тузика и как будто не замечали молодых людей. Один из них, которого называли Мариком, уходил в сторону ранее ушедших людей. Второй быстрым шагом догонял Марика, незаметно отряхивая руки от налипших перьев. А длинноволосый всё пытался завязать кроссовку.

Один из мужчин присел, набрал в руку перьев и поднёс почти к носу бабки. Все стоящие рядом в тишине рассматривали эти доказательства преступления. Наконец, насмотревшись на доказательства, стоящие переключили своё внимание на несчастного Тузика. Некоторые даже с сожалением.
– Наши перья, – проговорил мальчик. – От наших уточек. Да, дядя Митя?
Дядя Митя погладил мальчика по голове, смотря вслед уходящих молодых людей. Они уже были далеко и, конечно же, обогнали Черепаху.
– Ах, ты же паралик! Чтоб у тебя нутро разорвало. Чтоб ты пооблез! – с этими проклятиями бабка Пуржова взмахнула и как влепила своей клюкой по спине Тузика. Тузик не ожидал, что вот так закончится эта игра. Он подпрыгнул и взвыл. Следующий удар пришёлся вскользь по голове и задел правое ухо. Один дядя Митя не участвовал в экзекуции жалкого Тузика. Он внимательно наблюдал за действиями длинноволосого. У того не получалось хорошо завязать шнурок.

Тут Бублик не выдержал первым. Он громко, и как ему показалось, очень грозно залаял, захлебываясь в паузах. С этим лаем он подскочил к одному из мужчин и сделал движение, при котором имитировал, что пытается укусить сзади за ногу. Он то отбегал, то опять приближался к ноге. Обступившие Тузика люди с удивлением и некоторым страхом наблюдали за разошедшимся Бубликом. Даже бабка Паралик опустила свою клюку.

И тут в бой вступили свежие силы –  Кирпич принял боевую стойку. Он не собирался никого пугать. Кирпич сделал очень страшный оскал, показывая свои тонкие и острые клыки, распушил рыжий хвост, издал громкий рык, отдалённо напоминающий плач грудного ребёнка, только очень сочный. И прыгнул. Как раз на расставленные ноги ближнего мужчины. Выпустив огромные, как ему казалось, когти, он вцепился сразу всеми лапами в штанину чуть ниже колена. У мужчины от такого внезапного и предательского нападения и самого веса кота подкосилась одна нога, вторая подкосилась по инерции, и он упал на колени, успев руками упереться в землю. Кирпич продолжал неистово рычать, не выпуская штанину из когтей.

От такого напора атакующей стороны кольцо в окружении затравленного Тузика вдруг распалось, и образовалась щель. Увидев её, тот с визгом рванул во всю силу своих коротких лап и выскочил из окружения. Он нёсся, не останавливаясь, по некошеной траве только вперёд, напрочь забыв о недавнем собачьем счастье.

Увидев прорыв Тузика, Кирпич ещё раз рыкнул, убрал когти и спрыгнул со штанины. Бабка Паралик наконец опомнилась и попыталась огреть Кирпича клюкой. Но промахнулась. А Кирпич, подняв свой распушенный хвост вверх, с достоинством, не спеша, отошёл в сторону и сел на приличном расстоянии от людей. Бублик тоже отбежал и поодаль стал наблюдать за ихними действиями.

– Митя, Митя! Он, чтоб ему провалиться в паралик, убежал. Митя!
– Да подождите вы, мама! – остановил стенания бабки дядя Митя. Он с подозрением не отводил свой взгляд от длинноволосого.
– Молодой человек, а вы откуда это? Что-то я вас на нашей улице не видел. Вы чей будете?
Длинноволосый сопел, молчал и наконец-то завязал кроссовку.
– Послушай, сынок. Ты же тоже не веришь, что вон тот горемычный загрыз трёх уток, сожрал их, каждая из которых больше его самого? Я ведь прав? Не так ли?

Длинноволосый ничего не отвечал. Если бы пряди волос не закрывали его лицо, то дядя Митя увидел бы, как забегали маленькие чёрные глаза после этих вопросов.
После слов дяди Мити все остальные мужчины, и даже стоящий на коленях, повернули головы в направлении длинноволосого. И тут дядя Митя, а за ним и мальчик, сделали несколько шагов в его сторону. Вдруг длинноволосый внезапно выпрямился и в одной кроссовке рванул во всю прыть прочь. Ошеломлённые люди с удивлением остановились и с открытыми ртами следили за стартом длинноволосого. Через некоторое время он уже обогнал последнего из той компании. Которым, конечно, оказался Черепаха.

– Митя, Митя, что это было? А ну, стой, паралик! Чтоб тебя разорвало на сотни уток! – сразу и спрашивала, и проклинала Бабка Паралик, очухавшаяся первой. Она вытянула вперёд свою клюку и махала ею вслед длинноволосому.
– Мама, как я понял, это были варвары, которые и съели наших уток, – проговорил дядя Митя, помогая встать с колен своему брату.

В это время Бублик вдруг двинулся к стоящим людям. Подойдя к тому месту, где совсем недавно сидел длинноволосый, он нагнул свою морду и зубами взялся за задник одиноко лежащей кроссовки. Подняв её с земли, он двинулся в сторону дяди Мити и, подойдя к его ногам, опустил кроссовку на землю.
– Дядя Митя, что это? Что этот дурачок делает? – всматриваясь в лицо дяди Мити, проговорил мальчик.
– Да не дурачок! Совсем не дурачок, Мишка! Я бы хотел такого пса у себя иметь. Попробуй, может он тебя и признает?

Но Бублик ничего этого уже не слышал, потому что бежал по дорожке к началу своей улицы. За ним, как настоящий оруженосец Санчо Панса, бежал с распушенным хвостом Кирпич. Его поднятая широкая морда говорила всем, с кем он, возможно, повстречается на пути, что вот – идёт кот-победитель.

Далеко уже остались позади люди, всё ещё обсуждающие участь своих уток. И Черепаха наконец-то добрался до спасительного леса. И Бублик с Кирпичом до своей территории. Уже стало совсем темно, чего они до сих пор не замечали. Подбегая к своему лазу, они вдруг чуть не столкнулись с чёрным лохматым силуэтом. Тузик сидел напротив лаза и дружески махал хвостом. Бублик, пробегая мимо, как и положено в собачьей иерархии, тихо, по-собачьи буркнул. Тузик отозвался дружеским звонким лаем. Кирпич, видя такую милую встречу собак, молча, не добегая до них, прыгнул на забор и следующим движением оказался на его верху. Окинув кошачьим взглядом ещё раз Бублика и Тузика, он спрыгнул на землю с обратной стороны.

После приветствия Тузик повернулся и засеменил короткими лапами в свою сторону.
Бублик же не спешил лезть в лаз. Он дождался, когда Тузик исчезнет из виду и, наверное, подумал в этот момент: «Вот всё у людей не по-людски. Одни покормят. А другие за это же и побьют. И виноватым выберут самого слабого».

Русавкино, октябрь 2021 г.