Коммунальное время

Коля Нефарть вернулся домой в превосходном расположении, слегка трезвого, духа и с тринадцатой зарплатой в кармане. Под стелькой правого ботинка притаилась заначка на опохмел -- премия от Проф-Кома. В модном полиэтиленовом пакете уверенно пузырила бока "официальная" ноль-пять "Пшеничной" -- себе в одно лицо, и ноль-семь -- супруге Зинке, чтобы та не верещала, а самому можно было шлифануть трудовой успех.
Зинаида разрядилась в бигуди суетливо металась по маршруту "комната-кухня", периодически припудривая возбужденный румянец на щеках и поправляя томящуюся грудь.
Соседи по коммуналке охотно шпионили, проницательно подмечая мелкие детали:
-- Ох! Сема! Глянь! Эта цаца курочку на пивной бутылке готовить собирается! -- доносился шепот прачки тети Доры, но тут же усиливался льстиво-лукавым -- Ой! Зиночка! Как же вам идут бигуди! Особенно под распахнутый халатик и свежую "ночнушку"! -- резко переходя на поучительное ругательство -- Сема! Ты куда пялишься? Шлемазл! Эта грудь не ваша! Да и оно нам не надо!
-- Мама! Я на курочку! -- стыдливо оправдывался Сема, поглаживая свое пузо.
-- Котлеты явно не дурны! -- подключался к обывательскому трепу Филипп Филипыч, зам-глав-реда местной газетенки "Красный Луч" -- Это они у вас такие пышные от того, что мякиш батона ложите?
-- Нет. -- кокетливо отвечала Зинаида -- Нужно уметь месить руками фарш!
-- Ой! Вэй! -- тут же взрывалась сарказмом тетя Дора -- Рукодельная вы наша! Сема! Не теки слюнями, а сходи в уборную! Там у тебя, хоть какие-то шансы! -- и горестно добавляла -- Господи! Мальчику уже скоро тридцать восемь, а ему никто не хочет дать!
В кухню ввалился Остап Бульбенко со своими пельменями. Человек беспардонный и громкий не по делу, но давно уже ставший местной реликвией. Это, как прыщ на жопе, замучил, аж мочи нет, но выдавить -- жалко. Мало ли какая зараза взамен возникнет? А так... Живет себе, зудит не кстати и от мази Вишневского морщится, если что.
-- Освободите мою конфорку! -- властно прорычал Бульбенко, расталкивая все подряд.
-- И с какого такого "икса" она стала вашей? --по своему обыкновению возмутилась тетя Дора. -- Сема! Шо ты молчишь! Твоей маме угрожает насилие!
-- Не сметь! Не сметь орать в мою мать! -- отважно воскликнул Сема, ляпнув пухлым кулачком по общественному столу и стащив под шумок кусок колбасы себе в рот.
Бульбенко недовольно хмыкнул в сторону оголтелого семейства и переключился на Зиночку:
-- Что это ты, Зинаида. вся такая расфуфыренная? Никак, Николашка твой сегодня обязуется супружеский долг исполнить?
Зина густо покраснела, но ей на помощь неосмотрительно пришел Филипп Филипыч:
-- Что за манеры, Бульбенко! Уймите в себе быдло! Здесь же дамы!
-- И дети! -- подключилась к яростной атаке тетя Дора, поглаживая курчавую головку своего Семочки -- Слава богу, хоть один приличный человек заткнул рот этому поцу! Филипп Филипыч, вы практически мужчина! Если бы вам подняли оклад на выше среднего, то вообще получился бы кошерный человек!

В этот самый момент кухонных баталий и явился взору соседей Коля Нефарть. Зинаида запахнула испуганную грудь и томно выдохнула:
-- Ох-х-х-х! Коль! Ты уже?
Николай был строг и немногословен, как и любой кормилец в день зарплаты. Он торжественно водрузил на стол полиэтилен с продуктами и выдохнул зарплатным перегаром: "Вот!"
Тетя Дора пошатнулась фигурой, схватилась за сердце и прошептала сыну:
-- Ой, вэй! Семочка! Посмотри, что творят эти люди! Столько дефицита на общественный стол! Сбегай до нас и принеси маме валидол!
Зинаида предусмотрительно смахнула в охапку мужнины гостинцы и вильнула эротичным бедром.
Сема облизнулся на Зинкин окорок и скрылся с глаз.
Бульбенко хамовато ляпнул:
-- Че, Микола! Гроши в хату, женка из халату?
-- Фу! -- брезгливо фыркнул Филипп Филипыч.
Коля Нефарть торжественно провозгласил:
-- Накрыть поляну, Зин! Я в душ и пожелаю отдыхать! -- и добавил с очевидной угрозой в тоне -- И чтоб никто, из этих вот, не смог проникнуть в мой уют!



Коля Нефарть вошел в свою комнату, благоухая шампунями и желанием выпить.
Зинаида приготовила все необходимое для законного изъятия денежных средств и направления их в семейный бюджет -- на столе пыхтели жаром рубленные котлеты, устало курчавился салат "Оливье", в запотевшей рюмке томились сто граммов водки...
-- Ну? -- нетерпеливо выдохнула Зина.
-- Ну? -- строго отозвался Коля.
-- Ой! -- опомнилась вспотевшая супруга, метнулась куницей к входной двери и защелкнула щеколду замка.
-- О! -- одобрительно констатировал Коля и высокомерно обрушил на стол скрутку денежных купюр -- Вот!
Зинаида встрепенулась вспуганной пичугой, ринулась к столу, заткнула мужу рот стопкой водки и схватила бумажные капиталы.
-- Ох! Коль! -- возбужденно шептала Зина, тщательно пересчитывая деньги и распределяя их в свой лифчик заранее запланированными частями, -- Ты, в натуре, как мужчина!
Николай довольно крякнул, то ли от водки, то ли от неожиданного супружеского комплимента.
-- Тут не все! -- проницательно ощетинилась Зина, но тут же засуетилась коварством, начислила порцию водки и протянула мужу -- На, подумай хорошенько! Коль!
Николай был опытен в супружеских боях и уже не раз выходил из таких переплетов победителем. Правда, с пустыми карманами в спущенных штанах, но зато с чувством исполненного долга.
Зинаида, уж как лиха в коварстве, терпеливо дожидалась, пока употребиться алкоголь, сразу же протянула котлету на вилке и оголила левое колено, изобразив кафешантан.
Коля проглотил закуску в одно мгновение, покосился на приватизированную женскую плоть и не собирался сдаваться просто так.
-- Нету больше! -- неуверенно буркнул он, налегая на "Оливье" -- Все выгребла подчистую! Даже на профсоюзные взносы не оставила!
-- Да имела я твой Профсоюз в большом виду! -- выразила сексуальный протест Зинаида. -- Он меня ночью не греет и на восьмое марта гвоздики не дарит!
-- Аполитично рассуждаешь, Зинаида! -- строго поправил ее супруг. -- Так недолго и в торец схлопотать!
-- Ой! На! Убей меня такую! -- отважно рванула полы халата Зина и выкатила "зазбруенную" грудь.
Коля Нефарть почувствовал оживление внизу живота и жалостливо простонал:
-- Ох, Зинаида! Что ж ты сделала! Бьешь аргументом наповал!
-- Но-но! Парниша! -- игриво отстраняясь от мужской похоти, запахнулась Зина. -- Утром деньги! Вечером стулья!
Николай возмущенно задумался, но сопротивлялся отчаянно:
-- Между прочим, я имею полное законное право на, так сказать, продукт издержек семейной жизни! У меня на этот случай и штамп в паспорте имеется!
Зина фыркнула эротическим хохотом и кокетливо огрызнулась:
-- Вот пусть твой штамп в паспорте и исполняет с тобой супружеские обязанности!
Резонность доводов жены быстро сбила с толка захмелевшее сознание и, все же, Коля трепетно взмолился:
-- Ну, Зин! Я ж так тебя люблю!
-- Кто же так любит свою узаконенную государством женщину! -- поучительно настаивала Зинаида и выдвигала свой контрольный аргумент. -- Ты только посмотри на это сокровище! Сплошное мастерство и похоть! Кровь с молоком, на чистом сливочном масле!
С этими словами она разбросала полы халатика в стороны и презентовала, вздымающуюся под новой ночнушкой, откормленную плоть.
И коля Нефарть вынужденно капитулировал, однако, хмуро проворчав:
-- Вот ****ь! не думал, что молоко так дорожает в день зарплаты!
Зина ловко выхватила мужнину заначку и выдала гуманитарный комплимент:
-- Умеешь ты, Коль, ухаживать, когда припрет!
Николай отбросил все церемонии в сторону, махнул сто грамм для куража и сгреб супругу в охапку.
-- Ай! Небритый! Фу! -- заверещала куртизанкой Зина.
Откуда-то из-за стены донесся возмущенный голос тети Доры:
-- Ой, зохен вэй! Люди! Где же ваша совесть и манеры? У меня тут дите, еще ни разу не ****о! А вы только о себе и думаете! Хотя, кому я это говорю! какая может быть совесть, когда есть буженина и салями!
-- Закройте рот уже, мамаша! -- мгновенно подключился яростный бас Бульбенко. -- У людей интим! А то -- не ваше дело!
-- Еще как наше! -- неожиданно вклинился возбужденный визг газетчика Филипп Филипыча.
-- Не сметь орать в мою мать! -- отчаянно гаркнул голос Семы.
-- Ну! Шо я говорила! -- прохрипела досадой тетя Дора -- Довели ребенка! Семочка! Беги в уборную! Скорее! Оттуда лучше слышно!

Интимную дуэль пришлось прервать, рыдая сердцем и бинтуя разговелый нерв.
Коля Нефарть раздосадованно махнул стакан и включил телевизор. Телевизор был единственным во всей коммуналке, а по сему -- ничего хорошего это неосмотрительный поступок не сулил. Время было такое -- коммунальное.
Возбужденная финансовой прибылью, Зинаида спешно придавала себе приличный вид в ожидании неизбежного вторжения соседей. И этот изуверский акт цинизма случился стремительно и без объявления войны.
В запертую дверь осторожно постучали, сопровождая, естественно, голосом тети Доры:
-- Я просю дичайшего пардону! Но, если вы уже успели отстреляться, то я войду. Сегодня программа "Здоровье" с темой о нервных стрессах и профилактике половых расстройств.
Коля Нефарть недобро покосился на дверь, а затем на супругу -- и скорбно выдохнул:
-- Поеблись, называется! Тьфу, бля!
Сердобольная Зинаида мгновенно пришла на помощь и жарко зашептала в ухо мужу:
-- Ну, тише, Коль! Не все так плохо. Я в душ пойду, а ты их развлеки. Когда залипнут в телик, рви ко мне на случку. Только, незаметно так, чтобы никто не догадался.
Коля примирительно выдохнул и кивнул "Открывай, мол!"
Зина щелкнула дверным замком и защебетала:
-- Ох, тетя Дора! Кто бы мог подумать!
-- И вам шалом! -- ядовито скривилась в ухмылке соседка. -- если вы в уборную, то будьте на чеку. Там Семочка с его воздержанием.
Зина упархнула в коридор, а тетя Дора плюхнулаь за стол до Николая:
-- какой шикарный натюрморт! -- блаженно констатировала женщина.
В эту секунду из глубины общественного проходняка донесся визг Зинаиды "Ах, ты! Чего удумал!", затем звонкая оплеуха и страдальческое Семино:"За шо? Я ж только посмотреть!"
Коля Нефарть довольно хмыкнул, а обеспокоенная мамаша зычно гаркнула, аж зазвенел хрусталь:
-- Сема! Ша! Иди до нас покушать!
Через минуту в комнате возник полутора-центнеровый сынуля с покрасневшей щекой.
-- Ой! Вэй! -- запричитала тетя Дора. -- Так избивать невинного ребенка! И было бы за шо!
--Я не нарочно. -- на всякий случай извинился Сема-рукоблуд и жадно приступил к закускам.
В коридоре раздалась еще одна оплеуха и Зинкино: "А вы куда. папаша, до чужих окорочков?"
Вслед за этим в комнату явился сконфуженный газетный критик Филипп Филипыч и начал с возмущений:
-- Прошу меня понять, Николай... Все знают, что я немного близорук. А тут... Клянусь! Случайно! Наткнулся в сумерках клозета на знакомые черты...
-- Садись уже, скоромыжник! -- развеселившись, предложил Коля. -- Сейчас еще этого Бульбенко дождемся и можно начинать.
Тетя Дора заботливо гладила Сему по курчавой головке и причитала:
-- Кушай, Семочка, пока эти шлемазлы не напились и не начали бить друг другу рожи!
На этой фразе в дверь ввалился Остап Бульбенко и беспардонно загрохотал:
-- Здорово, Коль! Я вижу, все любители халявы собрались? Давай, орлом до Зинки в душ! Она там, верно, заждалась! А после нормально побухаем!
Коля исполнил максимально благодарственный жест мужской солидарности и встал со стула.
-- Сема, ша! -- врезала своему дурню смачный подзатыльник тетя Дора. -- Смотри в тарелку! Кушай колбасу!
-- Ой! А я забыл помыть руки! -- одержимо пролепетал Филипп Филипыч.
-- Сейчас умоешь их слезами! С юшкой! -- грозно рявкнул Остап Бульбенко и подбадривающе моргнул в спину уходящему Коле -- Давай, братан! Раньше кончишь, раньше выпьешь!


И.... Зашуршала коммунальная возня!
Из душа доносился томный стон:
-- Иди ко мне! Мужчина мой! Мой рыцарь без надежды и упрека!
-- Погоди, Зин! я тут в "семейниках" запутался! Надо было свет не выключать...

Из комнаты:
-- Ага! Я вам покажу, как свет не выключать! Один раз оплатите, поймете! А я-то думаю, откуда у нас каждый месяц такой перерасход?
-- Мама Дора! Это я...
-- Молчи, Семочка! Не признавайся! Как твой дедушка на допросе в МГБ! Тем более, что тебе было страшно!
-- А разве дедушке было не страшно?
-- Страшно? Было! Но дедушка имел мозги и он молчал за спрятанный семейный бюджет! А расколоть Мишу Якобсона за то, куда он спрятал гроши, не мог ни один шлемазл из ЧК!
Из ванной комнаты:
-- Ох, Коленька! Какие же у тебя сильные руки! Аж все позвонки на места встали!
-- Ща, я еще носки сниму!
-- Нет! Коль! Не надо!
Из комнаты:
-- Ах, какое же это, право, жлобство! Иметь жену в носках!
-- Завали хлебало! Придурок! Та-ак! Что там у нас интересного по всем каналам?
-- Мама Дора! Мне срочно нужно в уборную!
-- Сема, ша! Там же люди! Пописяй в горшок с цветами!
Из душевой:
-- Я там, бля, сейчас кому-то поссу!
-- Коль! Не обращай внимания! Ты уже у цели!
-- Как же не обращать внимания? В горшке с цветами у меня заначка ! На спиннинг и резиновую лодку!
-- Ах, ты! Обманщик! Скрывать от жены трудовые доходы?
-- О! Ого! Я так давненько не заводился!
-- Убери от меня свой меч! Меня обманом не возьмешь! Нет! Нет. я сказала!
-- Зин! Ну, как же нет, когда уже давно да!
Из комнаты:
-- Зинаида! Держитесь! Не сдавайтесь! Учить нужно этаких лжецов!
-- Слышь ты, грамотей очкастый! Ты че свой шнобель суешь, куда не надо?
-- Семочка! Не слушай этих скорняков! А вы, Бульбенко, прекратите непрерывно переключать каналы! У меня уже голова закружилась и поплохело в груди!
-- Я ищу интересное Чтобы всем посмотреть!
-- Не сметь орать в мою мать!
Из душа:
--Ах, ты, Коля! Ах, ты, гад!
-- Держись за шторы, Зинка! Тут скользко!
-- Молчи уже! Век тебе этого не прощу! Ну! Чего остановился? Я же говорю, молчи! А не стоп!
-- Тебя, Зин, не поймешь! Ворчишь, как старая стерва! Только с ритма сбиваешь!
-- Это я-то стерва? Это я-то старая? Смотри, какая у меня растяжка!
-- Не надо, Зин!
-- Смотри! Я сказала!
-- Не надо, Зин! Тут все равно ничего не видно!
-- Ну-ка! Держи ногу! Я покажу тебе шпагат!
-- Не надо, Зин! Зинаида! Слышишь? Не смей!
Из комнаты:
-- Мама! Мне срочно нужно в уборную! По взрослому и много!
-- Сема, ша! Там без тебя разберутся!
-- Мама! Но мне уже  очень надо!
-- Сема, ша! Доедай колбасу и кушай уже сыр!
-- Да у меня эта колбаса сейчас из другого места выйдет!
В ванной раздается дикий грохот падающих тел, тазов и прочей утвари.
Из комнаты:
-- Так и знал! Угробил девку!
-- Слышь, очкарик! Я тебе сейчас переносицу вдавлю!
-- Мама! Сейчас будет поздно и очень стыдно!
-- Терпи, Семочка, пока не подадут третье!
Из душа:
-- Бля! Коля! Какой же ты тяжелый!
-- Ага! Угу!
-- Ай! Коленька! Не так сильно!
-- Ага! Угу!
-- Ай! Коленька! не так мимо!
-- Ага! Угу!
-- Ай! Коленька! Головой-то в раковину! За что?
Из комнаты:
-- Что же вы творите, сволочи! У меня давление под двести и дите обосралось!
-- Мама! Я не хотел!
-- Пошел отсюда! Чепушило!
-- Мама! Мне нужно в душ!
-- Сема! Ша! Ты шо? Хочешь, чтобы тебя так же отодрали на скользком кафеле?
-- Но я помыться!
-- Но там нет света!
-- Так что же делать?
-- Зинаида! Николай! Выходите уже!
-- Завали хлебало! ЧМО очкастое!
-- Идите вы, Бульбенко!
-- Ого! Давно я ждал такой подачи! На, сучара!
-- Ай! Вызывайте скорую!
-- у меня понос!
-- Сема, ша! Хватай конфеты и беги до нас!


Неожиданно в дверях возник раскрасневшийся Коля Нефарть в одном носке и дикими глазами. За его спиной колыхалась шатающейся походкой растрепанная супруга Зинаида.
 Воцарившуюся немую сцену нарушил своей беспардонностью Остап Бульбенко. На этот раз вполне себе уместно:
-- Сто грамм победных чемпиону! -- прогрохотал хмельной глас быдловатого оратора.
Коля принял из рук соседа рюмку и хотел уже, было, выпить -- как жена Зинка бесцеремонно выхватила у него алкоголь, шумно "хукнула" и жахнула залпом всю порцию.
Занюхав слезою, Зинаида доковыляла до кровати и рухнула в спасительную простынь, простонав перед полной отключкой:
-- Ох-х-х-х! Коля! Затрахало меня уже это коммунальное житье! Когда же ты, наконец, научишься зарабатывать так, чтобы на все хватало? Нет! Я так больше не смогу! Или переломаюсь вся к чертям собачьим... Или все мы тут перекоммуниздимся...В этой коммунальной жизни... В это коммунальное время...

01.08.2021