Ад Джека

За минуту до того, как петля затянулась на его шее, Джек Кинслоу изрек свои последние слова: "сегодня врата ада разверзнуться, Джойс. Еще не сядет солнце, как я приду по твою жалкую душу".
Джек явился через час после казни. И, хотя лицо его было обезображено мертвенной бледностью и глазницы зияли черной пустотой, шериф Джойс Барли не сомневался, что бандит пришел исполнить обещанное.
Он успел выпустить шесть пуль, прежде чем руки Джека вцепились ему в горло. Его кольт с грохотом упал на пол. Затем, не в силах больше сопротивляться, он понял, что смерть неизбежна.
Серая бескрайняя пустошь и непрекращаемый заунывный вой койотов, - вот что окружало новоприбывшие души. Джойс взобрался в седло одинокого скакуна, бока которого подъел тлен и были видны ребра. Это был хороший конь, крепкий и выносливый, сослуживший добрую службу своему хозяину. Но даже его Джойс не пожалел, загнав до смерти во время одной из погонь за отъявленным бандитом Джеком Кинслоу.
Джек смотрел на шерифа с ухмылкой зловещего удовлетворения. На его шее болтался обрубок пеньковой веревки. Поигрывая с ее концом, он то затягивал петлю туже, то вновь ослаблял ее, отвратительно хихикая и приплясывая.
Шериф оторвал взгляд от безумца и устремил его в даль пустынных прерий, через мгновение пустив скакуна в неистовый галоп. Впереди его ждала бесконечность пустоты и отчаяния.
Таков был... ад Джека.