Колька Скворцов

 
Новость о примёрзшем к бочке на ферме парнишке разнеслись по Воскресенскому району быстрее, чем доставляются почтовые открытки.
Да и была она, скорее всего, малость приукрашенной…

Это было время, когда по телевизору часто показывали
 пляшущего Ельцина. Время, когда пенсии старикам не платили месяцами. А зарплату местные учителя и врачи получали сахарным песком, рисом и ещё велосипедами с «восьмёрками на колёсах. У меня, в сарае рама от синего «зарплатного «Урала» до сих пор сохранилась…
Лёжа в детдомовской тёплой кровати с простынями, Колька никак не мог заснуть. Всё виделась ему рыжая крашеная училка, которая врала на комиссии в роно, что он – Колька с голодухи часто ел комбикорм с коровника, где работала дояркой его мать.
 - …Ну, конечно, же врала, хоть и учительница. И к бочке в тамбуре он никогда не примерзал. Это тоже враки. И спал – то в сусеке с посыпкой всего два или три раза. И не так уж и плохо там было. Тепло, и запаха навозного меньше, чем на самой ферме.
Если по – честному, то и посыпку ел он не больше трёх раз. Так, ведь ещё её кипятком из титана заваривал. Да при том, только ячменную.
А так – то дома у них с матерью всегда почти картошечка жареная со шкварками была. Она её на плитке разогревала, а Колька уплетал за обе щёки. Да ещё нарезного батона с чаем, да с тремя ложечками песка…

Всё это проговаривал про себя тринадцатилетний невысокий, худенький и белобрысый пацан из деревни Кленовики - новенький воспитанник местного детского дома.
И так ему стало обидно из – за всего этого вранья и на комиссии, и на суде, где мать лишили родительских прав, что он горько и безутешно, и при этом беззвучно, заплакал.
Детдом разместили в здании бывшего детсада, на высоченном берегу реки Ветлуги, который называли «Угор». Зарослями – курпажинами сплошь заселили его тальник, ольха, берёзы да клёны. Здесь деревцам и кустарникам совсем непросто было тянуться к солнышку. Их молодые побеги изгибались и два – три года, сопротивляясь уклону, с трудом вытягивались в вертикальное положение. Зато уж потом оплетали весь склон непролазной даже для коз чащобой.
Само месторасположение одноэтажного, из силикатного кирпича здания для «бездомков» называлось «Ватрухиной горой», по фамилии местного жителя. А за забором виднелись ровные липовые аллеи Беляевского парка. В глубине его, на самом берегу – и двухэтажный деревянный терем бывшего хозяина этих угодий – лесопромышленника Сергея Никаноровича Беляева.
…Под затихающие всхлипы, Колька вскоре всё же уснул. «Скворец», как его окликали, как и положено птице, летал. Правда, только во сне. Вот и сейчас, в своём полёте над Ветлугой, он поднимался к высокому свету, видел весь мир сверху. Новое местообитание этой поздней осенью не казалось ему серым и неуютным. На некоторых клёнах и берёзах ещё оставались цветастые листья. Он чётко видел даже порыжевшую, шалашиками слежавшуюся осоку у самого подножия Угора. Кое – где на болотцах и песчаных заливчиках уже поблёскивал ледок.

На третье утро в детдоме он уже твёрдо решил бежать отсюда к матери, в деревню. К тому же отличиться Скворец успел, кран в умывалке сломал. И, если по – честному, то вовсе не нечаянно. Раздражало и даже бесило его здесь всё. И эти блестящие краны, похожие на утиные клювы, и расписной линолеум, и даже цветочки на подоконниках. А сегодня вот ещё и каша гречневая на завтрак, от которой он категорически отказался.

- Не хочу, - шепнул, как отрезал Колька Скворцов старшей воспитательнице Нине Валерьевне, на вопрос про остывшую гречку.
- Эх, Коля – Николай, а ведь ты уже не малыш несмышлёный.
Наверное, здесь тебе всё пока не знакомо, и ты стесняешься.
- «Старшая» приобняла, было, воспитанника за плечи, но тот резко вывернулся:
- И ничего я не стесняюсь. А кран специально раскурочил.

- Да знаю я, что кран ты не случайно сломал, и догадываюсь, почему. Но остальные – то не виноваты, правда, ведь, Коль. Умываться – то всем надо. Давай – ка перекуси да в школу отправляйся вместе со всеми.
А у детдомовского крыльца, как на картинке, нарисовалась обильно расплодившаяся в том году рябина. Тяжёлые, празднично – нарядные её грозди были почти совсем не тронуты птицами. Это потому, отметил про себя Скворцов, что рядом гремел цепью любимец детворы – рыжий пёс Атас.
И в школу он тогда пошёл, и завтракать приучился также вместе со своей большой семьёй стараниями Нины Валерьевны.
Встреча с ней в то, памятное утро и определила его судьбу.
Подружились они и стали понимать друг друга.

Своей неподдельной добротой, а также великим терпением растопила она ледышку в бесприютном сердчишке пацана.
Поэтому, наверное, и сейчас он, уже давно взрослый мужик и прилежный работяга, жив и здоров.
Приезжая в посёлок, Николай Сергеевич всегда навещает свою «Старшую». _______________ 14 10 2021 Родин.



-