ангелы

Ой, моя метелица,
Заунывная,
Что же мне не верится,
В жизнь мою.
Что же мне не верится,
В смерть мою.
Больно мне , метелица,
На краю.

Гавриил, Гавриил , труби! Молчит Гавриил не трубит. Духовые инструменты не отзываются.

Михаил ведёт Машу на балкон. Усаживаются на скамейку среди всякого барахла . Смотрят в туманную , снежную даль и разглядеть ничего красочного не могут. Миша достаёт из кармана джинсов мятую пачку Честера , сигарета залихватским ковбоем выскакивает в ладонь.

Предлагает подруге, жене или любовнице. Теперь не всё ли равно? Родная душа и это самое главное. Маша вяло мотает головой и глаза цвета самопального самогона выжимают бедные слёзы.

Бледные губы нашёптывают еле ворочаясь " Мы не ангелы или ангелы, то ли ангелы, но не ангелы, заблудились в формациях звания, заблудились в определениях". " Мы ангелы", - шепчет ей в ухо Михаил , гладит по голове , целует в щёку и закуривает честер.

Снежинки, как пух разодранной перины , кружатся, кружатся с неба на землю. Кажется праздником должно веять, кажется всем подарки должны вручать и ничего плохого в жизни не должно случатся, ни драм, ни болезней. А всё таки они случаются. И сердца безвольно ноют, а слёзы всё чаще льются бесконтрольно. Возникают безумные образы даже у ангелов . Пистолет у виска. Выстрел. Мозги на штукатурке.

Оказывается ангелы устают. Чудеса и ценности превращаются в невыбитый половик или коврик. Равнодушие края окутывает тёмным саваном тело и сжимает сердце. Всё туже и туже . А сердцу больнее и больнее. Хочется выть о помощи. Да что там выть! Просить, просить.

Но никого не волнуют чужие страдания и болячки . Вымученные улыбки, не более. Никто не поможет, если сам себе не поможешь. А как сам поможешь, если сил не осталось. Если выжат до предела, кажется твоё тело пропустили через мощнейшую соковыжималку, а все кто мог испил твоей ангельской крови. Ничего не дали взамен, а только взяли. И теперь , как брошенное одеяло или половик, которому место на помойке или на костре, но не в жизни. И самое страшное, никому до этого нет дела. Погибнет ангел, найдут другого. Незаменимых не бывает. Не бывает.

Маша тяжело вздыхает и как законченная старушка еле переставляет ноги до перил. Смотрит вниз. На людей прячущихся за двойными масками. От пандемии и от ближнего своего. Смотрит. И никто не улыбается. А снег вроде бы праздничный - должен радовать. Никто не радуется. Зомбиками шагают . Ничего не интересно. Запуганные властями и покрытые ужасами.

Устала, надорвалась. Тело Маши свистит выпущенным патроном из небесной пушки и с грохотом рушится на дорогущий БМВ, сминая крышу и вышибая стёкла. Сигнализация истерично визжит, как сотня пациентов психушки. Равнодушные, но не сочувственные зомби окружают место происшествия. Смотрят, говорят, и ничего не понимают. Зачем говорят и зачем смотрят?

Гавриил, труби, труби! Гавриил молчит. Миша встаёт со скамейки и подходит к перилам . Смотрит на разрушенное тело любимого ангела. Смотрит с пятого этажа и курит. Не кричит, а только смотрит в одну гипнотическую точку, а душу разрывает в куски. Сердце того и гляди выскачет прочь из тела, как мяч посланный лучшим футболистом мира.

Слёзы таки выкатились из голубых глаз, катятся и превращаются в шуршащие о гравий ручейки, а ручейки в истерические реки. Миша ревёт зверем, он больше не ангел. Ведь ангелы не доходят до края, они летают, спасают и не просят о помощи. Ангелы сами помогают. А Маша с Мишей устали, надорвались. Значит не ангелы. Значит не ангелы!

Но любили друг друга любовью неземной. Такая в литературе встречается. Такая случается у единиц. Как же вышло, что надорвались ангелы. Слишком много творили добро и не получали ничего взамен. Ангелы способны падать. Известный факт. Даже в Библии о таких случаях имеются притчи.

Праздничный и весёлый снег кружится довольный как писк младенца, возвещающий о приближающемся Рождестве Христовом. Не дотянули ангелы до рождества, не дотянули. И рвёт Миша гласом безумия беспечное и праздничное небо, и рвёт слух криком шагающего равнодушия. А его всё равно никто не слышит. В своей вселенной он остался один - одинёшенек. Никто ему не поможет, никто не обнимет, никто не прижмёт к плечу. Одиночество - самая страшная штука на свете. С ней невозможно жить. Можно существовать, но жить невозможно.

Налетает северный ветерок и закручивает снежинки в лёгкую метель. Миша курит честер и не понимает на каком свете находится. Живой или мёртвый. Ангел или бес. Скорее всего никто.

В голову нарисовывается образ пистолета вышибающего мозги . И он глядя на равнодушную толпу зомби в масках начинает переваливаться через перила. Труби, Гавриил, труби.

Но чья то рука сжимает запястья и не даёт Мише опрокинуться. Не даёт остановить бессмысленное существование. Соседка Людочка, студентка, иногда бравшая уроки музыки у разбившейся Маши.

Смотрят друг на друга ошарашено. Люда говорит, что дверь была нараспашку. А она шла в магазин и услышала крик. И уверяет, что не все зомби, не все равнодушные. До Миши смысл её слов практически не доходит. Понимает, что Люда говорит.Понимает , что остановила приближение к любимой. Понимает, что не дала ангелу пасть.

И вдруг видит званного Гавриила с трубой в руках сидящего на снежном облаке. Гавриила Михаил понимает. Он тоже Ангел и пока не свергся с облака. Понимает, что трубач говорит о втором шансе. Но какой может быть второй шанс без любимой? Какой ? И Михаил молчит.
14.10. 2021.р.