Проигравшие войну. Часть 1. Сенька-Мак Косяк

Сенька – Мак Косяк
  Сенька – Мак Косяк
 Подросшего Арсения пацаны звали Сенька – Мак Косяк, за одно дело. Гордо ходил по району Авроры. Сначала он хотел быть лучше всех. В Художественную школу записался. Окончил с отличием. Его рисунок даже в Японию забрали, прямо с городского конкурса. Церковь на горе стоит. Чёткие линии, круглые купола. Геометрически выверенные углы и арки. Материнской гордости не было предела:
– Учись, сынок! Мы всем покажем, как в люди выйдем!
– Чего покажем? – добивался ответа непонимающий простых истин, Сенька.
– Да всё! Как это в таких нечеловеческих условиях жить и человеками остаться! Как денег научиться честным трудом добывать. Как жить в развалинах и не спиться. Не пей, главное. Как бандитами не стать.
– А как бандитами не стать?
– Вот так и не стать. Жить, работать, учиться. Потом уж и достичь положения в обществе. А потом плевать сверху на всех.
– А зачем тогда плевать? Всем же тяжело.
– Всем, да не всем, Сенечка. Всех тяжелее тем, кому никто руки не подал за всю жизнь.
– А нам подают. Вот теть Света брюки дала. Ношу же.
– Ну ты даешь, что же теперь, за поношенные брюки нам ей зад целовать? На помойку б выбросила, если б не мы. У них миллионы из карманов сыпятся. Могли б поделиться. А они ношенные брюки в морду сунули и домой на своих мерсах. А ведь знают каково нам тут. Крыша течет спасу нет. Магнит вот купила. Свет буду воровать. Вот тебе и честность. На ней далеко не уедешь. Не у других, у государства, которому на нас наплевать.
Арсений окончательно запутывался в рассуждениях. Привыкший к математической последовательности и логическим выводам, делал один вывод– честным трудом денег не заработать и пошел помогать матери, собирать по помойкам: медь, олово, свинец; разбирать старые холодильники, выброшенные на помойку; таскать на тележке чугунные крышки с канализационных люков.
Приносил домой печенье, конфеты, консервы и копил на телефон.
В восемь, потом в десять, одиннадцать лет он был крупноголовый в отца, плечистый и полноватый, выше сверстников.
 Мать не уставая пекла по ночам вафли в вафельнице и медовые торты, и продавала на этом же рынке, её никто не трогал. Помнили, как домашнее сало, соседки по прилавку, нашпиговала шприцом с разведённым «пургеном», таблетками слабительного разведёнными в воде. Люди прибегали, орали на бабу что сало с нитратами, что она всех травит. Дообзывалась. Чуть дело не кончилось тюрьмой, бабу, преследовали и покупатели, и милиция.
– Если возле моего сына хоть воздух дунет, я тебя на ремни порежу – сказала Карина, той бабе. Её и ветром сдуло с базара. (Эту цитату взяла из высказываний матери, а где взяла цитату мать, ей неведомо).
Однажды, уже годам к четырнадцати-пятнадцати к компании Арсения с Кешей, (Кент, сначала его звали Кент, потом уже Кеша) присоседился дружить Арман. Накаченный, крутой парняга из саратовских блатных. Арман, приехал к братьям, в Уральск, на историческую родину.
– Чё, пацаны, не надоело металл таскать? Давайте анашу подкину. Пробуйте курить и продавайте. Процент ваш.
Анаши мало было в городе, навар хороший, смекнул Сенька.
– А что, давай!
– На, сначала сам покури.
Сенька сделал затяжку и надолго отключился. Голова его и так не очень соображающая поплыла. Очнулся в лесу. Темень, глаз колет. Собака воет рядом. Небольшой щенок. Ему показалось, что его друг Кеша будит. Смотрит чёрными человеческими глазами, а это пёс. Погладил пёсу:
– Кент, Кент, пошли домой. Собака зарычала недоверчиво и резко побежала впереди, будто дорогу знала.
Голова болит, во рту тошно. Как тут оказался, не помнит.
Потом рассказывали, что творил. Кидался на всех, глаза выкатывал и рассказывал удивительные истории.
– Ты, говорил, что ты инопланетянин. С планеты Орион… Прилетел нас всех обкурить и забрать с собой. Тащил, за шкирки на созвездие смотреть. Все не хотели. Ты тогда всех решил кастрировать. Чтоб не было лишних людей. Нож хватал, бегал за нами. Еле связали. А ты удрал. Как, никто не видел.  Наверное, в анаше еще что-нибудь было, не может трава так действовать…или это не анаша.
Кеша не согласился, запрещенную траву продавать. У него родичи и так богатые. Но обещал друзей подтянуть, помочь другу. С детства они вместе и на рыбалку носились на великах, и номера снимали с машин. Потом продавали хозяевам за шоколадку. Пока не избил их один чел. Запер в сарае, матери пригрозил. Ещё раз увидит, сдаст в милицию пацанов. Мать сунула ему пятерку. Отпустил. А Арсению ничего не сказала. Понимала с нужды всё, с проклятой.
Анашу зарыл в целлофановом пакете в огороде. Продавал по самым верным друзьям, в основном бабкиным алкашам. Те того и гляди отнимут. Как-то Арман принес пистолет, попросил сохранить:
– Не ссы, не настоящий. Пугач. Газовый.
Пистолет тоже зарыл в огороде. В дальнем углу, ночью.
Еще сверток принес и тоже просил сохранить, дал за сохранение 10000 тысяч тенге. Сказал:
– Никому не проболтайся, понял?
– Понял, чего тут неясного.
На добытые деньги купил подержанные кнопочные телефоны себе и матери, и гитару. Бренчали с Кешей, которому родители давно купили гитару, чехословацкую.
Нашли самоучитель и стали сочинять песни. Песни получались заунывные. В основном друзья были такие же, как и он, но стремился и к более крутым парням, уже имевшим свой бизнес или живущих на бизнес родителей. Бабка хочешь не хочешь научила хорошей речи. Дома не матерились. Мать не пила. Всё более-менее шло, как и у всех. Если б не запои бабки и постоянное нависающее над ними пьянство, жить можно было. Мать нашла себе мужика. Тихого и одинокого, он ходил по двору и строил забор. От соседей. А бабка приторговывала самогонкой. Благо, друзей было не счесть, срываясь и уходя в запой, весь бизнес летел к черту. Алкаши наводняли дом. Драки и потасовки и разграбление нажитого, вот что видели родные Антонины. 
Армана отследили и посадили. К ним пришли менты с обыском. Ничего не нашли. Потом через некоторое время заявились братья Армана и забрали сверток. Пистолет Арсений спрятал. Пригодится. 
Приехали из Саратова крутые, забили стрелку. На кладбище. Пошел. Один.
– Ты Армана сдал?
– А мне зачем? Нет смысла. У меня ничего при обыске не нашли.
– Смотри, молчи громче. Мы за тобой из Саратова следить будем. Понял?
– Базара нет.
Больше он анашой и подобным бизнесом не занимался.
Вместо этого стал ходить в казачье общество, петь в хоре. Делать нечего. Девчонка прикольная Светка там была. Вот к Светке и зачастил.
http://proza.ru/2021/10/15/1201