Мастер по безделушкам. 12

12
 Осеннее утро. Ленивое солнце прилипло к сутулой спине Хамар-Дабана, вырядившегося во всё белое. Угольный смог удушливыми пластами висит над городком, мешается с туманом. Байкал парит, пытаясь согреть выстывший воздух. В мастерской зябко. Начало урока. На доске тема: «Технология сборки изделия на гвоздях и шурупах. Понятия «изделие», «деталь». Сборочный чертёж».
 Пятиклашки сидят на табуреточках как замёрзшие воробьи, прячут руки в карманах, никто даже не крутится. Пахнет древесной стружкой и … рыбой. Рыбная вонь мешается с запахом детского белья. Так в классах будет пахнуть все девяностые годы.


 Вместе во «свободой» в город пришла безработица и безденежье. Люди выживают, как могут.
 Школа стоит между морем и вокзалом. Отцы ловят омуль, матери коптят и продают в поезда. Дети помогают матерям. Тем и кормятся.


 За последним верстаком у окна спит с открытыми глазами Колька по кличке Солёный, рядом бессмысленно таращится в пространство Васька-Копчёный. Один таскает по вагонам лоток с солёным, другой с копчёным омулем. Солёный и Копчёный не одиноки в своём бизнесе, таких «коммерсантов» пол класса.
 Пацаны не выспались. Поезда идут круглые сутки.
 Мне сегодня не хочется начинать занятие с традиционной зарядки. Пусть «барыги» спокойно посидят, я поговорю.


 «К нам сегодня в гости приходили гвозди!
Самый длинный — папа, и на папе шляпа.
Покороче — мама, и на ней панама.
Да четыре гвоздика небольшого ростика:
Этот в кепке, этот в шапке, этот в шляпке набочок,
А на младшем — колпачок.
И у каждого на ножке тонкий острый каблучок»,- начинаю вспоминать стишок, который читал своему малышу, когда он ходил в детский садик.

 Мальчишки заулыбались, в глазах появился интерес.
- Смотрите,- говорю я,- все гвозди разные, и вместе с тем, между ними много общего, так же и с шурупами — есть сходство и различие. Знающий человек никогда не спутает гвоздь с шурупом. Чем гвоздь от шурупа отличается?
- На шурупе резьба,- отвечают мои «знающие люди».
- Правильно,- соглашаюсь я,- шуруп это винт, а гвоздь — стержень с головкой и острым концом. Шуруп сам себе нарезает резьбу в древесине, его вворачивают, гвоздь забивают молотком. Шуруп держится в древесине крепче гвоздя.
 Набираю в ладонь гвоздей. Гвозди разные: тут и строительные, и кровельные, и тарные, и отделочные, и гвозди-дюбели, и даже винтовые. Все разной длинны и толщины.
- А почему гвозди разные, зачем людям столько гвоздей, почему их целая семья?- вроде как рассуждаю вслух я.
- Дак, одно дело доску к забору прибить, другое шифер..,- просыпается Солёный.
- Или подкову,- подхватывает Копчёный,- я летом в деревне видел, как коня подковывали.
… Все проснулись. Начинается урок. Спасибо, поэт и мастер Юрий Черных!


 Шурик старается сплотить коллектив. Мы вместе. А мы вместе — сила!
 Раз в неделю на школьной машине ездим в тренажёрный зал и бассейн, летом шеф «девчонкам» даёт заработать на покраске школы. У жены волосы месяц пахнут нитрокраской.
 Наша команда несколько лет к ряду рвёт всех на учительском тур. слёте. Помогает наш с женой туристский опыт и знание множества походных шутливых песенок: «Тернистый путь у горного туриста, а хлеб его, известно всем, сухарь...», «Но кто же мне в палатке на морду наступил?» Согласен, поэзия так себе, но у костра идёт на ура. Директор всегда с командой, лучше Александра Николаевича никто не представит «туристский» стол, не сыграет роль радушного хозяина!

 Городское начальство следит, чтобы учителям не было скучно, ежегодно проводит конкурсы художественной самодеятельности. Мы ставим Шукшинских «До третьих петухов». Режиссёр — Наталья Владимировна. Н.В. преподаёт русский, но когда-то служила в театре, пусть и кукольном. Я — Иван-Дурак, Алёшка-информатик — Илья Муромец, хорошенькая учительница ботаники Света - Бедная Лиза, роль Бабы-яги, написана словно для язвительной литераторши Тани, бывшая хоккеистка, а ныне учитель физкультуры Вика — усатая дочь яги. Фурор производит директор в роли одной из голов Змея Горыныча. Краснощёкое лицо Александра Николаевича в контрасте с худенькими личиками англичанки и биологички оставило неизгладимое впечатление на «почтеннейшую публику».
 Первое место мы не заняли, но было весело.


 Зарплату задерживают. Жена варит суп из бульонного кубика и нескольких картошек. Один раз совет матерей даёт как многодетным гум. помощь: муку, подсолнечное масло, сахар. Я берусь за любую халтуру: стульчики, полочки, вешалки, лотки и прилавки. Заказчики капризны, но рассчитываются сразу.
 На собрании мэр района утверждает, что денег «в природе не существует», и призывает заниматься огородами. «Мои родители не сидели сложа руки,- говорит бывший начальник милиции,- вырастили на дачном участке капусту, продали и уехали отдыхать в Испанию». Народ хохочет. Что остаётся делать?

 Мы больше не ездим в бассейн. От безденежья машина встала на прикол, уволился водитель. Приходит безнадёга и злость на себя. Ты, здоровый мужик не можешь семью прокормить!
 В те годы многие мои однокурсники бросили преподавание. Школа лишилась мужиков. Их и без этого в царстве победившего женского гендера не много было.
 Сколько бы не талдычили про равенство полов, но без мужика школа сирота. Мальчика день-деньской окружают тётеньки, а потом женщины удивлённо вскидывают бровки — где настоящие мужчины?


 У моей младшенькой сколиоз, ей тренировки в воде показаны. Денег нет на бассейн, но город, которому спорт. комплекс принадлежит, мне должен. Думаю, если у «них», имея в виду начальство, нет наличных, пусть рассчитаются услугами.
 Иду в городской проф. ком. Очкастая дама с каменным лицом говорит: «Нет. Мы в администрации научились деньги считать. Спортивный комплекс должен зарабатывать». Так хотелось объяснить, на чьи деньги ты тут сидишь, и чьи интересы должна защищать! Я не милости прошу. Ты несчастная прокладка, которой чиновники огородились снизу. Тебя выкинут за ненадобностью, только проведут приватизацию.
 Доведённые до отчаяния задержками зарплаты школьные коллективы выходят на демонстрацию, работу не останавливают, уроки - дело святое!
 Сын знатных капустоводов заявляет Шурику: «Что ты за руководитель? Со своими овцами справиться не можешь!»

 Бывшие партаппаратчики и высокопоставленные милиционеры становятся первыми владельцами «бизнесов» в районе. Близость к «ничейным» деньгам кружит слабые головы. Делаются состояния, не до «овец», мешающихся под ногами.
 Через несколько лет мэра обвинят в убийстве конкурента, бывшего второго секретаря райкома партии, посадят, отпустят и вновь объявят в розыск. Подручного, давшего на мэра показания, найдут в камере повешенным.
 Директор старается «и вашим, и нашим». Он на контракте, а это другие деньги.
 В школе нет больше единого «МЫ», есть «МЫ» - «овцы», и «ОНИ» - менеджеры от образования. Волки? Или «овцы» которым дали чуть больше сена?
 Разделяй и властвуй! Что тут скажешь? Мне директора даже жаль.

 Как-то на планёрке Шурик объявил, что будет проводиться общешкольный конкурс «Учитель года», желающие подавайте заявки, за первое место премия. С детства не люблю всяческие соревнования, но деньги очень нужны.
 Прикидываю, мой мудрый друг Яков Григорьевич в прошлом году выиграл школу и район. Область старого литератора разочаровала.
 Про район не думаю. В районе много хороших профессионалов. Куда нам со свиным рылом в калашный ряд, но в школе у меня хорошие шансы. К тому же, всё равно аттестацию проходить. Для меня дать несколько уроков комиссии проще, чем халтуру по мелким хозяйчикам искать.
 В последний день назначенного срока сдаю Александру Николаевичу заявку. На следующей планёрке директор выдаёт: «Школьного конкурса не будет, потому что у нас всего один конкурсант — И.Л.».
 Я как-то даже облегчённо вздыхаю: «Не вышло. Я пытался, видит Бог. Не моя вина».
Но Шурик продолжает: «И.Л. получает премию с условием представлять нашу школу на районном конкурсе».
 Тут же под ободряющий смех коллектива выдаёт деньги.

 Короче, получите, распишитесь. Такие дела!
 Уж, не знаю, радоваться ли?