Сон 3 0 Сказки ПиЛо

Сказки  Пило

-Дедушка, мастер...кто нибудь..помогите..
 - Тоненький, практически не слышный писк сонного детёныша, в гробовой, звенящей тишине глубинных нор гремит подобно набату. Шаркающие, не характерные для  расы лис, тяжёлые шаги в абсолютной темноте..блеск янтарных, исполненных вековой мудростью глаз, и едва слышный голос:
- Тише дитя!! Я здесь, здесь...и клянусь Инари тебе больше нечего боятся...что потревожило твой сон?
Обладатель, а точнее обладательница писклявого голоска, несколько успокаивается, однако тревога ещё звучит в ее голосе:
-дедушка, мне страшно.. практически ничего невозможно понять...твои сказки были захватывающими и прекрасными,
А мои сны безумны..я больше ничего  не понимаю...где я, а где не совсем...память слоится..ощущение, что я сплю, и не сплю одновременно..все очень зыбко...Шифу скажи я умираю?
Горячая и очень тяжёлая ладонь  старика Пило ложится на  голову  лисёнка, и нежно треплет мягкий пушок за ушами..
- напротив маленькая дочь гордого клана Кико...именно теперь, ты начинаешь жить по настоящему..- его голос мягкий и баюкающий, будто обволакивает саму душу лисёнка, даря долгожданный покой..
- вспомни, я рассказывал, что мир Паука, куда отправляется твоя душа во сне- мягко говоря странное место. Однако не будь предосудительной.  Ты удостоена великой чести, и должна понимать, что кажущееся тебе безумным, для твоего аватара вполне вероятно окажется нормой, и наоборот. Расскажи ему при случае насколько приятно лакомится древесными шагранами, или к примеру выпить самый первый глоток теплой, птичьей крови. Можешь мне поверить, его реакция будет схожа с твоей..
Старый лис говорит все тише, не переставая нежно гладить голову лисёнка., И лишь горящие в кромешной темноте янтарные глаза старейшего во всем Зенкара ёкая выдают древнюю магию,  умело вплетенную хитрецом в эти не хитрые действия... Вот наконец, когда сопение лисёнка усиливается, а бирюзовая шерсть на загривке претендентки перестает топорщится, Пило вдруг приображается... Согбенные плечи старика раздаются в ширь, шерсть в непроглядной тьме глубинных нор словно светится мягким серебристым светом, а во лбу открывается ещё один янтарный глаз. Старый ёкай приближает лицо вплотную к мирно сопящей мордочке лисёнка, и совсем другим голосом, голосом за которым скрывается Сила, выдыхает в самое ухо своей подчинённой мертвые ныне слова Высокой речи:
- Хок Тадж... рамхашас..
                ....Хатсель...р'роХольяр
                ....михтеж анима....

Темнота сгущается, становясь вязкой и плотной. Древние силы скрытые за словами, произнесёнными старейшиной словно пробудили мрак царящий в листей Усыпальнице. Тьма встрепенулась, ожила и прислушалась. Открывшийся 3 глаз, во лбу Пило вдруг смаргивает янтарь и начинает светиться мягким зелёным цветом..
Напряжение достигает пика,
вспышка...
...плечи старика вновь поникли, он с силой выдыхает и продолжает на общем наречии:
- Мичико из клана Кико-сорьё! Как зовут твоего аватара в мире Паука?..
Мрак послушный воле обрающегося сгущается вокруг головы спящего лисёнка..
- С-с-аш-ша- сонный голос Мичико словно нараспев проговаривает незнакомое сочетание букв другого мира.
-Саша значит...- бурчит старик, ..6 регион...великая Инари...не удивительно что эта девочка на грани помешательства.

****
Паук

- Вот угораздило же купить билеты именно возле туалета- горько подумала Саша, автоматически задерживая дыхание вслед за очередным хлопком двери

-  ...и ведь говорила бабушка, мол зачем толкаться, погости ещё недельку.. Только куда там..нам ведь вожжа под хвост попала..
За окном во всю прыть неслись, быстро сменяя друг друга густые зеленые леса, жёлтые поля, бурые холмы и голубые озера. Смазывались, перетекали друг в друга, оставляя впечатление что это не настоящая природа, а сумбурный рисунок капризного, и несомненно талантливого ребёнка.
Хлопок двери
Чувствуя что потихоньку закипает,  и кляня себя последними словами за излишнюю импульсивность, и острое, будто звериное обоняние Саша закрывает глаза...
**
Помнится давным-давно,  года 1, 5 что ли назад, к идущей домой Саше пристал какой-то сумасшедший. И ладно бы с какими-нибудь амурными намерениями, она всегда питала необъяснимую слабость к высоким парням. Но нет. Упорно называя ее лисОй,  высокий незнакомец сбивчиво, не давая Саше опомнится, тараторил что-то об острой необходимости в концентрации, и совсем уж невнятном взгляде вглубь себя, а потом всучил ошарашенный Александре потрёпанную книгу, и стремительно растворился в толпе.
Саша только и запомнила, что рост парня , да странный знак в виде глаза с тремя зрачками на протягивающей ошалелой девушке книгу руке незнакомца. Саша даже грешным делом подумала было, что примерещился ей долговязый. Не без труда выбралась из стремительно несущегося людского моря, нашла пустующую лавочку, села и закурила. Нет, ну не иначе Бес от жары попутал, рассеяно думала Саша,  вот и мерещится всякое.
Но вот ведь не стыковка какая.
Книга, книга- то вот она..
Вполне себе материальная, хоть и видавшая виды бумажная брошюра, где были вырваны почти все страницы, кроме одной главы, в которой описывалась некая дыхательная практика.
Кто знает, То ли под впечатлением от случившегося, то ли по каким-то другим, не ведомым Саше причинам, но текст из подаренной книги она запомнила практически наизусть. Будто бы отпечатанные когда-то на бумаге буквы каким-то неведомым образом перепечатались после прочтения в ее сознании..
*
Вот и сейчас, закрыв глаза и пытаясь если не успокоить, то хотя бы приглушить нарастающую в душе волну негодования, Саша увидела как в антрацитовой тьме ее сомкнутых век медленно проступают буквы того памятного текста. И сразу же, будто вторя прочитанному, девушка невольно начала дышать в соответствии с наущениями подчерпнутыми а этом чуде литературной мысли.
Звуки начинают затихать, тело Саши наконец расслабляется..тьма, ещё совсем недавно, тревожимая лучами солнца, норовящими проникнуть сквозь закрытые веки девушки сгущается и обволакивает..
- ну вот, -досадливо думает Александра- надо же, хотела просто успокоится, а в результате уснула.. Ну и ладно! Пусть.. Все лучше, чем постоянно задерживать дыхание от вони и вздрагивать от хлопающих дверей. ..
*
Тьма под веками Саши медленно наполняется мягким бирюзовым свечением
- Коничива кумо но мусуме ваташи нонамаеха Мичикодеу - вдруг раздалось за спиной у девушки.
 Саша вздрогнула и обернулась, на ходу удивляясь тому что понимает по-видимому японский язык (хотя чему удивляться во сне)
Девушка, была мягко говоря мало знакома с японской культурой, если так вообще можно говорить относительно аниме, которое Саша любила беззаветно. Однако же сейчас, в этом странном сне, она безо всякого перевода, вдруг точно и отчётливо осознала, что голос говорит на подобии японского, нечто вроде "Здравствуй дочь Паука, мое имя Мичико".
Обернувшись,  Саша невольно отпрянула столкнувшись нос к носу с парящей в вязкой темноте бирюзовой лисичкой.

Милам бардо

Мичико неотрывно смотрела в бирюзовую жемчужину, в глубине которой один за другим, медленно вспыхивали и оживали  яркие огоньки  воспоминаний из жизни выбранного ею аватара. Заботливо скормленная дедушкой Пило каждому лисёнку из "группы избранных чад", эта безделица была изначально абсолютно прозрачной. Однако, когда лисенок попадал в срединное царство, называемое дедушкой Бардо сна, и извлекал ее из своего желудка, она со временем приобретала цвет ауры избранного лисёнком человека-аватара. Мичико вовсе не расстроилась, что аура Саши не имела легендарного фиолетового оттенка. Достаточно было и того, что в этой  бирюзе поселись несколько капель пурпура скорее всего после,( как поняла Мичико вглядываясь в память Саши), мимолётной встречи девочки с одним из Странников, попавших в сети Паука.

***
..щелчок
Тьма будто игнорируются свет десятка факелов, встроенных в стены чертога Просвещения..
...искорки древнего костра разлетаются вокруг окружая едва видимых лисят россыпью рыжих звёздочек..
Мичико прыгает ловя одну из них...
..глотает и погружается в транс ...
...голос ...
   ....волшебный жемчуг раньше был очень редким, и путь за ним лежал через владения ужасного  Фогукиры (живого, плотоядного тумана), который беспощадно пожирал и детей Инари, и ненавистных Микенэко (богопротивного кошачьего племени, обитающего высоко в горах), и других обитателей Великого леса. Единственным кого щадил Фогукира были птицы, и лисам дорогого
стоило договариваться с этим безмозглым пернатым народом, чтобы те прокладывали им безопасные тропы к выходу из владений тумана. Далее была не менее опасная дорога сквозь мертвые пустоши, населенные бесплодными духами,  после чего требовалось каким-то образом попасть в обитель Мизуно - водяного короля, который и был единственным в Зенкаре обладателем волшебного жемчуга.
***
Но однажды, в одном из своих путешествий, за пределы Зенкара, дедушка Пило встретил легендарного Квенкара, - мурамнаршарка, воплотившегося в период 4 правления клана Тенко. Полубог решивший посетить один из 2 своих миров колыбелей, поведал старейшине Совета о своей новой подружке, прекрасной Терре -волшебном, говорящем, живом мире, с которым Квенкар в ту пору только познакомился. Собственно он и прибыл в Зенкар лишь потому, что Терра беззаветно влюбилась в детей Инари, и умоляла муромнаршарка привести ей парочку лисят. Квенкар решил что сможет взять с собой нескольких сирот, лишившихся в  стычках с Микенеко родителей, (а значит и возможности покинуть великий лес,) и поселить их в гостеприиимной Терре.
Хитрец Пило, занимавший мягко говоря не последнее место в Совете Зенкара, обещал Повлиять на решение старейшин, но при условии, что Квенкар со своей стороны попытается организовать поставку волшебного жемчуга в мир Лис, который любезная Терра не применёт произвести, буде ее любимый мурамнаршарк испытает нужду в такой мелочи.
На том и порешили. Пило с лёгкостью убедил прочих старейшин, что отдать Квенкару бедных сирот, обречённых в следствии потери покровительства своих семей практически навсегда застрять в касте яко (прислужников). (Разумеется за 10 000 лет выжившие смогли бы отрастить 9 хвостов, стать кухимо и зажить нормально, но учитывая строк - это практически вечность) . Квенкар же вернувшись с лисятами на терру, обязался упросить ее каким-то образом обеспечить зенкарских лис волшебным жемчугом.
С той самой поры,  гигантские птицы Шеттак, рождающиеся мертвыми в глубинных ущельях Терры, и улетавшие  на 400 лет бороздить междумирье, непременно пролетали над пурпурным лесами Зенкара, щедро одаривая его хвостатых жителей бесценным жемчугом, по пути  сводя с ума своим видом и размерами местный птичий народ.
***
Мичико встрепенулась, постепенно выходя из вязкого транса. Как обычно, сказки дедушки, рассказанные в период учебных снов "распаковывались" открывались в сознании лисенка совершенно внезапно. Скорее всего, упоминание о жемчуге послужило своеобразным ключом, открывшим двери к знанию об этой чудесной вещице, равно как и о том почему смертельные вылазки за ним недавно прекратились.
Информация эта несомненно была новой, хотя и воспринималась почему-то как воспоминание.
Мичико помнила абсолютно все сказки рассказанные дедушкой Пило в чертоге Юме (просторном зале снов, тайный лаз в который находился сразу за храмом Инари.) Она знала наверняка, что среди этих многочисленных волшебных историй старейшины не было ни единого упоминания ни о чудесном жемчуге, ни о могущественном Квенкаре, ни о совсем уж невообразимой Терре. Эти тайны были из тех, что хранят себя сами. Оставаясь закрытыми для хвостатых жителей Зенкара, они  открывалось только тем, у кого больше не было пути назад.
****
Мичико уже успела достаточно хорошо узнать свою подопечную.  Ей очень импонировало, что бирюзовое свечение девушки  не отличалась по цвету от ее собственной шерсти. Однако же пристально всматриваясь в воспоминания девушки лисичка испытывала очень противоречивые чувства. Нет, дело вовсе не в том, что ее смущало в Саше. Более того, узнав ее получше, Мичико опомнится не успела, как почти сразу полюбила  озорную девчонку, для которой каждый новый день был словно очередная страница волшебной сказки написанной специально для нее. Все дело было в том, какой мир окружал девушку. Мичико натурально сходила с ума от представшего ее взору суетливого, злого и в то же время красивого и ни на что не похожего мира. Не смотря на все старания Пило, маленькую дочь клана Кико удивляло все, начиная с внешнего вида людей, и заканчивая подробностями их жизненного уклада. Несомненно, подготовка дедушки очень помогала не сойти с ума, особенно в первые мгновения. Его бесконечные истории о людях и их быте, повадках и философии находили отклик в душе перепуганного зверька всякий раз когда ее взор устремлялся сквозь потоки серебристой паутины навстречу чужим воспоминаниям. Опять же Мичико не безосновательно подозревала, что старый хитрец перестраховался, украдкой одарив своих подопечных неким магическим барьером способствовавшим укреплению духа.

Дедушка говорил, что бирюзовое свечение жемчужины свидетельствует в пользу уравновешенности, лёгкости и общительности аватара, свет которого она отражает. Такие люди  чувствительны и спокойны, а это учитывая предстоящее знакомство, которого лисичка честно говоря побаивалась,  весьма не дурные качества, внушавшие в Мичико надежду на то что можно будет как минимум избежать ненужных истерик.
Лиса долго думала как начать общение с Сашей. Проблема заключалась в том, что Паук слишком долго опутывал ее душу  не давая даже во сне увидеть хоть что-нибудь кроме гипнотического подрагивания серебристых нитей
***
Именно по этой причине самой притягательной и опасной для лис считалась фиолетовая аура мечтателя..
Дело в том, что обладатели такого свечения умели буквально  играть в прятки с реальностью однажды захватившей их в плен. Такие люди жили одновременно в 2, 3, а иногда и 5 мирах. Оставаясь словно бабочки пленниками паутины, они умудрялись не следовать  зову их мира, ускользая от липких паучих сетей. 
Обратной стороной медали было то, что и сами они не могли уцепиться за них чтобы сформировать слой своего мира в многоуровневой паутине, от чего зачастую оставались на обочине жизни. Про таких людей часто говорили что они дескать "не от мира сего". Жалось, снисхождение  или брезгливое любопытство - было максимумом, на что могли рассчитывать эти чудаки от " правильных" детей Паука. Чаще же они высмеивались, призирались, а то и вовсе порицались обществом.
Часто, эти неудачники - днём, ночью  оказывались прекрасными сновидцами, видящими тайные тропы сна лучше чем линии на собственной руке. Случалось из них получались неординарные художники или вдумчивые  писатели, словно бы из ниоткуда черпающие полубезумные идеи и сюжеты, которые удивительное дело, спустя время предварялись в действительность. Это мечтатели, или  звездочеты,   бродячие сказочники, или мощные  медиумы. Словом совершенно чужие в мире паука люди.
 Случалось что и "фиолетовым" удавалось укрепится в реальности, и получить  признание Паука. Но случалось такое в основном лишь после смерти, когда мятежный дух пытался покинуть пределы мира, а пустая оболочка больше не была способна сопротивляться серебристым паучьим нитям, которые быстро встраивали его наработки в общую сеть, делая труды бедняги видимыми и понятными для своих детей.
Видя такое свечение лисенок наверняка легко смог бы вступить в связь с его обладателем. Однако любопытство  (бич всех хвостатых) и природная осторожность в купе с пунктами подготовки " избранных детей" заставит его сперва ознакомится с памятью будущего аватара. Для лишённого телесности лиса,  очароваться видениями мечтателя ( а надо сказать что такие люди редко могут отличить реальность от грёз и вымыслов) значит уснуть в Бардо сна - а это неминуемая гибель. Нужно проявление несгибаемой воли чтобы заставить себя в какой то момент отвернуться, прервать сладостную негу созерцания Видений и вспомнить себя и свою цель, на что любопытный лисий народ способен крайне редко. Дедушка говорил, что фиолетовый аватар для лис словно мир Паука для его обитателей, и эта аналогия, как теперь понимала  Мичико была мягко говоря не лишена смысла.

****

Итак докричаться до Саши во сне не представлялось возможным. Мичико выбилась из сил пытаясь воззвать к ее душе, и были моменты когда казалось что девушка ее слышит, но влияние паука было слишком велико, и все проявления лисы даже после применения запрещенных в срединном мире "практик хвоста" не возымели ровным счётом никакого действия. Впору было отчаиваться, ведь не сумев вступить в контакт с человеком лисенок рано или поздно умрет. Пило предупреждал во время тренировочных снов, что когда мы попадаем в срединный мир взаправду пути назад не будет. Тело спящего лиса после начала практики помещается в специально подготовленную нишу на самых нижних уровнях глубинных нор. Где его какое-то время Его питает магия старейшины, и нагулянный за время обучения жирок. Однако, как первое, так и вт
орое к сожалению величины конечные. И если лис не сможет проникнуть сквозь срединный мир в тело аватара, то попросту умрет в Бардо сна вместе со смертью оболочки в горах Зенкара.

***
Сказка Пило ( клан кицунэ)
Глубоко-глубоко под землёй, на самых нижних уровнях обширного лисьего царства. В полузабытым ныне стараниями совета старейшин Зенкара, древнем, просторном храме богини Инари. За величественной статуей божества, искусно выполненной из редкого белого камня мастеровыми яко(.....), И освещенной с помощью хитроумной системы зеркал, направлявших и концентрировавших слабый солнечный свет, открывается тайный проход известный лишь посвященным. Проход этот, извилистой змеёй ведёт знающих ещё глубже в чрево матери земли оканчиваясь первым из восьми залов, где избранные дети богини познают науку божественного преображения. В первом зале называемым чертогам Юме или залом снов  в мягком свете синего магического огня  виднеются очертания горстки лисят мирно сопящих  свернувшись пушистыми клубками вокруг сгорбленной фигуры старого совершенно седого лиса. Мертвую густую тишину  чертога Юме нарушает лишь потрескивание  периодически бросаемых стариком в огонь трав, да едва слышный шепот того, кто на невозможных тропах междумирья шепотом зовётся сыном Хатселя, а в лесах Зенкара известен как старик Пило.

- Слушайте дети, ибо то что поведаю вам сегодня- есть тайна великая.
Ушки мирно сопящих лисят настороженно поднимаются, а Пило продолжая бормотать неразборчивые слова, и бросив последнюю пригоршню трав в ослепительно полыхнувшее пламя, медленно погружается в транс, отправляя натренированное тело сновидения на другую сторону. Туда, где в непроглядной, антрацитовый тьме,  вторя голубизне пламени  только что виденного в чертоге Юме, мерцает заранее сотканный старейшиной, практически невесомый, тренировочный сон...
- В давние, нынче практически забытые времена - говорит Пило, с жадностью ловящих каЖдое слово старика лисятам. Впрочем, почему старика? В тренировочных снах Мичико неизменно видела вместо привычного дедушки, горделивого, могучего зверя с  глазами цвета меда, и лоснящейся серебряной шерстью.
-    Во времена, когда грешные земли Великого леса не были осквернены присутствием ужасного Фогукиры, и существовал только один храм, тот что в преддверии чертога Юме, ведь великая Инари ещё жила среди своих детей.  Когда лисы не прятались под землёй словно жирные личинки Шаграннов, и не успели еще познать ужасов войны с неразумным Микинеко, в пурпурных лесах Зенкара, кроме существующих нынче 4 великих, гордых кланов, олицетворяющих и воплощающих в себе принципы 4 великих Древних, имена которым -  aqua (вода), caeli(воздух), ignis (огонь) и terrа (земля), существовал и пятый клан, известный как клан Кицунэ. Этот клан был первым, кому великая мать  Инари открыла тайну вознесения через слияние с существами мира Паука.
  Великая жрица кицунэ, 9-хвостая Ло, в ту пору входила в свиту Инари, была максимально приближена к богине, и пользовалась ее расположением. Клан серебряных  Кицунэ  слыл любимцами матери лис, и после откровения последней касательно возможности преображения, Ло было предложено отобрать пятерых  достойных, которых Инари лично перенесет в Милам Бардо. Богиня планировала с помощью своих детей, которые в отличии от нее самой, могли войти в пределы Паука не нарушив Закон Равновесия упрочить контакты с плененными пауком Странниками,  ведь ей была ведома правда о сознании упорядоченного, и что важнее о скором вдохе последнего. ( См. рассказ Терра).
Старая кухимо не мудрствуя лукаво снарядила в дорогу своих трёх дочерей  Ка, Ба и Хат, бывших как и их мать жрицами богини,  а так же маленького Рэн, едва отрастившего третий хвост своего любимого сына, ласково именуемого в кругу семьи Пи, что означало на языке древних "три с половиной хвоста".
Когда с приготовлениями было покончено богиня перенесла всех пятерых в Бардо сна . Однако будучи взрослыми кумихо, Ло с дочерями не пожелали искать аватару с которым их души могли резонировать. Напротив, по-видимому превратно поняв объяснения богини, жрицы практически сразу поглотили души нескольких людей, заполнив собой их оболочки. Тело с чужой для него душой начинало стремительно разрушатся, тогда вероломные кумихо находили для себя новую жертву. Исключением был Рэн, наоборот решивший остаться в Милам Бардо. Малыш Пи сразу же  познакомился и сдружился со своим аватаром, с удивлением обнаруживая у себя не дюжие сновидческие способности. Как вскоре выяснилось, сил Рэн хватило на то чтобы снится близнецам, что объясняло не состыковки в воспоминаниях и сильную переменчивость характера его друзей. Мальчиков звали Минору (истина) и Кен (сила)и они обожали сны о пушистой говорящей лисичке с 3 хвостами. Паук в силу  возраста мальчиков пока не особо претендовал на их души, хотя Рэн и видел, что светящиеся пурпуром и лазурью силуэты их душ уже были подернуты невесомой до поры пеленой серебристых нитей. Рэн учил братьев мастерить "гнезда" и подушки снов, а когда у ребят стало получатся и они смогли видеть общие сны, с помощью практик хвоста замедлял время в Бардо сна, увлекая Минору и Кена в веселые игры, длящиеся в срединном мире сперва дни, а после недели и месяцы.
 Когда о бесчинствах матери и сестер малыша Пи узнала Инари она в гневе прокляла весь клан Кицунэ, изгнав их в мир Паука, и закрыв им путь не только назад в Зенкар, но и в Бардо сна. В неистовом  гневе богиня отняла у некогда любимых детей бессмертные души, обратившиеся прозрачными жемчужинами, и поместила их на самое дно океана. Единственными  кицунэ у которых Инари не смогла отнять души были Ло и ее дети. Жрицы были недосягаемы для разгневанной богини, ведь находясь в мире паука были защищены законом равновесия. Что же касается маленького Рен, то его Инари наказать попросту не успела.
Случился вдох вселенной.
Когда абсолютно все вокруг начало разрушатся, Рэн беззаботно играл с близнецами в Милам Бардо. Ло, уступавшая мудростью разве что самой Инари, предвидя близость конца миров, извлекла собственную душу, расщепила ее с помощью запрещённой техники призрачных лис Рейко на 4 части, и обладая пространственной магией 9 хвостов, заключила ценой собственной жизни своих драгоценных детей в капсулы безвремений.
Ка, Ба, и Хат застыли словно мухи в янтаре в этих капсулах погруженные умирающей матерью в непостижимые пространства изнанки упорядоченного, до момента пока вселенная не начнет выдох, запуская новый жизненный цикл.
Что же касается малыша Рэн, то в момент когда часть души его матери практически захлопнулась и над его макушкой  заключая перепуганного лисенка в капсулу, он каким-то образом увлек в нее души своих друзей Минору и Кена, тела которых вместе со всякой жизнью в мире Паука и всем упорядоченном уничтожил его выдох. В следствии такой перегрузки, капсулу с друзьями вышвырнуло за пределы упорядоченного к самому подножью Великого Пределa, древнему старцу ХатСелю, хранителю границ, отделяющему творение его братьев ( упорядоченное) от богомерзких, бушующих в своем неистовстве, клокочущих  океанов Хаоса. Спящий старец пробудился, и принял в себя и лисенка Пи и полубезумные от пережитого души детей Паука.
И когда Вселенная наконец выдохнула, и жизнь вновь весёлым ключом заструилась по упорядоченному, у самого его края открыло глаза первое  дитя  Старца ХатСеля.
Этим существом был я дети мои, и клянусь Инари, с тех пор не было дня чтобы я не проклинал жадность и тщеславие погубившие мой род. 
Так внемлите же потомки великого Лиса, ставшего частью дыхания Вселенной. Клан Кицунэ жив по сей день. Раскаявшись в содеянном моими сестрами, их потомки обязались помогать детям Инари достигать того, чего лишены сами. И если возникнут сложности у вас в коммуникации с вашим аватаром, поместите на чело выбранного человека метку моего клана, и потомки моих сестер помогут вам встретится.

***
Мичико мучительно пробудилась, заставив себя прервать, погасить  воспоминание.
Непроизвольно она заметила, что каждый последующий выход из транса давался куда труднее предыдущего, что говорило в пользу того что время ее тела, покоящегося в замурованной нише Чертога смерти ( последнего из 8 учебных залов) неумолимо заканчивается. Это был вовсе не конец того учебного сна. Мичико чувствовала как многоуровневые пласты информации заложенные в ее сознание во время тренировок членами высокого совета, и самим дедушкой были взведены, и готовы обрушится на ее хрупкое сознание. От одного этого ужасного чувства ушки зверька непроизвольно прижимались к голове, а бирюзовая шерсть на загривке становилась дыбом. Она и эту то информацию едва могла осознать. Мыслимое ли дело, привычный, и ставший роднее собственных родителей дедушка Пило, на поверку оказывался каким-то запредельным чудовищем,  Инари, которой прилежная дочь Кико молилась каждую седмицу, ходила среди своих детей, которые жили не в духоте просторных подземелий, но под пурпурными сводами Вечного леса. Про немыслимое дыхание дыхание всего сущего( дедушка называл это упорядоченным), бурлящий мерзкий Хаос (видения о котором Мичико предпочла бы забыть), и совсем уж невообразимого ХатСеля, лисичка старалась и вовсе не вспоминать. Она конечно избранная, прошедшая суровую подготовку и строгий отбор дочь могущественного клана, но всему есть предел.
Мир Мичико натурально рушился, распадаясь на куски вместе со вдруг ослабевшим разумом. И тогда загнанный зверек в приступе всепоглощающей паники, щедро здобренной долгое время копившимся отчаянием вдруг вспомнил ещё одно, последнее наставление дедушки, даденное в самом конце тренировок зала смерти, и предназначенное на самый крайний случай.   То, что в том тренировочном сне шепнул ей дедушка казалось странной  шуткой, вплоть до момента последнего откровения о судьбе клана кицунэ и дедушки в частности.  Щурясь от утреннего солнца заливающего плоскую вершину наспех созданного  каменного холма испещренного черными зевами лазов, похожих на муравьиные ( сейчас Мичико знала что так выглядят дома людей)дедушка вдруг прервал рассказ о строении и сказал:
- девочка, я скажу это лишь один раз, и слова мои лягут на самое дно твоей души.. молю Инариси, чтобы тебе не понадобилось это знание.
Мичико настороженно приподняла ушки готовая внимать наставлениям старика.
- Паук и наш с тобой родной Зенкар это как тебе известно лишь капли в безбрежном океане упорядоченного. Но да будет тебе известно, что даже у беспредельности междумирья есть край. - голос Пило становясь с каждым словом все более тихим и вкрадчивым проникал в самую душу лисенка, заставляя Мичико цепенесь, и проваливаться в более глубокие слои дедушкиного сна. Тьма и могильный холод вдруг вдруг проникли  в сознание дочери Кико пытаясь напугать утащить куда-то, но дедушка был рядом, и Мичико не боялась.
-Я стоял на этом краю в объятиях невыразимого древнего ХатСеля,  стоял не живой ни мертвый у основания Великих весов в компании Истины и Силы просивших принять их. Они поселились во мне дочка, стали частями  мертвой частицы бытия, позволив ХатСелю  благословить меня силой Границы не потревожив шаткое равновесие.
Посему дочка, если случится так, что в Милам Бардо  ты  окажешься на грани, вспомни, о силе скрытой между завершением и началом и воззови к великому  ХатСелю. Тогда ты постигнешь поток силы границ, и если вынесешь открывшееся тебе сможешь продолжить путь.
****
Лисичка открыла глаза все ещё затуманенные воспоминанием.Ужасная тьма из дедушкиного сна сменилась почти уютным мраком Бардо сна.
Мичико соединила хвосты открывая в теле скрытую нишу,бережно поместила в нее машину жемчужину, после чего нахохлилась, тряхнула бирюзовой головой и  не нарушая своим голосом мертвенной вековой тишины срединного мира, выдохнула на особый манер, безмолвно крича что есть мочи имя непостижимого древнего. Не успела эта духовная вибрация покинуть душу лисенка, как мрак Бардо сна преобразился, сгустился вокруг затравленного зверя и поглотил Мичико.

***** Паук

Юлия Петровна медленно шла домой с почты. Родители, зная о чрезвычайном упрямстве Сашиной бабушки давно уже  оставили попытки приобщить старушку к благам прогресса. Она наотрез отказалась не только от невнятного компьютера называя ее бесовской вещицей, но и от привычного начинающего устаревать домашнего телефона, чем очень удивляла даже своих немногочисленных подруг с удовольствием использовавших для связи с горожанами как первое так и второе. Зато Юлия Петровна очень любила писать письма. И хотя эпистолярный жанр стремительно становился атавизмом,  даже среди ровесников пожилой стенографистки, Юлия петровна упорно писала своим домочадцам отдавшим предпочтение шумному мегаполису, жизни на окраине, трогательные поздравления, на праздники и немногочисленные прочувствованные пожелания скорейшего выздоровления когда кто-нибудь из ее детей болел. Лишь ради Сашеньки - горячо любимой внучки от слишком поздно вышедшей замуж и с трудом разродившейся Алёны, Юлия Петровна могла изменить своим принципам и сходить на почту, где за умеренную плату все ещё можно было связаться с городом по старому дисковому телефону.
**
Сашина бабушка жила на самой окраине  деревни в уютном деревянном срубе, выстроенном в лихие 90-е, пропавшим без вести сыном Алёшей. Ходили слухи, что он занимал не последнее место в одной из могущественных группировок, где и был убит. Другие шептались о связи Алексея с нечистой силой, вспоминая о падеже скота, приступах ночных кошмаров у детей, и прочих странностях неизменно происходивших в деревне когда Леша наведывался к матери. Так или иначе было дело мы не ведаем, однако известно, что вся деревня вздохнула с облегчением когда в один прекрасный момент Алексей перестал навещать свою мать, а спустя неделю все местные газеты наперебой сообщали о кровавой расправе с группировкой сына Юлии Петровны. Соседи пытались выразить соболезнования старушке, у которой из пятерых детей в живых осталась теперь лишь Алёнка. Юлия Петровна не препятствовала изъявленим доброй воли соседей, однако в редких разговорах о сыне давала понять, что не просто не верит в то, что ее Алёши больше нет, но уверена что он жив и здоров.
**
Аккуратный деревянный домик, подаренный матери Алёшей фактически  не был частью деревни, находясь довольно далеко за ее условным пределом. Строение было ориентировано по сторонам света , находилось на самой границе леса, и стояло к дороге углом. Этот несколько выбивающийся из общей деревенской архитектуры домик словно бы срисованный со страниц старинных русских сказок выглядел довольно странно. Входа будто бы не было вовсе, ведь он располагался со стороны дремучего леса, в обращённой на запад стене отсутствовали окна,  а у основания угла расположенного к дороге высился огромный черный камень причудливой формы, испещренный странными знаками,  привезенный как-то Алёшей к 60-му дню рождения матери. Помнится всей деревне пришедшей поглазеть на экую невидаль, в результате пришлось помогать надрывающимся работникам, чтобы сгрузить глыбу точно в указанное Алексеем место. Мужики говаривали после, за чаркой  что готовы поклясться в том, что странный камень был теплым, и словно бы пульсировал под руками.
Вся деревня знала Юлию Петровну как личность неординарную. Она могла предсказывать погоду, избавляла мужиков от пьянства, а детей от ночных кошмаров,  подсказывала интересующимся когда и что лучше садить в огороде, чтобы урожай обошла непогода. Все знали что старушка умеет лечить руками, знает множество лекарственных трав, и ведает "шепОтками" (по ее собственному выражению). Односельчанам никогда не приходилось страдать от умений Юлии Петровны, поэтому изначально страшное слово "ведьма", звучавшее в устах  соседей старушки когда Алексей перевез пожилую мать в странный деревянный дом на отшибе,  быстро превратилось сперва в довольно нейтральное "знахарка, а после того как она подняла на ноги Николку, сашкиного друга детства, от которого отказались городские врачии, отправив мальца "доживать на свежем воздухе" в уважительное -"целительница". Все в деревне очень ценили сашину бабушку за ее ремесло, оставляя в благодарность у черного камня корзины с продуктами(гордость Юлии Петровны, равно как и Великий закон Равновесия не позволяли старушке брать плату за труд)и мирясь с некоторыми странностями поведения, списывая  замкнутость, молчаливость и эксцентричность ведуньи на своеобразную профдеформацию, являющуюся прямым следствием ее непостижимых увлечений.
***
Юлия Петровна медленно направлялась к своему дому, кивком и приветливой улыбкой отвечая на немногочисленные в утренний час приветствия соседей. Старушка была счастлива ведь в скорости приедет Сашенька. Приедет на целую неделю, а значит останется до праздника Астары (весеннее равноденствие), когда природа пробуждается и дарит знающим силу. Юлия Петровна уже соорудила для внучки подушку сна, и испила из заговоренного лесного ключа готовясь поведать наследнице то, что так и смогла донести до Алешки. Ах сынок, сынок нашел ли он  во Тьме  изначальный блеск Пекторали, не сгинул ли на неведомых тропах междумирья увлеченный блеском очередного мира. Ее сын был избран силой и выбрал судьбу Странника извлечённый в междумирье Тьмой, сразу после того как Юлия Петровна сумела отыскать брешь в его коконе. Последний раз Алёшка снился ей из Дарьяра- мира библиотеки, где заслуженно получил заветную метку библиотекарей, и окрылённый новым знанием сообщил гордой матери, что собирается искать Пектораль в которую по мнению старушки угодила старинная подруга Юлии Петровны, красная 5 хвостая лиса по имени Нэо, регулярно снившаяся ей в юности, и открывшая тогда ещё Юльке глаза на многие сокрытые от детей Паука вещи. Юлия Петровна как-то раз поросила Сашу узнать есть ли какое-то значение у странного, этого имени, на что увлекающаяся японской культурой внучка с удивлением ответила, потискав в рученках очередную "бесовскую вещицу", что такое имя действительно есть, и переводится оно с японского как "честная".

****Юля и Нэо

..Да, именно так: Нэо - честная, ведь ты всегда была честна со мной сестренка - старательно вывела Юлия Петровна в затёртом фолианте черной кожи, самой ценной и опасной книге, написанной ее собственной рукой со слов ее 5-хвостой подруги услышанных во снах. Этот фолиант хотя и был в сущности лишь дневником Юлии Петровны, (где воспоминания,  рецепты и заклинания, причудливо мешались с историями Нэо), тем не менее мог бы послужить более чем достойным пополнением коллекции знаний необъятной библиотеки 32 исполинов Дарьяра. Книга была создана в их общем с Нэо сне, несла в себе слова Высокой речи, и 2 буквы Маны, таинственного языка снов, благодаря которому фолиант и удалось перетащить в мир Паука.
На самом деле довольно тяжело объяснить что представляла собой эта книга. Собственно с создания оной и начинается путь девочки известной нам сейчас как Юлия Петровна. Отметив свой 13 день рождения Юле впервые приснилась чудная красная лиса с 5 хвостами. Представившись Нэо этот забавный зверёк показал недюжинную эрудированность, и что больше всего поразило Юлю - тотальную осведомленность о ее жизни. Взбалмошная и резкая как сам огонь Нэо очень быстро обосновалась в сердце одинокой девочки. И вскоре они стали настолько близки, что мать Юли не на шутку распереживалась постоянному желанию девочки предаваться сну. Завидев волнения в сплетениях серебристых  нитей встревоженных действиями девочки Нэо объяснила подруге, что если та не научится маскироваться и обманывать окружающих касательно своих снов Паук узнает о их дружбе и попытается их разлучить. И тогда огненный нрав Клана Тенко сыграл злую шутку с Нэо ведь она вознамерилась сплести между ними собственную нить, которая не уступала бы нитям Паука. Дело такого рода требовало, по словам лисы записать фразу Высокой речи закрепив ее знаком ХокТадж (Мана) - служащим чем то вроде якоря для сновидца. Нэо с восторгом говорила что неведомые, а скорее всего и вовсе запретные знания о Мане и Высокой речи всплывают сами собой, и по видимому являясь подарком загадочного "дедушки Пило" заложенными в сознание лисички еще во время гипнотической подготовки к зверька ко встрече с ней Юлей.
Один якорь Нэо поместила прямо в свое тело, а второй они должны были закинуть в дом родителей. Однако случилось иначе. Юлиной силы не хватило на то чтобы добросить якорь до собственного мирно спящего тела, и он угодил в какой-то лес.
Проснувшись рано утром 13 летняя девочка убежала из дому. С помощью подсказок Нэо, манипулирующий 5 хвостом девочка избежала возможных опасностей, и на 3 день отыскала таки свой ХокТадж. В месте где был якорь она впервые открыла заранее сделанную книгу и вписала в нее фразу Высокой речи.  Книга была закопана в месте Прикосновения якоря, однако действия девочки вызвали колебания в паутине. Мама Юли не находившая себе места заявила все эти дни, и обыскавшаяся Юлю по всем друзьям и знакомым обратилась в милицию о пропаже дочери. Все эти действия сильно всколыхнули множественные пласты паутины одного региона и паук устремил свой взгляд туда. Ревностный и жадный мир заметил огненную 5 хвостую лису практически забравшуюся в оболочку его "дитя" сквозь кокон серебристых нитей. Паук вздрогнул, и вышвырнул зарвавшуюся Нэо не только из собственных пределов но и из Бардо сна.
**
 В последнем общем сне где маленькая Юля в последний раз виделась со своей 5 хвостой подругой, та успела упомянуть о том, что вместе с воспоминаниями о Высокой речи ей открылось так же знание о Золотой Пекторали, неописуемом исполинском артефакте, обладателем которого является загадочная божественная сущностью с 6 парами глаз неусыпно глядящих в глубины междумирья. По словам Нэо Пектораль призвана заключать в себя всякого не сумевшего достойно применить знание Высокой речи. 
 На утро девочку, мирно спящей в лесу нашли удивлённые не сезонным обилием белых  грибники, которые и передали не перестававшую все это время рыдать Юлю в руки милиции.
После этого случая девочка в корне переменилась. Она замкнулась в себе, стала нелюдимой и угрюмой. Лучшие доктора, маститые психологи, а в последствии и местные гадалки разводили руками, говоря что с девочкой все в полном порядке. Однако ни разу с тех пор родители не видели Юлю смеющейся или улыбающейся.  Лишь когда ей на 14 день рождения  подружка по школе подарила привезённую кем-то книгу Гань Бао "записки о поисках духов" тень ненадолго пропала  с лица девочки, показав родителям Юли что их девочка не больна, но словно бы находится в глубокой скорби.
Юля стала одержима учебой, буквально проглатывая знания школьной программы. Она прочла абсолютно все, что было печатного в местной библиотеке особо интересуясь сказками, и мистикой. Закончив школу с золотой медалью, девочка выбросила ее даже не донеся домой, и вскоре уехала от родителей в большой город поступать в институт. В институте девочка не изменила своим привычкам и все так же усердно училась попутно все глубже погружаясь в тайные оккультные знания, до которых могла дотянуться. Она многому научилась, постоянно экспериментировала, но ни в одной из книг не находила и намека на искомые знания.
После института Юля попала в Пруссию где чудом устроилась на работу в палату депутатов.
 Именно там нелюдимой, юной стенографисткой заинтересовался помощник депутата Александр, подарившей жизнь 5 детям Юлии Петровны, и скончавшимся  он тифа в самый не подходящий момент. Юле ничего не оставалось как вернутся к родителям, где она и жила пока подросший и возмужавший старший сын Алексей не захотел перевести маму. Юлия видела что среди ее детей, Дар (сродство к колдовству) унаследовал лишь первенец Алёшка, да Алёна, которую Юля родила последней.
С самого детства Юлия Петровна учила Алексея своему ремеслу, и когда тот сумел смастерить себе первую подушку сна, приснилась сыну и вытащила его в Бардо. Сын, как вскоре оказалось обладал пурпурной аурой, и Юля поняла, что душа ее ребенка гораздо старшее ее самой. Поэтому когда Алексей захотел покинуть кокон, она помогла ему, после чего лично вонзила в него нож начертав на челе сына тайтую печать перехода, в ночь Самайна, когда  грань между мирами максимально истончается.
 Он же со своей стороны, перед уходом нашел с помощью Бардо сна то самое место, где ещё девченкой его мать оставила якорь ХокТадж, и построив там дом, руководствуясь чертежами полученными в междумирье от встреченного Странника, обещал найти Пектораль,и выяснить судьбу Нэо.
***
Единственное о чем умолчала Юлия Петровна в общении с сыном на всяческие трансцедентальные темы, так это о невесомой пульсирующей нити, все ещё тянущейся от старого потрепанного временем фолианта, в черную неизвестность междумирья. Эта призрачная, нить служила неоспоримым доказательством существования на другом ее конце Красной 5-тихвостой лисы по имени Нэо, а  периодическая, тончайшая пульсация этого их общего творения  - единственной безумной надеждой Юлии Петровны на то, что ее хвостатая подруга осталась жива не только в раненом сердце этой стремительно стареющей девочки.
 Юле пришлось почти 15 лет по крупицам собирать разрозненные оккультные знания,  назначения которых часто до конца не понимались даже их полубезумными  авторами. Она совершала различные магические обряды с якорем ХокТадж, пытаясь пересадить пульсирующую нить, застрявшую в фолианте, в свое собственное тело на манер того, как это в свое время проделала лиса. Юля много путешествовал, спала в различных, часто совершенно не приспособленных для этого местах, руководствуясь сложными математическими расчетами, и положением звезд в заданный период.
В этой безумной гонке она готова была на все, чтобы узнать хоть что-нибудь о своей Нео, однако даже получив заветные рукописи, за которые не задумываясь было отдано фамильное антикварное кольцо, и подаренные Александром на годовщину свадьбы сережки с " двумя блестящими слезинками горы" как говорил ее муж, она упёрлась в неприступную призрачную стену.
Казалось что вот-вот, ещё пол шажочка и тускло мерцающая красным нить ответит на ее вопросы о лисичке, но тщетно. Собранная с таким трудом информация была бесполезна без некого тайного ключа, который выстроил бы разрозненные кусочки головоломки в понятную структуру. Тогда придя в полное отчаяние Юля Петровна в который уже раз воззвала к тьме в которой тонула уходя в бесконечность едва видимая мерцающая нить. И та, к полнейшему удивлению потерявшей всякую веру Юлии Петровны неожиданно отозвалась.
 Вкрадчивый, хрипловатый женский шепот, казалось вторивший пульсациям нити, окутывал своим диковинным звучанием казалось саму душу женщины, проникая в самые сокровенные ее части, и проливаясь волшебным бальзамом на вот уже столько лет не заживающие с детства раны. Юле показалось, что она сходит с ума. Действие этого странного надтреснувшего шёпота на женщину было очевидным, и пагубным.  Она бормотала что-то гортанное,  периодически впадая в транс. Часто  находила себя проснувшейся в совершенно невообразимых местах. Казалось, с ней будто бы говорила сама нить. Этот шепот как не прекращающиеся зуд в мозгу преследовавший сперва ее сперва лишь во снах, постепенно менял сознание колдуньи, что неизменно проецировались в изменения как характера, так и внешнего вида Юли. Каждую ночь этот вкрадчивый, сводящий с ума шепот погружал бедную женщину в пучины бесформенных, невозможных картин, запредельность которых попросту не могла быть охвачена простым человеческим разумом.
Глаза Юлии Петровны то и дело становились свидетелями того как в податливую, живую плоть некого мира, возникая из мерзкого, мерцающего тошнотворным рыжим цветом призрачного Купола, словно некая болезнь пронизывающего саму плоть мироздания, входят исполинские суставчатые, бурлящие струпья, называемые шепотом Вертикалями. Видела завораживающие, будто бы сияющие изнутри тела Странников, блуждающих среди бесконечности волшебной красоты  неведомых троп междумирья, сходила с ума от зрелища бессильно разбивающихся о спину вечного старца ХатСеля  мерзких волн бурлящего, пожирающего и вновь рождающего самого себя океана Хаоса. Сгорала заживо под невыносимым взглядом неведомого божества обитавшего на острове в самом центре этого мерзкого океана. Божества с 3-мя гротескными, переменчивым  лицами, и 6-тью парами неусыпным, горящих во мраке, безумных глаз владельца сияющей Золотой Пекторали, которая чудовищным, живым ожерельем, оплетала его сокрытую тенью массивную шею.
Шепот с завидной регулярностью приближал полубезумную от пережитого ужаса Юлию Петровну к этому мрачному украшению, и она поражаясь его исполинским размерам , и чудовищным, местами подвижным "деталям" тщетно, раз за разом пыталась найти среди них свою 5хвостую подругу. 
Когда же в очередной раз поиски ничего не давали, а бедная Юля ясно чувствовала, что находится на самой границе абсолютного, безвозвратного безумия, Тьма милосердно поглощала ее, перенося в подобие круглого помещения едва освещённого тусклым леденцово-желтым светом старинного камина. И в этой странной тонущей во Тьме комнате, истощенная до оцепенения, ничего не понимающая Юлия Петровна всякий раз оказывалась перед громадной ветхой книгой окутанной голубым пламенем, лежащей на низком кованом столике между 2 глубокими кожаными креслами в одном из которых она себя и обнаруживала.

Изъеденную древнюю обложку фолианта украшало единственное слово, которое вездесущий надломленный шепот, казалось навсегда поселившийся в голове Юли перевел как Нешамот. Страницу именно из этой влажной мечты любого библиофила, страницу на чужом, забытом ещё во времена юности этого тома языке, предлагал прочесть таинственный шепот, чтобы получить ответы на все вопросы.

И Юля пыталась. Задействовав все накопленные ресурсы, и навыки, приобретенные за десятилетия изучения магии, она с остервенением отчаяния и усердием безумия  силилась прочесть хоть словечко, но древние буквы отказывались проникать в ее воспалённый разум. И лишь на 7 неделе этого регулярно повторяемого безумия, когда Юля уже перестала понимать кто она и что вокруг происходит, будто бы растворившись в происходящем, кто-то ее голосом, прочел таки запретное слово из древней книги Нешамот.

Юля Петровна тут же открыла глаза, найдя себя в неглубокой яме, старательно скрытой от возможных свидетелей кучей прелых листьев и мелких веток. На залитой призрачным, лунным светом полянке в глухом лесу, будто срисованным со страниц некой старинной страшной сказки, Юлия Петровна с трудом выбралась из своего убежища и впервые за все это время раскатисто расхохоталась от облегчения. Все вдруг стало для нее на свои места.

 Ей было абсолютно плевать откуда к ней пришли эти знания, чем была древняя книга Нешамот, и кто в результате прочел заветное слово из нее, она или осточертевший чужой шепот в ее голове, сводивший колдунью с ума чуть более 3 месяцев. Кто бы это ни сделал, он дал ей, дряхлеющей колдунье из мира Паука заветный ключ, и этого было довольно.
 Непонятное, чужое, практически не произносимое слово так и не прозвучало и мире Паука. Будучи по видимому не предназначенным для голосовых связок жителей этого мира, это тайное слово проникло в самое нутро Юлии Петровны, открывая глаза на очевидный дверной проем в только что казавшейся неприступной стене.
Да, по всему выходило, что Юлия Петровна не могла поместить, подобно ее хвостатой сестре Нэо, ХокТадж в свое собственное тело, ведь он уже был закреплён на черной книге, ставшей своеобразным дневником колдуньи, однако теперь Юля могла, и главное - точно знала, как стать частью этой нити. Дождавшись 3-тьей ночи полнолуния, она голыми руками раскопала свой тайник, и начертав в месте захоронения ХокТаджа заветное слово, связала свою сущность с  нитью, став подобием чудовищной бусины, нанизанной на нее у основания якоря.
Завершив ритуал она отправилась домой, где спустя короткое время начала тихо увядать. Именно тогда, видя плачевное состояние матери , Алексей  перевез ее, в новый дом, где спустя короткое время Юлия Петровна пошла на поправку.

**Мичико**

Исчезнув, после своего отчаянного призыва, из Бардо сна, Мичико вопреки опасениям вовсе не попала о объятия невообразимого старца, именуемого дедушкой ХатСелем. Открыв янтарные, полные ужаса глаза перепуганный лисенок обнаружил себя в довольно странном месте, хотя казалось бы, куда уж страннее.
Больше всего, представшее ее взору пространство походило на бескрайнее, тянущееся во все стороны сколько мог охватить острый лисий глаз поле, которое до самого горизонта было усеяно подрагивающими, мерзко шевелящимися змеями, чудовищным подобием исполинских жгутов переплетёнными и между собой в самых причудливых вариациях. Ошарашенная лиса холодея от ужаса увидела, что ее собственные ноги по колено увязают в этом богомерзком сплетении ползучих гадов.
Вся эта пакость, во первых была очень внушительных размеров, и хотя пока что не причиняла ощутимого вреда Мичико, самим своим свивающимися, лоснящимся видом провоцировала у гордой бирюзовой лисички приступы не контролируемого отвращения. От неожиданности и приступа паники она громко взвизгнув попыталась выпрыгнуть из пакостного клубка центром которого невольно оказалась, но вопреки ожиданиям не смогла не то что прыгнуть, но даже на ноготок сдвинутся с места.
- Не ори! Это ты орёшь, или я ору?!) - вдруг раздался в самом ухе ошарашенного лисенка резкий, ворчливый шепот, который она с удивлением тут же узнала. Перед глазами Мичико вспыхнула картинка-воспоминание. Она вдруг вспомнила, что уже слышала нечто похожее из некого черного ящика, который маленькая Саша смотрела в детстве, подобно тому как сама Мичико в свою жемчужину. В недрах этого ящика странный толстый коротышка с рыжими волосами, и необъяснимой страстью к варёным ягодам, практически с такой же интонацией успокаивал плачущего мальчика, которому не подарили собаку. Только вот рыжий толстяк говорил кажется немного иначе..
- п-п-простите - прошептала совершенно сбитая с толку ярким видением лиса..
Голос же, резко преобразившись, стал  вкрадчивым, тихим и будто надломленным, женским шепотом зазвучавшим казалось не где-то вне, но в самом сознании перепуганного зверька.
- ..неее бееери в голову Миичико - снисходительно прошелестело в ответ на извинения переставший что либо понимать лисы- эта шутка прееедназначалась не теебе.
Недавнее змеиное поле стало на глазах темнеть, заполняясь непроглядным, первозданным мраком, настолько густым, что если бы не отблески не перестававших все это время шевелится змей, Мичико бы подумала, что попросту ослепла.
- давай  по возможности обойдёмся без долгих расшаркиваний - продолжил шепот.
Мичико цепенела от первобытного ужаса охватившего ее душу. Она не могла вымолвить не словечка. Лишь единожды, тогда в тренировочном сне дедушки она чувствовала подобное, но тогда рядом был Шифу. Остолбеневшая бирюзовая лиса вдруг всей шкурой ощутила беспредельную безграничность, и чудовищное могущество существа? ..нет Стихии, говорящей сейчас с ней.
-Зови меня Тьмой- шептал тем временем клубящийся мрак- я есть та, кто услышал твой отчаянный зов, та кто откликнулась в минуту черной тоски и безысходности, когда ты, воспитанница старика Рэна, гордая дочь своего клана оказалась у самого края бездны.
- предвосхищая глупые вопросы скажу, что мне ведомы твои проблемы с дочерью Паука. Более того, эти проблемы, и не проблемы вовсе. И если бы этот глупый мальчишка Рэн, послушал в свое время моего совета касательно воспитания избранных, и не был бы как бурдюк, до краев набит предрассудками, ты бы сейчас говорила не со мной, а со своей Сашей.
Но полно об этом.
- Следующий вопрос, который ты по всему пока задать не в состоянии - обидный шелестящий смешок- касается полагаю пространства в котором мы пребываем в данный момент. Это место имеет множество названий, однако мне по душе одно из последних, придуманных к слову в мире, по странному совпадению являющимся родиной твоего аватара. Итак лиса, вокруг тебя раскинулось Пространство Вариантов. Это эфемерная, практически не существующая для существ твоего порядка прослойка мироздания, где будущее формируется из настоящего устремленного в прошлое. Собственно, принятые тобою за обычных змей цилиндрические жгуты - это и есть не что иное как линии вероятности твоей драгоценной судьбы. Если ты сконцентрируется и всмотришься в одну из этих ..эмм "змеек", то полагаю и сама всё поймёшь. Ну же, смелее. - и Мичико вдруг ощутила как мрак сгустившийся за ее спиной, легонько подтолкнул ошалелую от происходящего лисичку к мерзкому, лоснящемуся клубку у ее ног.

*Саша*

Крупные, сверкающие хлопья пушистого снега словно бы вальсируя, кружатся в свете одинокого ночного фонаря, освещающего пустынную в столь поздний час улицу незнакомого города мягким медовым светом.  Саша сидит на широком подоконнике, словно бы специально созданном для того чтобы смотреть на эту красоту и задумчиво курить сигарету.
- Странно - мысли девушки, будто вторя движению снежинок за окном, замедляются и плавно перетекают одна в другую - я ведь точно знаю, что сейчас сплю и вижу сон. Вот и сигарета никак не дотлеет, и холода я совсем не ощущаю. А ещё, я точно помню, что буквально минуту назад хотела выпрыгнуть в это злосчастное окно от невыносимой, черной тоски. Закурила, представляя что это мое последнее желание перед казнью, но выглянула в окно и вдруг, неожиданно успокоилась. Черная, всепоглощающая тоска сменилась сперва меланхолией, а после и вовсе какой-то доброй грустью. Бурный, горный поток рваных, крамольных мыслей если не пересох вовсе, то вдруг успокоился, и мерно заструился в непролазной чаще задремавшего сознания.
Этот странный сон, в котором пламя невыносимой тоски по чему-то или кому-то неведомому Саше, вдруг гаснет в медовом свете фонаря освещающего ночной снегопад, снился девушке с завидной регулярность вот уже несколько месяцев. С тех самых пор как она последний раз была у бабушки в гостях.
Сперва она даже не помнила этого сна, но с каждым разом новое видение словно дополняло предыдущее. И в какой то момент деталей стало настолько много, что Саша начала вспоминать его наяву. Вот и на этот раз она вспомнила, что сперва, попав в сон, очнулась в дремучем лесу, горько плачущей, и держащей в перемазанных мокрой, мёрзлой землёй руках странную книгу в обложке черной кожи. Потом все резко померкло, и вдруг Саша в потёмках решительно идёт в сторону окна, твердо намереваясь в него выпрыгнуть, покончив наконец с потерявшим всякий смысл существованием. Она проходит мимо зеркала и замирает. Из отражающей поверхности скрытого во мраке серебряного гиганта на нее смотрит очень знакомое, и какое-то обречённое лицо красивой, совсем еще юной девушки. Где же она могла ее видеть?!. Потом вновь все повторяется...окно, подоконник, сигарета...и покой, следующий за гипнотизирующим вальсом снежинок в свете фонаря..

Саша проснулась гораздо раньше, чем зазвонил будильник, вздохнула и пошла варить кофе, все равно ведь теперь не уснуть. Только что виденный сон все не шел из ее головы. Казалось, что она до сих пор слышит ту самую тоненькую, едва слышную мелодию, словно бы аккомпанировавшую танцующему снегу из сна. Саша медленно пила душистое чёрное варево, бездумно, по привычке листая что-то в телефоне. А за открытым окном, сквозь которое свежий мартовский воздух проникал на залитую солнцем кухню девушки причудливо мешаясь с ароматом кофе и выпечки, вовсю заливались соловьи, и ещё какие-то пичужки, радуясь приходу долгожданной весны. Внезапно, невесомая фарфоровая чашечка выпала из ослабевшей руки. На Сашу из телефона уставились печальные глаза той, которую она буквально только что видела во сне. Трясущимися от волнения руками девушка набрала единственный номер телефона, который помнила наизусть.

- Привет Санечка - почти сразу раздался голос мамы на другом конце. - Чего не спишь в такую-то рань? Что-то случилось?
- Доброе утро мамуль- беря себя в руки отозвалась девушка, стараясь чтобы голос не дрожал от волнения. - Все хорошо, не волнуйся. Просто не спалось. Слушай, а я тут листала твою страницу и наткнулась на одну интересную фотографию, которую ты выложила вчера вечером. Кто на ней?
- Ах это - с явным облегчением рассмеялась Алёна, слегка встревоженная ранним звонком дочери. - это я решилась послушаться твоего совета по поводу самообразования, и вчера весь вечер училась оцифровывать старые фотографии. Это единственное сохранившееся фото нашей бабушки в молодости.

Глубоко задумавшись Саша кое как, практически на автопилоте, попрощалась с мамой. Однако, только она нажала кнопку отбой, как телефон тут же затрезвонил снова.

- Слушаю -  сухо проговорила девушка отвечая на неизвестный номер.
- Сашенька? Доча, это бабушка - отозвалась трубка голосом Юлии Петровны.
- Бабуля?! - обрадовалась девушка.- Вот это да. Представляешь, а я вот только что, буквально, с мамой о тебе говорила.
- с Аленкой-то, как интересно - без особого энтузиазма в голосе, сухо проронила старушка.
- Бабуль?, - в неожиданном даже для самой себя порыве проговорила Саша - скажи, а можно я приеду к тебе в гости?
- Конечно же солнышко - тут же потеплев, отозвался в трубке бабушкин голос. - вот тебе ещё одно совпадение. Я ведь как раз и звоню тебе, чтобы пригласить к себе в гости. Когда тебя ждать?
- Дай подумать - пробормотала под нос девушка прикидывая свои, теперь уже наверняка несбыточные планы, и копошась на сайте ЖД вокзала. - как можно скорее...тааак посмотрим...если сесть на вечерний поезд. Все!! - с каким-то самой себе непонятным торжеством и облегчением, через секунду проговорила девушка в потрескивающую трубку. - Бабуль, только что купила билет, буду у тебя утром 21 марта.
- Вот и договорились дочка. Буду очень тебя ждать - отозвалась Юлия Петровна, вешая трубку.

Она даже не собиралась говорить Сашеньке, что очередным совпадением, так удивившим ее любимую внучку в это утро, была выбранная дата приезда, чудесным образом совпавшая с древним ведьминым праздником Астарой. Во-первых, Юлия Петровна уже давно не верила ни в какие совпадения, а во-вторых - не стоило будоражить сознание девочки раньше времени, учитывая что ей было уготовано.

*; Поля Вероятности и Призыв Шемхамфораша


Там, где должно было бы царить вечное предрассветное сумрачно-серое покачивание возможности, теперь клубилось иное.
Поля Вероятности, обычно растворённые в безвременье Изнанки Бытия — зыбком пространстве, именуемом так лишь теми, кто когда-либо пересекал границу сна и смерти, — в этот миг были сокрыты под живым пологом глубинного Мрака. Он не просто затмевал поле. Он заменял его суть.

В его чёрной, как первородное Небытие, сердцевине мерцала одинокая бирюзовая точка — вопрос во тьме, наблюдение, возможность, сознание. Мичико.

Под нажимом Тьмы, лиса, дрожащая в хрупкой оболочке души, склонилась ближе к тому, что ворочалось под её лапами.
То, что казалось змееобразным телом — символ древнего страха и искушения — вдруг открылось не тем, чем казалось.

И снова — как и всегда в этих пространствах — суть изменяет форму, имя теряет смысл, а символ становится дверью.

Она ожидала мерзкое, но узрела нечто бесконечно более странное.

То, что казалось ползучей плотью, оказалось плотным пучком сверкающих нитей, сплетённых, сегментированных, холодно отражающих все оттенки серого.
Но это были не зеркала.
Это были вероятности.

> — Это не отражение, дитя, — прошептала Тьма, читая в её смятом сознании, как в раскрытом пергаменте. —
— Не обманывай себя. Это ве-ро-ят-но-сти.



Она не произнесла слово — она вложила его в бытие, заставив само поле отозваться, затрепетать.

> — Каждая из этих нитей — не отражение твоей мордочки, а проекция хода.
— Вариации пути, развилки, надломы. Возможные ветви дерева тебя. От этой точки — и далее.
— Ты — не ты. Ты — пересечение.


Мичико глядела и не понимала. Созерцала и не вмещала.

> — Ты ещё слаба, — вновь прошелестел голос. — Даже здесь я не могу тебе помочь, не нарушив Закон Равновесия.
Но есть тот, кто может.



Наступила тишина. Но не как отсутствие звука, а как затаившийся Суд.

> — Явись, Шемхамфораш, — произнесла Тьма.
— Ибо я взываю к тебе именем долга.- прогремели в сознании Мичико слова древнего призыва, и чудовищная тяжесть навалившаяся вдруг на плечи лисенка заставила ее упасть на колени.
Непроглядный, первозданный Мрак, в котором находилась лисичка стал медленно заполнятся холодным голубоватым светом. Чудовищная тяжесть, режущий глаза свет и ломающий тело холод, в помутневшем сознании лисы, словно бы сплетались, перетекали друг в друга, кружа в каком-то первобытном танце, после чего замерли на миг, слившись в странную многомерную фигуру, и с силой вонзились в затылок задохнувшегося от ужаса зверька. Из глаз Мичико посыпались искры. Тело вывернула чудовищная судорога, сопровождаемая приступом невыносимой боли. Сознание же при этом не померкло, но словно бы напротив -  очистилось и обострилось. Однако вовсе не это было главным сейчас. Все это пришло секундой позже, ведь первым делом ошарашенная лиса осознала причину судороги и дикой, невыносимой боли выламывающей ее позвоночник. Мичико каким-то невообразимым образом отрастила сразу 2 новых хвоста.

*Саша*
Весь последующий день Саша была в странном, совсем не свойственном ей нетерпении. За что бы она не бралась, все валилось из рук, а мысли то и дело возвращались к маленькому деревянному домику на отшибе, да тёплому, черному обелиску у его основания. Девушка довела себя до того, что приехала на вокзал за два часа до прибытия своего поезда, и только после этого, внезапно успокоившись, с удивлением поняла, что не взяла с собой не только никаких вещей, но даже вездесущего мобильника.
Ехать обратно домой не было ни малейшего желания, поэтому Саша поудобнее устроилась в кресле зала ожидания и уснула, почему-то твердо уверенная, что проснется вовремя, и не пропустит свой поезд.
Едва веки Саши смежились как она услышала голос бабушки.  Та полушёпотом говорила с дядей Лёшей,  которого Саша почти не знала, обсуждая на темной кухне власть какого-то паука. Алексей уговаривал бабушку помочь ему уйти, избавится от пут мерзкого насекомого на что она отвечала, что не сможет убить родного сына. От этого дикого разговора Саша пришла в настоящий ужас, и отвернувшись закрыла лицо руками.
Сон переменился
Открыв глаза на сей раз она увидела, что стоит над молодой версией Юлии Петровны, которая голыми руками роет яму в ночном лесу. Осознавая что по видимому может путешествовать между сновидениями , и намереваясь сменить нарастающий саспенс этого странного  видения на что-то попроще девушка уже начала было отворачиваться, как вдруг чужой,  голос внутри ее головы произнес вкрадчивым мягким шепотом:
- Нет уж..смотри девочка, и смотри внимательно.
У Саши по коже пробежала волна гигантских мурашек и она не осмелилась ослушаться.
Тем временем в черных от мокрой земли руках у бабушки появилась  толстая книга в кожаном переплете, а из ямы, которую она с таким усердием и трудом копала, в кровь сдирая пальцы о мерзлую, не податливую мартовскую почву, начал струится холодный голубоватый свет. Дальше стало происходить что-то и вовсе немыслимое. Бабушка зачерпнула перемазанной в крови и земле рукой этого голубого света, словно тот был обычной краской, и начертав на книге странный знак положила фолиант в яму. Символ стал быстро  впитывать свет из ямы, и тогда бабушка, удовлетворённая плодом своих стараний, не дожидаясь чем это всё закончится закопала яму и легла спать прямо на промерзлой земле.
Все застыло, и Саша подумала, что сон подошёл к концу, но в ее голове вновь возник странный, пугающий шепот:
- нет, это не конец девочка. Сейчас будь предельно внимательна. Начинается самое интересное.
Вдруг из места где Юлия Петровна закопала книгу начал пробиваться словно бы росток голубого света. Аккуратно огибая тело спящей девочки, он рос, тянулся ввысь, параллельно истончаясь, превращаясь в едва видимую глазу тускло мерцающую в свете луны нить.
- протяни руку, и возьми нить - шепнул голос.
Саша словно загипнотизированная, протянула руку. Нить сверкнула, отпрянув словно животное, но после короткой паузы казалось признала в девушке друга и вернулась на прежнее место.
- смелее девочка..- подбадривал голос - книга твоей судьбы уже раскрыта в Круглой Комнате, и ее уже читают, так что ничего не бойся
Саша взялась за нить, и вскрикнув отпрянула от нее под шуршащий палой осенней листвой хохот голоса так настойчиво призывавшего ее к этому действию. Девушка ошарашенно смотрела на себя и по сторонам. Все ее тело с ног до головы было облеплено липкой серой паутиной, концы которой расходились в разные стороны скрываясь в ночном лесу. Покров был настолько плотным, что Саша невольно удивилась как вообще может двигаться спеленатая по рукам и ногам. Она попыталась поднять руку но вопреки опасениям не ощутила никаких препятствий. Движения как и раньше были свободными и лёгкими. Рука к слову была единственным местом ее тела где паутины не было.
- Покров паука на руке сгорел после того как ты взяла в нее нить своей бабушки  - вновь подал жизнь голос.- а я воспользовалась этим импульсом и открыла тебе глаза.
-"Ночной поезд номер 16.24.82 прибыл на 3 путь" - на удивление внятно против обычного непонятного шамканья проговорил громкоговоритель. Саша вскочила стряхивая остатки сна и побежала на посадку

Мичико- Миобу**
Трудно себе вообразить, и практически невозможно передать словами всю гамму новых эмоций и открывавшихся ежесекундно, чудесных возможностей, снегом свалившихся на голову нашей Мичико, так внезапно отрастившей целых два дополнительных хвоста. 
Полагаю требуется прояснить. Каждый новый хвост вырастающий у лисы в течении 1000 лет в пурпурных лесах Зенкара - это настоящее событие для волшебного народа. Именно хвосты (точнее их количество) открывали для их владельца новые, неведомые досель возможности. Лисы с каждым новым хвостом становились гораздо умнее, хитрее, проворнее. Практически у всех из них в полной мере проявлялся способность управлять первостихиями (предпочтение отдавалось доминирующей стихии. К примеру клан Кико - воздушные лисы),превращаться и  формировать иллюзии. У некоторых, особо удачливых мог открыться дар ясновидения и прорицания.
Существовали древние "легенды Леса", сохранившиеся лишь на полуистлевших свитках зала Знаний, что лежал за обширным, тонущим во мраке чертогом Юмэ, в которых упоминались старые ёкаи (причем речь не только о лисах, но и о котах)которые, если верить тексту, получали даже возможность управлять пространством и временем.
С каждым новым хвостом лиса могла впитать и пустить на свои нужды все больше рассеянной в пространстве энергии.  Старые кухимо (9-тихвостые лисы) были практически всемогущи, и лишь одно обстоятельство сдерживало этих невероятных существ - они не были способны покинуть Зенкар. Зачарованный мир даже из лесу их выпускал с трудом, не распространяя свое влияние лишь на недра земли, где дети Инари и обосновали своё обширное царство. Так же странное воздействие на ёкаев оказывал плотоядный туман Фогукира, который по слухам являлся прямым доказательством действия закона Равновесия, и возник как естественное следствие, в противовес чудовищному могуществу лис, которое не сдержавшись, в гневе показала Инари, после предательства девятихвостой Ло.
Что же касается могущества, которое дарят хвосты, то сам хвост скорее является следствием повышения могущества зверя чем наоборот. Пило как-то обмолвился, что пик лисьего могущества приходит с пятым хвостом, а все остальное это лишь опыт, усердие да толика удачи. Сумевших дорасти до 5 хвостов лисят в Зенкаре называют Миобу, и они официально став взрослыми, имеют право создавать семью и вступить в ряды послушников Инариси.
**
Мичико словно бы вдруг прозрела. Все ещё ощущая жгучую боль во всем теле она увидела, что в глубине сегментированных нитей оплетавших ее ноги покадрово высвечиваются события из ее собственной жизни. При этом она откуда-то точно знала теперь, что это её возможное будущее. Вероятности этого будущего, как и шептала Тьма.
Она обернулась, не в силах поверить в увиденное. И точно. В тянущихся за ее спиной, к самому горизонту нитях она увидела как в порыве отчаяния призвала ХатСеля, и остальное : как пребывала в Милам Бардо борясь с паучьим коконом Саши, как смотрела в жемчужину, знакомясь с ней, и с миром людей заодно. На минуту даже мелькнуло видение ее собственного тела, спящего литургическим, мертвым сном в чертоге смерти - последним из восьми залов подготовки Избранных Чад.
- лишь проведенное на Полях время не будет запечатлено в нити твоей судьбы - прошелестело в самое ухо Миобу. - Увидеть изнанку бытия не способны даже звери отрастившие себе 9 приемников силы, именуемых на твоей смешной родине хвостами. Гордисть лиса, ведь теперь тебе ведомо то, чего не знает даже мальчишка Рэн.
- Почему Вы мне помогаете?- холодная от ужаса, неожиданно для себя самой пролепетала новоиспечённая Миобу.
- Ну надо же - тут же насмешливо прошелестело в ответ- теперь ты способна не только слушать. Впрочем, это ожидаемо ведь насколько я понимаю вашу природу, объем поглощения у тебя возрос на несколько порядков. Не льсти себе лиса, до тебя мне дела нет, даже учитывая, что твой драгоценный Рэн с недавних пор может называться моим дальним родственником. Все это я затеяла лишь для того чтобы отплатить по счету бабушке твоей Саши.
Мичико очень удивил ответ Тьмы. Она видела Сашину бабушку в своей жемчужине ещё изучая память аватара в Бардо сна, но знала о ней лишь столько, сколько и сама девушка. Лиса не могла взять в толк, что могла эта всегда милая, безобидная старушка заделать такого, чтобы заполучить себе в должники силу на подобии той, что сейчас говорила с ней.
- Все дело в том- отвечая на немой вопрос Мичико прошептала Тьма,- что эта девочка, сама того не зная, пробудила в себе крайне редкое свойство. Природа этого свойства родственна самому Шемхафорашу, посему именно он и стал помощником в этом моём труде.
 - Впрочем рассказывать долго, проще показать. Собери хвосты в печать ногицунэ и сама всё увидишь.
Вышколенная советом пятерых, и лично дедушкой, Мичико лишь выполнив странный приказ, и сложив запретную печать Ногицунэ осознала, что никогда в жизни, ни о чем подобном даже не слышала.  Однако теперь знания от этой неведомой технике будто бы сами вспыхивали в ее голове.
- какая ты всё-таки впечатлительная- умиленно прошелестел голос,- таким обилием эмоций можно пожалуй до одури закормить с десяток бестелесных "бАку", из тех что алчут чужой искры. Не сходи с ума, это просто глубинная память предков.
**
Между тем печать по видимому сработала, потому что Мичико вдруг увидела жизнь Юлии Петровны. Да так, словно бы это она, а не ее внучка на самом деле была лисьей избранницей. Собственно так оно и было ведь у Сашиной бабушки была своя лиса. Мичико узнала огненный мех клана Тенко, а после и его обладательницу - озорную рыжую Нэо, об исключительной судьбе которой в свое время во всю судачили на площадях подземного города. Около сотни зим назад Нэо стала первой Миобу за несколько тысяч лет, которой советом пятерых было позволено в качестве эксперимента присоединится к числу Избранных Чад. Дело в том что избранных отбирали из числа лисят достигших максимум трёх хвостов. Считалось, что это просто традиция, но Мичико знала в свете открывшихся ей знаний, что причиной тому было требование самого Пило, который прошел свое преображение именно в этом возрасте, и свято верил в то, что даже 4 хвоста претендента способны помешать успеху дела.
 Случилось так, что именно в ту пору, в жестоких стычках с Микинеко клан Тенко только получивших статус сорьё (переходящее главенство в Зенкаре) потерял очень много воинов. Баланс сил заметно пошатнулся, и другие кланы, учуяв слабость огненных собратьев уже готовы были повоевать с тенко за вожделенный титул и привилегию отдать молодняк в руки совету пятерых. Посему ,мудрый восьмихвостый Акайо -  тогдашний правитель Тенко лично попросил старика Пило,  ускорить отбор детей. Старейшина, как раз вернувшийся в Зенкар из своих таинственных странствий, готовый обучать новых претендентов. Видя плачевное состояние и скорую смену власти в подземном царстве он согласился с Акайо но при условии, что в группу войдёт и Нэо - 5 хвостая дочь самого Тэнно(правителя). Акайо очень удивился такому решению старика, и хотя это была небывалая удача, с тревогой поинтересовался, почему Пило решил изменить собственному правилу. На это старик поведал ему об откровении полученном странствии по междумирью. Старому екаю открылось, что в скором времени мир пурпурных лесов посетит небывалой силы муромнаршарк рождённый из дочери Паука и лисенка с 5 хвостами, а из выводка огненных лишь дочь Акайо достигла статуса Миобу. Правитель согласился на условия старейшины, тайно приведя избранников Совета пятерых к древнему храму Инари под покровом ночи. Когда же в час черного вепря глашатай объявил на площади Кагами Юме, что совет удалился в глубинные норы для подготовки молодняка клана Тенко, намечающейся было восстание захлебнулось в зародыше. Все в Зенкаре поняли, что Акайо схитрил, и лисята огненного клана уже отобраны, и начали обучение. Это  значило, что  и смысла затевать смуту больше не было.
 Основным преимуществом титула сорьё у лис была вовсе не сомнительная власть. Ведь в основном члены главного в лесу клана первыми гибли защищая норы от внешнего врага, занимались учётом и благоустройством многочисленной касты яко, а также налаживали торговые отношения с презираемым лисами птичьим народом. Все это скорее больше обременяло детей Инари. Главным же преимуществом титула сорьё в подземельях, из-за которого они плели многоуровневые интриги и даже были готовы на братоубийство, была возможность отдать детей совету. Упустив ее, главы кланов без боя и ропота уступили обременительное правление в подземном государстве ослабевшему на тот момент клану огня.

****Поля Вероятности

С замиранием сердца Мичико вглядывалась в линий проявленной судьбы ее огненной сестры, навсегда запечатлённые некогда в раненом сердце Сашиной бабушки будто бы собственные, самые ценные воспоминания, хоть на поверку они и были лишь чудесными историями поведанными девочке ее рыжей подругой. Мичико так поглотило созерцание их грустной истории, что она периодически перестала дышать, а когда паук заметивший действие Миобу, вышвырнул Нэо в объятья тьмы и вовсе крепко зажмурилась
Тьмы?...стоп, не значит ли это..
Видение вдруг оборвалось, жестко выдернув лису из созерцательного транса. Однако краем глаза она успела заметить как удаляющаяся от нее линия судьбы Нэо истончается, сплетается с другими такими же сияющими линиями образуя своеобразные пучки. Те в свою очередь так же соединяются между собой, причудливо скручиваясь, мерцая и переливаясь образуют рисунок известный в Сашином мире как фрактал.

- ну надо же...- одобрительно и несколько удивленно шепнула темнота - такое любопытство весьма похвально. Хотя, охватить 3 мерным разумом это измерение - затея мягко говоря безуспешная. Ты правильно все поняла девочка, конец нити что держала Нэо сейчас находиться в моих руках. Скажу тебе больше, именно благодаря ей вы с Сашей в будущем сможете наконец то встретится.

**Мичико

Чуя в себе небывалую силу, пробужденную 2 новыми хвостами, и находясь по видимому под впечатлением от только что увиденного, наша бедная бирюзовая лиса потеряла над собой всякий контроль. Ведомая древним, граничащим с безумием любопытством, прославившим лисий народ, она неожиданно для себя самой рассеяла свое ставшее осязаемым внимание, оскалилась и стала растворятся охватывая помощью техник хвоста если не всё поле, то большую часть самых близких сейчас пучков вероятности. Из открытой пасти тяжело дышащего бирюзового зверя, мало чем в данный момент непонимающего испуганного лисенка по имени Мичико появляется светящийся бирюзовый шарик сконцентрированной энергии, который покинув свое обиталище медленно струится, не зная препятствий по вероятностным линиям. С помощью части души, который сама того не ведая Мичико поместила в этот шар, она с лёгкостью проследила за связью Саши с Юлией Петровной, умело лавируя в чужих сплетениях воспоминаний, и не сразу осознав, что они находятся как бы вне ее поля Вероятности.
- хорошо девочка...- удивленно как показалось лисичке подбадривала Тьма - очень хорошо. Ты смогла найти себя между слоями..пускай и столь причудливым образом. Теперь, если сумеешь остаться в рассудке, взгляни на себя со стороны. Тут это можно сделать буквально. Обещаю это стоит того.
Мичико старалась не слушать шепот, бирюзовый шарик которым она сейчас стала был абсолютно свободен, однако мысль тьмы коснулась его, блуждающего в сбывшейся вероятности человека, и Мичико увидела как далеко внизу, покрывая собой практически все поле кружится причудливо смешиваясь с тьмой, густой полог бирюзовый туман, стремящийся из условного центра как бы в пять противоположных направлений одновременно. Туман этот очень отдаленно напоминал очертаниями лисицу, и заметив направленное на него внимание , вздрогнул, вернув волну сознания в маленький бирюзовый шарик, который благоразумно спрятал (забыл) открывшееся ему странное зрелище до лучших времён, и заструился дальше по хитросплетениям чужой памяти.

 Мичико видела до боли знакомые ещё по пребыванию в Бардо сна мгновения прожитой жизни ее Сашеньки. Однако теперь всплывающие перед взором бирюзового комочка картинки были совершенно иного свойства. Каждую из них она при желании могла остановить приблизить и рассмотреть в мельчайших деталях. Путешествуя таким образом лиса внезапно осознала что память Сашиного поля вероятности постепенно вплетается в новое третье поле. Поле Юлии Петровны, где высыхающий уже ручеек Сашиных воспоминаний о бабушке впадал в океан сбывшейся вероятности самой старушки.
Силы начали стремительно покидать Мичико, как только ее осознание принявшее сейчас форму бирюзового шарика восприняло третье по счету Вероятностное поле, однако же она все таки успела увидеть как из прошлого старушки, тянется утопая в объятьях тьмы тоненькая, мерцающая нить.
Она увидела и то, что с недавних пор сама жизненная сила старушки была напрямую связана с этим невесомым творением человеческой любви и лисьего колдовства.

- надо же,  - удивлённо прошептала темнота- твои хвосты заметно расширили границы возможного восприятия тобой вероятностных линий. Теперь ты способна видеть куда больше. Вопрос лишь в том, хватит ли этой силы на то, чтобы ухватить нить, которую сплела Нэо, и сместить твою судьбу в иную вероятность.
Мичико не сразу поняла о чем толкует тьма. все стало как прежде. Она вдруг почувствовала чудовищную усталость, и  снова стала обычной пятихвостой лисичкой застрявшей в змеином клубке , отчаянно мотающей пушистой головкой пытаясь отогнать то и дело наваливающуюся дремоту. Потянувшись за вожделенной Нитью Юлии Петровны (теперь она знала что она, точнее ее конец расположен в вероятности старушки) Миобу поняла что сил не хватит даже на то чтобы сдвинутся с места.
Злополучное лисье любопытство заставило ее истратить все приобретенные силы, и теперь она окончательно увязла, словно в болоте, в вероятности где ей не суждено быть с Сашей.
 В отчаянии она начала биться в цепких объятьях собственного вероятностного пучка, и так и эдак пыталась сдвинутся, чтобы хоть на йоту изменить траекторию намеченной судьбы, но лишь больше увязала в ней.

- так и думала, что этим всё кончится - насмешливо, и как- то неожиданно ласково прошептала Тьма. - не надрывайся девочка, не кори себя. Любопытство вовсе не порок, но великий дар моего отца - непокорного  Намиса. Наличие этого прекрасного свойства в душах твоих собратьев делает ваш народ в моих глазах чудесным и удивительным. - практически нараспев закончила шептать тьма, и вдруг словно опомнившись продолжала - Я уже потрудилась несколько подтолкнуть события в нужное нам обеим русло, изменив вероятностную линию Сашиного поля. Вот держи.
И сгустившись на миг  рядом с лисенком темнота вдруг протянула ей вожделенную трепещущую жилку.

Мичико ухватила подарок зубами. Резко бездумно и инстинктивно, словно была не черт знает где на краю мира, а на охоте в родных пурпурных лесах.  Нить в крепко сжатых зубах Миобу резко дернувшись отпущенной пружиной, легко выдернула зверька из осточертевшего клубка, в ставшее уже привычным и даже уютным Бардо сна.
- ..удачи - прошептал напоследок голос в ее голове, и невыразимое пространство полей вероятности навсегда погасло в глазах дочери Кико, покинувшей изнанку упорядоченного.

***
(Круглая комната)

- Великая искра, так  ведь и рехнутся не долго - оторвавшись от вертикальных строчек пожелтевшего фолианта простонал я, закрыл глаза и принялся массировать пульсирующие виски. - Бедная девочка, представляю какая теперь у нее каша в голове.
Голова буквально разрывалась от пережитых секунду назад впечатлений. Подумать только, отрастить сразу два новых  хвоста чудом избежав безумия от навалившейся силы, лишь затем чтобы осознать сплетение вероятностей и выбрать новую. Ту в которой она сможет встретить вторую половинку своей души.
 Однако выбрать ей как раз таки и не дали,  выбор бедняжки - лишь иллюзия. Она так и не поняла главного, Нить изначально была уготована и создана Нэо именно для Мичико и Саши. Лиса так и не поняла что все пережитое ею сейчас,  то что случилось и ещё случится с ней Сашей и Юлей  было заранее, тщательно спланировано Тьмой, заметивший однажды талантливую девочку Юлю, способную в период сильного потрясения вдохнуть настоящую жизнь в обычное воспоминание, буквально создавая из него новую реальность, неполноценную, но вполне живую. Именно поэтому тьма сказала что Юля находится в дальнем родстве с Шемхамфорашем - живым духом творения, ставшим после последнего выдоха упорядоченного его частью.
Лишь неспешный ночной снегопад в медовом свете старого фонаря, который оживила Юлия Петровна, когда хотела покончить с собой после утраты Нэо имел значение для тьмы. А все остальное - это лишь бесконечные пляски с неумолимым законом Равновесия.
Жестоко? Пожалуй, но такова правда.
Однако же как жаль Мичико.
Девочка настолько сильно изменила свою природу что на какое-то время сумела пробудиться в чертоге смерти изрядно напугав старика Пило. Не зря этот рассказ начинается с немыслимого пробуждения лисенка в усыпальнице. Полагаю Пило так растерялся что даже не заметил, что у его подопечной стало на 2 хвоста больше. Даже к высокой речи прибегнул, а это не шутки, даже учитывая что хитрец сумел укрыться от ужасного владельца Пекторали.
- ничего, ничего....она крепкая, выдержит! Раздался голос из соседнего кресла. -  В противном случае сын ХатСеля никогда бы не взял ее под свое крыло -  пробасил  из под надвинутого на глаза капюшона голос Инноминаты.
Я содрогнулся всем телом. Трехзракий демон, всякий раз нагонявший на меня немыслимую жуть, как всегда возник в круглой Комнате совершенно внезапно.
- ну... Чего притих? - весело продолжил он. - ты все так складно говорил, что я аж заслушался. Скажи, ты помнишь что сам просил меня прийти, или мы снова начнем боятся, драться и знакомится?
Не понимая что происходит, я вдруг судорожно направил в сторону Инноминаты правую руку ладонью вперёд. Печать солнца живущая на запястье словно ожила. На секунду мир пропал во вспышке ослепительного света. А спустя мгновение трехзракого пришельца больше не было в кресле.
-Зря ты так мальчик - спокойно прошептала Тьма из-за спины -  Он мог бы многое тебе помочь постичь ..все таки он житель изнанки упорядоченного. А там даже моя власть имеет четкие границы
- Сам не знаю как это вышло - удивлённо уставившись на руку прошептал я в ответ. - печать словно бы сама ожила. Я даже опомнится не успел.
- сама говоришь- задумчиво отозвалась темнота сгущаясь в соседнем кресле с двумя дымящимися кружками, одну из которых протянула мне - почему бы и нет...
Круглая комната заполнилась пьянящим ароматом заваренной ели, терпкого меда, и корицы.

**Саша**

 Поджав коленки к самому подбородку, и уставившись в темное окно, на стремительно пожираемую ночным поездом мартовскую темноту, Александра не могла выбросить из тяжёлой головы разбудивший ее сон. Девушка вовсе не была суеверной. Она не верила что сны сбываются или хоть каким-то образом могут повлиять на реальность. Во что она верила так это в науку, которая давным-давно все выяснила, исследовала и классифицировала, разделив сны людей на фазы (длинные и короткие). По мнению ученых натруженный за день мозг видит, или точнее формирует для себя любопытное кино из осознанного, замеченного, подсмотренного и подслушанного. Осознанное формирует основу такого сновидческого кино, остальное наполняет его необычными, порой невиданными, деталями, придавая новизны и неопознанности в банальную в сути своей жвачку пережитых днём событий. Как то так.
Все как мы любим, четко, ясно и понятно. Только бабушка всегда смеялась над подобными научными умозаключениями.
- Сашенька - приговаривала она заваривая душистый травяной чай -  я конечно не могу спорить с наторелыми в вашей науке мужами. Куда мне безумной старухе до высокородных институтских грамотеев? Но я бы на твоём месте жила все ж таки пыталась собственной головой, и пережитым опытом. Слышала когда-нибудь притчу о слоне и трёх слепцах?
- Нет бабуленька - усмехнувшись проговорила Саша. По правде говоря, знавшую об увлеченности (или скорее одержимости) Юлии Петровны наукой Сашу, всегда улыбала нарочитая простоватость ее бабушки, мысль которой если та снисходила до ее выражения, могла бы поспорить в глубине вообще с кем угодно. - Расскажи пожалуйста, очень интересно.
- Так вот слушай.. - начала Юлия Петровна.- Дело вот как было. Встретили значит, трое странствующих по пустыне слепцов слона. Огромен был то зверь, но тих как январская ночь. Слепцы никогда ни о каких слонах не слышали, посему упершись в препятствие стали гадать, что же это им такое дорогу перегородило. Первый, что стоял у ноги гиганта сказал что это могучее дерево. Другой, коснулся хобота, и в ужасе отпрянув завопил что это огромная змея. Третий был ближе к крупу животного, поэтому поведал остальным, что проход им перегородила исполинская шершавая стена. Догадалась к чему я клоню Сашенька? Все они правильно описали свой участок слона, но ориентировались на свой опыт, а не на зрение. И потому все ошиблись. Кто знает, возможно все мы, ну скажем мотыльки, попавшие в сети чудовищного Паука - тут Юлия Петровна сделала паузу, словно бы чего-то ожидая от внучки, хитро глянув на нее исподлобья. Однако не дождавшись реакции продолжила - и вся твоя серьезная, взрослая жизнь лишь навеянный предсмертный сон паучьего обеда. Чего тогда стоят речи других таких же мотыльков, говорящих что это не так?
Саша прикрыла глаза и улыбнулась своему воспоминанию.
Слепцы и слон?!вяло катала она в голове эту бабушкину аналогию, как вдруг ее словно бы осенило. Перед глазами отчетливо встала картина покрытого паутиной мира, которую она видела во сне
".. насколько все же тонко подмечено. Вот только это не слон, а громадный, мерзкий, кровожадный, и очень умный Паук.  Преградивший дорогу слепцам, которых сам же и ослепил. Бабуля тоже хороша"-волна негодования стала медленно подниматься в душе девушки "могла ведь прямо сказать, предупредить."
 -" И что бы ты подумала?"- насмешливо сказал внутренний голос - "Сказать?!Все понятно- бабушка сошла с ума!"
"Да уж"- согласилась Саша содрогаясь всем телом воспоминая как она сама и все до чего можно было дотянутся взглядом было облеплено мерзкой дребезжащий паутиной. " Если бы не видела своими глазами, ни за что бы не поверила"
-"Но ведь это был просто сон" - подал голос здравый смысл -" разве можно переносить увиденное во сне в реальность? Мало ли что может пригрезиться, не сходи с ума"
" Ну уж нет! Не знаю что это было, но уж точно не просто сон"

***" Круглая комната"

- По-моему ты несколько перестаралась - с тревогой проговорил я отрываясь от книги, привычным жестом помещая фолиант в пузырь безвременья. - Как бы колебания мыслей девушки не привлекли внимание Паука.
- ты переживаешь за нее, или хочешь меня задеть? - насмешливо прошелестела в ответ тьма, сгущаясь в соседнем кресле. - не спорю что затеянное мной весьма рискованно. Более того, я крайне редко вступаю в игру лично. Но я истинная дочь своего отца, мне просто стало интересно.
Доведя девочку до развилки я буду с интересом наблюдать какую дорогу она изберёт, чего кстати и тебе желаю. Наслаждаться временем другого существа совсем вовсе не то же самое, что проживать его вместе с ним. Эта книга подарила тебе целых две новые жизни, и только от тебя зависит принять их время как подарок или подарить своё.
- но если паук заметит девочку, я ведь смогу ей помочь ? - как это часто бывало я почти ничего не понял из слов моей эфемерной собеседницы, но на этот раз явственно почувствовал, что этот мой вопрос не будет лишенным смысла.
- сможешь - мягко прошелестело в ответ. - ты уже не раз делал подобное для других.
- почему же я не помню этого - удивлённо спросил я чувствуя на спине  холодный пот.
- я уже ответила на этот вопрос мальчик - тихо обронила тьма. - твоя память пуста потому, что закон равновесия затребовал плату за вмешательство, и отобрал часть твоего времени. Полагаю именно поэтому ты никак не можешь вспомнить Инноминату.
- Ещё один вопрос мне не даёт покоя - быстро поговорил я, пытаясь увести разговор в сторону от трехзракого, само упоминание которого вызывало у меня не произвольную дрожь во всем теле.
- говори мальчик - насмешливо шепнула моя собеседница, очевидно тут же разгадав мой маневр.
- ..где?, Нет, скорее, когда происходят события этой книги? - сбивчиво начал я- и как я смогу на них повлиять если книга уже написана?
- это очень хороший, хоть и довольно сложный вопрос - отозвалась, вставая из соседнего кресла прекрасная девушка в в которую вдруг преобразилась хозяйка круглой Комнаты. Ее иссиня-чёрное платье , развивалось словно бы мы находились сейчас под водой. Черты ее лица было совершено невозможно уловить даже не смотря на весело пляшущее напротив кресел пламя камина. Однако глядя  на него, душу невольно обнимало чувство прекрасного. Такое преображение говорило в пользу хорошего настроения тьмы, и я успокаиваясь приготовился слушать
 -  все дело в этом месте - сказала она обведя рукой пространство круглой комнаты теряющееся во мраке-  находясь здесь ты не только пропадаешь из временного потока, но при особых условиях  можешь приобретать способность влиять на его течение.

**Саша и Паук

 Ночной поезд стремительно преодолевал пространство, приближая Александру к ожидающей ее Юлие Петровне. С удивление обнаружив, что сон куда-то пропал, да так что даже извечная колыбельная играемая колесами на стыках рельс, не в состоянии его вернуть, девушка пожала плечами, и тихонько выскользнула из купе направилась в тамбур. Разумеется, при желании, можно было покурить и внутри, особенно учитывая, что по счастливому стечению обстоятельств ехала она в гордом одиночестве. Но поход на перекур в грязный тамбур, равно как и не вкусный чай из стакана, облаченного в алюминиевый подстаканник помнящий, по видимости так и не победивший коммунизм,  всегда были для Саши чем-то особенным. Своеобразным ритуалом, словно бы по невидимой ниточке возвращавшей ее в далёкое детство, когда они с мамой.. тьфу ты черт..

По "невидимой ниточке" говорите?! А ведь пожалуй точнее и не скажешь. Саша опомнилась, содрогнувшись от отвращения, и с остервенением, дрожащими руками стала пытаться открыть не початую пачку сигарет.
" Ниточки значит!?", чувствуя как злость и отвращение переполняют ее, думала Саша." И ведь правда, не поспоришь...вот только видели мы эти "ниточки" .. умиляешься, держишься за них изо всех сил, кутаешься пытаясь ощутить прежнее, даже тепло чувствуешь порой, а на поверку - просто спишь. И такие "милые ниточки", родные и привычные, оказываются на самом деле не твоими, а какого-то запредельного Паука, умело плетущего их, насколько я поняла учитывая увиденное для каждого обитателя этого несчастного мира. А что бывает с теми кто попадает в сети паука? Правильно - ням ням.."
Саша наконец-то справилась с обёрткой и достала дрожащими пальцами сигарету. Она никак не могла овладеть собой. Однако проблемы на этом не закончились, ведь до нее вдруг дошло, что зажигалка так и осталась лежать дома на столе, рядом с ноутбуком и забытым телефоном.
"И что прикажете теперь делать?" - досадливо думала она - "прокладывать очередную, новую "ниточку"? До другого несчастного узника паучьего кокона? Другими словами - искать в сонном ночном вагоне такого же бодрствующего придурка, в надежде на то, что у него в отличии от меня, хватило ума догадаться что без огня в сигаретах нет смысла"
- возможно я могу вам помочь? - раздался за спиной девушки приятный мужской баритон.
" ...ан нет, не придется. Чертова "ниточка" по всему нашла меня сама" - усмехнувшись, успела про себя подумать девушка, прежде чем подняла глаза и остолбенела. В темном окне тамбурной двери отражались два ряда поблескивающих, и не мигая уставившихся на нее холодных паучьих глаз.
Едва не вскрикнув, не чувствуя пола под внезапно переставшими повиноваться хозяйке ногами, Саша медленно покрываясь холодным пОтом обернулась. В тусклом свете засаленной лампы, приветливо улыбаясь стоял высокий молодой человек протягивая ей зажигалку.
Саша с облегчением выдохнула секунду назад казавшийся последним глоток воздуха.
- простите - явно заметив реакцию Саши виновато улыбнулся незнакомец,- от чего на его аккуратно выбритых щеках появились трогательные ямочки, - не хотел вас напугать. Просто ночь сегодня настолько волшебная, что организм вопреки моему желанию наотрез отказался засыпать.
Взяв из протянутой руки причудливой формы зажигалку, и наконец прикурив сигарету, девушка внезапно осознала что вовсе не чувствует расслабления. Напротив, не смотря на отступившую волну недавнего страха, она все ещё была максимально собрана и насторожена. Тело девушки было как натянутая струна. Раньше она скорее всего внутренне возликовала от подобного стечения обстоятельств. Ну ещё бы, парень был как раз в ее вкусе. Высокий, статный, зеленоглазый красавец нордической наружности. Разумеется, место для знакомства было  мягко говоря не совсем подходящее, время позднее, да и вообще не понятно что у красавчика на уме. Но в кармане Саши всегда лежал газовый баллончик, который она всегда держала наготове, и в отличии от зажигалки и прочих вещей никогда бы не оставляла дома.
Настораживало другое, - " Так ведь не разговаривают в жизни"  - раз за разом проносилось в ее голове. "Так могут говорить на страницах романа, в кино, театре на худой конец, но никак не в заплёванном, грязном тамбуре ночного поезда".
Незнакомец все тараторил что-то о красоте ночи словно бы списанной со страниц тысячи и одной ночи, переживаниях о какой-то важной встрече, и немыслимом сплетении линий судьбы позволивших ему познакомиться со столь прекрасной девушкой здесь. Саша отвечала нечто усреднённое, на автопилоте, практически полностью погрузившись в свои мысли.
После того памятного сна на вокзале в котором живая Тьма буквально открыла ей глаза на мир, девушка и на Яву стала замечать, что абсолютно все вокруг было поддернуто серой мерзостью. Такие видения случались внезапно, будто вспышки, и продолжались лишь доли секунды, совершенно сбивая девушку с толку.  Она полагала, что виной тому излишняя впечатлительность, однако теперь глядя на витийствующего незнакомца готова была поверить что ее "безумие" не лишено смысла. После очередной вспышки, парень предстал пред внутренним взором Александры не оплетенным, но словно бы сотканным из поблескивающих паучьих нитей. Он был словно куклой полностью состоящей из паутины.
- вот мы так мило беседуем, и почему-то до сих пор не знакомы - вырвал ее из задумчивости он - мне это кажется форменным безобразием, а вам?
- есть такое - в очередной раз пытаясь придать разговору "нормальности" ответила девушка.
- Мое имя СадИк Орумсек Бебек- вновь продемонстрировав свои соблазнительные ямочки на щеках проговорил незнакомец, - но друзья зовут меня просто Орумсек, или Ору.
- Алена - окончательно приходя в себя соврала Александра. Ей почему-то до крайней степени не хотелось называть этому бебеку свое настоящее имя. - как видите мне похвастаться особо нечем.
Орумсек при этих словах раскатисто засмеялся.
- у вас турецкие корни ?- поинтересовалась девушка когда Орумсек отсмеялся. - Странно, ведь я была уверена, что ваши предки прибыли в эти земли на дракарах.
" Господи" - удивилась про себя Саша " Вот и я стала как в фильмах разговаривать. Не иначе заразил меня этот турецкий викинг"
Орумсек улыбнулся и тоже закурил.
- А вы наблюдательны Алёна. На самом деле вы не так далеки от истины. Я полагаю не станет откровением если я скажу, что для зачатия новой жизни требуется два человека. Так вот, мать моя была действительно чистокровной немкой, а вот в роду отца дела обстояли несколько сложнее... - он немного помолчал явно не желая углубляться в детали, и вдруг хитрО глянув затараторил - Кстати. Я вот о чем подумал. Раз уж мы теперь знакомы, я имею ввиду что ритуал обмена минимальной информацией произошел, возможно будет целесообразнее перейти на ты?
  Саше определенно нравилась такая напористость, да и в целом весь этот хохочущий Орумсек ей нравился, чего уж греха таить. В других обстоятельствах она уже скорее всего голову потеряла бы, чувствуя как минимум, что вот наконец-то началась и ее сказка с принцами, замками, и чем там ещё полагается. Однако, не прекращающиеся вспышки ее внутреннего, новоприобретенного зрения явственно говорили, что с ней говорит не человек.
- при одном условии- Саша постаралась чтобы ее ответная улыбка показалась парню теплой и обнадеживающей,- если ты скажешь что означает твое имя. Только честно. Мне правда интересно, я даже в японских мультиках имена перевожу.
Орумсек замешкался лишь на мгновение, но настороженная Саша уловила тень неуверенности, если не испуга который он испытал.
- честно говоришь? - Начал он и вдруг нашелся, - согласен, но только не на трезвую голову. Готова ли прекрасная незнакомка, алчущая знания о всех именах мира расстаться за него с толикой собственной трезвости? Что такое? Тебе холодно? Могу предложить свой пиджак..
" Да нет же"- ругалась про себя Саша на нового знакомого, позволяя накинуть на себя пиджак " просто ты говоришь как Долбанный робот, охрениьельно красивый, не в меру красноречивый, но робот...люди так не разговаривают"
- куда ж теперь деваться?! - с наигранной обреченностью вздохнула девушка. Как говорится  - " любопытство кошку сгубило", веди...

*** Круглая комната***

- ничего не понимаю - подняв глаза от книги с тревогой проговорил я - она ведь видит его. Видит, что это марионетка Паука, и все равно беседует, улыбается и идёт в гости?
Полог живой темноты клубящийся у окна, за которым на сей раз медленно проплывала гигантская флюоресцирующая медуза, неуловимым движением метнулся мне за спину и хрипло выдохнул в самое ухо:
- Это ты сейчассс такой умный, мальчик.- тонкая и очень тяжелая рука опустилась на плечо. - Легко рассуждать, когда находишься под защитой ЛюРо, отделенный от собственного кокона в мире паука 16-ю отражений.
Вспомнив о собственном спящем в кровати теле, я инстинктивно сделал жест отрицания и чтобы побыстрее разорвать связь с нем моего внимания, грозившую скорым пробуждением, продолжил говорить о Саше, максимально концентрируясь на девушке.
- что Орумсек сделает с ней? - спросил я с тревогой
- ни-че-го. - отделяя каждый слог, весело проговорила тьма,- Великая стена, как же вы любите себя пугать. Пойми же наконец мальчик, паук очень любит вас. - тьма материализовала на столе очередное душистое варево, по видимому в награду за замеченный ею жест отрицания, и продолжила - Да, возможно любовь эта весьма своеобразна. Не беззаветное чувство матери к своему чаду, а скажем..хмм ну к примеру любовь условного фермера к выращиваемому им скоту. Но неужели ты думаешь, что если из его загона убежит цыплёнок, то фермер найдя пропажу, непременно с особой жестокостью откусит бедняжке голову, даже при условии, что жить не может без курятины?  Не логичнее ли будет предположить, что он бережно отнесет его назад в курятник, да ещё и накормит чем-нибудь вкусненьким?

- Ты хочешь сказать, что Паук не убьет ее? - не смея поверить в услышанное тупо спросил я. - но она ведь видит..видит и его и паутину.
- А вот этого-то он как раз не знает - весело отозвалась моя собеседница. - Видишь ли, паук знает что Саша каким-то образом начала освобождаться. Всплеск от прикосновения к Юлиной нити был таким что мама не горюй, или как вы там говорите? Паук его заметил ясное дело, проследил за связью Саши и ее бабушки, вспомнил бабушкины выходки, даже в междумирье выглядывал в поисках лисы. Но тщетно. Мичико была со мной, а я всегда действую в рамках великого закона. Одним словом Не найдя причину волнения он попытался было по привычке, воздействовать прямо на жертву. Но я и тут позаботилась.  Саша была уже в едущем поезде, который по "стечению обстоятельств" оказался практически пуст, да ещё и без привычных пауку рычагов в виде телефона и всего остального. Посему ему не оставалось ничего другого кроме как создать куклу. Ты ведь уже догадался что означает его странное имя?и почему он так испугался когда девочка попросила перевод.
- сложно сказать- замялся я, пытаясь осмыслить только что услышанное, - что-то турецкое, то ли верное дитя паука, то ли ..стоп..а ведь точно - верная кукла паука. Но почему он так подставляется? Неужели закон?
- именно мальчик - тьма откровенно наслаждалась собой- Разумеется у паука была куча возможностей иначе повлиять на ход событий, но он запаниковал, и решил вступить в игру лично.

Я ощутил что остался один. Тьма ушла, по-видимому устав со мной трепаться. Мне требовалось обдумать услышанное прежде чем продолжить читать. Обмокнув палец в чашу с остывшим напитком Тьмы и осторожно вывев в воздухе перед собой символ Заган, я сформировал с помощью этого манического символа лёгкий, спокойный сон в котором можно было все хорошенько обдумать. Прежде чем пурпурная сфера в которую превратилась буква из языка снов, поглотила меня, я бережно связал свое сознание с отражением оставшимся сидеть у камина в круглой Комнате.

Через мгновение, я сидел на пустынном закатном пляже. Теплый золотистый песок по видимому никогда не знавший прикосновений человека, сверкал сейчас отражая холодный свет первых вечерних звезд. Заворожённый этой картиной я поднял затуманенные спутанными мыслями глаза и остолбенел уставившись  в лазурное с багровым мерцание древнего, величественного, бескрайнего Океана,  без устали несущего подсвеченные закатным солнцем пенные волны в сторону берега. Словно по волшебству я вдруг успокоился и углубился в размышления.
- итак, выходит тьма с самого начала все тщательнейшим образом продумала. Она знала что тяжесть паука слишком велика для узурпированного им мира, чтобы он лично влиял на его события. Однако даже подконтрольная ему кукла имея чудовищное влияние на реальность должна по закону оповестить свою жертву о том кем является. Вот он перекресток о котором говорила хозяйка круглой комнаты. Она частно показала плененному мотыльку правду о месте которое он считал свои домом, развязала жертве руки, указала где выход из ловушки и за ручку подвела к нему. Для равновесия, в противовес так сказать, открыв при этом часть правды самому охотнику, и столкнув их в итоге лицом к лицу. После чего умыла руки и стала "с интересом наблюдать со стороны."
 Саша видит кто такой Орумсек, знает или догадывается кем является она сама, и теперь только от нее зависит развитие дальнейших событий.

**Предложение Паука***

Она опомнилась от собственного дурацкого хохота. Девушка словно бы только что проснулась, и осторожно осмотрелась по сторонам. Они с ее новым знакомым сидели в самом настоящем вагоне-ресторане, хотя Саша готова была поклясться, что в подобных поездах они не предусмотрены. Орумсек весело рассказывал  ей очередную смешную историю из своей бурной жизни, ненавязчиво приобнимая слегка захмелевшую девушку за плечи, и разливая по стаканам остатки игристого вина. Уютный столик за которым расположилась парочка был щедро уставлен всевозможными яствами и дорого выглядящими напитками, вид которых предполагал дорогой ресторан, но никак не вагон ночного поезда. У Саши ужасно шумело в голове. Мысли путались. Она никак не могла вспомнить как они сюда попали из грязного тамбура в котором она познакомилась с этим....
Перед глазами вновь все вспыхнуло. На секунду показывая саше подсвеченный белыми лампами, весело качающийся вагон ресторан утопающие в мерзком паучьем макраме. Хохочущий красавчик Ору сидящий рядом, в этом секундном мороке обратился молчаливой сияющей оттенками серого куклой подергивающейся в самом центре этого вертепа. Миг и все вновь стало как прежде.
Девушка инстинктивно отпрянула.
- Что такое Алён? Что-то не так? - с тревогой спросил Орумсек, заглядывая ей в глаза.
- Да,- беря себя в руки после секундной паузы от увиденного проронила Саша, - видишь ли, просто я вдруг вспомнила, что ты так и не выполнил своё обещание, хотя я уже вполне пьяная, и уже давно говорю с тобой на "ты".
- Ладно- тяжело вздохнул Ору, в мгновение Ока потеряв всю свою лёгкость и веселость, - только пообещай, что дослушаешь меня до конца прежде чем делать выводы.
-Ладно,- вторя его решительному тону произнесла Саша.

****

- Мое имя значит:" верное дитя Бога" - чуть замявшись, веско произнес  Орумсек с помощью мысли, глядя Саше в глаза пронизывающим и каким-то чужим взглядом.
Все померкло на миг.
И вдруг он возник напротив девушки в подобии хитона из тончайшего шёлка, весь окутанный серебристым сиянием.
Надо отдать должное артистизму паука, равно как и его знанию человеческих душ. Если бы Саша периодически не видела картину покрывавшей все вокруг липкой дряни, то была бы как минимум шокирована странной красотой и величием показанной ей картины. Всё до чего мог дотянутся взгляд, точно как и в видениях девушки, было оплетено нитями. Однако теперь они переливались и сверкали, словно бы изнутри подсвечивая всё до чего касались спокойным серебристым светом. Паутина в этом видении была до поры невидима, но проявившись казалась совершенно естественным продолжением окружающего мира, выглядела органично, и даже красиво, чего греха таить. В центре этого, сверкающего немыслимыми переливами серого,  великолепия находился сам Орумсек. Теперь он не выглядел куклой, о нет, нет!
 Края мерцающих нитей стремились к Сашиному знакомцу, уходя за спину Ору на манер плаща или мантии. В нордических чертах его красивого, точеного лица теперь угадывались величественные черты древних германских богов, а серо-зеленые глаза светились любовью и вселенской тоской.
-" я лишь посланник.. - вновь раздалось в сознании Саши, - Глас того, кто правит этим миром девочка"
Удивительно, но Саша совсем не чувствовала в этих словах патетики, напротив, его голос звучал в голове буднично и даже устало. Орумсек просто констатировал факт. Глаза посланника пронизывали, проникали словно бы в самую душу. Внезапно девушка  почувствовала как активизировались нити которыми она сама была все ещё опутана. Они стремились проникнуть в ее голову, слился с сознанием, выведать сокровенные мысли, узнать их, чтобы, чтобы...что?
Ответа она так и не узнала, ведь как раз в это мгновение осознала у себя внутри маленький островок, куда пауку ход был заказан.
Спрятавшись на этом островке Саша если так можно выразиться, выставила перед собой одолевавшие душу девушки чувства смятения, страха, отвращения, и даже любопытства, в надежде на то, что паук примет их за истинные и не пойдет дальше. Нити столкнулись с этой стеной переживаний, сплелись с ними, впитали, и отпрянули. Орумсек едва слышно выдохнул и продолжил говорить, теперь уже вслух.
- не стоит меня боятся Алёна, или быть может лучше звать тебя Сашей? Не удивляйся девочка, мне известно многое, и многое доступно, ведь пославший меня есть Абсолют, и сила его безгранична.
- что вам нужно, - Саша старалась чтобы ее голос дрожал естественно. Она с удивлением обнаружила что не боится Орумсека. Напротив, находясь под защитой странного островка, она наконец то успокоилась, утвердилась в том что не безумна, и сейчас скорее испытывала живой интерес к дальнейшему развитию событий.
- видишь ли - начал удовлетворённый ее реакцией Ору, - я послан чтобы спасти тебя.
-Спасти?!...но, но от чего- тут ей уже не пришлось притворяться. "Ну надо же" думала Саша -"...спасти пришел, как интересно"
- вот от этого, - просто сказал паучий посланник и указал неестественно длинным пальцем на правую руку девушки, которая после прикосновения к бабушкиной нити из давешнего бредового сна, лишилась "паучьего покрова".
Она опустила глаза, предполагая что увидит там просто свою руку,  и чуть не вскрикнула от неожиданности - ее рука буквально пылала бирюзовым огнем.
Словно бы впервые увидев, Саша уставилась на свою руку, - что это?- одними губами прошептала она. Орумсек украдкой улыбнулся.
- Не стоит переживать девочка. Я вовремя тебя нашел, и намерен избавить от этой дряни. Это проклятие! Опасная, запредельная магия, способная разрушить твою привычную жизнь, и даже наш родной мир.
Саша будто завороженная смотрела на пламенеющую руку, не в силах произнести ни слова.
- тебе известно что-нибудь об энергетической составляющей человека?
Саша кивнула.
- так вот, это - сказал Ору указывая на бирюзовый огонь - если угодно, твоя жизненная сила. Ее по разному называют: биополе, Ци, Ореол, жива, но мне больше по душе лаконичное аура. Аура отличается по цвету спектра, определяя особенности характеристик каждого живого существа, но важнее всего то, что она ...вкусная - на этих словах Орумсек сделал небольшую паузу, а Саша вздрогнула, - Вкусная для существ обитающих вне пределов нашего мира.
Слова Орумсека звучали логично, и в голове Саши зародилось сомнение. Внутри ее сознания оно выглядело как беззащитный зверёк, и поселилось рядом с девушкой на ее "безопасном островке".
- Ты полагаю, уже заметила, что все вокруг покрыто незримыми нитями? - Саша растеряно кивнула, а маленький зверёк начал стремительно увеличиваться в размерах.-
- наш господь, преисполненный любви к своим чадам - продолжал витийствовать Орумсек, -  ведая о голодных тварях, охочих до жизненной силы, в порыве заботы и сострадания, щедро одарил своих детей этим волшебным пологом из этих не зримых нитей, скрывая тем самым вас от беды.
Зверёк все увеличивался в размерах грозя в самом скором времени столкнуть Сашу с безопасного островка прямо в сонмище словно бы ждущих этого нитей. Однако она уже не была так уж уверена что они представляют опасность. В ее голове складывалась интересная картина. По всему выходила, что она попала под влияние той странной живой Тьмы, просочившиеся сквозь ее сны. И влияние это ничем хорошим для Саши, судя по всему, не должно было закончится. Действительно - словно бы прозревая думала девушка, под пристальным, не мигающим взглядом серо-зеленые глаз, - "ведь жила себе свою прекрасную жизнь, ни в чем не нуждалась. В свои 20 с небольшим имела собственную, отлично обставленную квартиру, престижную работу, из тех на которые действительно хочешь ходить, шмотки, дорогую технику, косметику, словом все что нужно. И вдруг, после дурацкого сна, еду сломя голову, ночью, к черту на куличики. Чего? почему?. Зверёк занимал уже почти весь остров Саши, но она больше не замечала этого.
- что же теперь делать? - спросила девушка самостоятельно делая шаг навстречу нитям.
Орумсек печально улыбнулся, приблизился к трясущейся словно от холода девушке, и раскрыл объятья в приглашающем жесте,
 - тебе стоит только попросить защиты, ибо быть под защитой господа или нет - это лишь твоя воля.
- Прошу... - начала Саша, и проснулась. В дверь стучалась проводница, оповестившая ничего не соображающую девушку, что они подъезжают, и пора сдавать постельное бельё.

***Сон Юлии Петровны***

Сашина бабушка лежала в абсолютной темноте, в кровати обращённой изголовьем на запад, глядя невидящим взглядом в потолок, на котором флуорисцентной краской было изображено подобие критского лабиринта. Выполненный талантливым товарищем Алёши, в виде античной фрески, этот лабиринт скрывался в яркой композиции изображавшей 13 звёзд замысловатой конфигурации, расположенных вокруг огромного дерева, корни которого словно бы вплетались в небосвод потолка. Лабиринт был единственной деталью фрески проявляющейся в темноте, и помогал Юлие Петровне на время покидать собственный кокон, оставаясь каким-то образом незамеченной для паука путешествовать по снам.
Она ждала Сашу лишь к утру, однако все приготовления были уже давно завершены, и Юлия Петровна решила проведать свою внучку во сне. Она частенько делала это для последних родных душ которые остались у нее на этом свете, в лице Алёнки, и Сашеньки, приходя к ним в сновидения незримой тенью и создавая лёгкие, красивые сны, после которых девчонки пробуждались отдохнувшими и полными сил.
Благодаря лабиринту который в молодости Юля рисовала простым куском угля, а то и вовсе выцарапывала ногтем, безвозвратно уничтожая побелку в доме родителей, ее душа будто бы попадала в некое новое пространство. Про себя она называла его Зазеркальем, по примеру любознательной подружки одного математика. Зазеркалье было в сущности своей точным отражением действительности, в которой однако, Юля обретала способность подсмотреть, подслушать, а при редкой возможности и повлиять (хоть и косвенно) на отдельные события реальности, в которой оставалось ее тело.
Пройдя  витиеватый лабиринт в собственном доме, венчавшийся по обыкновению на границе сна кольцом голубоватого пламени, душа Юлии Петровны отделилась от тела и перейдя в мир грёз устремилась вслед за несущимися сквозь мартовскую Ночь скорым поездом, везущим к ней ее Сашеньку.
Ещё издалека Юлия Петровна почуяла неладное. Пред взором сновидицы предстала жуткая картина. Со всех возможных сторон к поезду, словно бы обретя сознание тянулись мерзкие серые волокна, оплетая поезд и явно пытаясь если не остановить, то хотя бы задержать несущийся сквозь ночь состав. В самом центре этого серого марева, как яркий лучик маяка в бурном паучьем море мерцала холодным звездным светом крохотная бирюзовая искорка. Юля знала точно, что это была ее внучка.
 Именно такой свет исходил от Сашеньки, когда Алена родила малышку, и крохотный бирюзовый комочек принесли бабушке пока истощенная роженица лежала в реанимации.
Сейчас Саша боролась с пауком, это было очевидно. Серое марево волнами накатывало на бирюзовую искорку и тут же отступало, нити отдергивались словно бы обожжонные. Ошарашенная Юлия Петровна попыталась приблизится , но стена отделяющая ее от реальности вдруг стала необычайно плотной, сам воздух казалось становился вязким и непригодным для дыхания. Зазеркалье сопротивлялось, не пускало свою обитательницу, защищая ее от буйства серого марева. Как завороженная Юля смотрела на борьбу Саши впервые в жизни не чувствуя в себе Сили хоть чем-то помочь внучке, как вдруг очередная серая волна  накрывшая поезд погасила звездную бирюзу. Не находя больше сопротивления волна ударила в незримую стену отделявшую сновидицу от реальности, и Юлия Петровна словно бы выныривая из воды села на кровати тяжело дыша. Ее старые, морщинистые веки были мокрыми от слез. Сашенька проиграла Пауку, и отдала ему свой свет.

**Круглая комната***

- ..да как так-то?! - медленно приходя в себя я и сам не сразу заметил, что какое-то время тупо шепчу эту банальную фразу уставясь невидящим взором в причудливое мерцание пламени, весело танцующего под сводами старинного резного камина.
- по-моему ты через чур увлекся бреднями зенкарских лис мальчик - встревоженно как показалось мне прошептала Тьма, сгущаясь до своего женского обличия в противоположном кресле, и жестом заправского фокусника доставая из небытия 2 дымящихся калабаса увенчанных резными медными бомбильями. - Мои книги призваны одарить тебя знаниями, и  удовлетворить безудержное любопытство. Чего уж, они способны помочь постичь природу самой Рекой Времени и стать у ее истока, чего на моей памяти добились только Старцы и их первые дети. А ты переживаешь из-за какой-то незнакомой дурехи, по доброй воле, и что обиднее всего - за бесценок отдавшей себя на съедение божеству, которое к слову именно она и ей подобные выдумали в свое время. Мой  совет тебе мальчик остаётся без изменений - наслаждайся чужим временем, смакуй чужую жизнь, как этот изумительный уругвайский чай, - ее непропорционально удлинившийся черный палец аккуратно подтолкнул дымящийся калабас в моем направлении.
Я в немом изумлении уставился на собеседницу, во первых пораженный столь продолжительной и откровенно страстной как для темперамента тьмы речью, а во вторых выбором предложенного питья, особенно учитывая то, что исключая кофе, напитки моей "родины" хозяйка Круглой комнаты мягко говоря не жаловала.
- ты знала что так будет? - тихо спросил я принимая подарок
- разумеется- просто раздалось в ответ - устоять перед влиянием Паука способны лишь странники, у девчонки не было шанса.
- тогда зачем все это? Я не понимаю...
- я уже говорила тебе, что судьба Саши меня мало интересует. Однако Закон равновесия обязал меня дать ей шанс как всякому кого непосредственно касается влияние высших структур при вмешательстве в поток событий. Я действительно не испытывала иллюзий относительно выбора существа затронутого моим влиянием, но обязана была открыть правду и поставить перед выбором. Таков закон.
- это значит что Мичико...
- ...скорее всего умрет ? - тихо продолжила Тьма. -Да! В противном случае муромнаршарки не появлялись бы в междумирье так редко.
-Так не должно быть - тихо, одними губами прошептал я в ответ

** Встреча***

Юлия Петровна спешила на вокзал, крепко сжимая в морщинистой руке маленький антрацитово-черный камушек. Если бы кто-то из деревенских каким то образом смог увидеть черную безделицу, с которой старушка не расставалась всякий раз выходя из своего дома, держу пари он бы не смог его отличить от памятного валуна, стоящего у основания Юлиного жилища. Щурясь от ещё довольно прохладного в столь раннюю пору мартовского солнца и стараясь не думать о том, что она видела этой ночью в Зазеркалье, Юля словно бы под влиянием тепла исходившего от зажатого в ладони амулета вспомнила как его получила..

*** (Черный обелиск)***

- Мама, я таки нашел капище древних Толтеков..-  взволновано сказал Алёшка буквально врываясь в сон матери - все так как и говорил Бенн Кхоринн ( свободный человек иврт)
- Сынок?! - Юля машинально начертила в воздухе жест отрицания, желая убедиться что на этот раз Лёша действительно посетил ее сон. В последние дни она часто видела сны о сыне, внезапно уехавшим в далёкую Мексику, после того как однажды встретил во сне загадочного Странника. На этот раз сын не растворился под натиском древнего символа, и обрадованная Юля не сдержавшись бросилась на шею Алексея, залившись так некстати накатившими слезами. - Наконец то, мальчик мой! - шептала Юля - я так рада что ты в порядке.
- извини, что не навещал тебя так долго - аккуратно  отстраняясь от матери и легко формируя из остатков ее сна свой излюбленный туманный лес в горах, весело проговорил Алексей. - были небольшие проблемы с одним зарвавшимся Брухо, повадившимся воровать мои сны, пришлось объяснять ему что так делать нехорошо..
- знаю я твои объяснения - Юля улыбнулась припоминая, что именно на чувстве ярости у ее сына получилось в первый раз вырваться в междумирье. - бедняга жив то остался, после твоих "объяснений"?
- а что ему станется?- легко отмахнулся Леша - Слушай, я тут немного переборщил с ландшафтом, ты ведь не против немного пройтись до хижины?
Они осторожно шли друг за другом, по узенькой и влажной от оседающего тумана лесной тропинке. Никто не решался нарушить молчание первый. Да и обстановка по правде сказать совсем не располагала сейчас к разговорам. Сладкий горный воздух и так кружил голову не хуже крепленого вина. В совокупности же с проступавшими иногда сквозь плотную стену древних сосен виды на далёкие горные хребты поддернутые тающим в лучах солнца туманом и вовсе грозили лишить сознания от полноты чувств. Лишь тихое и настойчивое напоминание, что это просто очень плотный сон созданный ее Алешкой, позволял Юле покорно следовать за сыном, вместо того чтобы лечь прямо здесь, на мокрую от жемчужной росы траву и умереть от переполняющих душу чувств. Лес дышал жизнью, и завораживал неземной красотой. Вокруг что-то постоянно шуршало и щелкало, попадавшие в лесное царство лучи солнца аккуратно резали туман добавляя в его обычную серость нежный перламутр, попутно наполняя лес причудливыми тенями, а где-то высоко в кронах, в тихое перешептывание деревьев вплетались мелодичные трели десятков неизвестных Юле птиц.
От практически невыносимого восторга, на самой границе полного катарсиса, ошалевшая колдунья не сразу поняла что они уже не идут, но какое-то время стоят у порога уютной лесной хижины. Скрип входной двери, привел Юлю в чувство окончательно, и она следуя пригласительному жесту сына позволила темноте дверного проема поглотить себя. Тем более что темнота эта была теплой, и пахла свежезаваренным кофе.
- ..теперь мам, - просто начал Леша, подбрасывая в камин полешку, - я готов рассказать тебе почему так внезапно уехал, и что искал на другом конце земли.
Юлия Петровна при этих словах вся собралась, словно готовая бросится на обидчика разъярённая кошка, и очень внимательно посмотрела на сына, дескать "продолжай, я само внимание..."
Алексей кивнул и стал говорить. Оказалось, что отдаляясь от якоря ХокТадж, который ее сын считал просто очень сильным артефактом, Юлия Петровна начала попросту медленно умирать. Видя это, Алексей сразу же уяснил для себя, что связь с этой странной черной книгой и ее близость к матери напрямую связана с жизнью последней. Тогда по наущению того же Бенн Кхоринна, и под пристальным контролем странника, с которым молодой человек в ту пору как раз познакомился, Алексей сотворил во сне диковинный ритуал, приглашая смерть его матери, поселится в свое собственное тело. Разумеется Бенн перед этим снабдил Алексея так называемой "ловушкой Меррота" - странного вида ракушей, о происхождении которой Кхоринн предпочел не распространятся, упомянув лишь что она является очень древней реликвией исчезнувшего ныне морского народа. Смерть матери не смогла противится древнему зову и тут же появилась в междумирьи, представ перед ошалевшим сновидцем, и странником в виде белоснежного зайца. Тогда Кхоринн приложил ракушу к губам Лёши и он не совсем понимая что делает вдохнул. Опомнившийся заяц отчаянно затрепыхался, пытался вырватся злобно зыркая по сторонам красными буквами, но появившийсяя из противоположного конца ракуши вихрь захватил его и втянул внутрь.
- С тех самых пор мам меня и начала преследовать смерь, буквально. Она ходила за мной по пятам - тяжело  вздохнул  Леша. - К слову, я и в бандиты-то подался только потому, что в какой-то момент выучился если не сдерживать ее, то по крайней мере направлять на кого-то другого.
Юлия Петровна слушала молча. Лицо колдуньи было абсолютно непроницаемо. Она знала что именно сейчас плакать нельзя...потом ..все потом..вот проснешься дура старая, и тогда плачь сколько твоей черной душе будет угодно... только не сейчас..
 Тяжёлая печать глубокой скорби, поселившаяся в глубине темных глаз, глубокая морщина на лбу, да гора бычков в пепельнице - вот и все намеки на чувства испытываемые сейчас женщиной . "Так вот почему всякий раз, когда он навещал ее, в деревне случалась какая-то пакость... бедное дитя.."
- Бедное дитя..- уткнувшись ему в плече одними губами прошептала Юля.- что же ты наделал...
- все не так страшно мам - нежно обнимая ее прошептал в ответ Алёша - теперь все это позади. Мы с Бенном нашли решение. С самого начала мы не собирались оставлять все как есть. Он говорил мне что это противно Закону, и времени на исправление параллели отведено совсем немного. Проблема была в том, что он практически ничего не знал о мире Паука, поэтому ушел за знанием в Дарьеяр (...я потом расскажу подробнее), а мне приказал по мере сил стравливать лишнюю энергию смерти покуда я его жду.
- я подумал что убивать бандитов будет самым правильным решением, тем более, что как оказалось на этом можно неплохо заработать...
В так называемые лихие 90-тые Алексей вступил в одну из множества группировок города, и спустя довольно короткое время возглавил ее. Дальше все пошло как по писанному. Спустя короткое время практически весь криминальный мир города из тех кто чудом остался в живых, знал и откровенно говоря побаивался тихого и всегда хмурого гиганта, Алексея, про себя называя его Чумой.
Через какое-то время, в один из снов  юноши ворвался запыхавшийся но счастливый Бенн Кхоринн, заявивший с наскока, что в мире паука есть аналог его ракуши и что смерть его матери можно переселить в некий камень использовавшийся древними мексиканскими колдунами в практиках сновидений.
- это практически всё мам. - выдохнул Леша и глаза его засветились. - камень этот я как ты понимаешь отыскал и скоро привезу тебе. Конечно, я бы хотел и вовсе избавить тебя от этого мерзкого зайца, но пока к сожалению не могу.
- погоди, погоди - опомнилась Юля - получается ты заточил мою смерть в камень?...великие старцы, у меня голова кругом идёт. А если она вырвется.. кто-то ведь может пострадать..
- не переживай на этот счёт. - мужчина улыбнулся, - Смерть чувствуя твою близость наконец успокоится, а камень ее усыпит. По словам Бенна эта штука абсолютна, и может быть разрушена только если тебя выдернуть из мира Паука..
При этих словах Юлю будто бы обдало ледяной водой...
- то-есть паршивец - мгновенно приходя в бешенство закричала Юля - из-за этого чертового камня я теперь никогда не смогу покинуть мир?
Юля только теперь поняла что с появлением в ее жизни камня Толтеков о поисках ее Нео в междумирьи, которыми она собственно и жила последние годы можно забыть навсегда.
- ты чего мам?- Алексей явно не ожидал такой "благодарности" за бессмертие и ошарашенно смотрел как только что обнимавшая, и готовая расплакаться мама теперь смотрела на него с не скрываемой ненавистью. - я думал ты обрадуешся...теперь ты можешь жить практически вечно.
Юля горько вздохнула беря себя в руки. Рухнула обессиленно в кресло и закурила очередную папиросу.
- извини синок..- прерывисто начала она. -..разумеется ты не знал, не мог знать, я боялась...я ведь знаю какой ты у меня...но теперь полагаю  время пришло. Слушай же Алёшка, я постараюсь рассказать тебе мою историю...а после, ты думаю и сам поймёшь что натворил.. ой не зря говорят, что благими намерениями выстелена дорожка в преисподнюю, ой не зря ...

***

И она рассказала. И про огненную пятихвостую лису по имени Нео, и о сказочном Зенкаре - прекрасном древнем мире пышущих пурпурных лесов, о загадочном Милам Бардо, словно бы чудовищной пуповиной связывающей мир лис с миром Паука. Упомянула и прекрасных, свободных мурамнаршарков, рассказы и легенды о которых Юля и сама некогда с упоением слушала от своей огненной сестренки. Про власть Паука над своими "детьми" сыну и так было известно с самого детства, поэтому повесть Юлии была более чем понятна. Она все говорила и говорила, уйдя с головой в детские воспоминания. На изможденном, всегда серьёзном лице колдуньи заиграла столь редкая мечтательная улыбка. Алексей же напротив все больше хмурился, сильнее и сильнее сутуля широкие плечи, постепенно понимая что именно привело его мать в такую ярость.
Наконец рассказ Юлии Петровны иссяк, и они оба погрузились в длительное молчание, глядя в пляшущее пламя камина.
- ..я не знал..- тихо прошептал Алёша - прости меня..
- все хорошо сынок - в тон ему отозвалась Юля - откуда ты мог знать.
Сон как то сам собой истончился и кончился. А спустя несколько месяцев, аккурат к дню рождения матери, Алексей доставил огромную, антрацитово-черную глыбу к ее порогу. Камень был столь огромен, что пришлось звать на помощь чуть ли не половину деревни. Алексей в этот свой приезд был особенно тих и задумчив. Пока мужики крепили к глыбе ремни он отвёл маму в сторонку, и положил в протянутую ладонь маленькую испещренную трещинами старинную ракушку, которая лишь коснувшись кожи женщины на глазах обратилась точной копией камня снаружи. Небольшой камушек наливался в руках Юлии свинцовой тяжестью, и буквально обжигал холодом. Тогда, достав нож Алексей решительно вонзил его в основание линии жизни на ладони матери, паралельно шепча при этом что-то неразборчивое. Кровь из прокола медленно заструилась к камню, и вскипела соприкоснувшись с ним. Черная пакость в руке женщины буквально пила ее кровь, на глазах становясь легче. Когда же камень начал нагреваться, а Юля подумала что вот сейчас потеряет сознание, Леша передавил ее рану, ловко забинтовав поврежденную руку.

***Прибытие Саши***

Громкий гудок приближающегося поезда бесцеремонно и резко выдернул Юлию Петровну из вязкой топи тягостных словно бы чужих воспоминаний. На пустующий в столь ранний час Перон вокзала въезжала плавно покачиваясь громадина ночного поезда номер 16.24.82.
Саша птичкой выпорхнула из чрева скрипнувшего металлического червя и радостно что-то щебеча буквально повисла на шее бабушки.
- а ты я смотрю налегке дочка - мягко улыбнувшись подметила старушка, чувствуя буквально всем телом  изучающий взгляд 4 пар холодных паучьих глаз.
Девушка оторопела огляделась, а потом всплеснула руками и рассмеялась:
- да это комедия какая-то - прощебетала она - я даже телефон не взяла, так спешила представляешь. И это я то, которая по 300 раз все проверит прежде чем что-то делать. Видимо ба,  так по тебе соскучилась, что совсем голову потеряла.
- это правильно, - нарочито беззаботно улыбнулась Юля в ответ. Напряжение не отпускало старушку, паук всё ещё был где-то здесь, его внимание ощущалось физически. Оно давило, пытаясь парализовать ее волю, забраться в мысли, подчинить, сломить. Камешек подаренный Алёшей начал нагревается, наливаясь свинцовой тяжестью - ..пусть голова немного отдохнёт. Нечего всем этим мобилкам и прочим бесовским вещицам делать в моем доме. Пойдем ка , я заварила твой любимый травяной чай.
Поезд тихонько скрипнув тронулся дальше, и статный мужчина назвавшийся Саше Орумсеком и пристально наблюдавший все это время за женщинами удовлетворённо улыбнувшись отвернулся от окна. Из внутреннего кармана дорогого пиджака, он затаив дыхание аккуратно, сдерживая вожделение в неестественно удлинившихся, подрагивающих пальцах достал маленькую, старинную флягу с оттиском в виде глаза с тремя зрачками, и воровато оглянувшись пригубил тягучей, слабо мерцающей, янтарно- пурпурной жидкости.
****
Целый день Саша с бабушкой провели вместе, в ее с детства любимом деревянном доме на окраине деревни. Саша помогала бабушке с домашними делами: мыли окна, натаскали из колодца воды, убирали, перекладывали сушащиеся на чердаке травы. Сухие соцветия Саша по наущению старушки складывала в пучки, перевязывая разнотравье на особый манер разноцветными нитями и бормоча себе поднос песенку услышанную от старушки ещё в детстве. 
"Буря на море волну поднимает,
Дева дитя от невзгод укрывает.
 Мимо шагают 12 девиц,
6 поют, остальные плетут венки из травиц.
Дитя солнцеликое девиц вопрошает:
Куда мимо меня девицы идете, что в руках к горизонту несёте?
Травы волшебные чтобы целить,
Нитей цветных хотим тебя испросить:
Красный - кровь обновить, да тело от болезни закрыть
Рыжий - ветрам в человеке чтоб путь осветить
Жёлтый - желудок, кишечник и глаз наточить
Зелёный - чтоб дух успокоить и ливер лечить
Лазурный - чтоб сердце от хвори да боли закрыть
Синий - чтоб спать, лихорадку прогнать
И Пурпур - чтоб каждый мог душу познать."
Готовые травяные пучки  старушка аккуратно развешивала  под потолком, пополняя и без того обширную коллекцию, попутно пряча довольную улыбку, оттого что внучка не забыла ее давнишний шепоток. А после кормила девушку своими фирменными пирожками, и диким медом. Они много говорили, и Саша в тайне боящаяся разговора о том, что же ее так стремительно привело к бабушке, только под конец дня вздохнула с облегчением, ведь старушка словно почуяв этот страх, ни словом об этом не обмолвилась. Девушка уже и сама с трудом могла вспомнить почему сюда приехала. Когда  же ее мысли невольно возвращались к этому вопросу, Сашу неизменно начинало мутить, кружилась голова, а перед глазами появлялись пронзительные серо-зеленые глаза Орумсека и тихий, усталый  голос " тебе стоит лишь попросить, ведь у тебя есть выбор".
- я простелила тебе у себя в комнате - вечером как бы между прочим сказала бабушка, подвигая к девушке дымящуюся чашку.
- но Ба! - изумилась Саша, принимая зелье, от одного запаха которого становилось тепло где-то внутри и начинала кружится голова - ты ведь никогда даже заходить мне в эту комнату не позволяла.
- Сегодня особенный день - подмигнула старушка - неужто забыла, что я рассказывала тебе о колесе года?
- Постой, постой,  а ведь точно - после секундной заминки просияла вдруг Саша. -  сегодня же как раз день весеннего равноденствия, праздник эмм Эостра если я ничего не путаю, надо же как совпало.
- Оооо - удивлённо протянула Юлия. - не припомню уже когда в последний раз слышала чтобы Остару, Эострой кликали, но в целом все верно. Молодец Санька, не забыла. Этот день особый дочка, именно сегодня ведающие матери всей земли празднуют Великий рассвет, знаменующий...Да ты на ходу спишь! - старушка спохватилась, и потянула сонную девушку за собой. -Пойдем ка дитя, я посижу с тобой пока ты не уснешь.
И действительно, Саша вдруг почувствовала как давешнее тепло от бабушкиного чая словно бы множась, заполняет каждую клеточку ее тела, погружая его в сладостную негу, как внезапно потяжелели веки, а нарастающий шум в голове стал подозрительно напоминать морской прибой.
Словно бы уже из сна, Саша видела как свет старой керосиновой лампы которую Юля держала в руках, осветил "запретную" бабушкину комнату. Не совсем осознавая спит она или всё-таки нет, девушка  отметила про себя, что комната имела явно больше чем 4 угла, и в ней полностью отсутствовали окна. Но больше всего ее уже угасающее  внимание привлек потолок. Сперва, когда бабуля уложила ее на странного вида душистую подушку, и свет лампады лизнул потолок она увидела как 13 звёзд водят хоровод вокруг гигантского древа, крона которого заменяя люстру свисала с потолка, а корни извилистыми змеями тянулись по всему периметру потолка местами даже заходя на стены. Когда же бабушка совсем потушила свет , шепча что лишь во тьме можно услышать тихую флейту практически забытой ныне древней сонной богини Свапнешвари, Саша увидела, что на месте древа утонувшего во мраке прорисовался слабо мерцающий лабиринт, причудливые извивы  которого окончательно унесли сашино сознание из  волшебной комнаты, аккуратного деревянного дома на окраине деревни, а после и мира поддернутого серебристым сиянием словно бы клубок серебряных нитей, нет..скорее кокон гигантского паука...

***

Как только Юля почувствовала что Сашенька заснула, вся ее напускная "старушечность" тут же улетучилась. Уверенным движением она сдвинула половик примыкавший к ложу на котором мирно сопела ее внучка, и убедившись что в изящной геометрии начерченного мелом на полу сложного рисунка нет пробелов, быстро и бесшумно прошла к противоположной стене. Глаза колдуньи давно привычные видеть ночью не хуже чем днём, безошибочно отыскали место в стене где была потайная ниша. Пальцы надавили на невидимый шов между ложными массивами бревен и Юля извлекла из тайника старую абсолютно черную книгу в кожаном переплете. Шепча что-то неразборчивое и попеременно вплетая в этот тихий шепот низкие гортанные слова Юля провела рукой над книгой и та засветилась ровным янтарным светом, невыносимо похожим на цвет меха Нео. Юля сглотнула поступившие было слезы, и решительно подошла в кровати. Достав из прически причудливого вида изогнутую спицу она уколола девушку в самый центр линии сердца на ее левой ладони, после чего быстро приложила к сияющему янтарем якорю ХокТадж. Янтарь медленно погас, но Юля не шелохнулась. Не мигающими кошачьими глазами она всматривались в книгу. Тишина начала давить, стены будто сжались гроза раздавить зарвавшуюся ведьму решившую использовать запрещённую магию крови.
- Прошу- одними губами прошептала Юля. - я не могла ошибиться..
Словно бы услышав ее слова книга вдруг замерцала. А спустя секунду покрылась ровным бирюзовым свечением.
- Я знала.- облегчённо выдохнул а старушка. - Великие Старцы, я знала, что к тебе тоже прийдёт Лиса. Вот почему паук напал на бедняжку. После ее, Юлиного проступка, он следил за ее кровью, умерщвляя всех детей   могущих пробудить сродство с лисами. Разумеется, для всех остальных это были жуткие совпадения или несчастные стечения обстоятельств. Только вот Юля знала, что это были жестокие меры паука, чтобы никто не мог зариться на его еду.
Алешку ведьме чудом  удалось закрыть от вездесущих глаз голодной твари. Пришлось с рождения подмешивать в молоко специальные травы, обвешивать мальчика оберегами, вышивать в швах одежды защитные руны, и каждую ночь аж до 13 лет  следить за сном сына из "Зазеркалья". Алёнка родилась абсолютно "пустой" , впитав по ее дуры старой мнению больше от крови мужа Сашки. И не смотря на то, что Юля любила дочь, видя мамину "заботу" об Алешке, маленькая Аленка чувствовала себя брошенной. Когда же сыну уже ничего не угрожало, было поздно что-то менять, и Юля просто смирилась с дочерней холодностью. Но колдунья ошиблась! Великие старцы, как же сладостно иногда ошибаться. Ее дочь не была пустышкой. Ее, Юлина кровь просто спала в дочери, чтобы  пробудится во внучке. И как только это произошло, к ней пришла лиса. Теперь в этом нет сомнений, ведь якорь изменил цвет, отражая сияние девушки. Помнится Нео говорила, что в ее мире есть клан бирюзовых, небесных лис Кико. Однако паук всерьёз взялся за ее внучку стараясь опутать, увести, заморочить. И лиса не смогла пробиться к Сашеньке. Ну ничего! Я помогу. Пускай наш с Нео якорь выполнит свое предназначение...хоть и не с нами.
Юля аккуратно уложила Сашину руку с книгой девушке на грудь, легла рядом, так что их головы практически соприкасались на подушке сна. После чего медленно выдохнула уняв не к стати накатившее волнение, сложила руки на особый манер и выскользнула в след за внучкой во тьму Междумирья.

***

Юля действительно планировала выйти вместе с Сашей в междумирье, на радостях позабыв про "подарок" сына. Якорь хоктадж принял ее внучку. Более того, явно дал понять что там за гранью, в глубинах бардо сна ее ждут. Ждёт маленькая бирюзовая лиса из клана Кико. Радость затуманила разум колдуньи, поэтому открыв глаза во тьме она действительно подумала что все получилось. Однако это было не так. Черный обелиск, как и предупреждал Лёша, не выпустил Юлину душу за пределы мира. Воспользовавшись лабиринтом, души Юли и Саши попали в ведьмино "зазеркалье", где старая колдунья практически неосознанно, в порыве радости создала сон о междумирьи, основанный на ее собственных воспоминаниях.

***Саша в Зазеркалье***

Саше снился удивительный сон. Она увидела себя парящую над телом, после устремилась в лабиринт нарисованный на потолке. Оказалось что он вовсе не нарисован. Она бродила среди изящных колон увитых плюшем и диким виноградом, утопала в мягкой траве доходившей до щиколоток, собирала причудливые цветы всех мастей и окрасок, и любовалась разноцветным небом, смутно припоминая что по логике вещей вместо неба она должна видеть дощатый пол. За одним из поворотов она с удивлением увидела что каменные стены лабиринта стали зеркальными, причем помимо ее собственного отражения окружающий пейзаж во всех отражениях был совершенно разный.  В одном из отражений она стояла на крутом берегу  бушующего океана, словно короной увенчанным пурпурными елями, в другом , за ее спиной стоял аккуратный охотничий домик в горах. Были и другие отражения, мутные, словно бы запотевшие. В одном таком отражении, Саша увидела маленькую комнату обитую войлоком, в углу которой сидел покачиваясь измождённый мужчина. Саша ничему не удивлялась, ведь помнила что это просто сон, поэтому когда порыв ветра взъерошив ей волосы пронесся к этому отражению и обратившись огненно-рыжей девицей  стал что-то говорить мужчине, просто подала плечами и пошла дальше, отметив про себя что по видимому в зеркала этого лабиринта можно входить.
За одним из поворотов девушка остолбенела. В очередном отражении в абсолютной тьме расчерченной звёздами, на сияющей звёздной тропинке, иначе и не скажешь, стояла та самая девочка из сна из-за которой Саша сломя голову мчалась к бабушке. Вдруг она все вспомнила, будто пелена упала с глаз. Не помня себя она вошла в это отражение
- Конечно же! - досадливо проговорила девчонка, топча подвернувшуюся под ноги звёздочку, и до поры не замечая Сашу - в междумирье ей захотелось, дуре старой&! А про Алешкин камень мы на радостях и думать позабыли да?...дура, дура, дура...
- Бабушка?!  - не решительно позвала Саша. Несомненно то была именно она, помолодевшая лет на 90, её бабушка Юля, хотя поверить в такое, даже помня что она во сне, девушке оказалось почему-то труднее всего.
- Санька! - девчонка испуганно отскочила и присев на правую ногу, а левую выставив перед собой сделала странный пас руками. Все это, кроме финальной позы очень напомнило Саше отпечатавшийся в памяти после просмотра передачи по кабельному прыжок кошки или лисы во время зимней охоты.
 -.. фу ты...нельзя же так подкрадываться, меня чуть удар не хватил! -  протараторила она. Напряжение мгновенно сошло с ее лица, черты смягчились, а в уголках губ даже зародилась тень улыбки, впрочем нет, показалось.  Заглянув в ее глубокие, колкие и вместе с тем уставшие  глаза, расслабилась и сама Саша.  Ведь это определенно были глаза ее бабушки.
- Что это за место ба? И почему ты так выглядишь?

*** Мичико***

Миобу и правда сперва подумала что вернулась в бардо сна, и даже стала прикидывать что делать дальше. Однако спустя несколько мгновений поняла что не может дышать. Постойте ка, но ведь в Милам бардо отправляется ее душа, а она как известно не нуждается в таком обременительном процессе как дыхание. Мысли не поспевали вслед за нарастающей паникой, от которой остатки воздуха, который ещё секунду назад был, хоть и в малых количествах, иссяк окончательно. "-Возьми себя в руки хвостатая", в голове зазвучал голос отца - " ты все таки из Кико, пристало ли небесной лисе переживать из-за такого пустяка?" Мичико сконцентрировалась. Действительно. Она ведь из породы бирюзовых лис. Стихия воздуха - это основа их клана. Зверёк выдохнул остатки воздуха из лёгких вместе с тайным словом. Отработанный кислород засветился лёгким голубым светом и рассеялся наполнив все вокруг чистым горным воздухом. От этого действия лисенку на голову посыпалась земля, и она вдруг поняла что лежит замурованная в одной из келий Чертога Смерти - последнем из восьми залов Перерождения, в не недосягаемых глубинах самых нижних, тайных нор Зенкара. От осознания происходящего она пришла в ужас, а вместе с этим ужасом ушло и большинство из усвоенного на той стороне. Она вернулась в тело. Проснулась. В панике Мичико даже забыла что теперь она Миобу. От отчаяния, страха и полной мешанины в голове она начала кричать, и судорожно бить лапками в стены собственной могилы.   Спустя какое-то время одна из стен видимо обвалилась, потому что стало просторнее, и свежее. Мрак был непроглядный, причем как снаружи так и внутри бедного лисёнка. И она начала подвывать, попеременно зовя  то отца, то тьму..но чаще дедушку, всезнающего, мудрого и доброго дедушку Пило - ее наставника.
Вдруг, Мичико показалось что она слышит чьи-то шаги. Дыхание перехватывало, ужас захлестывал помутненное сознание зверька, но она всё-таки узнала тяжёлую поступь мастера.
- ..дедушка...- жалобно пропищала лисичка
- Тише дитя!! Тише. Я здесь, здесь...и клянусь Инари тебе больше нечего боятся...- великие Старцы это был он, всезнающий дедушка. Лисичка вся сжалась, не зная чего ожидать. Старик остановился напротив нее, сверкнув медовыми глазами и очень ласково продолжил
- что потревожило твой сон дитя?
-дедушка, мне очень страшно..я ничего не понимаю...твои сказки были захватывающими и прекрасными, А мои сны безумны..все перепуталось...где я, где нет, что правда,..память слоится, в душе мрак..ощущение что я сплю и не сплю одновременно..все очень зыбко...Шифу скажи я умираю?

**Зал смерти. Зенкар**

Это было немыслимо, невозможно. Чтобы неопытный лисенок, едва обзаведшийся третьим хвостом смог самостоятельно вырваться из Милам Бардо, фактически воскреснув из мертвых. Нет? Но вот ведь.. случилось.. пришлось даже к Высокой речи прибегнуть, хаос ее забери..
Старик Рэн ещё раз осмотрел дело своих рук. Развороченная келья девочки была наконец то восстановлена и заново запечатана. Пило прислонился к приятно холодившей взмокшую спину свежей земляной стене и задумался.
Ситуация складывалась удручающая. Лисий народ изрядно уменьшающийся в следствии продолжительной войны с Микинеко, и бесчинствам демона Фогукиры начинал стремительно терять веру. Муромнаршарки не появлялись более трёх сотен лет. Авторитет совета в глазах лисьего народа на фоне недавно возникшей секты так называемых "истинных детей Инари", заметно снизился. Адепты "истинных"  проповедовали смирение перед проклятием богини в виде Фогукиры, и призывали по слухам приносить чудовищу жертвы. Сектанты сеяли смуту среди рабочей касты яко. Все чаще стали звучать призывы "прекратить убийство детей", и обвинения  совета в ереси против замысла Великой матери, справедливо наказавшей Чад за дерзость заточением сперва в пределах мира, а после и вовсе под землёй.
Пило закурил старинную глиняную трубку расписанную слабо светящимися во мраке символами, и выдохнул во тьму облако душистого лилового дыма.
Великие старцы как же не вовремя....
По его расчетам очень скоро, возможно даже среди этих лисят должна родиться Мира - спасительница. Видение полученное от Отца в междумирьи ясно давало понять, что следующий муромнаршарк рождённый в милам бардо будет особенным. И хотя образы Хатселя  всегда были весьма туманны и путанны, одно было ясно, полубог будет обладать силой миобу, и вернувшись в Зенкар  убьет плотоядный туман фогукиру, положив конец и заточению лис, и бессмысленной войне с котами.
Проблема общественной веры решалась очень просто. Достаточно было в мир явится муромнаршарку, на собственном примере показав что из зенкера существует выход, как кланы начинали драться за эфемерную возможность освободить потомство от своей участи узников, а многочисленные яко стремились пополнить великие семьи, чтобы подобная привилегия спустя поколения появилась бы и у них. Но муромнаршарки редки, а из тех кто вкусил свободы, лишь Квенкар регулярно возвращался в Зенкар неся веру в  дело совета, пьянящий вкус свободы, и невероятные истории своих похождений по междумирью. Однако Квенкар куда-то запропастился 3 сотни лет назад. В последний раз он все уши прожужжал Пило, про живой мир, из которого гигантские птицы теперь носят в зенкар волшебный жемчуг. Говорил, что  в Терре объявился прислужник хаоса..просил помощи, а потом вдруг исчез.. и вот теперь девочка Кико пробудилась явив брешь в учении.
С другой стороны Рен и сам был явным примером того что бывают исключения из правил. Он обладал 3 ядрами души, объединясь с близнецами, более того получил благословение самого ХатСеля, стража границ, одного из 13. Рождение на грани гибели всего живого дало ему силу, сделав его тем кто он есть. Так почему бы предвестнику великих перемен не родится в самый черный час для их народа. Догадка была безумна, затея граничила с невозможным, а на усталом секунду назад лице изможденного старого лиса родилась обнажая блеснувшие клыки бесшабашная улыбка. 
Загадочные письмена на трубке вспыхнули, а Пило выпустив очередной клуб дыма, вместе с выдохом стал медленно погружать свое сознание лиса в глубины его многослойной души, мимо двух жемчужин с его друзьями Минору и Кеном к мерцающей, клубящейся лиловой  тьме - подарку его нового отца Хатселя, к тьме которая выступала балансиром уравновешивающим его тройственную душу. Пило воззвал к этой части своего естества, и тьма тут же откликнулась, взметнулась к жемчужине сознания старика и обняла ее.
Старый лис сидит привалившись к стене и курит странного вида трубку. В задумчивости он выдыхает клуб лилового дыма то ли улыбаясь, то ли скалясь собственным мыслям и закрывает усталые глаза погружаясь в сон.  Только вот сон этот странный, ведь грудь старика больше не вздымается, а безвольная рука разжимается выпуская трубку, которая тут же исчезает во мраке. Лишь лиловое облако дыма остаётся подвижным в этом статическом царстве. Оно вдруг собирается в кучу, сжимается до размеров жемчужины и плывет в сторону замурованной келии хранящей покой девочки из клана Кико. Не встречая преград мерцающая лиловая жемчужина проходит сперва сквозь стену, после сквозь блеснувший синим магический барьер поставленный стариком, а после погружается в голову лисёнка.

***

Пило слышал тьму как свой собственный внутренний голос, только более глубокий, гулкий, звучащий будто бы издалека. Голос звучал в его голове отчётливо как и тысячи лет назад, когда он впервые услышал отца у подножья неописуемого барьера. Когда тьма смешала его сознание с исходившим из тела дымом и понесла сквозь келью, барьер и и тело лисёнка голос сказал
- дитя, ты знаешь правила, я перенесу тебя лишь до границ бардо. Цена за это будет не велика, но коли ты решишься вмешаться, Закон не позволит мне тебя уберечь.
Слова давались с невероятным трудом, словно не хотели покидать сознание и показывается темноте, но лис переборол себя:
- этого достаточно..я лишь взгляну..мне нужно убедится..
- твоя воля - гулко откликнулась тьма
Мерцающий лиловый шарик растворился в голове Мичико и тьма стремительно понесла сознание старика сквозь немыслимые, неописуемые пространства. Старый ёкай лишь единожды прибегал к помощи отца, после чего целую неделя полностью стёрлась из его памяти. Он очнулся на мерцающей звездной тропе междумирья в компании двух усталых странников, истово благодаривших его за оказанную помощь. Однако как бы не пытался лис узнать о сути совершенного мероприятия, странники лишь угрюмо молчали,  после чего спешно распрощались с ним и исчезли. На этот раз тело лиса находилось под сводами зала смерти вход в который Пило лично запечатывал. Это давало  хрупкую надежду на то что оно очнётся там где он его оставил. Впрочем это сейчас не имело значения. Он должен был убедится в своей догадке, это единственное что имело значение. Шар замедлился и пило увидел свою воспитанницу. Он остановился на самой границе бардо сна в законных владениях отца и видел Мичико завороженно смотрящую в собственную жемчужину. От его зоркого взгляда не укрылось и то,  что в бирюзе жемчуга Мичико были вкрапления пурпура. Это было рискованно, но похвально, старик даже испытал гордость за робкую девочку решившуюся связать свою жизнь со странником не взирая на опасность. Однако сейчас  его интересовало другое. Он перевел взгляд на развивающиеся хвосты девочки и разочарованно выдохнул.
-Три..всего три..- бормотал Пило - разумеется три старый дурак. Разве могло быть иначе? Хотя постойте-ка..но, но это невозможно, она ведь Кико, почему они не бирюзовые..великие старцы это просто невозможно...
Он не сразу понял то что увидел, а когда осознал лиловая тьма уже уносила его куда-то, а сознание угасало. Однако прежде чем растворится во мраке, став слугой своего слуги Пило понял почему не увидел очевидное. Мичико больше не была ребенком. За спиной лисы развивалось 5 хвостов, два из которых были иссиня-черными сливаясь с окружавшим девочку мраком. Пророчество сбывалось Последнее что он услышал, прежде чем лиловый мрак несущий его сознание не сомкнулся над ним было гулкое:
- твое время - мое Рэн, именем Закона Равновесия.
***Зазеркалье***
-Так! Не тараторь! - вскинула руку девчонка с бабушкиными глазами, принимая вертикальное положение. Этот привычный для Сашиной бабушки нетерпеливый жест рукой в исполнении угловатой девчонки мог бы показаться нелепым, и даже смешным, но Сашу от него пробила дрожь, и только очередное напоминание что происходящее лишь сон, остановило девушку от испуганного возгласа.
- Все расскажу дочка - уже гораздо мягче продолжила Юля - собственно именно для этого ты здесь и находишься.
Девочка театрально обвела рукой зеркальный лабиринт, и бесконечное ночное небо в отражении которого они стояли на мощеной звёздами тропинке,  взяла Сашу за руку и повела в сторону мерцающей словно мираж в пустыне зеркальной кромке.
"Ага!" - подумала девушка, ошарашенно озираясь по сторонам." И желательно побыстрее, пока я окончательно не рехнулась".
 А рехнуться, нужно заметить, было от чего. Куда бы не упал взгляд Саши, он неизменно начинал проваливается в сводящую с ума, постоянно меняющую форму и позицию в пространстве бесконечность. Девушка была отдаленно знакома с понятием фрактала, но одно дело наблюдать не имеющую конца, переменчивую картинку на мониторе компьютера, и совсем другое оказаться внутри нее. Девушка почувствовала что ее начинает тошнить, и попыталась зажмуриться, однако обнаружила, что не может сделать и этого.
- Не пытайся закрывать глаза дочка - словно бы прочитав ее мысли, не оборачиваясь сказала бабушка-подросток. - Это пространство точно отражает мое видение оригинала. А в междумирье ты видишь не глазами, но всем своим естеством. Лучше попытайся расфокусировать зрение и не на чем не концентрировать внимания. Мы уже почти пришли.

****

Саша постепенно утрачивала связь с реальностью, к тошноте добавилось головокружение, и хотя она не поняла ни слова из того что говорила бабушка, сам звук ее голоса каким-то образом позволял девушке держатся на ногах. Впрочем, Саша не успела в полной мере "насладится" своим состоянием, как так спустя мгновение уже приходила в себя в уютном кресле крохотного деревянного домика,  убранством похожего на горные хижины типа solvey hut. Бабушка стояла возле окошка, за которым действительно были только небо, горы да снег, и снимала с импровизированной печки видавший виды, закопченный чайник. Заварив в жестяных кружках еловые ветви смешанные с мятой судя по аромату, она открыла  крохотную тумбочку практически у самого потолка и извлекла из нее воровато оглядевшись банку янтарного меда.
- в здешних местах дочка, обычный мед и теплое питье ценятся гораздо выше чем пошлое золото. За такое сокровище тут можно и жизни лишиться- заметив удивленный взгляд Саши хитро подмигнула бабушка, скупо капнув по капле жидкого солнца в каждую из чашек, после чего бережно убрала сосуд на прежнее место.
- За долгие годы я поняла одну простую вещь Санька- продолжила Юля бережно протягивая внучке дымную кружку, и усаживаясь в кресло напротив. - важность абсолютно любой вещи определяет вовсе не ее наличие, но время и место в котором она может тебе пригодится. Обстоятельства в которых мы оказываемся определяют приоритетность того, что мы в этих обстоятельствах имеем.- Юля прикурила сигарету, выпустив струйку сизого дыма. -Ты хотела спросить почему я так выгляжу?- печально спросила она посмотрев на Сашу- Что ж, попробуй представь что мои обстоятельства были таковы, что для меня в моменте потеряли значение не только любые вещи,  но даже время и место в которых как я уже говорила подобное пригождается.
Девочка с глазами старухи горько усмехнулась.
- самое смешное Санька, что именно после того как я от всего этого отреклась, я получила сперва место а потом и время в неограниченном количестве.
- что ты имеешь ввиду? - уточнила Саша. Она мало что пока понимала, но откровенность немногословный обычно бабушки завораживала, и девушка откровенно побаивалась спугнуть это состояние.
- С самого детства я обладала странным даром. Единожды увидев нечто впечатляющее, я неизменно видела это во сне. Сперва я думала так могут все, поэтому не уделяла этой особенности особого внимания. Интересно было то, что я додумывала увиденное, и недостающие детали тут же  материализовались в моих снах, становясь их естественным продолжением. К примеру хижину эту я увидела на открытке, привезенной как-то отцом из Альп. Однако я не знала какой этот дом внутри, поэтому здесь теперь есть  эта печка, книжный шкаф и даже  кожаные кресла.. Видишь ли, мне ведь в ту пору и в голову не могло прийти, что в отдаленный горный hud никто не станет подобное тащить. Другой странностью было то, что пережитое во снах зачастую имело продолжение в реальной жизни. Так к примеру засидевшись во сне в такой вот горной хижине, я вполне могла проснутся простуженной. Так, постепенно, начало формироваться мое личное Зазеркалье, название которого я как ты понимаешь нагло украла у Керрола. Все изменилось когда я впервые попала в междумирье - она участливо посмотрела на внучку - то самое, что мгновенье назад чуть не свело тебя с ума. Мне приснилось что меня окружает неприглядный мрак, такого ни разу в моей жизни не было, но испугаться я не успела ведь за спиной меня кто-то окликнул. Я обернулась и увидела сияющую во мраке огненно рыжую лису с пятью хвостами. Так я  познакомилась с Нэо.
Как ты понимаешь, сны в моей жизни и прежде занимали не последнее место. После этих же снов я и вовсе не хотела просыпаться. В лице Нэо я приобрела больше чем просто друга. С самой первой нашей встречи я почувствовала наше с ней родство. Эта странная, говорящая, инопланетная, пятихвостая лиса была гораздо ближе к моей душе, чем кто-либо из двуногих, обитающих в реальном мире. Она рассказала, что прибыла из другого мира под названием Зенкер. Из чарующего древнего леса с пурпурными деревьями, и тихими, горными речушками, звенящими через непролазные буреломы, и живописные боры, чтобы добежав до чарующей глаз пармы соединить свои воды с кристальным озером. По словам Нэо услышанным от наставников, среди которых она особенно тепло отзывалась о дедушке Пило, наши миры были тесно связаны некой пуповиной, называемой лисами Бардо Сна. С помощью тайных практик, специально обученные дети лис из правящей касты, и вошедшие в возраст 3 хвостов, могут увидеть особый сон в котором находят себе друга с таким же как и у них самих свечением.  В нашем мире сегодня его именуют аурой. Нэо рассказывала, что занятие это крайне рисковое, ведь если они не найдут такого человека или не смогут с ним подружится, то попросту умрут. Проснутся от подобного сна невозможно. Однако главы великих семей не просто шли на этот риск, но даже сражались за переходящее главенство в Зенкаре. Ведь если все получится, и лисенок таки добьется успеха, то они проведут вместе с выбранным человеком всю его жизнь, после чего лис выдернет душу последнего из лап смерти. Душа вышедшая из хитроумной ловушки перерождения, слившись с лисьим духом во едино обратится в новое волшебное существо, называемое Муромнаршарком, которое будет обладать божественной силой, а главное - свободой.
Саша завороженно слушала рассказ бабушки боясь даже вздохнуть. Юля же так увлеклась, что казалось вообще перестала замечать что либо вокруг. Черты ее лица постепенно расгладились, глаза сменили привычную Саше колкость на немыслимую в бабушкином случае мечтательность, а в уголках губ даже, удивительное дело, закралось робкое подобие улыбки. Юлин взор все больше туманился поглотившими ее разум воспоминаниями, которыми она щедро делилась с внучкой. Она поведала про великую лисью богиню, и про то, что лисы ждали своеобразного мессию, которому предначертано было победить ужасный, живой плотоядный туман с непроизносимым именем, загнавший хвостатый народ под землю. Рассказала, что ее Нэо была единственной пятихвостой лисой допущенной к обучению, ведь по приданию именно миобу (5хвостая) должна была стать той самой. Юля в красках поведала, про их с Нэо похождения по снам людей, и не только. Пересказывала Саше старинные легенды, переданные  названной сестре загадочным стариком Пило. О живом, говорящем мире под названием Терра, о загадочном и Грозном владельце золотой пекторали - вечной тюрьме для заблудших душ. О полузабытых Старцах - предвечных создателях всего сущего. Об исполинском нефритовом обелиске Накшасана - первого из сотворенных старцами миров. О немыслимой библиотеке Дарьяра - сосредоточенной в необъятных стволах 32 исполинских, вечно зелёных деревьев, попирающих необъятными кронами небо  в непроходимых илистых топях одноименного мира.
Она все говорила и говорила, а Саша сама не ведая как видела все описываемое бабушкой воочию, словно бы действительно находилась там. Она пребывала в странном состоянии похожем на гипноз, или глубокий транс. Описываемые Юлией Петровной миры вставали перед взором девушки во всей красе, обрастали многочисленными деталями, и окрашиваясь причудливыми красками.
Девушка стояла на шатких, подвесных мостиках, служащих переходами между гигантами Дарьяра, и кивком приветствовала его похожих на богомолов библиотекарей задрапированных в бесформенные хламиды. Держась за испещренные защитными рунами перила небесного корабля с восхищением взирая на величественный обелиск стоящий посреди пустыни. Смеялась от избытка чувств, несясь по заснеженной равнине в санях, запряженных четверкой, похожих на борзЫх, сутулых, шестилапых чудишь, и по детски удивлялась что снег совсем не холодный, скорее уж наоборот.
- Фируз! - незнакомое слово вывело Сашу из мира грез. Впрочем не до конца, ведь очнулась она все в том же кожаном кресле.
Бабушка Юля смотрела ей прямо в глаза, и была крайне возбуждена.
- Что, прости? - приходя в себя спросила девушка.
- Фируз - повторила бабушка не отрывая от Саши глаз. - так персы называли цвет твоей ауры. Скажи доча, ведь ты сейчас не просто слушала бредни своей старухи? Ведь ты и правла видела все что я говорила?
- Ну да. - недоуменно ответила Саша - я всегда отличалась не дюжей фантазией. Ты ведь помнишь как мама говорила...
Юля вскинула руку останавливая внучку, мотнула головой, а потом вдруг вскочила, метнулась к окну и вернулась держа в руках маленькое ручное зеркало с резной рукояткой, повернув его отражающей поверхностью к внучке.
- Это вовсе не фантазия доча - взволновано сказала она. - Великие старцы, я ведь своими глазами видела, что паук победил тогда в поезде. Как тебе это удалось?
Саша взглянула в зеркало и вскрикнула. Ее глаза светились нежным бирюзовым оттенком.
- А ей и не удалось девочка - насмешливо прошептал женский голос за спиной Саши, заставив девушку заледенеть от ужаса. - глаза твоей внучке приоткрыла я.
Саша помнила этот страшный, гипнотизирующий, хрипловатый шепот. Именно таким голосом в ее полубезумных снах говорила живая завеса непроглядной темноты. Она хотела было обернуться, чтоб убедится в своей правоте, но вдруг поняла что не может пошелохнуться. Все ее тело будто бы парализовало. Начало клонить в сон. "Это странно - успела подумать Саша - ведь я итак уже сплю". А потом наступила тьма. Нет,  не та страшная, что колыхалась сейчас за ее спиной, а привычная, теплая, знакомая, и самое главное - молчаливая. Она обняла ее, и унесла куда-то, где не было больше ни бабушки, на ее зеркального лабиринта, ни страшной, живой темноты, ни даже Сашиних мыслей, только бесконечное спокойствие.

****Юля и Тьма***

Юлия Петровна тоже вспомнила этот  голос. Именно он, тогда давно сводил ее с ума. Раз за разом невыносимой щекоткой звучащий в ее воспалённой сознании, этот хриплый, вкрадчивый шепот уносил ее на черных крыльях тревожных снов к пределам вечного Хаоса. Туда, где в окружении бурлящих, гудящих на все голоса, беснующихся потоков, чернеет каменистый, истерзанный необузданной стихией остров. Туда, где вечности напролет сверлит междумирье голодным взором шести пар мертвых глаз исполин, на шее которого сверкает золотой звездой немыслимая, невыразимая, прекрасная и вместе с тем чудовищная Пектораль - вечная тюрьма заблудших, и оступившихся.
Саша вдруг побледнела и зыбким облаком растворилась в пространстве, а опустевшее кресло заняла, грациозно обойдя его справа, будто сотканная из завесы темноты молодая брюнетка в развивающемся словно бы под водой черном платье. Прическа незнакомки тоже жила своей жизнью. Копна иссиня черных, густых волос развивалась за ее спиной  словно бы вторя одежде. Однако самым же невероятным ошалевшей Юле показалось ее лицо. Собственно лица как такового не было. Было очертание овала в котором будто в омуте всплывали совершенно разные,вечно сменяющие друг друга черты.  Юля невольно отступила назад и упёршись в кресло напротив, медленно осела в него, не смея оторвать взгляд от незваной гостьи.
- не переживай девочка - опережая мысли Юли прошептала Тьма. - С твоей внучкой все в полном порядке. Я соткала для нее довольно сносный сон, чтобы и она нам не помешала, и Паук не смог в него пробраться. Нам с тобой нужно поговорить.
Юля наконец собравшись с силами смогла таки отвести взгляд от завораживающего, переменчивого лица незнакомки, и сейчас судорожно пыталась понять что она может предпринять.
С одной стороны Зазеркалье было полностью ее пространством, дававшим владелице практически безграничную власть над всем что здесь происходит. С другой же, это существо каким-то образом в него проникло, не то что без разрешения, но даже без ее Юлиного ведома. Тьма хихикнула.
- Подумываешь что ты сможешь со мной сделать тут? - словно бы прочитав ее мысли произнесла она, и мешанина черт лица в месте где у нормальных людей находится голова, на мгновение сложилось в скучающую гримасу заставив Юлю внутренне содрогнуться.
- Если честно, то ничего - продолжила не званная гостя насмешливо. - да и не стоит тебе так переживать. Я ведь говорю, что пришла с добрыми намерениями. Ну правда!  Хочешь, выйду и постучусь?
-Пожалуй это будет лишним - колдунья словно бы со стороны услышала свой ответ.
- надо же - радостно всплеснула неестественно тонкими руками тьма - можешь со мной говорить. А ты поднатарела с нашей последней встречи.
Говорить с этим пологом колышущегося мрака и правда отчего то было невероятно трудно. Слова в голове Юли распадались на части, мысли путались, и тонули в волнах накатывающего страха. Напротив Юли сидело нечто...сила древняя и могучая настолько, что это попросту не укладывалось в голове. Последняя реплика гостьи, о том что эта их встреча не первая, пробудила в Юле живой интерес. И это нарастающее любопытство окутало сознание колдуньи словно водолазный костюм, не позволяющий ее душе потонуть в океане первобытного, животного ужаса перед полным отсутствием света.
- мы встречались ранее? - спросила Юля нервно глянув на початую пачку сигарет. Она чувствовала себя словно в гостях в родном Зазеркалье, и не решалась закурить не смотря на жгучее желание..
Явно заметив этот ее взгляд, тьма молча пододвинула пачку в направлении женщины,  присовокупив к ней непонятно откуда возникшую фарфоровую чашечку, до краев наполненную ароматной кофейной темнотой.
- насколько я успела изучить эту вашу смешную привычку, - прошептала она - так ей придаваться гораздо приятнее. Что же до твоего вопроса девочка, то да - разумеется мы знакомы. Впрочем, полагаю, что из наших встреч, ты бедняжка, мало что сумела запомнить, ввиду плачевного состояния твоего ума, и недостатка ментальной Силы в тот промежуток времени. В любом случае, Тайное Слово прочитанное тобой у меня в гостях, ты судя по твоему свечению, все же впитала основательно.
При упоминании о тайном слове Юля поперхнулась напитком, который как раз решила продегустировать. Фарфоровая чашечка выскользнула из ее рук, и Юля воскликнула:
- Постой! Так это, ты, чуть не свела меня с ума видениями о золотой пекторали? - оброненная Юлей чашка, равно как и веер бусин кофе вылетевших из нее,  застыли в миллиметре от дощатого пола, словно не решаясь нарушить возникшее молчание. А спустя несколько мгновений они плавно утонули во мраке, после чего волшебным образом вновь материализовались на столе перед колдуньей. Однако, она этого уже не замечала.
- да..да...правда... я в тот период мало что понимала в этой сумбурной мешанине снов..более того сама реальность стала для меня истончаться и примешивается к ним..- Юля говорила все тише, погружаясь в раздумья- ...потом эти сбивчивые  рассказы Алешки, услышанные от странника в междумирье, библиотека Дарьяра...и обрывки легенд из древней книги о владельце пекторали, жаждущем пленить новые души для своего чудовищного украшения...постой, постой..как же там было.. ".. и шесть пар глаз во тьме, горящие, ужасные, манящие.. "
Тьма, с интересом наблюдавшая все это время за Юлей, качнулась в ее сторону и накрыла ее руку своей.
- Ты все больше мне нравишься девочка. - ее переменчивое, подвижное лицо, на мгновение зафиксировало удовлетворенную, хотя и несколько излишне зубатую улыбку.
- так хорошо соображать, при столь исчезающе низком уровне сил..твоей ментальной стойкости можно позавидовать..
- ни один психиатр,  окажись он свидетелем нашего разговора, с тобой бы не согласился. - не весело улыбнулась Юля в ответ на похвалу.
Она вдруг успокоилась. От касания Тьмы к ее ладони, мысли.. нет не исчезли, но стали более плавными, текучими. Юля почувствовала небывалое спокойствие, и вновь пригубила из чашки.
- Брось. - весело отмахнулась темнота откидываясь в кресле - это все равно, что птица всерьёз слушала бы советы о том как летать от скользкой рыбы или придорожного камня. Ты справилась гораздо лучше, чем я ожидала девочка, и очень помогла сократить эту, весьма занимательную беседу. Ты сохранила Время, а это ценнейший подарок для любого живого существа. И время это теперь можно потратить на куда более интересные вещи, чем муторные паучьи сны, даже такого отменного качества как твои.
- тебе никогда не говорили, что ты изьясняешся через чур сложно? - чувствуя как стремительно пьянеет, вдруг брякнула Юля, и в испуге закрыла себе рот ладошкой.
- это просто коньяк -  успокаивающе улыбнулась темнота, указав неестественно длинным пальцем на многострадальную чашку. -  Коньяк, и немного магии. Ничего не бойся, говори смело. Все о чем ты молчишь, я все равно прочту в твоём сердце, а я знаешь ли, люблю откровенность.
Лицо Тьмы сложило вдруг в озорную, детскую гримасу.
- Сложно говоришь?  Что ж изволь, попробую максимально упростить.Ты, Юлия Петровна, нужна мне для одного дела. Обладая редким даром, ты поможешь мне в нем, а за это, я в свою очередь, помогу тебе спасти твою лису. Ну как? - и она издевательски хихикнула - у меня получается говорить проще?

***Круглая комната***

- И все же. Как тебе это удается? - я с трудом оторвался от вертикальных строк ветхого манускрипта, не забыв окунуть книгу в безвременье.
- что именно мальчик? - с усмешкой в голосе шепнула Тьма  за моей спиной. Я мог бы поклясться, что ещё секунду назад ее здесь не было. Однако, мой риторический вопрос, адресованный больше самому себе, невольно отыскал своего адресата.
Свет от камина практически не выходил за его пределы. Потуг пламени едва хватало чтобы высветить край антикварного, круглого стола. Нашарив на нем кружку с остывшим уже кофе, я ощупью двинулся в сторону окна. На сей раз, эта переменчивая деталь круглой комнаты предстала моему взору в виде  классической ланцетной арки романского стиля, с витражной розеткой. Мозаичный круг в основе арки, причудливо ломая холодный свет луны, бросал во тьму комнаты россыпь разноцветных зайчиков, которые тут же разбегались, и тонули в непроглядном мраке.
- Всякий раз читая в этой книге о тебе, я обнаруживаю, что в комнате тебя больше нет.
За окном, на узкой улочке высланной слабо мерцающими в свете 2 лун камешками, разворачивалась необычная картина. Похожее на антропоморфную водомерку существо, деловито поднимаясь на длинные задние лапки, трясло причудливый шар висящий на неестественно тонком стебле. Подобные конструкции росли по всему периметру открывшейся мне улочки, и от всех кроме упомянутого исходил мягкий зеленоватый свет. Присмотревшись повнимательнее я заметил, что внутри каждого из шаров копошились какие-то мошки. Именно они, сталкиваясь с поверхностью шара и давали давешнее мягкое малахитовое свечение. По всему выходило, что "водомерка" исполняет здесь роль своеобразного "электрика". Я пригубил прогорклый кофе и не дождавшись комментария Тьмы продолжил:
- Ветхость книги, и язык которым она написана свидетельствуют о том, что книга была в комнате задолго до моего рождения. Однако события, которые в ней разворачиваются говорят в пользу того, что они происходили где-то в 20 веке, по крайней мере в мире Паука. Да и все твои оговорки о том , что  "твою книгу уже читают", или эта странная шутка про Карлсона..она ведь адресована мне, я прав?
- разумеется прав, мальчик - лёгкий шелестящий шепот Тьмы не скрывал довольной улыбки. - хорошая шутка, ты не находишь? -После очередного толчка суставчатым подобием руки, шар на улице замерцал, а спустя пару мгновений его малахитовый свет заполнил пробел в стройном ряду фонарного света . Водомерка совсем по человечески отряхнула руки, и ещё раз оглядев свою работу заскользила дальше по улице, скрывшись за первым ее поворотом. Я отвернулся от окна и двинулся назад, стараясь не наступить на скачущих под ногами лунных зайчиков, наПадавших сюда сквозь витраж, и видимо обретших сознание.
-Что же именно тебе не понятно? - прошелестела Тьма, материализуясь в кресле напротив моего. Мысли разбегались. Вопросов было слишком много. Однако зная характер хозяйки круглой комнаты, я догадывался, что получу ответ только на один. И то, если она посчитает его правильным, или забавным. Я дал себе время, нарочито медленно разминая и прикуривая сигарету.
Тьма выжидательно смотрела на меня положив голову на переплетённые, длинные пальцы, и облокотившись острыми локотками на стол. Казалось она умиляется моим внутренним потугам. Однако  черты ее переменчивого  лица не останавливались ни на секунду, поэтому сказать что-то определенное было затруднительно.
- я уверен, что вездесущей Тьме не составляет труда находится в нескольких местах одновременно. Однако же не во времени. - не сформулировав толком вопрос, я решил размышлять вслух. - Ведь согласись, что я вчерашний, и я завтрашний - это два принципиально разных человека.
- Я могла бы с тобой поспорить, но пожалуй это после. - загадочная улыбка на миг задержалась на колышущемся пологе черноты. Она махнула рукой, дескать " продолжай".
- Я совсем запутался. Разумеется мне доводилось слышать о концепциях мультивселенной, или не линейности времени. Но все они предполагают действия в неких временных отрезках. Твои же действия совершенно не укладываются ни в одну, даже самую безумную теорию.
Тьма грустно улыбнулась, после чего слегка замешкавшись, протянула мне дымную кружку, источавшую ни с чем не сравнимый пряный аромат.
- Вот, выпей мальчик. - она кивнула в сторону едва тлеющего камина. - Огонь твоего сознания практически угас. Это и не удивительно в свете разворачивающихся событий. Однако твоя сила растет, и не смотря на затухание пламени, ты всё ещё можешь находится тут, даже без моей поддержки и печати ЛюРо.
Действительно , свет камина практически исчез, высвечивая лишь изменчивые контуры предметов. Я осторожно пригубил из чашки душистое варево, и удивлённо ахнул, Толи от непередаваемого вкуса этого странного напитка, толи от того, что  в камине тут же  вспыхнул робкий огненный язычок.
- Что это? - в изумлении прошептал я. Имея ввиду, то ли напиток, Толи огонь, а скорее всего все разом. Тьма улыбнулась.
- Ты пей, пей...дай огню разгореться. - она подошла к камину и начертив над ним замысловатый символ сверкнувший пурпуром, бросила в разгорающейся пламя щепотку блестящего голубоватого порошка, отчего пламя взметнулось вверх, а я даже без объяснений хозяйки круглой комнаты понял, что у этого напитка нет названия. Я без сомнения знал, что его компоненты все как один призваны стимулировать мою мыслительную деятельность. В голове всплывали знакомые и не очень названия растений:  гинко билоба, ашваганда, ромашка, куркума, гвоздика, черный перец, имбирь...и ...черт а это что?
- это дробленые крылья голубых мотыльков. - даже не скрывая что читает мысли прошептала Тьма. - они обитают не в вашем мире, поэтому не имеют названия. Однако при полете они издают звук похожий на сочетание букв "лазир". Этот же порошок я секунду назад добавила и в твое пламя.
Огонь не просто горел, он ярился и трещал грозя вырваться за пределы камина. Однако ожидаемого жара не было. Лишь теплый леденцовый свет. Тьма вернулась в кресло.
- учитывая ваше необъяснимое желание давать всему вокруг имена, Я полагаю следует назвать мой напиток Лазир, тем самым отдавая дань жертве, которую принесли упомянутые мной мотыльки, в пользу роста твоей осознанности, и способности понять что я буду говорить далее.
- Лазир - словно смакуя каждую букву завороженно прошептал я вглядываясь в волшебное варево, и вдруг неожиданно осознав, что название придумано не мной, добавил - Лазир Кааум.
Тьма всплеснула руками:
- мне определенно нравится ход твоих мыслей мальчик. Ка Аум - бессмертие созидания и энтропии. Хотя чего ещё ожидать от души заключённой в дуальной реальности.
Я признаться несколько опешил от ее похвалы. Так всегда в наших беседах. Бывает, ты думаешь что контролируешь ситуацию, у тебя на руках "стрит флеш" из понимания, осознанности и весомых аргументов, как вдруг оказывается что вы играете не в условный покер, а в дурака, к тому же ты уже проиграл. А бывает как сейчас. Брякнешь что нибудь эдакое с дуру, на ходу жалея, что не умеешь проваливаться под землю по желанию, а тебя хвалят будто бы ты изрёк нечто, тянущее минимум  на пулитцеровку.
Тьма хлопнула себя по коленкам, и вдруг по детски, заливисто рассмеялась, не скрывая что подслушивает мои мысли.
- Ничего удивительного мальчик - сквозь смех сказала хозяйка Круглой Комнаты, совсем по-человечески смахивая не существующие слезы от смеха.
 - просто нужно помнить, что ситуацией пытается владеть разум, стремящийся окунутся в недоступные для него волны Потока, а все остальное говорит душа, которая им рождена.
Я насторожился. Мой опыт подсказывал, что когда Тьма пытается походить на человека, это свидетельствует только об одном - она готовится. Подстраивает свое сознание таким образом, чтобы мой слабый человеческий ум смог уместить некую информацию которой это существо пожелало поделится.
- Вот смотри. - она залихватски перегнулась через стол, и быстро мокнув неестественно длинный палец в мою чашку, начертила в сгустившемся воздухе слово КаАум. - Ведь это так просто. Ка - это бессмертная часть души - то самое свечение, которым так любит лакомится ваш Паук.
При этих ее словах прозрачные буквы первого слога начертанного в воздухе засветились мягким фиолетовым светом.
- "Аум" в свою очередь - острый черный ноготок Тьмы ткнул в оставшиеся буквы отчего те лопнули словно мыльный пузырь - это по верованию нескольких плененных насекомым странников - первый звук, символизирующий начало и конец всего сущего. Я упомянула, что Разумно было бы назвать напиток в честь мотыльков, а твоя душа дополнила его смыслом.
Но хватит об этом.  Лазир каум сделал свое дело. Твое пламя горит как никогда, и в его свете ты узнаешь о моей роли в этой лисьей истории.

***
- Для начала поговорим о времени. - Хозяйка круглой комнаты отряхнула несуществующие складки своего одеяния,  материализовав из ниоткуда изумительной красоты фарфоровую чашечку, и сделала маленький глоток - Мне понятно твое смущение мальчик, ведь сознание, часть которого ты успешно перемещаешь Сюда уже очаровано Пауком - она театрально обвела тонкой, сотканной из струй черного дыма рукой, пыльные книжные полки. - Он умело ограждает свои пастбища от внешних "угроз", одной из которых как раз и является расширение вашего восприятия. Однако же, я несколько разочарована твоей нерасторопностью. Ведь находясь у меня в гостях, ты постоянно имеешь дело именно что с Великой Рекой Времени
- Что ты имеешь ввиду - озадаченно проговорил я. Похоже волшебных свойств хвалёного Лазира оказалось недостаточно чтобы добавить мне толику сообразительности. Увы. На секунду переменчивое лицо тьмы прорезала давешняя зубастая ухмылка, говоря, что и эти мои мысли не секрет для нее.
- Не будь так строг к себе - прошептала она мягко - ведь твоя нерасторопность и замешательство - это как раз прекрасный пример действий паука. По Закону Равновесия он не имеет прав ограничить вас физически, лишь увести внимание не давая увидеть очевидное.
- Очевидное ?- я всё ещё не мог взять в толк о чем говорит эта загадочная сущность.
 - Именно! - терпеливо подтвердила она. - Для того чтобы неделимое ядро твоего сознания находилось сейчас в Комнате, ты сам того не ведая создаёшь 12  отражений своего естества, каждое из которых, в данную секунду, проживает прекрасную полноценную жизнь в своем собственном временном потоке - она сделала маленький глоток, явно давая мне время для осознания этого безумного пассажа.
- но , но как - слабо запротестовал я, чувствуя, как почва уходит у меня из под ног - я ведь ничего подобного не умею!.
- Точнее будет сказать "не умел" - тихий шепот хозяйки круглой комнаты лишился всякой интонации и зазвучал подобно падшей листве, гонимой холодным ветром. - ..не умел до того момента, когда мы встретились впервые. Ты ведь помнишь как это было мальчик?
Поленья в камине мерно потрескивали. Я заглянул в огонь и старательно забытое, жуткое, детское воспоминание, послушно поднялось из темной бездны моего естества, словно бы освещённое этим теплым леденцовый пламенем.

****

 Мне вновь 7 лет..и я вновь умираю.. такой привычный, не замечаемый ранее воздух вдруг становится вдруг колким и не пригодным для дыхания вырывая меня меня из сна. Открыв глаза я жмурюсь от света лампы, и в ужасе понимаю - воздуха нет не только во сне.. не могу позвать на помощь, не могу двигаться, лишь тихо хрипеть в надежде что родители услышат..и.. и спасут меня.
..от жуткого, непередаваемого страха я вновь закрываю глаза...и вдруг понимаю что удушье прошло. Более того, я и вовсе не нуждаюсь в воздухе. Кто-то толкает меня, и мне приходится открыть глаза. Я стою посреди огромного темного пространства напоминающего формой гигантский туннель метро, с той лишь разницей что у моего отсутствуют рельсы. Вдалеке виднеется яркий свет, в котором я вижу бессчётное количество людей. Все они медленно движутся в сторону Света. Мне становится страшно, отворачиваюсь от света сажусь на пол и закрыв лицо руками начинаю плакать.
Не знаю сколько я так просидел. Время будто бы остановилось. Лишь бесконечный поток обречённо повесивших голову людей все так же, упорно брел к свету, изредка нечаянно задевая меня рукой или ногой. Никто из них не остановился, никто не заговорил со мной..я плакал не слыша собственных слез, но на самом дне моей детской души, под слоем страха и опасений рождались  вопросы. Почему здесь так тихо? Где я? Почему я могу не дышать? И что это за свет? Неужели я умер? Но я не хочу! У меня было слишком мало времени!
Может пойти как все? Не зря ведь они все идут к этому странному свету?
Я вспомнил чем закончилась моя последняя встреча со светом и заплакал пуще прежнего.
- Почему ты плачешь мальчик? - надломленный, будто на выдохе, хрипловатый женский шепот звучал отовсюду, и кажется даже у меня в голове.
- мне страшно - просто ответил я не поколебав при этом тишины.
- чего же ты боишься? - вновь отозвалась у меня в голове участливая незнакомка
- темноты и одиночества - ответил я и открыл глаза. Туннель исчез. Со всех сторон я был окружён плотной, теплой, бархатистой, иссиня черной тьмой. Я не понимал где верх, а где низ, не чувствовал направление в котором вращаясь движется мое тело. Испугавшись я снова зажмурился.
- Ну неужели я настолько страшная? - весело прошелестело в ответ.
- совсем нет - просто ответил я. - ты теплая и хорошая. Просто все страшное всегда начинается именно с темноты.
- Ну уж это исправить проще простого. - рассмеялась в ответ темнота - однако для того чтобы в этом убедится ты должен сам этого захотеть. Ты хочешь?
- Хочу.
- Тогда открой глаза мальчик, и больше никогда меня не бойся...

***

Очередная вспышка пламени погасила воспоминание заставив меня непроизвольно поежится.
- в первый раз, Ты меня сюда привела сама - тихо сказал я, доставая трясущимися пальцами сигарету. Нет, всё-таки не зря я так глубоко храню это воспоминание.
- Верно мальчик - прошептала Тьма - но лишь потому, что ты умер, и паук больше не имел власти над твоим сознанием. И ещё, потому что ты сам меня позвал. Однако, постарайся вспомнить что случилось дальше. Прежде чем ты пожелал вернутся назад. - она помедлила, и видя мою нерешительность участливо добавила - я помогу.
После чего вдруг потеряла человеческую форму и буквально заполнила собой все пространство круглой комнаты, погрузив ее в абсолютную темноту.
На этот раз не было привычного воспоминания. Я словно бы погрузился в дежавю. Полностью осознавая происходящее, если кромешную тьму можно хоть как то осознавать, я вдруг вспомнил что она уже делала так в самом начале.

***

Мы пили чай с моими любимыми конфетами сидя перед старым резным камином, в котором почему-то горело фиолетовое пламя. Казалось что я знал эту странную безликую женщину с переменчивым текучим лицом всегда. Мы много говорили, смеялись, и я был почти что счастлив, чувствуя будто бы вернулся домой.
Однако мысли постоянно возвращались к маме. Я очень скучал по ней, но боялся сказать об этом Тьме думая почему-то, что она рассердится. С другой стороны, я опасался, что если мне удастся вернутся домой, то я больше никогда не смогу увидеть ни чудесную комнату, ни ее гостеприимную хозяйку. С каждым днём эти мысли давили меня все больше. И в какой-то момент я решился.
- Послушай. - обратился я к темному силуэту, изучающему замысловатую книгу в кресле напротив. - я не знаю как мне быть. Я очень скучаю по маме, но очень боюсь, что когда встречу ее, не смогу вернутся к тебе.
Тьма выглянула из-за фолианта и улыбнулась.
- как интересно - весело протянула она - ты даже не сомневается в своей способности вновь ее увидеть, для чего следовало бы выйти отсюда, но почему-то боишься, что выйдя не оставишь следов по которым сможешь вернутся.
- Что это значит? - ошарашенно спросил я. Она улыбнулась своей пугающей зубчатой улыбкой и вдруг потеряв человеческую форму заполнила собой все пространство комнаты, погрузив ее и меня во абсолютный мрак.
- что ж, смотри мальчик - раздался шепот у меня в голове. В темноте вдруг стали зажигается точки. Одна, две, десять, пятьдесят... Не успел я опомнится, как уже  парил в окружении мириад мерцающих звезд. Из каждой из них я слышал зов. Каждая мерцающая точка этой звёздной бесконечности ждала и звала меня на разные голоса. Выхватывая какое-нибудь имя из этого разноголосого хора я вдруг начинал вспоминать себя живущего в ней...было так странно..воспоминания были словно бы мои и не мои одновременно...
- контролируй свое внимание мальчик - шептала тьма, когда какая-нибудь из звёзд которую я заслушивался начинала мерцать ярче прочих - иначе мир захватит тебя. Стой в стороне..воспринимай, но не отдавай предпочтения.
Звёзд становилось все больше, и рой голосов в моей голове начал сливаться в протяжный гул. Однако прежде чем Тьма вернула полуобезумевшего меня в комнату, я все же успел заметить, что все имена, которыми меня призывали звёзды  начинались с буквы М. Лишь единожды в этом хоре прозвучало другое имя. Слабый, и такой родной женский голос шептал... но я не успел сконцентрироваться на нем так как мы уже вернулись.
- ну как? - спросила тьма протягивая мне дымящуюся чашку и подвигая пиалу с овсяным печеньем. - Сможешь отыскать свою маму? Ведь в Великой реке они все когда-то исполняли эту роль.
- думаю смогу - легкомысленно ответил я уплетая любимое лакомство, и стараясь не задумываться о только что пережитом.
- ..хм интересно - словно бы ни к кому не обращаясь прошептала Тьма, и вдруг продолжила лукаво улыбнувшись - скажи ка, ты любишь смотреть в зеркало мальчик?
-Не особо - простодушно ответил я не видя подвоха - а что?
Тьма выкинула вправо тонкую руку, и словно бумагу прорезав длинным ногтем  пространство справа от камина сформировала правильный прямоугольник, который тут же набух, запузырился, и через секунду осыпался обнажая блеснувшее в свете камина исполинское зеркало в массивной серебряной раме. После чего поманив меня неестественно длинным пальцем шепнула:
- если хочешь когда нибудь вернутся ко мне, ты должен сейчас посмотреться в мое зеркало.
- так просто? - облегчённо улыбнулся я вскакивая из кресла.
- посмотрим, так ли просто- загадочно ответствовал тьма становясь за моей спиной.
Зеркало залила густая черная темнота. Меня оно совсем не отражало, словно бы и не было тут никого кроме темноты. Я обернулся в недоразумении, однако хозяйка круглой комнаты молчала. Отбросив человеческую форму она черным пологом колыхалась за моей спиной сохраняя молчание.

Понимая что без отражения не смогу вернутся, я упёрся взглядом в черноту, твердо намереваясь отыскать там себя. Долгое время ничего не происходило. Как вдруг во тьме по ту сторону замерцал слабый огонек синего пламени. По мере того как я вглядывался в него, огонь расширялся приобретая форму круга. Загипнотизированный его танцем я вдруг неожиданно для себя самого переступил блестящую серебром раму и шагнул и внутрь зеркала, и образовавшегося внутри него огненного кольца.
Тьма исчезла. Я стоял в бесконечном коридоре зеркал, окружённый 12 точными копиями меня самого. Я не знал сколько должно быть отражений, но очень обрадовался что они у меня есть, ведь это означало, что я смогу вернутся в комнату.
- готово - радостно крикнул я в абсолютной тишине, попутно отмечая что мои отражения все как один вздрогнули, словно от испуга. Я и сам испугался, ведь вдруг понял, что ни одно из них не отражало моих действий. Все они будто жили собственной жизнью. Более того, я вдруг понял что и одежда и даже прически у нас были разные. В ужасе я зажмурился, и сделал шаг назад.
- ну ты даёшь мальчик - восхищённо сказала темнота за моей спиной. - не думала, что здесь такое под силу кому-то кроме меня. Впрочем, мне даже нравится такая перемена. А тебе?
Я открыл глаза и увидел что на месте зеркала, в котором я только что был вместе с непокорными отражениями, теперь находится  широкий оконный проем словно перечеркнутый по вертикали ветхой бамбуковой рамой. За этим окном бордовое закатное солнце, медленно и величественно тонуло в бесконечном песчаном море, предвещая холодную пустынную ночь.

***

Воспоминание померкло, словно бы растворяясь в весело пляшущих языках пламени. Абсолютно опустошенный только что пережитым я пялился в камин, неосознанно вжимаясь в мягкую кожу кресла. С трудом отведя взгляд я заметил, что судорожно сжимаю чашку держа ее перед собой так,  словно фарфор мог защитить меня от тяжелых воспоминаний не хуже чем крест от вампиров. Представив как выгляжу со стороны, я вымученно улыбнулся и поднял глаза на Тьму. Колышушийся, иссиня черный женский силуэт с интересом меня разглядывал бесшумно помешивая ложечкой нечто бордовое в собственной чашечке.
- Зачем я это вспомнил?- устало спросил я хриплым от долгого молчания голосом. Условное лицо хозяйки комнаты излучало озорное веселье, однако когда она заговорила голос был участливый, и даже грустный. Тонкая рука с неестественно длинными пальцами накрыла мою..
- Ты хотел больше узнать о времени мальчик, и я подумала что это не плохая идея. - просто ответила она. - Однако, прежде чем говорить о моих с ним отношениях,  тебе стоило бы разобраться в собственных.
Мысли постепенно собирались в кучу, я медленно приходил в себя, подозревая что без вмешательства Тьмы все ещё держащей мою руку тут не обошлось.
- Итак, - решительно перешла к делу моя мучительница, отхлебнув тягучего варева и откидываясь в жалобно  скрипнувшем кресле - теперь, полагаю, ты не сомневаешься, что умеешь создавать отражения, путающие твой след сна от взгляда назойливого паука.
Я кивнул, хотя и не до конца понял что за след она имеет в виду.
- Прекрасно! Далее для создания у тебя мало-мальски приближенного к действительности представления о предмете беседы попытайся представить, поток времени в парадигме водной стихии....хммм, скажем бурной реки. - я слепо следуя ее рекомендациям не переставал удивляться разительным переменам в поведении тьмы. Вечно сдержанная, тихая и молчаливая, а порой и вовсе пугающая, сейчас она предстала предо мной полной своей противоположностью Обильно жестикулируя, она говорила громко и воодушевленно, словно была обычной девчонкой из соседнего дома, а не могущественной сущностью видевшей исток этой самой реки времени. -  Продолжая эту мысль - тараторила Тьма - ты и твои тени прямо сейчас находитесь на разных глубинах нашей реки. К примеру, когда ты бодрствуешь в мире паука, то пребываешь на самой поверхности, представая пред Пауком частью его отары. Однако засыпая, способен плыть или нырять, а то чего доброго и тонуть. Паук хоть и хитёр, но боится воды, и удовлетворяется тем, что видит одну из твоих теней в подконтрольной близости, и с ощутимым поводком на шее, не подозревая что твое ядро вне его досягаемости.  Были времена, когда любой человек, изъяви он желание, мог плавать вволю, отдаваясь на волю течения или пробуя свои силы в борьбе с ним. Многим удавалось так на тренироваться, что они практически не чувствовали сопротивления хмм..воды. Время становилось их верным помощником и другом. Эти умельцы могли даже, до известного предела, манипулировать его потоком совершая немыслимые деяния. Однако в какой-то момент человечество предпочло быть сухими, живя в своеобразном ковчеге построенном созданным ими  Пауком. Они так долго не видели воды, что практически перестали в нее верить, и теперь знают о ее свойствах лишь из лживых историй этого прожорливого насекомого, которое обретя сознание стало воспринимать своих создателей исключительно в качестве пищи...
- Ты же, мальчик, - развела руками темнота - умерев во сне в этой с позволения сказать лодке, почему-то обрёл способность не только выйти из закрытого паучьего ковчега и самолично взглянуть на бушующую вокруг воду, но и покидать его на время, плавая в свое удовольствие куда тебе заблагорассудится. Пока понятно? - вдруг перебив саму себя весело поинтересовалась Тьма склонив голову на бок под не естественным для живого человека углом  - а то мне тут сказали, что я видите ли слишком сложно изьясняюсь. - и она заразительно, по детски расхохоталась снова откидываясь в кресле.
Совершенно сбитый с толку ее эксцентричным поведением, я признался что и правда мало что понял, и робко попросил попробовать ещё раз, вызвав очередную волну веселого смеха.
- ..ладно, ладно...- отдышавшись, наконец посерьезнев проговорила Тьма- давай так - Время-  бурная река, это понятно?.
Я кивнул.
- Все люди в ней барахтаются кто на что гаразд. Точнее говоря должны бы барахтаться по изначальной задумке. Однако в какой-то момент появляется огромный, хитрый паук, мастерит лодку из, гаджетов, каждодневной работы, кинематографа, музыки и ещё кучи условных "досок", наспех скрепляя их людскими привязанностями, гордостью, тщеславием, заботой..словом всем что под руку подворачивалось. И вот эта паучья лодка так нравится людям, что они мало того что доверили Пауку ей руководить, перестали смотреть за борт, предпочитая действительной реальности, кино про нее. Все это продолжалось долго, и по началу робкий паучок разрешал людям гулять по своей лодке и делать, что им хочется. Однако со временем ее борта становились все выше, а сами люди теряли интерес к свежему бризу. И в какой то момент дошло до того, что только заснув или умерев человек мог увидеть настоящую воду. Да и то, не каждый человек, ведь людей так очаровала архитектура этого с позволения сказать плавсредства, что они грезили ей даже в собственных снах. Лишь над смертью паук до времени не был властен. Однако вера людей творит чудеса, и ослеплённые ей Творцы, коими полнится твой мир придумали Рай, Ад, Дуад, Миктлан... Ирий в конце концов. Другими словами понятия посредством которых Паук, не нарушая закона Равновесия, смог удерживать верующие души после смерти их тел. Ты мальчик не успел в это все погрузится в силу возраста, к тому же умер во сне, поэтому не просто увидел воду, но и смог нырнуть. Наглотавшись с перепугу воды, ты погружался все глубже и глубже, думая что видишь продолжение кошмарного сна в котором нет воздуха. И это тебя спасло. Про загадочный Свет который ты видел просто рассказать не получится. Для этой беседы у нас ещё будет время. Скажу лишь, что до того как ты его увидел у тебя было куда больше 12 отражений.
Словом я услышала твой зов. Очень удивилась и явилась на него. А поняв что воочию вижу "пловца", а не очередную мертвую душу, забрала тебя сюда.
- куда?- ошалешо спросил я - в комнату?
- ну да - просто ответила Тьма,  - Видишь ли мальчик, как и в любой другой реке в Потоке Времени есть своего рода заводи, болота если угодно, где течения почти нет. Именно в такой заводи и находится комната.

***Зазеркалье***

- ну, что скажешь?- завораживающий женский силуэт походивший на вдруг обредшую плотность тень нетерпеливо барабанил по столу , смутно знакомую мелодию,  выжидательно уставившись на ошарашенную Юлю постоянно меняющимися глазами - ты согласна?
Колдунья ошарашенно смотрела во Тьму, не в силах понять на что та ее пытается надоумить. Более того, она совсем не представляла как сможет вырваться из лап Паука, если черный обелиск подаренный сыном не давал ей покинуть даже пределов собственной деревни.. да и чем собственно придётся расплачиваться с Тьмой за спасение ее подруги. В этот момент до нее дошел смысл предложения Тьмы. Юлия Петровна задрожала всем телом. Великие старцы, это непостижимое существо поможет ей отыскать, а возможно и спасти ее хвостатую сестру...ее Нео?.
- Согласна! - вскочив, срывающимся от волнения голосом ответила Юлия Петровна, и лишь после этого спохватившись и вспомнив о Саше, обессиленно рухнула назад в кресло.
Тьма, с интересом наблюдавшая за этой сценой, и явно читавшая мысли женщины как открытую книгу, улыбнулась.
- Не стоит так переживать девочка.- мягко прошептала она скользнув за спину Юли. - у твоей внучки на сколько я могу судить в скором времени появится покровитель. И поверь моему опыту, он не из тех, кто оставляет награды существ, способных пробудить его живой интерес.
После этих слов, тьма не говоря больше ни слова потеряла всякое обличие, окутала собой ошарашенную колдунью и они исчезли.

****Круглая комната***

Звучало все услышанное совершенно невероятно. Из слов Тьмы выходило, что я какими-то образом умудрялся засыпая путешествовать во времени. Я честно говоря даже не задумывался об этом, хотя если поразмыслить, то именно такое объяснение расставляло бы по местам все странности, осознаваемые мною после пробуждения. Однако именно после того как я просыпался, опутанное паучьими сетями сознание постоянно находило миллион объяснений пережитому, первым из которых было банальное "не накручивай себя" . И если эта волшебная фраза не помогала, то за ней тут же следовало вкрадчивое, но безапелляционные:"..ведь это всего-навсего сон. Подумаешь прочел во сне несколько книг, или узнал то, о чем раньше не догадывался. Все это ерунда. В реальности этих книг не существует, ты проверял. Что говоришь?! Совпадает знание трав и их воздействие на организм? Но ведь не всех. Добрая половина названий в интернете попросту не существует, а остальное - случайное совпадение. Забей..сходи развейся. А лучше иди на работу (учебу), все больше пользы будет....чем забивать голову всякой ерундой. А то что сны у тебя такие необычные, такие что иногда хочется повыть, так это тебе просто "повезло" с фантазией." Этот тихий тоненький голосок, порой совсем не похожий на мой собственный внутренний голос, но такой уютный, участливый, и всегда находящий нужные слова чтобы увести внимание. Этот тихий голос всегда подскажущий ответ на любые вопросы, любые.. "прорехи" в реальности.. "Что? Какая такая большая  птица? Где?.. в нашем лесу? Дышит? Не смеши меня, это просто дерево упало, и ветки так случайно сложились. Тебе ПОКАЗАЛОСЬ...и вообще ведь советовал же ехать на троллейбусе..черт тебя дёрнул ночью через лес идти..что говоришь? зачем  смотреть? Дома мать волнуется...да вот она и звонит... Скорее бери трубку". Назойливый, не замолкающий голос " что? Отражение не сразу появилось? А потом ещё и подмигнуло?ахахаха...дружище, да ты просто пьян.. чего не привидится...иди спать" этот голос всегда стихал лишь на границе сна. Лишь только я начинал видеть кольцо голубого огня, как тут же меня заполняла абсолютная, звенящая тишина. Порой это бывало так резко и неожиданно, что казалось будто мое тело вслед за сознанием, становится невесомым, отрывается от кровати и парит слегка закручиваясь в  сторону мерцающих синим язычков огня.
Я так сильно погрузился в мысли и воспоминания, что совсем перестал слушать Тьму, все это время увлеченно бубнящую свои запредельные объяснения. Из задумчивости меня вырвала все та же упомянутая мной тишина. Опомнившись, я поднял взгляд и тут же отшатнулся встретившись с двумя тлеющими угольками на текучем лице хозяйки комнаты. Перегнувшись через стол, она буравила меня этими двумя гаснущими звёздами и весело улыбалась.
- ну что? Понял наконец-то? - спросила она настойчиво и весело, но тут же продолжила сама. - да мальчик, да. Твой мир тоже полон тайн и волшебства. Именно такими его создавали Старцы, по крайней мере первые 5 так точно. Вот только вы все в этом средоточии чудес под властью Паука, который не позволяет смотреть по сторонам и видеть их.
- Послушай- не выдержал я - абсолютно понятно, что ты могущественная сущность, как по мне, даже через чур, но неужели ты действительно читаешь мои мысли?
Честно говоря в тот момент мне было на это совершенно наплевать, я попросту больше не мог выносить этот ее взгляд, если такая формулировка вообще применима к двум мерцающим во тьме огонькам. Однако это по видимому сработало. Тьма вернулась в свое кресло, а черты ее переменчивого лица приобрели оттенки задумчивости и даже грусти.
- это как раз то что я пытаюсь тебе объяснить мальчик - тихо проговорила она. -Тебе будет очень тяжело понять то, что я сейчас скажу, ведь это даже не граничит с тем что вы в своем смешном мире предполагаете, а значит твое восприятие просто проскочит мимо этой информации, но я должна это сказать, ведь так будет честно. Меня на самом деле здесь - она указала на кресло в котором сидит- нет!
Я затравленно рассмеялся живо представив что все эти годы говорил сам с собой, и вообще давно уже на самом деле пускаю слюни где-то привязанный к койке, а все что пережил за жизнь - это лишь последствия тотального безумия разъедающего остатки моего мозга, смешанного с лошадиными дозами транквилизаторов и галлюциногенов.
- При этом - не давая мне окончательно провалится в истерику продолжила моя мучительница - я есть, ведь я- это часть всего, что не контактирует со светом. Отец сотворил меня до рождения миров. Я стояла у истока реки времени о который тебе говорила, и в сущности являюсь частью этой реки. Ваши мексиканские колдуны выяснили однажды, что люди имеют в своей энергетической структуре от 2 до 4 ядер. Так вот, у меня этих ядер гораздо больше. Это свойство позволяет мне находится во множестве мест одновременно при этом не концентрируясь нигде конкретно. Так же как ты перемещаешь ядро своей души из мира паука в эту комнату когда спишь, я могу существовать одновременно везде и нигде, с той лишь разницей, что мое тело находиться всюду где нет источника света. Более того в силу своей природы, я так же могу перемещаться и в потоке нашей с тобой реки находясь одновременно в будущем прошлом и настоящем. Мне не составляет труда знать о чем ты думаешь мальчик, только потому, что в каком то смысле, зарождаясь во тьме твоего сознания эти мысли принадлежат и мне тоже.
У меня закружилась голова..услышанное в ней попросту не умещалось. Буквы складывались в слова, те в свою очередь в предложения, но вся эта титаническая работа не имела никакого смысла, ведь получаемый текст попросту не мог соприкоснутся с моим разом размякшим серым веществом. В не ровном свете камина Я шатаясь молча пошел к окну. На этот раз переменчивая словно сама тьма, эта деталь круглой комнаты, предстала моему взору в виде аккуратно выкращенного белой краской громадного окна сталинки.  На широком бетонном подоконнике, будто бы специально созданном для того чтобы на нем сидели, обдумывая экзистенциальное поражение, инфантильные подростки я нашел початую пачку, и механически прикурив уставился в зимнюю ночь, пытаясь собрать воедино рассыпающиеся в сознании мысленные конструкции. За окном, на заснеженной пустынной улочке, в уютном, янтарном свете одинокого фонаря  кружили причудливо извиваясь, словно в танце, крупные хлопья снега.
Эта банальная в сущности картина буквально заворожила меня. В отсутствии лунного света, тьма  заполняла собой все пространство улочки, отступая лишь перед светом фонаря. Казалось порой что это вовсе никакой не уличный фонарь, но театральный прожектор, освещающий сценические подмостки, на которых возникая из тьмы кулис кружат подхваченные ветром свой последний танец некие крохотные танцовщицы однодневки, для которых вся их жизнь это лишь мимолётное мгновение от рождения в недосягаемых небесных высотах, до смерти в стылой земле. Я зачарованно смотрел в окно напрочь позабыв, что только что был буквально на грани безумия, и только когда  папироса больно опалила мне пальцы, опомнился :
- что это? - хриплым шепотом спросил я у темноты, мордуя вероломный окурок в тяжёлой стеклянной пепельнице.
- нравится? - эхом отозвалась она за спиной. - это собственно и есть та причина, по которой я посоветовала тебе прочесть сказку о лисах.
- что ты имеешь ввиду? Я видел Зенкар, и мы оба знаем, что он выглядит несколько иначе. - снег все танцевал, сверкая отраженным янтарем как мелкие драгоценные камешки. Вместе с этим танцем будто остывал и я сам. Мое настроение кардинально переменилось о одно неуловимое мгновение. Я был абсолютно спокоен, а вся буря эмоций секунду назад терзавшая мой несчастный разум незаметно сменилась тихим штилем своеобразной "доброй грусти" с горьким привкусом далёкой тоски по чему-то, или кому-то.
- все так мальчик - разом утратив давешнюю веселость, бесцветным шепотом произнесла Тьма. - однако, я ведь и не говорила, что это мир лис. Я лишь сказала что это - тонкая рука указала на вид за окном - причина. То что ты видишь - это творение Сашиной бабушки.
- То есть - это ее сон? -  неуверенно заключил я все ещё словно загипнотизированный вглядываясь в окно. Я смутно догадывался что слова темноты вновь приобретают опасные для моего рассудка оттенки, однако картина за окном какими-то образом нивелировала тяжесть услышанного, и я предпочел оставаться в этом сомномбольческом состоянии уповая на то что волшебные свойство окна, помогут мне окончательно не сойти с ума.
-  не совсем - между тем продолжала говорить темнота. - да, действительно, то что ты видишь начиналось как Юлин сон, увиденный когда она потеряла Нэо. Видишь ли, бабушка Саши как ты я уверена заметил, не совсем обычный человек. Волей случая вышло так, что будучи частью языка снов, якорь ХокТадж, который они с Нэо создали, пробудил в ней силу, основой которой является сам  Шемхамфораш. Именно поэтому, то что начиналось для Юлии Петровны как сон, призванный успокоить ее горе вскоре стало полноценным миром.
- Шем..хамфо..- попытался повторить я незнакомое имя.- что или скорее кто это?..
- долго рассказывать - устало прошептала темнота. - закрой глаза, я покажу..

**** Шемхамфораш***

Исполинские, невыразимые в своем совершенстве и великолепии лица 13 первоначал, 13 осколков рождённой в Пустоте Искры, 13 Сил называемые в последствии Старцами растекаются в создаваемом из их же тел пространстве. Первый опыт потерпел крах, ознаменовавшийся рождением ненасытного, безумного Хаоса - первого дитя изначальных. Проиграв  битву своей матери Пустоте, старцы отгородились от ее ненасытного зева зеркальной стеной, создавая внутри нее словно бы в яичной скорлупе зародыш новой жизни, который вылупившись однажды на исходе времён повторит этот бой, и как надеялись 13 одержит таки победу над вечно голодным Ничто. Посему несмотря на неудачу первого опыта, породившего Хаос, своей природой мало чем отличавшийся от Пустоты, Старцы продолжили творить жизнь. И вот усилия тринадцати дали новый плод в виде первого мира - Накшасана, который в последствии люди будут называть Меру. Хаос в своем безумии и ревности устремляется к новорожденному, чтобы поглотить, исказить, сделать частью себя, но на пути безумца встаёт страж границ, тень - ХатСель. Принеся себя в жертву, великий старец творит Великие Весы отделяющие порядок от хаоса, разум от безумия, жизнь от смерти. Кровь хатселя смешиваясь со слезами остальных Старцев становясь основой реки времени, запуская цикл. В великих весах рождается великий Закон Равновесия, ограничивающий Сили действия и противопоставляя ей равное противодействие. Четверо Старцев- элементов засыпают в Накшасане давая основу для жизни, пропитывая собой творение, в которое вдыхает жизнь названный брат Хатсеся, принцип живого любопытства, великий Эфир - Намис. Семеро оставшихся старцев повинуясь Закону остаются в сотворенном Упорядоченном лишь наполовину, предоставив оставшуюся половину буйству Хаоса, и образуя в его беснующихся водах 7 исполинских островов. Отныне по закону равновесия душа любого рождённого во всей необъятности Упорядоченного должна будет сама выбрать какую часть Дара Семерых взращивать в себе, а какую отрынуть. Ведь даже самая светлая любовь, может обернуться грубой похотью, надежда в мгновение ока стать черным отчаянием, бережливость, скупостью, мужество - жестокостью , а вера - фанатизмом. И только сознательный выбор души определит в результате, чем обернется решающая битва существования с небытием.
Тьма...
ХатСель ставший нерушимым барьером на страже упорядоченного не видит как частичка Хаоса остаётся за стеной. Закон начав действовать делит хаос затерянный в упорядоченном на две равные части подчинённые порядку. Так одна часть принимает имя Хун Дун, и стремится к разрушению, а вторая становится Шемхамфорашем, исполняется любовью и стремится творить. Намис, прикованный к Зеркальной стене, и заживо поедаемый его матерью Великой пустотой, делится с Шемхамфорашем собственной кровью, а Хундуня, лишает памяти, заключая в безжизненной пустыне, новорожденного мира, по имени Терра. Шемхамфораш самозабвенно начинает творить миры, невольно продолжая созидательное дело Старцев, и после добровольно сливается с сознанием вселенной. В последствии, во множестве миров, именно образ Шемхамфораша становится основой культов и религий. Ему молятся, и возводят храмы, называя не иначе как Творец или Господь.
Видение меркнет...

**Круглая комната***

Когда мои глаза снова обрели способность видеть, за запотевшем окном все ещё продолжался медленный танец белых красавиц. Однако, на этот раз, даже волшебные, седативные свойства Юлиного сна, ставшего по видимому настоящим, живым миром не могли перешибить впечатления от только что пережитого. Я дрожал всем телом, а на спине проступил холодный пот...
- больше так не делай пожалуйста - хрипло прошептал Я трясущимися руками пытаясь прикурить очередную сигарету.
- прости мальчик - участливо отозвался Мрак. В тихом, шелестящем шепоте Тьмы слышалась неподдельная грусть. -  я не имела выбора. Время подходит. В мире Саши одно из моих ядер, о которых я говорила,  уже начало действовать, приводя задуманное в действительность.
- о чем ты говоришь?- недоуменно спросил я кожей чувствуя, что не хочу этого знать
- Если мои расчеты верны, в чем у меня нет сомнений, то конец так  полюбившейся тебе сказки теперь очень близок, ведь я уже вырвала Юлю из паучьих сетей.
- Нееет - до меня начал доходить смысл её слов раньше сам она закончила.  - там ведь обелиск. Что ты делаешь? Ведь смерть вырвется наружу..
Всего шесть шагов отделяли меня от оставленной на время книги. Сказочной, доброй книги о волшебных лисах, наивных девчонках, дружбе, мудрых наставниках и злокозненном пауке. Всего шесть шагов отделяли содержание доброй сказки от кромешного ужаса которым могут закончится ее события после вмешательства Тьмы. Я бросил взгляд на резной стол и ужаснулся, пузыря безвременья не было. Чувствуя что земля вот вот уйдет у меня из под ног я рванулся к ней, ощущая как время вокруг начинает замедляться.
- Видишь ли - продолжала виновато шептать Тьма- я очень нуждаюсь в ее даре. Другого выбора не было. Как только я убедилась в том что она может нести волю Шемхамфораша Я просто не могла поступить иначе.
Мгновения растягиваются в часы. А я несусь в свет камина увязая во времени как муха в янтаре. Ведь она уже давно это задумала доходит до меня. И плевать она хотела на Мичико, на Сашу, да и в целом на судьбы этих миров. Более того, вся помощь Тьмы Мичико на полях вероятности, сводилась к циничному намерению убедится что Шемхамфораш откликнется на зов. Ее интересовала только Юля, а дальше хоть трава не расти. Злость придает мне сил, закипая от нее я все же делаю очередной шаг.
- что ты несёшь? - это я что вздумал ругать саму Тьму?Плевать...еще шаг... - Это стоит того чтобы выпустить смерть? Ведь там Саша..жители деревни, звери, птицы...жизнь.  Ты же  сама постоянно твердила о творении..что может быть ценнее жизни? Ради чего была жертва Хатселя и Намиса?
Ее голос заливается горечью и отчаянием. Впервые на моей памяти великая Темнота срывается на крик. Я слышу его и снаружи, и внутри головы. Кажется что я заживо умираю раздираемый им изнутри. Плевать...ещё шаг..
- Это я и хочу узнать. - кричит она. - Как ты не поймёшь, ведь я не могу проникнуть в период зарождения всего. Я ограничена течением проклятой временной реки и не в моих силах выйти из ее потока. Я должна найти ответы...- успокаиваясь, заканчивает хозяйка круглой комнаты. И после совсем тихо добавила - и отца..

**Саша**

Каким все же  сладостным порой бывает пробуждение. Весеннее солнышко норовя подсмотреть стремительно тающий сон заглядывает в окно, ненароком рассыпая повсюду охапки солнечных зайчиков, которые начинают стремительно носится по спальне, весело танцуя под заливистый аккомпанемент, встречающих весеннее утро птиц. Сладостная нега - прощальный поцелуй Морфея так сладок, что вставать с постели кажется чем-то немыслимо глупым, и лишь витающий в воздухе горьковато-сладкий аромат свежесваренной арабики может изменить положение.
Саша проснулась не так.  Внезапно и резко, тяжело дыша, словно бы мучительно стремилась выплыть на поверхность из вязкого, лишённого возможности дышать болота. В первые секунды она думала что ослепла, начисто забыв что уснула в бабушкиной спальне, лишённой окон. Кромешная тьма и тяжёлая звенящая тишина чуть не свели ее с ума, пока девушка пыталась нашарить выключатель торшера. Однако, заполнивший комнату секунду спустя не ровный свет настенной лампы вовсе не принес облегчения. Напротив.
Саша обнаружила себя в кровати, обнимающей видавшую виды странную черную книгу, а прямо у ее ног лежащую на полу лежала ее бабушка. От ужаса охватившего ее, девушка не заметила что книга была теплой. Она стремглав выскочила из постели, и чувствуя как бисеринки холодного пота проступают под одеждой кинулась к Юлии Петровне. Старушка была ещё теплой. Маска смерти вовсе  не исказила, как это часто бывает, ее лица. Напротив, Юлия Петровна смотрела невидящим глазами в вечность спокойно, а на лице разглаженном прикосновением смерти застыла столь редкая для этой строгой женщины мечтательная улыбка.
В не себя от накатывающего ужаса, Саша сперва кинулась к телефону чтобы позвать на помощь, и лишь открыв рюкзак вспомнила, что в спешке забыла и его и ноут и вообще все что могло бы ей помочь.
Схватив со стула какую-то куртку девушка бросилась  на улицу, а выйдя остолбенела. Знаменитый на всю деревню исполинский черный камень, стоящий в бабушкином дворе пересекала чудовищная трещина,  из чернеющего зева которой стремительно расползаясь по округе сочился отвратительно пульсируя густой словно кисель рыжий туман.
Все чего касалась эта пакость тут же чернело и умирало. Вокруг камня, на словно бы выжженной земле как чудовищный натюрморт застыли в неестественных позах несколько соседних собак и десяток стремительно разлагающихся птиц. Весь двор старой колдуньи буквально затопило зловонное испарение исходившее от мест где пиршествовал туман. Искареженные деревья, кустарники и даже низенький заборчик бывший на пути у тумана растекались сейчас по округе пузырящейся зловонной похожей на воск жижей. Задыхаясь от непереносимого смрада заполонившего округу пара, и почти потеряв рассудок от ужаса Саша успела заметить что с каждой проглоченной туманом пядью земли он увеличивался в размерах, словно бы  пожирая все на своем пути. Последнее что девушка увидела прежде чем отвратительная рыжая пелена затопила ее окончательно был  Николка. Безнадежно влюбленный и не желавший мирится с ее отказами он вновь шел звать ее гулять. По видимому прознав что его безответная любовь гостит у бабушки,  Коля бежал к их дому с букетом трогательных ромашек, пока жуткий жирный туман не лизнул парня по ногам. Его сперва удивленный возглас, стремительно сменился душераздирающим воплем боли. А потом наступила тьма.


*** Круглая комната***

Время. Как невыносимо много все же сокрыто за этими простыми пятью буквами. Мириады жизней, длинных и коротких, хороший и разных, судьбы великих народов, зарождение и упадок целых цивилизаций, само существование миров и божеств.
Абсолютно все, от невидимого глазу движения самой ничтожной бактерии, до не поддающихся человеческому осознанию завывающих порывов беснующегося Хаоса, неустанно и неистово штурмующего великий предел, погружено в эту бурную невидимую реку, определяющую саму форму протекания всякого из происходящих в ней процессов, и единолично выдвигающей условия к возможности их изменения.
Лишь 13 первооснов, называемых Вечными Старцами, 13 сущностей первыми явившими свой лик из Великой Искры, и давших основу этой великой реке, остаются вне действия ее вод.
Всю свою недолгую жизнь, я был твердо убежден в нерушимости этих, или схожих с этими понятий и утверждений. Каждый день, смена которых к слову тоже яркий пример движения времени, я наблюдал за явными и косвенными подтверждениями правдивости этих правил повсюду. Начиная от ритмичных щелчков стрелок старых дедушкиных часов,  и заканчивая горьким, металлическим привкусом во рту, после осознания конечности самой жизни, когда он брал меня с собой на работу. Учитывая то, что мой дедушка в ту пору работал в похоронном оркестре, не сложно догадаться, что от игр с часами, до осознания смерти, и объединения всего этого под эгидой некой бездушной и неотвратимой стихии под названием Время, этого самого времени прошло исчезающе мало.
Другими словами я с ранних лет был твердо убежден в некой нерушимости временных рамок. Был, до того самого момента как сперва Тьма стала их размывать в моем сознании своими безумными рассказами, и вплоть до теперешнего мгновения, когда я сам лично, вдруг оказался вне его стремительного потока.
Безумное в своей невозможности желание, во что бы то не стало спасти так полюбившихся мне персонажей...хотя персонажей ли?!. Учитывая все происходящее, я убедился что история из древнего фолианта, озаглавленного как Сказки Пило вовсе не была книгой в привычном смысле слова. Неведомо кем  созданный, этот древний фолиант как я вдруг осознал, не видел ни пурпурных лесов Зенкара, ни лазурного неба Земли, ни кромешного мрака Чистилища, называемого лисами Милам Бардо. Более того, строчки из нее я видел лишь начиная читать, дальше же мое сознание неизменно проваливалось в подобие транса, погружаясь в действие без остатка, незримым духом наблюдая и впитывая в себя все происходящее. Лишь осознание невозможности того, что события происходят по мере фокусировки на них моего внимания, а не написаны кем-то другим, застилало правду от моего взора. Правду, которая открылась стоило мне выпасть из линейного потока времени.
Я ошарашенно остановился. Все вокруг будто застыло. Огонь камина стал будто нарисованный, и лишь присмотревшись внимательнее я увидел что его неистовая пляска продолжается, хоть замедлилась настолько, что движения практически неуловимы. Я впервые видел как остановилось лицо Темноты, черты которого замерли в моменте смены ярости на безысходную тоску. Надо сказать, это зрелище повергло меня в ступор, ведь я никак не ожидал, что и она тоже подвержена времени..
-... и да и нет мальчик - глубокий, грудной женский голос с трещиной где-то в самом центре раздался у меня за спиной заставив всего похолодеть. - это лишь одно из моих ядер о которых я упоминала ранее. Да, оно подвержено времени в большей степени чем то с которым ты говоришь сейчас, но боюсь что тонкости моего устройства сейчас не самый лучший предмет для обсуждения.
Это определенно была она. Та самая Тьма, однако глубже, гуще, темнее если хотите. На сей раз я не видел и намека на лицо. Лишь голос. Который впрочем я теперь ни с чем не спутаю.
- как я уже упоминала,- продолжила она - ты волен поступать со временем по своему усмотрению. После того как твое сознание покинуло поток, до определенной степени время тебе подчиняется. Именно этим объясняется твоя жажда к чтению моих книг. Читая их ты каким то образом запасаешь время впрок, проживая чужие жизни. Однако же пока у тебя не достает сил чтобы постоянно жить на берегу этой реки. Поэтому ты забываешь так много возвращаясь в ее поток. Ведь ты не помнишь что уже бывал тут раньше.
- нет- только и нашелся что ответить я. Ее речи сводили с ума почище, той другой, застывшей половины.
Выходило что я уже достигал состояния в котором время переставало воздействовать на меня? Тьфу...Бред..
Лучше пока даже не думать об этом.
- кто написал эту книгу? - нашелся с вопросом я, отгоняя сумасшествие, явственно мелькающие за осознанием смыслов, которые тьма громоздила на мою голову.
- Ты! - безапелляционно прошелестело в ответ.
- Как я?! - услышал я свой собственный упавший  голос...
- не нужно быть таким впечатлительным - насмешливо прошептала Тьма. - Да, действительно в каком-то смысле сей труд принадлежит тебе. Однако же тут все вовсе не так однозначно. Видишь ли, создание подобных историй - это любимое занятие древнего существа, тенью которого ты становишься всякий раз когда привычный временной поток перестает на тебя воздействовать, поддерживая тем самым сформированную в нем личность.
Другими словами, обладатель чужого времени в тебе всякий раз после выхода из его потока частенько скучает, лишенный его завораживающего течения.  Эта скука и является пусковым механизмом заставляющим его ( тебя) брать в охапку разные судьбы, и завязав их в тугой  узелок снова и снова ткать из их переплетения завораживающие узоры. Проблема в том, что в последствии его что-то неизменно отвлекало и он начисто забывал о своей игрушке. Порой новый узор завораживал настольно, что он попросту проваливался назад в поток становясь тобой или каким нибудь потерявшим память странником. Порой Инномината так увлекал его своими бреднями, что он попросту забывал об этом своем развлечении, пуская все на самотёк, глядишь само как нибудь доплетется до логического завершения.
- Инномината? - я удивился, что имя загадочного демона с желтыми глазами о трёх зрачках больше не вызывает прежнего  трепета и ужаса.
- о да! - засмеялась тьма, смехом больше всего напоминающим звук осыпающегося бархана. - у этого существа великое множество имён. В мире паука к примеру, где сейчас ворочается твое спящее тело, этого безумца часто называют то Тримурти, то Янусом, а то и вовсе Световитом, не в силах постичь его истинную природу.
- думаю именно по этой причине, меня постоянно пытаются изобразить с кучей нелепо притороченных голов, которых к счастью у меня всегда только одна. - раздался за моей спиной смех трезракого.
- зачем ты явился Инномината? - неожиданно злобно  зашипела Тьма.
- Зря ты так сердишься сестра - беззлобно и даже заискивающе проворковал трехзракий медленно приближаясь - ты ведь сама меня позвала. К тому же я не мог пропустить Его пробуждение. По правде говоря я уже порядком устал от мальчишки, и лишь клятва..
- заткнись !!! - вдруг неожиданно зашипела Тьма обрывая его, - именем моего отца, глашатай ,заклинаю тебя, уйми наконец свой бездонный черный рот. Ядро Мальчика здесь вместе с Ним, и они оба при этом все еще спят..
- ...мыслимо ли ? - то ли подумал, то ли прошептал Инномината, и вдруг неожиданно, весело воскликнул и одобрительно хлопнул меня между лопаток...

***

Его походка едва угадывалась из-под необъятного темно-зеленого балахона, а тяжёлый, капюшон почти полностью скрывал лицо, лишь изредка, моментами, являя миру ужасные жёлтые глаза с тремя парами подвижных зрачков. И хотя в этот раз я держался куда сдержаннее чем в нашу последнюю встречу в круглой комнате, дела мои надо сказать были плохи. С трудом балансируя на самой границе бездны безумия от невыносимости, невозможности происходящего и услышанного от Тьмы,  я таки  начал соскользать в ее чудовищный зев после появления Инноминаты. Это стало чем то сродни той самой последней соломинки, ломающей спину многострадального верблюда. Внутри будто бы что-то надломилось. Лишь ослиная упертость и странное, нездоровое любопытство еще поддерживали до поры искорку сознания, не давая боли и страху вдруг созревшим и разростающимся миазмами по телу окончательно погрузить меня в давешеюю бездну. С каждым новым,  шагом трехзракого, невыносимое давление навалившееся со всех сторон стремительно усиливалось, тисками сдавливая голову.  В ушах, грозя пробить барабанные перепонки, гудела тысячами водопадов моя собственная вскипающая кровь, будто стремясь покинуть ненужное более тело.  Я бы пожалуй закричал, но челюсть свело с такой силой, что казалось вот вот начнут крошиться зубы. Блуждающий, безумный взгляд случайно упал на руки и сквозь кровавую пелену застившую глаза я вдруг отчетливо увидел как печати на них, бывшие до сего просто нелепыми рисунками, ожили, пришли в движение источая слабое переливчатое свечение. Я слышал как с хлюпающим, тошнотворным хрустом ломаются и перестраиваются мои кости, а все тело постепенно скручивает в тугой жгут чудовищная судорога не дающая ни вдохнуть ни выдохнуть. Не мыслю каким образом, но я всё ещё стоял на ногах. В помутившемся от боли сознании, замещая собой прочие, перекрывая даже тошнотворный гул в ушах, липким туманом страха ютилась лишь одна мысль. Мысль о том, что здесь, на немыслимом берегу реки Времени, обдуваемый колючим ветром бесконечности, я буду испытываю эти муки вечность за вечностью, лишенный и толики прохладного течения  временных вод способных отмерить срок моей каторги.
В силу сказанного выше, сейчас я затрудняюсь сказать сколько этот кошмар продолжался. Порой мне кажется что я до сих пор стою там ни живой ни мертвый, сошедший с ума от чудовищной нечеловеческой боли, вне времени,  будто муха застрявшая в янтаре. А все пережитое после, не более чем иллюзия, жалкая потуга терзаемого болью и отчаянием рассудка любым способом сбежать от этого кошмара.
Внезапно, впрочем как и все что делает трехзракий демон, издав странный гортанный возглас, содержащий в себе, удивление и как мне показалось искреннюю радость, Инномината с силой хлопнул меня между лопаток, позволяя сознанию наконец покинуть камеру пыток в которую стремительно обращалось предавшие меня тело.

*** Безвременье. Ичи.***

Я очень долго не решался открывать глаза, всё ещё чувствуя металлический привкус во рту, и со странной отрешённостью наблюдая под закрытыми веками затухающее эхо невыносимой боли, секунду назад терзавшей каждую клеточку моего тела. Все же решившись, и приоткрыв правый- близорукий глаз, я с опаской с удивлением обнаружил, что больше не нахожусь нигде. Левый - нормальный, лишь подтвердил открытие затуманенного собрата. Место, в котором я очутился иначе чем Нигде и назвать было нельзя. Однако же, право слово, это "нигде" показалось мне сейчас лучшим местом во вселенной. Невесомый я болтался во бархатистом мраке, периодически озаряемом поражающими воображение вспышками рождавшихся и умирающих звёзд. Здесь не было ни верха ни низа, вообще ничего что могло бы помочь хоть как то сориентироваться в пространстве. Лишь плавные линии, теплых пурпурных потоков, чем-то похожих на испаряющуюся воду,  устремлялись переливчастими реками по невидимым руслам во все мыслимые стороны, да бессчетные мириады мерцающих звёзд вселявших почему-то чувство покоя и умиротворения. Времени по прежнему не было, зато была музыка. Тонкая, баюкающая мелодия на самой границе слуха, чем-то мне напоминавшая по звучанию старинную музыкальную шкатулку играла казалось и снаружи и внутри меня, резонировала, увлекала, манила, обещала чудеса. Зародившееся в сознании невольное желание увидеть себя, вдруг, неожиданно оказалось неприятным открытием. Оно словно бы нарушало покой этого места. Это желание зудящей щекоткой царапалось внутри все наростая и будто бы утяжеляя мое невесомое тело. Я стал медленно планировать к одному из стремительных фиолетовых потоков, который, повинуясь видимо моему восприятию, и правда стал походить на спокойную узкую речушку. Опустившись на колени перед ним я осторожно заглянул в подвижное пурпурное зеркало водной глади.
- ну здравствуй мальчик. - мягко улыбнувшись, произнес я самому себе со дна тихим, будто бы сонным голосом - вижу Янус не забыл о моей просьбе, и теперь мы наконец-то сможем поговорить, не тревожа ни Великие Весы ни Тьму.
Странно, но я не испытывал ни благоговения ни страха ни даже усталости от странных чудес, которых в этот раз вышел явный перебор. Единственным чувством постепенно вытеснявшим из меня все прочие, стремительно становилось безудержное, неконтролируемое любопытство. Я с жадностью вглядывался в собственное отражение, пытаясь отыскать ускользающую деталь провоцировавшую начавшиеся во мне перемены, пока наконец не уткнулся в собственные глаза...
- Наамииис...- одними губами оглушенно прошептал я, невольно проваливаясь в эти два черных омута с золотистыми каплями на самом дне. Река буквально взорвалась фонтаном фиолетовых брызг, отбросив меня, словно бы имя великого Старца было не набором звуков, а мощным заклинанием.
- ...о нет, нет, что ты - раздался отовсюду весёлый смех, и я заспешил обратно к реке, сообразив что безопаснее говорить с отражением, чем со всей этой окружающей меня бесконечностью.
 - Я лишь ничтожная часть некогда неделимого целого - продолжило вещать со дна реки мое отражение. - Впрочем мне было интересно когда ты догадаешся. Нужно отдать тебе должное с нашей прошлой встречи ты стал гораздо сообразительнее..
Пока он говорил, скопившееся во мне любопытство достигло наконец некоего пика. Казалось не удовлетвори я его вот прямо сейчас и меня попросту не станет. Не давая ему закончить я буквально взорвался :
- что значит часть? Часть чего? .. какой такой прошлой встречи? Что вообще тут происходит? Я ничего не понимаю...
- а ведь ты очень не любишь не понимать правда?.. - не оставаясь в долгу, так же нетерпеливо перебил меня собеседник. - знаю знаю! И поверь мне понимаю тебя, как никто другой. Что ж, с чего бы начать..
- Попробуй с имени - чуть не подпрыгивая от нетерпения предложил я видя его затруднение. Любая заминка сейчас казалась нестерпимой мукой, терпеть которую было просто выше моих сил - нужно же мне хоть как-то тебя называть если ты не Он.
- о, это проще простого - улыбнулось мое отражение - Зови меня Мот, или Алеф, или Ичи на худой конец. Словом любым именем обозначающим первенство, ведь после приговора моих братьев, именно я был первым кто открыл глаза.
- Тогда почему бы мне не звать тебя просто Один?
- Ну уж нет - невесело хохотнул со дна мой двойник - Одином меня уже однажды называли, и поверь мальчик, ничем хорошим это не закончилось. Весы в тот раз качнулись столь сильно, что я до сих пор порой ощущаю отдачу. Поэтому уволь.
Я живо вспомнил обрывки скандинавских легенд, в которых писалось о боге - страннике с тысячей имён, которого все в мире Паука называли Одином Всеотцом. Великие Старцы, как же это может быть.
- Как ты наверное знаешь,  - пользуясь моим замешательством продолжил Мот - после создания Намисом Тьмы, Закон как раз вступивший в силу требовал его (моего) наказания. В противном случае все наши с братьями старания пошли бы прахом. Весы бы просто рухнули, ведь если создатели закона сами ему не следуют, то он не имеет смысла.
 Учитывая природу Намиса, в которую сейчас углубляться не имеет смысла, ввиду ее несоизмеримости с чем бы то ни было в Упорядоченном, а следовательно непознаваемости для тебя лично, я был разделен на 7 частей,  разбросанных по вселенной. Основа моего естества стала своеобразной заплатой, закрывшей брешь в Зеркальной стене, не позволявшей Матери (пустоте) поглотить все сущее. Знания и опыт Старца по имени Намис воплотились в Круглой комнате,  изначально доступной каждой жаждущей душе, способной отыскать ее на изнанке мира снов. По сути именно комната стала первой частью найденной моей дочерью (Тьмой). Отыскав ее и узнав правду о своем появлении она стала одержима поисками прочих частей своего отца. С помощью Маны (язык снов) и семи Изначальных Слов не без труда добытых у древних безумных богов на проклятых островах Хаоса ей удалось спрятать комнату и от детей бесноватого океана, и от нечаянных сновидцев. скажу больше, ей удалось найти заводи в реке Времени, и что самое важное - создать особую песню, способную пробиться к сознанию ее отца Намиса.  Пребывая в забытьи, и испытывая нескончаемые муки от взаимодействия с Пустотой, Старец все же порой выныривал из топкой зыбкости небытия дабы утолить вечно терзающее его любопытство. В одно из таких пробуждений он услышал песню дочери и срезонировал, отозвался на зов, от чего Тьма наконец прозрела и обезумела окончательно.
 Ей открылось, что ключём ко всему есть Благость. Кровь ее отца, та что он утаил при строительстве Зеркальной Стены, отделявшую бытие от Пустоты. Вещество ставшее началом ее (Тьмы) жизни и концом Намиса. Благость текущая и питающая ее естество была, и до сих пор оставалась благостью Старца, эликсиром жизни, магистериумом, силой творения, а значит именно она сможет помочь найти путь к  собственному источнику.
Не раздумывая более ни секунды Тьма вступила в союз со Светом произведя Тени. Если говорить простым словами, то рождаемые светом, тени жили короткое мгновение и умирали во Тьме, отдавая ей крупицу благости полученную в союзном творении двух противоположностей.
Смешиваясь с Тьмой и между собой тени образовывали своеобразные конгломераты сознаний которые, со временем превращались в новые ядра личности Тьмы, постепенно делая Мрак могущественным многомерным существом. Тьма стремительно росла и распространялась заполняя собой все до чего пошла дотянутся. Все ее существо было одержимо поиском и вскоре сил дочери старца хватило на то чтобы отыскать меня.
 Я был своего рода внутренним голосом Старца по имени Намис, и после казни последнего, не имея собственного облика воплотился в виде чудесного новорожденного мира, который ты так часто видел во снах.
- Терра - прошептал я, чувствуя как к горлу подступает комок, а глаза стремительно намокают.
- да мальчик - с грустью в голосе продолжил он - в пору моего рождения Упорядоченное как раз породило Творца, (из части хаоса оставленной за барьером) поэтому рождение необычного мира в череде создаваемых этим новорожденным богом реальностей никто не заметил. Весы остались неподвижны, а я до известной степени обрёл свободу.
 Будучи просто внутренним голосом Старца я был лишён творческого начала, поэтому своей структурой (ландшафтом Терры) в период творения,  я выбрал единственное что видел до этого, то есть само Упорядоченное. В самом центре меня (мира) заключалось ядро сознания, с которым ты сейчас собственно разговариваешь. Воля Намиса все ещё связанная с моей посредством сна облекла его в причудливую оболочку правильного додекайдера, погрузила в недра и вырастила семигранный обелиск, называемый Лампидемом. Этот обелиск был призван защитить хрупкую структуру мира от меня, но я узнал об этом слишком поздно. Земля вокруг обелиска, пропитанная спящей силой старца вырастила гигантский живой лес олицетворявший собой все упорядоченное. Этот волшебный лес окружала неприступным кольцом скалистая гряда в память о жертве Хатселя. За этим скалистым барьером начинался бурный, необузданный океан, непредсказуемость которого благодаря четырем лунам окружавшим Терру вполне могла бы поспорить с его бесноватым, богомерзким прототипом. За океаном же, олицетворяя нашу ненасытную безликую мать, во все стороны растянулась безжизненная (по изначальному замыслу) пустыня. Так я стал новорожденным миром полным чудес. Все что со мной происходило становилось отрадными снами для заточенного в стене старца, облегчая его непомерную ношу.
Спустя какое-то время Тьма отыскала странный мир, и зная о строении Упорядоченного, поняла что наконец нашла то к чему стремилась. Она вновь и вновь пела свою песню пробуждая ядро, и тогда, однажды, в самом центре Терры, погребённый под Лампидемом я открыл глаза. К сожалению ни я ни Тьма не знали, что Упорядоченное не способно выдержать даже часть тяжести сознания Старца, а потому лишь открыв глаза и посмотрев на небо я уничтожил его расколов пополам. Издав чудовищный стон, Терра умерла. Равновесие нарушилось и призванная им сила противодействия вышвырнула нас с Тьмой за пределы временного потока. Меня разорвало на две части, одна из которых до сих пор находится в виде туманности  на месте где была Терра. От Тьмы же, к счастью, равновесие оторвало лишь одно ядро, наиболее одержимое отцом, призванное теперь сторожить то что осталось от меня. В безвременьи я превратился в то что ты видишь сейчас вокруг себя. В сущности меня больше не должно было существовать, однако же я каким-то образом сохранился. На берегу реки Времени обезумевшая Тьма в приступе бешенства пустила ослабевшему мне кровь, которая фиолетовыми струями устремилась к великой реке породив во времени первых существ, которых сегодня называют Странниками. Кровь странников позволила Тьме иногда пробуждать мое сознание. Она стремилась узнать больше об отце и участи прочих его частей, я же пробуждаясь делал вид что ничего не помню и просто создавал узлы вероятности, которые в далёком будущем помогут возрождению Искры. Мои действия для рождённой во временном потоке Тьмы оставались загадкой или придурью и она оставила свои попытки. Так мне казалось. Однако однажды  пробудившись я почувствовал какую-то перемену. Новый аватар которого она привела на берег был другим. Это был человек отмеченный смертью, и ускользнувший от нее во сне.  Этим новым странником был ты мальчик. Век за веком Тьма рыскала по берегу реки вылавливая все твои отражения во временном потоке до которых могла дотянутся, и раз за разом, твоя кровь становилась все сильнее, а каждая следующая оболочка могла выдерживать мое присутствие дольше предыдущей.  Тьма оставила прочих Странников сосредоточившись на новом безумии охватившем это беспокойное создание.

- каком? - прошептал я пытаясь переварить сказанное Мотом.
- глупая девчонка хочет возродить Намиса, и для этого ей нужен крепкий сосуд. Сознание, способное вместить в себя природу Старца. - тихо ответило отражение.
- но ...но это не возможно! - запротестовал я. - как может человек стать аватаром предвечного, если целый мир умер лишь от твоего взгляда? А ведь по твоим словам, ты лишь малая часть целого.
- И я так думал сперва - оживился Мот - поэтому потерял бдительность, убедив себя что на сей раз степень безумия моей дочери достигла некоего предела, и задуманное Тьмой попросту не имеет возможности воплотится. Однако, видишь ли, будучи лишь частью старца я по видимому все же не обладаю его мудростью, и посему лишь спустя время осознал что новое устремление моего сада не лишено смысла.
Создавая Упорядоченное, мы с братьями вложили в него зерно Искры, потенциал, раскрыв который Вселенная в итоге будет способна на равных противостоять Пустоте из которой мы все вышли. (подробнее см. Предисловие)
Потенция эта как ты понимаешь мальчик, заложена также и во всем, что наполняет наше творение. Посему при соблюдении определенных условий, и должной подготовке, любая жизнь в упорядоченном потенциально способна выйти за пределы своих возможностей.
Движение энергии направлено не только на ружу но и внутрь, как верно подметил однажды один из плененных Пауком Странников в труде под названием "Изумрудная скрижаль".

***

Упоминание о мире Паука словно бы пробудило меня. Я встрепенулся и затараторил:
- Постой Мот, остановись пока ты окончательно не свёл меня с ума! Я ведь здесь не по своей воле. Мне нужна твоя помощь.
Мое отражение в ручье удивлённо подняло бровь
- Да, да - торопился я - я пришел к тебе за помощью.
Золотые искры на дне абсолютно черных глаз того, кто когда-то назывался Хрофтом вспыхнули знакомым уже мне безудержным, мучительным любопытством, и я как мог вкратце пересказал ему историю свидетелем, и непосредственным участником которой стал. Я объяснил, что пришел за силой, способной выручить девчушку по имени Саша, пожираемую сорвавшейся с цепи смертью ее бабушки, и маленькую бирюзовую лисичку Мичико умирающую в душном склепе глубинных нор Зенкара. Я задыхался от переполнявших меня чувств, часто запинался пытаясь подобрать слова, но все же не забыл упомянуть и то что Юля - бабушка Саши вырванная из лап паука Тьмой обладает силой Шемхамфораша, и про ее огненную товарку Нео, плененную чудовищной золотой пекторпалью.
Мот не перебивал. Он слушал, внимал моему збивчивому рассказу с каким-то запредельным интересом, лишь изредка что-то уточняя по мелочам. Казалось он не просто слушал, но буквально впитывал мою сумбурную историю, пил каждое произнесённое слово с жадностью набредшего на оазис путника в пустыне.
- Спасибо мальчик - сыто улыбнувшись, пробулькало мое отражение когда я наконец закончил - ты уже успел испытать толику неотступно терзающего меня любопытства, и думаю понимаешь чего мне стоило не узнать обо всем этом самому и сразу, просто читая в твоём сердце. Однако, порой воля и ожидание желаемого вознаграждает пуще того что ждёшь.
Я подумал, что все то же любопытство вполне могло бы поставить Ичи перед вопросом -" а смогу ли я дождаться пока мальчишка сам соизволит попросить помощи?", Но спорить с ним не стал.
- так что же теперь делать? - вместо этого спросил я, и вдруг осознал что прямо возле меня кто-то точно так же стоит на коленях заглядывая в реку, однако пурпурный поток его не отражает. Холодея от ужаса, я медленно повернул голову, заскользив взглядом по узловатым ладоням, пальцы которых были такими длинными, что на половину утопали в реке, по тяжёлой на вид зелёной ткани причудливо отороченной золотыми нитями, по снежно белым волосам ниспадающим из под необъятного капюшона, пока не упёрся взглядом в яростный оранжевый глаз увенчанный тремя подвижными зрачками.

***Инномината***

- Привет - весело прогудел тот, кого мое отражение называло Янусом, и уселся напротив меня по турецки.
- Как все прошло? - гулким эхом раздался отовсюду голос Ичи. Пурпурная река в которую я так долго пялился вдруг забурлила словно бы закипая, а спустя мгновение из нее на берег вышла моя точная копия с той лишь разницей, что была она полностью соткана из давешней пурпурной воды.
- Стоит ли тратить силы на материализацию Господин? - совсем другим невозможным в моем понимании голосом, склоняя голову тихо проговорил трехзракий.
- Стоит Свентовит! - отрезал Мот и указал на меня пурпурной рукой. - мальчику сложно воспринимать мою истинную форму.
- Как вы и велели я остался с ней на этот раз, отправив сюда лишь свою тень - он сидел настолько неподвижно, что пожалуй мог бы сойти за каменного истукана, если бы не голос доносившийся из под необъятного капюшона.
- как она? - тихо спросил Ичи, голосом исполненным неизбывной грусти и тщательно скрываемой боли. Он смотрел себе под ноги, расхаживая между нами, словно бы не решаясь сесть.
- такая же сумасшедшая - весело прогудел трехзракий.
Диссонанс производимый мертвой неподвижностью его тела и исполненным жизни голосом, оказывал на меня странное воздействие. Не понимая что происходит я вдруг осознал, что мое тело принимает давешнюю защитную позицию, так повеселившую Инноминату в круглой комнате.
- ...в данный момент кастерит меня на чем свет стоит - насмешливо продолжал он. И вдруг посерьёзнел -Она напугана, сбита с толку и явно не ожидала моего появления, как вы и предсказывали.
- всё куда хуже чем мы предполагали Янус -  прохаживаясь между нами тихо проговорил мой пурпурный клон заложив за спину руки - она сумела отыскать в кладовых Паука душу, тронутую силой Творца, хотя полагаю  ты это уже и без меня знаешь.
Удовлетворённо кивнув самому себе, Ичи наконец остановился, и пройдя мне за спину уселся таким образом, чтобы я находился на равном расстоянии между ним и трехзраким.
 Скользнув по мне недоуменным взглядом он вдруг словно бы опомнившись, встряхнулся и совсем другим голосом продолжил
- ты помнишь этого мальчика Инномината? Он пришел к нам за помощью.
Обернувшись к трехзракому я вдруг заметил, что Ичи не просто так выписывал между нами круги. Его следы засветились мягким светом. Я вдруг понял, что сижу ровно в центре двух смыкающихся между собой кругов. Этот рисунок напоминающий известный в мире Паука "Vesica Piscis", был мне знакОм по прошлым приключениям с Тьмой в мире снов, и назывался ею не иначе как Печать перехода.
- Ну разумеется я помню его Ичи - весело прогудел названный Инноминатой, и медленно потянулся неестественно длинными тонкими пальцами к тяжёлой ткани капюшона.
- прежде чем мы начнем - ласково, и грустно обратился Ичи ко мне без слов - прошу тебя мальчик ничего не бойся. Мы с Янусом поможем твоему ядру переместится во времени. На короткое время ты сможешь слиться с подготовленным Янусом странником и получишь возможность изменить будущее Саши и Мичико, однако заплатишь за это памятью и временем. Таков Закон. Ты забудешь о нашей встрече, однако я запечатаю ее как и прочие твои воспоминания в лист на дереве твоей печати. - я машинально потянулся к затылку где покоилось изображение упомянутого древа. Все семь печатей нанесенные на мое тело горели огнем. Его голос доносился все тише и тише удаляясь - Придет время ..как это говорится ..."собирать камни"? ..мы вновь встретимся чтобы...
...печать перехода приходит в движение. Мои спутники оказываются по обе стороны от меня в точках пересечения кругов ранее вытоптанных Ичи. Инномината откидывает тяжелый капюшон открывая очень бледное, красивое лицо, правильности тонких черт которого позавидовала бы любая девчонка. Копна белоснежных волос ниспадая до плеч скрывает половинку этого лица. Он поднимает голову и в меня вперяется огненно рыжий левый глаз с тремя подвижными зрачками. Слева от меня Ичи вдруг тоже преображается, становясь точной копией Инноминаты. У него открыт правый глаз, и он - черная бездна с золотой искрой на самом дне дне. Свет меркнет, я закрываю глаза но все так же вижу перед внутренним взором два бешено вращающихся навстречу друг другу круга печати красного и синего цвета.  Ужасающе глаза моих визави, прорезавшие тьму в центре этих кругов вонзаются в самую душу, а и их голоса, мертвые, бесцветные, лишенные всякой интонации быстро шепчут мне в уши, каждый на свой лад сводящие с ума речи:
- ..В начале Кетер, что венец всего, он мудрость, точка, сила жизни, бога голова..следом Хокма - движение вечное что не содержится нигде, ни в чем, но есть повсюду чтоб венчать, из одного чтоб сделать два..За Хокмой Бина что есть понимания свет, свет тройственный, на истину чтобы открыть глаза...- шепчет голос Инноминаты в правое ухо..
- ...ни жизнь, ни смерть, но вечность в четырёх заключена, что в круг стоят, руками веток крепко сплетены.. - шепчет Ичи..- Огня тепло есть Воздуха невольное творенье, огонь в любви безмерной  сухостью делится стал с Землёй, сама она холодная и хлад этот Воде дает течение, Вода в подвижном холоде живою влагой воздух окует ..
Их голоса сливаются в бессвязный, монотонный, сводящий с ума гул, который вязким черным дёгтем расползается заполняет меня изнутри. Медленно, неотвратимо.. Где-то глубоко эта топкая жижа рассыпается на отдельные странные, страшные слова, терзающие кажется самую душу... "Рааайахат сааатха"... "Маха сайанна"... " Медленная вода..".. "Накшасанн"..." Купол в конце коридора зеркал"
Я кричу не слыша собственного крика..
Хлопок..тишина..
Я вновь чувствую невесомость, и....хм лёгкость? Да, да необычайную, неестественную, не знакомую прежде лёгкость. Опасливо открыв глаза я вижу как существо в необъятном зелёном балахоне, в чудовищном, не человеческом рывке подскакивает, протягивая неестественно длинные руки, и не давая упасть второму человеку, который будто бы потеряв сознание медленно заваливается назад. Третий в этой компании, точная копия второго за исключением цвета кожи вдруг теряет телесность становясь чем-то вроде фиолетового тумана, который стремительно, окутывает, впитывается в бесчувственное тело, лежащее на руках.  Я не знаю кто они, да и какая разница в сущности.
Меня несут воды странной пурпурной реки. Течение стремительное, но я его практически не ощущаю. "Кто же я такой..я не часть этой реки, хоть и был ей когда-то..." Мысли вялые, сонные, текут словно бы как и я в этой реке, лишь изредка касаясь ума. "Имя...мне нужно вспомнить имя...меня зовут...как же меня зовут?.."вдруг я слышу тихий голос. Он не часть реки. Он звучит снаружи.. он зовёт..зовет жалобно..безнадежно
...меня?
- Марк... Марк
"Это мое имя?"- спрашивает часть реки бывшая мной
-"Нет" шепчет река в ответ. -"нет мальчик, но ты откликнешься на этот зов, ведь у тебя есть цель"
Точно, мне же нужно было зачем-то узнать имя. Я помню что должен был что-то сделать, но что?
" Ты должен спасти Сашу мальчик" шумит река в ответ на мои мысли. " ..девочку Сашу и ее бирюзовую лисичку"
- Маарк пожалуйста... Умоляет голос снаружи
Это имя ...Саша...да я помню её. Нет река помнит. Я вижу и ее поток в этой реке. Да. Точно. Теперь я вспомнил. А вот и прохладный ручеек лисы вьется рядом. Вьётся и не смешивается.. Мне нужно помочь им соединится. Да, теперь я вижу что свет этого имени, имени Марка находится ближе всего к точке выхода..
- Марк..- зовёт женский голос. И я позволяю этому звуку притянуть себя. Свет.

***Марк***

- Боже Марк, как же ты меня напугал.
Я смотрю в испуганные глаза нависающей надо мной девушки.
- Все нормально - обернувшись кричит она кому-то через плечо - просто наш герой потерял сознание.
"Как точно сказано" думаю я улыбаясь и приподнимаюсь на локтях. Почему-то жутко болит правая рука. Я поворачиваю голову и каменею от ужаса. С тыльной стороны ладони на меня смотрит глаз с тремя зрачками.

***Назад в будущее***

Путешествуя бестелесным в потоке крови великого Старца, частью которого являлся Ичи, и пройдя вместе с этим потоком от источника, до момента его слияния с бурной рекой времени я понять одну вещь. Только лишь став частью Великой реки, стремительной и бездвижной одновременно, можно увидеть как все события, прошлые и потенциально будущие, происходят в теперешнем. В моменте озарения этих событий светом внимания наблюдающего. Лишь двигаясь как бы вместе с ними по течению Времени, и питая светом своего внимания тот или иной вероятностный пучок на невообразимых Полях вероятности искатель сможет проявить его в действительность. Вынырнув из потока в сознании странника по имени Марк, я изменил вектор внимания выбрав с помощью силы Ичи другую вероятностную линию. Однако все что было до этого уже  случилось, и стало частью прошлого, более того - нарушило шаткий баланс закона равновесия. Поэтому, дабы вероятность нахождения мной в будущем, странника по имени Марк стала возможной, Инноминате пришлось вмешаться в существующее настоящее, отправившись для этого против течения времени в прошлое.
 За мной читатель, сквозь неистовое течение Великой реки, сквозь события и пространства, вероятности и скопления потенциалов. Туда, где на бесконечных просторах немыслимых вероятностных полей, среди лоснящихся, извивающихся вариантов будущего, наивно принятых за змей лисичкой по имени Мичико, уродливой опухолью пульсирует узел вмешательства силы Паука в жизнь Саши, нарушивший Закон равновесия. За мной, вперёд в прошлое, в безлунную мартовскую ночь, навстречу удивительно пустому, скорому поезду номер 16.24.82, несущему Сашу на встречу бабушке.
вом.

***Орумсек***

Паук был зол. Аморфное, бесформенное, могущественное существо, величайший эгрегор, Сила некогда созданная мыслями людей, чтобы облегчать  жизнь, отвлечь и успокоить ум, теперь он вырвался из под их ненавистного контроля. Он сам стал хозяином над ними и их мыслями, владыкой жизней. Асибикааши, Кокиангвути, Цитисинко, Суссистанако, Токотль, Ананси, Ареоп-Энап, Иктоми......ПАУК....Теперь он сам пастырь своих творцов, сила способная вершить судьбы, контролировать целый мир, погрузив его в тонкий, муторный сон наяву. Со временем кровь странников породившая его поредела их. Они обленились, размякли, ослабли. Изначально великая сила этой крови теперь практически выродилась и угасла лишь изредка  являя миру подобие прежнего лица. Ужасающую созидательную силу, которой некогда обладал этот вид они безропотно а в последствии с радостью заменили  наспех созданными Пауком "костылями", скромной платой за которые он назначал сперва любовь, почитание, а вскоре и веру в него как в божество. День за днём, столетие за столетием сон сплетённый Пауком становился все крепче и многослойнее. Вскоре не осталось никого кто мог бы противостоять новому богу. Если в его сети каким то чудом и попадал очередной потомок предвечных, Паук даже радовался. Странники привлеченные мерцанием его нитей были своего рода деликатесом, и  попав в паутину тут же вязли в ней моментально забывая о своем происхождении и пополняя жуткую паству насекомого. Оставалось лишь дождаться пока тело бедолаги предаст владельца и можно будет полакомиться вожделенным пурпурным светом души Странника, возрастая над собой прежним.
Его великое творение, многомерная паутина, сотканная сперва на ментальном плане, опутывающем сердца и мысли пищи, теперь приобретала материальное проявление призванное укрепить зыбкий ментальный слой.. Покорная еда, удивительное дело, подсознательно прозревая себя в тюрьме, даже произвела в свет подобие его творения, связав между собой все 6 частей (регионов) мира покрытого его невесомым серым покрывалом. Более того, будто в насмешку над собой, гордецы прозвали свое творение Сетью, даже не подозревая насколько оказались близки к истине. Исподволь, через невесомый слой нитей раскинутый над пространством людских снов, Владыка приближал свой великий ум к нескольким избранным, подсказывая, направляя, а подчас и толкая  вялые умишки еды к производству неких механизмов, призванных стать своего рода креплениями материального слоя его паутины. Эти механизмы известные среди еды как гаджеты пришлись людишкам по вкусу. Не успел смениться полный цикл (1 век человека), а в его царстве практически не осталось еды которая бы не удосужились обзавестись подобным механизмом. Чертов Закон не позволял брать желаемое силой. Дурацкие правила были нерушимы, и одно из них гласило, что столь вкусное свечение души, еда должна жертвовать, то есть отдавать добровольно. Теперь же проблема была решена. Его драгоценная пища  не мыслила жизни без созданных его великим умом кандалов, утратив всякое желание не только покинуть паучий загон, но даже осознавать его незримые границы. Более того, время показало, что благодаря этим коннекторам (гаджетам) не обязательно было дожидаться гибели тела чтобы начать пировать. Люди стали настолько зависимы от его изобретений, что сами с готовностью отдавали им все свои эмоции и внимание, что в купе с их временем бы;ло почти так же вкусно.
И все же Паук был зол.
Идеальная структура его творения как оказалось имела досадный изъян.  Великий инсектоид так зафиксировался на внутренней структуре, строении рисунка создаваемой им паутины и растущей в ней еды, что совсем позабыл о ее внешней уязвимости, чем неприменули воспользоваться.
Вздорная Лиса волей случая протоптала тропинку к его царству и повадилась красть его еду. Наглая тварь нападала из-за пределов его власти и была столь сильна что будто и не замечала его нитей.  Скрываемая вечным мраком Мамару Альфарага (междумирья) она нападала внезапно уводя за пределы самую вкусную и любимую еду, ту что излучала пурпур.  Вскоре она привела к его паутине своих мерзких выкормышей, бешеная алчность и прожорливость которых ужаснула Великого.  Неизвестно чем бы всё это закончилось, однако случился Великий Выдох. Предчувствуя Час Жатвы, Великий Асибикааши, как его именовала смешная еда с красной кожей, спрятался в заранее приготовленном коконе между слоями реальности уповая на то что Выдох вселенной унесет с собой не только зараженную лисьим бешенством еду, но и саму Двуликую бестию с ее хвостатыми выродками.
 По счастью так и случилось. Дождавшись Вдоха Упорядоченного, ослабший и оголодавший владыка не обнаружил следов лис и принялся за селекцию, заманивая новых странников и пополняя свои стада. Он выявил,  что так любимое им фиолетовое свечение еды как магнитом притягивает из междумирья сильных охотников. Ведь как не мерзко было Владыке  это признавать, но Двуликая лиса была грозным противником, и лишь счастливое совпадение спасло Паука от неминуемой, голодной смерти. Поэтому теперь он изменил тактику. Он перестал лелеять фиолетовых. Придав нитям вибрации диссонирующие с их свечением он сделал их отщепенцами в своем стаде. Прочая еда стала презирать, а то и ненавидеть фиолетовых от чего резонирующие с едой нити смогли экранировать фиолетовое свечение улавливая его и не выпуская за пределы паутины. Чертов Закон Равновесия за это ограничил воздействие паука на сны плененных странников. Однако настоящие охотники редко забредают в зыбкую топь снов, предпочитая искать пищу под завесой вечной тьмы междумирья. И Паук успокоившись, вновь вернувшись к своему плетению. Как оказалось зря.
6 регион, где скопление странников было выше прочих каким-то образом породил совершенно немыслимый деликатес. Новорожденная самка человека обладала не просто сильной фиолетовой аурой. В ней впервые на своей памяти Паук увидел чистый белый свет. Эта душа была очень странной. Белый и фиолетовый цвета сияли рядом, смешиваясь лишь единожды в самом ее центре, где рождался и тут же увядал нежный цвет ALHUCEMA. Опьянённый предвкушением лакомства Паук стал ждать исподволь плотнее прочих укутывая эту самку в свои нити, и вдруг что за напасть - опять Лиса. В этот раз не Двуликая, совсем слабенькая самка. Даже хвостовых отростков у нее было лишь пять . Что и говорить паразитка не годилась по силе в подмётки даже мелким ублюдкам двуликой. Однако же вот она...незамеченная, практически под носом у него, прекрасного Владыки чуть не украла его ненаглядную ALHUCEMa. Более того, наглая тварь посмела вмешаться в идеальную гармонию Его паутины смешав собственное мерзкое сияние с чистым белым светом самки. Паршивки вплели диссонирующие нить в его творение чуть не продырявила его. В бешенстве Паук вышвырнул рыжую мерзавку к пределам Хаоса и как мог залатал прореху в паутине. Однако еду лиса уже испортила. Теперь самка утратила даже фиолетовый цвет, излучая густой синий, в который порой ...Фуу ..вплетался отвратительный жёлтый. Паук надеялся что хоть потомство самка даст вкусное, весь сектор положил на правильную селекцию и повышение плодовитости, но куда там...ни капельки пурпура. Владыка уже отвратил было от нее Ум , оставив для верности лишь сигнальную нижнюю долю сознания и вернулся к плетению ведь прошло чуть больше полутора циклов, как вдруг опять тревога, и опять 6 регион.
Обычная бирюзовая самка вдруг ни с того ни с сего становится Фирузом, причем вкрапления в бирюзу не только золотые но и фиолетовые. Однако прежде чем Ум великого слился с сигнальной частью обратившись к новому деликатесу та пропала из виду. Вернее не так, он ее видел, но не мог ничего сделать. Новообретенный деликатес полз внутри у одного из этих смешных червячков.... Эмм поезде. Абсолютно пустом поезде...и без единого гаджета.... Сияющий Фируз был совершенно недоступен пауку....и он запаниковал...
Боясь вновь упустить такую редкую и надо полагать вкусную еду, Владыка решил нарушить Закон Равновесия и сплёл в поезде Орумсека - куклу, верного слугу владыки...

**Марк**

Он проснулся от собственного сдавленного крика.  Рывком сел на влажной от пота, измятой постели, судорожно дыша и хватаясь за горло. Лишь спустя какое-то время, осознал что пережитое секунду назад было просто очередным кошмарным сном,  и обессиленно рухнул обратно в кровать. "Счастье ещё что сегодня Мари так рано убежала по делам"- мелькнуло в голове - "а то опять бы стала волноваться и приставать с расспросами, невольно заставляя его переживать этот муторный бред по новой. "
Понятно, что Машка хотела помочь, не в силах просто стоять в стороне, однако хватало и того, что повторяющиеся с завидной регулярностью кошмары и так маячили у него перед глазами даже днем. Они не истаивали подобно туманным облакам обычных сновидений напуганных теплым медом июльского солнца. Нет, эти бредовые видения о громиле в  балахоне и диковинной, будто живой фиолетовой реке были болезненно реальны,  впивались в сознание немыслимой живостью и четкостью, норовя в самом обозримом будущем стать не просто мутным воспоминаниями, но полноценным опытом.  Стоило лишь закрыть глаза и Марк неизменно обнаруживал себя в окружении потоков подвижной пурпурной реки, несущей свои воды сквозь рассвеченную звёздными скоплениями и туманностями черноту космоса, в компании странного, вселяющего необъяснимый ужас высокого человека в темно-зеленом балахоне. Гипнотический голос этого типа лишал возможности сопротивляться, его настойчивым просьбам испить фиолетовой воды. Однако невыносимей всего были его глаза, горящие безумием жёлтые огненные глаза в каждом из которых, по три подвижных зрачка сверлили  казалось саму его Марка душу.
Не в силах больше выносить очевидно пагубных для рассудка воспоминаний, и убедившись, что чёртовы кошмары окончательно распугали прочие сновидения  щедро рассыпанные накануне Морфеем, Марк решительно выдернул себя из кровати и побрел в душ, справедливо решив, что телу требуется взбучка, равноценная той, что переживала душа, ибо во всем должен быть баланс, как завещал достопамятный Гоутама Шакямунович.
Спустя ещё 20 минут, когда одновременно замёрзшее и обожжённое под струями контрастного душем тело запросило пощады, а обиженная душа удовлетворилась местью Марк наконец то пришел кое как в себя, и отправился готовить кофе.
Поставив маленькую джезву на огонь он огляделся и с улыбкой уставился на перевёрнутую тарелку. Розовый стикер на ней, недвусмысленно и трогательно, в духе любимой Машиной Алисы говорил "съешь меня". Звякнул будильник, что-то щелкнуло, и кухня вдруг наполнилась мелодичным тоскливый сплином Тома Йорка поющего о том, что настоящая любовь всегда ждёт. Не переставая улыбаться  Марк налил себе подоспевший к тому времени кофе в маленькую будто игрушечную чашку, бросил в него бутон гвоздики и наконец-то закурил.  Почти у самой коды песни, как раз когда голос Тома утверждал что любовь, если конечно она настоящая, непременно ждёт вас с чипсами и леденцами, на чердаках наполненных приведениями, в трек вклинился весёлый будто ручеек голос Мари:
- утречко засоня...надеюсь Том поможет тебе синхронизироваться с моим настроением. В это самое время он и мне рассказывает нечто о любви, леденцах и привидениях, поэтому мы будто бы рядышком. Кстати сегодня я беру тебя с собой на охоту так и знай. Возражения не принимаются. С меня так и быть любовь и конфеты, что же до привидений, то они на тебе..идёт?. Не скучай милый... До скорого...
"И как после подобного, скажите на милость, пить кофе с сахаром?!" -улыбаясь думал Марк выдыхая сизый дым в июльское утро, запускающее навстречу новорожденному отравленному облаку целую толпу солнечных зайчиков. " В такие вот моменты становится понятнее почему,  обделенные любовью несчастные превращаются в неисправимых сладкоежек. Уровень умиления  от этого ее коротенького сообщения и правда был чем то сродни дорогим Мешленовским десертам. Так странно."
 Немного подумав Марк сдобрил кофе ложкой коньяка, и как раз в этот момент, не дремлющий Радиохед затянул о полиции кармы.
" случайности не случайны..так что-ли" тоскливо подумалось Марку, и он решительно вылив "улучшенный" кофе в раковину, побрел собираться.
День выдался тяжёлым и пролетел незаметно. В больнице где он работал вместе со своим старшим братом Миком выдались крайне насыщенные смены ввиду аварии случившейся накануне. Пьяный водитель подрезал экскурсионный автобус, и Марк с братом уже второй день, осматривали, консультировали, и накладывали швы пострадавшим, выслушивая витиеватые проклятия в адрес бестолкового пьянчужки на  хоть и красивом, но совершенно незнакомом языке.
-Ты сегодня как? занят? - переодеваясь после трудового дня спросил брата Мик - Мы с парнями договорились пойти погонять шары, ты присоединишься?
- нет Мики извини.- улыбаясь чему-то своему рассеянно ответил Марк - у меня уже есть планы на вечер.
- видел я твои планы - фальшиво обижаясь буркнул Мик закрывая шкафчик - рыжие такие, с зелёными глазами, да? Совсем ты с этой девчонкой голову потерял братишка, заколдовала она тебя что-ли?
- Мари здесь? - будто бы проснувшись встрепенулся Марк торопясь застегнуть непослушные пуговицы на рубашке, и пулей выскакивая из раздевалки - что ж ты молчишь? А ещё брат называется.
Мик только покачал головой провожая взглядом стремительно исчезающего в темном коридоре Марка.
Она ждала его. Копна непослушных рыжик кудрей мечтательная улыбка, точёная фигурка скрытая под ворохом цветастых будто снятым с подростка тряпок, черно былые гольфы до ко колен, высокие кеды. А ещё глаза, изумрудно зелёные, глубокие, с шальными искорками пляшущими на самом дне. Она пританцовывала в полу темном фоэ в такт доносившийся из огромных "лопухов" музыке,  и Марк застыл, невольно залюбовавшись этим чудом природы.
- Марик! - будто почувствовав его взгляд, она подняла голову и радостно бросилась ему на шею чуть не сбив с ног. - Наконец то! Я так соскучилась.. тут скука смертная.
- привет - только и выдохнул Марк едва удержавшись на ногах. - давно ждёшь?
- Целую вечность... и 8 минут. - улыбаясь тараторила она, даже и не подумав опускаться на бренную землю. - Меня Анька подбросила на машине. Она как раз ехала в эту сторону, и я решила сделать тебе сюрприз. Правда я молодец?  Привет Михаэль. - невпопад закончила щебетать Мари глянув Марку за спину.
- просто Мик, Мари! Просто Мик.  Я же просил, неужели так трудно запомнить? - с напускным раздражением проворчал Мик, махнул рукой и рассмеялся приобнимая отпустившую таки свою жертву Мари за талию. - я на машине вас куда-нибудь подбросить?
- нет - решительно отказалась она, подмигнув Марку. -У нас с твоим братом сегодня очень важные дела не терпящие свидетелей.  Что же до твоего имени, то Михаэль, как по мне, это имя для известного художника или детектива. Мик же больше походит на кличку для домашнего любимца. Но тут как говорится дело вкуса.
Мари обречённо пожала плечиками, всем своим видом выражая скорбь от того, что некоторым не хватает ума понять очевидное, и тут же взвизгнув, ловко юркнула Марку за спину, уворачиваясь от неминуемого шлепка по мягкому месту от хохочущего Мика. На сим, уже ставшая традиционной, вечерняя перепалка самых близких для Марка людей была закончена. Они распрощались и Мари потащила Марка в сторону сквера, черным бельмом маячевшего на фоне леденцово-желтых ночных фонарей. Их ждала охота. Среди бесконечных причудливых увлечений его непоседливой Марии, которыми она успешно заражала и Марка, охота занимала совершенно особенное место, и заключалась в том чтобы записывать на диктофон необычные ночные звуки. При этом было совершенно неважно будет ли это пение зазевавшегося после отбоя соловья, или утробное гудение трансформаторной будки. Мари увлекалась музыкой, и по полной использовала свою добычу в треках, превращая невнятные результаты таких вот ночных охот, в настоящие произведения искусства. Они с упоением, словно дети, пол ночи носились по темному, пустому северу, выискивая и записывая шорохи опавшей листвы, и хриплые скрипучие голоса перешоптывающихся между собой вековых дубов, попутно придумывая невероятные истории о причинах возникновения того или иного звука, и хохоча будто сумасшедшие. Под конец им и вовсе повезло. Сперва какая-то пичужка пролетая над ними сладкозвучно позвала каких-то Юль, от чего Мари предположила, что это традиционное, ритуальное имя этих птиц. И вот мама Юля завет детишек домой. Дескать потому мы и слышим "Юли, Юли, Юли" . На что Марк предложил помочь бедной матери, и они в два горла стали звать мифических птиц Юль вернутся домой. А перед самым уходом, когда вконец охрипшие охотники уже и сами засобиралась домой, услышали ещё одного редкого ночного певца.
- Я конечно тот ещё орнитолог - прошептал Марк пока Мари судорожно доставала диктофон - но по моему в нашем сквере завелся козодой.
И действительно, пение напоминало тихое гудение моторчика сменяемого ритмичными хлопками крыльев.
Записав неожиданное соло, Мари вдруг встревожено сказала что этот звук очень похож на мотор маленькой машины:
- не иначе птицы устали слушать как мы не мелодично помогаем "маме Юле" и вызвали на нас наряд специальной птичьей полиции. Пойдем ка отсюда подобру по-здорову. Не хватало ещё нам угодить в пернатые застенки - на полном серьёзе  шептала его рыжая подружка. Да так убедительно, что Марк даже на секунду поверил, живо представив себе как их с Марией "крутят" антропоморфные птичьи полисмены.
Как мы понимаем тема была злачная, и бредя в обнимку по спящему городу домой они всю дорогу выдумывали, то и дело перебивая друг друга, невероятные истории о том, как бы сложилась их судьба в мире птиц.
Они были странной парой. Высокий, статный Марк в строгом классическом костюме сейчас размахивающий руками, попеременно подпрыгивая в попытках изобразить птицу, и миниатюрная Мари с копной непослушных огненных кудрей в цветастой куртке, покровительственно взирающая на эти его попытки. Могло показаться что они существа из совершенно разных миров, которым по воле счастливой случайности удалось не только встретиться в этом мире, но и влюбившись обменяться телами. Сплестись, соединится подобно теням на песке, да так, что становилось непонятно где заканчивается он и начинается она.
- Марик может давай завтра зайдём к твоему брату? - щебетала Мари поднимаясь по лестнице, когда они наконец добрели до его берлоги- мне кажется он ревнует тебя ко мне. Давно вы с ним виделись просто так, не по работе? А? Марк! Марк? Что с тобой?
По началу он даже не понял что произошло. Свет в полу темном подъезде померк, и сместился вместе с его вниманием в поблескивающий прямоугольник зеркала. После того как ему начались снится кошмары, он странное дело, начинал порой видеть  безумные, заставляющие цепенеть от ужаса глаза из снов на Яву. Всего пару раз, всматриваясь в свои отражения, однако и  этого хватило чтобы он убрал из дому все зеркала. Мари, помнится одобрила такое решение сказав что всегда мечтала встречаться с вампиром. Это помогло, и хотя кошмарные сны не прекращались, по крайней мере на Яву Марк мог быть спокоен. Теперь же он стоял оцепеневший, белый как стена и невидящим взглядом всматривался в зеркало, по видимому оставленное в общем коридоре соседями, неожиданно затеявшими ремонт. Невольный крик готовый было вырваться из вдруг отказавшихся повиноваться лёгких так и застыл где-то внутри не родившись. Там, за серебристой  границей грязного зеркала его дурацких соседей он жадно пил нечто вязкое из старинного серебряного кубка. Пурпурные капли расплескивались от его судорожных глотков но  не падали на пол, притягиваясь к нему будто магнитом и мгновенно впитываясь в кожу. Из-за спины же, будто бы сотканный из самой тьмы выступал придерживая его и что-то беззвучно шепча тот самый великан. В  окаменевшего Марка всматривались, буравя его до самого основания, горящие огненным безумием глаза о трёх зрачках.
Тьма.
- Марк! Марик! - такой знакомый женский голос...и другой, низкий, утробный, пробирающий до костей шепчущий в унисон но с другой стороны - Ньярассар анима хассаатха Хок Тадж...ты готов странник.

***Орумсек***

Ночной, скорый поезд номер 16.24.82 несся сверкающей жёлтой стрелой, сквозь по весеннему теплую мартовскую ночь, пронзая вязкую тишину спящих лесов металлической мелодией перестукивающихся  колес. Драгоценный Фируз, дитя утраченной самки источавшей столь сладостный цвет Alhumena  несомненно был  в этом поезде. Владыка Асибикааши видел в чреве железного червя бирюзовое сияние самки так же ясно как некогда Двуликую пришедшую из тьмы Мамору Альфарага (междумирья). Ядро Владыки то и дело тревожно сжималось, ожидая неминуемой сиюминутной кары равновесных сил за его дерзость, но искушение обладать Фирузом было слишком велико и нижний ум Паука уже ткал и ткал внутри поезда марионетку, целью которой было незаметно встроить сияние девушки в цепь нитей ее сектора паутины. Ядро Владыки было согласно с рискованной необходимостью, однако нужно было по крайней мере попытаться минимизировать ущерб от прямого вмешательства его силы в пределах мира. Поэтому верхняя доля его ума предложила дать кукле зачатки свободы воли и разум.
Наконец все было готово, и Орумсек впервые открыл свои серо-зеленые глаза, в тамбуре позади девушки Саши, источавшей мягкий бирюзовый свет с вкраплениями чистого золота.
- Простите, может я могу вам помочь - вежливо осведомился Орумсек протягивая зажигалку задумавшийся девушке, испытывающей судя по всему затруднение с тонкой сигареткой, которую она секундой раньше достала из кармана.
А Где-то в неизведанных глубинных слоях междумирья, именуемом Пауком Мамору Альфарага, там где о спину спящего вечным сном старца Хатселя бьются в бессильной бесноватой ярости лоснящиеся невыразимые волны Хаоса, скрипнула  будто отяжелев исполинская чаша Великих Весов. 
-"Игра началась" - весело подумал Инномината неподвижной статуей застывший в самом центре неистово несущей свои воды Реке Времени, и расслабившись позволил потоку захватить себя в новорожденную воронку.
Орумсек с первых секунд понял что Фируз Владыки если и не видит что он Орумсек такое на самом деле, то чувствует это наверняка. Девушка была явно напугана, даже представилась чужим именем, по видимому решив что узнав настоящее незнакомец получит над ней некую власть. Смешно право.
Однако Орумсек не стал спешить. Видя сопротивление и боясь подвести ожидания Владыки, он плотнее укутался в человеческую оболочку и стал ждать момента, применяя все накопленные за тысячелетия стадом Паука познания в красноречии и обольщении, постепенно усыпляя бдительность жертвы. Они прошли в вагон-ресторан предварительно сотканный куклой с помощью силы паука в одном из пустых вагонов. Орумсек угощал самку всевозможными яствами и напитками, исподволь встраивая в них сигнальные нити. Все шло хорошо, даже очень. Девушка захмелела и наконец-то расслабилась утратив бдительность. Орумсек был готов  поклясться, что нити нашли подход к душе Фируза, и он как заправский рыбак готов был уже подсечь столь долгожданный улов. Однако случилось иначе.
 Время вдруг застыло , пространство перед самым лицом куклы треснуло и из этой чудовищной, зияющей вязкой чернотой бреши появилась рука с неестественно длинными крепкими пальцами. Ещё мгновение и эта рука схватив Орумсека за шиворот быстро и легко втащила его в пасть черного зева.

*** Марк***

Они молча сидели на темной кухне. Разумеется он все ей рассказал. Леденцово-желтый свет уличного фонаря, будто упрямый воин, не желающий признавать поражение в не равной и заведомо проигранной битве с темнотой, тщился осветить застывшего будто изваяние, все ещё не совсем пришедшего в себя Марка, и встревожено глядящую на него Марию. Вдруг она встрепенулись, тряхнула головой будто приняв некое решение, решительно встала и достав из бара бутылку темного стекла шлепнула ее на стол.
- Значит так! - сдув непослушную рыжую порядку начала она. - Ничего не знаю и знать не хочу. Но во-первых сейчас мы с тобой напьёмся до поросячьего визга. А во-вторых завтра, когда жизнь будет максимально далека от меда пойдем и сделаем тебе татуировку.
- Чего? - вдруг опомнился и Марк. Помотал головой будто тщась определить спит он или нет,  и недоуменно воззрился снизу вверх на вздернувшую нос девушку.
- А вот ничего милый! - воинственно набирая обороты продолжила Мари- Нефига тут, понимаешь, всяким трехзраким уродам нас запугивать. И не такое видали. Я тут вспомнила, что во всех книгах, которые я читала, когда герой чего нибудь боится он смотрит в глаза своему страху. Так вот, раз уж эта страхалюдина вздумала мерещится тебе на Яву. Нужно идти в атаку, и самим начать ему мерещится. Поэтому завтра мы с тобой пойдем и сделаем татуировки его дурацких глаз.
Марк вымученно улыбнулся, покачал головой и не желая больше пугать свою рыжую валькирию сказал :
- Ладно уж! Давай сперва выполним первую часть твоего гениального плана, а там поглядим. Идёт? Эка тебя понесло однако..
- неси меня лиса за темные леса- облегчённо закивав, тут же ввернула свою любимую присказку Мари, и звенела стаканами.
Надо отдать ей должное. Не смотря на откровенные сомнения Марка относительно методов его подружки, план Мари работал. Не прошло и часа, а они уже вновь хохотали, выдумывая как станут мстить набедокурившему трехзракому чудовищу.
- нет, ты только прикинь Марик- заплетающимся языком, говорила Мари
- мы татушки забацаем и заклеим их пластырем, чтобы он не видел ни черта...или нет-нет это тупо. Лучше мы их сделаем и разъедемся в разные концы города чтобы у этого гада косоглазие развилось - она говорила все тише и тише проваливая в сон - ... Вот умора будет.. хотела бы я посмотреть. Хотя нет, не пойдет. Никуда я от тебя не уеду ещё чего не хватало. - уже почти засыпая у него на плече невпопад закончила его рыжая защитница.
Марк бережно отнес ее в кровать, лег рядом и уснул пьяным сном без сновидений.

**Кукла и трехзракий***

Упорядоченное, а точнее его изнанка кипело. Хрупкое Равновесие пошатнулось и именуемый Свентовидом наконец-то был в своем праве. Сила легко и свободно текла сквозь его могучее тело заставляя трехзракого буквально светится изнутри. Инномината захохотал от переполнявших его чувств, и позволив энергии накапливаться в конечностях, сложил длинные пальцы левой руки в сложный знак Альма-де-Шикра, тем самым связываясь с миром Паука. Пальцы правой руки, плетью висевсей вдоль тела вдруг заострились и медленно почернели до самого основания ладони, будто бы мгновенно обуглившись. Инномината осклабился и с резким выдохом аккуратно разрезал пространство длинным ногтем черного указательного пальца будто бы то было из обычной бумаги. Появившаяся "рана"   начала стремительно затягивается, поэтому не мудрствуя лукаво, он запустил в нее изуродованную руку по локоть, и жестом заправского фокусника вытащил застывшую в животном ужасе игрушку Паука.
Орумсек безвольной куклой повис  перед трехзраким.. Призрачные паучьи нити все ещё тянущиеся из его тела, и тонущие в черном провале разрыва потускнели и словно бы провисли. Инномината беззвучно произнес нечто одними губами и грудная клетка куклы бесшумно распахнулась будто оконные ставни. Внутри пульсировало сотканное из серебристых нитей серое сердце СаддИка Орумсека. Инномината хищно улыбался искаженным, по лягушачьи растянувшимся зубчатым ртом. Зрачки в его жёлтых глазах пришли в движение. Под необъятным покровом зелёного балахона началось какое-то движение, и спустя секунду из его темноты в сторону куклы, с тошнотворным хлюпающим хрустом вытянулись ещё две руки. Одна из них полоснула острым ногтем запястье той что все ещё держала знак Альма де Шикра., а вторая ловко подхватив показавшуюся каплю вязкой черной крови смешала ее с чем-то  фиолетовым. Пространство изнанки взвыло, начало набухать и пузырится, а из тьмы балахона трехзракого вытянулась, формируясь на ходу, ещё одна пара тонких рук.
Черно-фиолетовой комок под воздействием странных пасов этих новых рук трехзракого начал белеть, и тогда все  руки демона неожиданно сомкнулись на нем сжимая с чудовищной силой.
Изнанка натурально  сходила с ума от движения силовых потоков. Громадные, пульсирующие пузыри лопались обдавая трехзракого кипящей первозданной материей. Наконец сквозь сомкнутые черные пальцы демона поступило кроваво-красное свечение. Инномината раскрыл ладони и все мгновенно стихло. На руке Свинтовида пульсировал причудливый кроваво-красный рубин.  Аккуратно приблизив лицо почти вплотную к нему трехзракий поддел острым черным пальцем какую-то шероховатость, и то же мгновение, то что казалось драгоценным камнем вдруг расслоилось, рассыпавшись по огромной ладони комком сияющих красных нитей. Не теряя времени, руки Инномината замелькали быстро сплетая из этих нитей точную копию сердца куклы, и когда работа была закончена бережно поместили рядом с уже имеющимся. Оставшимся излишком нити Инномината бережно соединил два сердца между собой, после чего сторожно закрыл грудную клетку куклы, и заботливо отряхнул помявшийся костюм.
- я не имею права сделать большее для тебя дитя - тихо прошептал трехзракий, бережно вкладывая во внутренний карман пиджака куклы блеснувшую серебром  флягу тонкой работы- однако же,  бытие, пусть даже такое, все же лучше того что тебе готовит Ананси.
Пульсирующая рана соединяющая два пространства стремительно затягивалась, Инномината будто в чернильницу, мокнул палец в порез на собственном запястье, и нанес на лоб куклы три точки заключённые в круг. Кровь демона тут же исчезла, впитываясь в кожу Ору, после чего трехзракий точно таким же способом отправил Орумсека назад в поезд и наконец разомкнул знак Альма-де-Шикра, позволив пространству восстановиться.
 
** Мот **

Ичи молча стоял на берегу, провожая взглядом медленно исчезающих в пурпурной реке его собственной крови скалящегося Инноминату, и совершенно сбитое с толку ядро мальчика. "Ничего" - думал про себя Первый, -".. он справится. Он сильный, хоть и сам этого пока не знает".  Сущность Мота, одного из 8 непостижимых  частей великого древнего по имени  Намис, постепенно занимала освободившееся на время тело мальчика, впитываясь в него отовсюду. Внешне оболочка не претерпела никаких изменений. Лишь в зелёные с золотой прожилкой глаза мальчишки теперь постепенно заполнялись вязким, темным пурпуром.
Время в этом месте хоть и не имело своей привычной, всеобъемлющей власти над материей, однако же всё-таки шло, и совсем скоро Моту предстояло предстать перед Никс, дочерью Древнего Намиса,  изначальной Ruh Alzalam (душой тьмы) и попытаться убедить ее не делать задуманного.
Безумная в своем пагубном стремлении "спасти" отца, Нюкта была готова пойти на что угодно. Ей было невдомёк что Намис сам обрёк себя на эту жуткую участь. Она не хотела и слышать разумных возражений Мота относительно прорыва Nihel в пределы творения Старцев. Ичи вполне мог понять ее неистовство, как никак его самого постоянно терзало безудержное любопытство. Однако же в стремлении Нюкты не было разума. Что толку в исполнении задуманного если она откроет двери Пустоте, с появлением которой закончится вообще все. Ичи был слишком беспечен, полагая что даже отыскав прочие части Намиса, Никс никогда не сможет добраться до сокрытой от всякого взгляда Зеркальной стены, и ядра старца. Теперь же, обладая душой тронутой силой Шемхамфораша, она была буквально в шаге от этого. И  Мот готов был поклясться восемью словами вырезанными на гвоздях врат Нифельхейма, что как только Никс достигнет своей цели, всякая жизнь в упорядоченном тут же закончится. Ичи выдохнул успокаивая кипящую от негодования кровь мальчика. Тело реагировало на мысли слишком активно "Тссс, спокойно! Ещё не случилось ничего непоправимого" - будто объезжая дикого жеребца нежно прошептал Ичи нормализуя давление
Следовало, мягко и незаметно направить фанатичную  Тьму по заведомо ложному пути, и Ичи уже знал как это сделать. Ещё раз посмотрев туда, где мгновение назад исчезли в стремительном потоке реки времени его гости, Ичи сложил пальцы в тайный  знак Заррот (перемещение) поднес руки к лицу и одними губами прошептав - "Ruh Alzalam" вернулся в тень мальчика застывшего в компании Тьмы и Инноминаты, в место которое Нюкта почему-то пафосно называла безвременьем.

***Орумсек ***

Металлическая туша ночного скорого поезда "16 24 82" медленно и шумно поравнялась с пустым деревенским вокзалом. Протяжный гудок заставил Сааддика содрогнуться, прервав столь глубокую задумчивость сына Асибикааши, что ее можно было легко спутать с катотонией. На залитой пока ещё по утреннему холодным мартовским солнцем, узкой площадке перона одиноко стояла сухонькая старушка, зябко кутаясь в цветастый платок, и пристально всматриваясь в темные провалы окон медленно плывущих мимо вагонов. Орумсек осторожно прикрыл засаленную шторку, оставив для обзора лишь крохотную щель. Ему почему-то  очень хотелось удостоверится что девочка-Фируз в порядке, однако силу глаз старухи трудно было переоценить. Он явственно ощущал не оформленную до поры смертельную опасность, буквально сочащуюся из этой невзрачной на вид старухи, и счёл благоразумным не выказывать свое присутствие.
Девушка, лёгкая будто пёрышко, выскочила из вагона не дожидаясь полной остановки, и повисла на шее у старухи радостно что-то  щебеча. Глядя на тоненький силуэт своей вчерашней жертвы Орумсек глупо улыбнулся чувствуя как от одного вида, нет не самки - девушки, в груди у него разливается что-то теплое. Он ничего подобного никогда раньше не испытывал. Его с такой силой захлестнула терпко-сладкая волна новых ощущений и эмоций, что он невольно обрадовался что встретил ее сидя. Сааддик судорожно сглотнул и зажмурился чтобы успокоится и чего доброго не сойти с ума от бездонного океана новых чувств к этой девченке, и это неожиданно сработало. Там во мраке под закрытыми веками в Ору уперлись три пары холодных глаз Владыки Ананси.
Привычный спектр чужих для Орумсека, внешних чувств его отца наполнил кукольное сердце. Сааддик почувствовал любовь паука как тяжёлый поток вязкой теплоты. Следом в него вплеталась прохладная свежесть благодарности  и терпкая гордость за свое дитя, сумевшее справится со столь важной и не лёгкой задачей. Сердце Орумсека радостно откликнулось открываясь навстречу, вбирая с благодарностью награды Асибикааши все до капли. В закрытых глазах заблестели слезы счастья. Он справился. Он хороший сын. Не помнящий себя от счастья Ору  воздел молитвенно руки и улыбнулся не замечая катящихся по щекам слез.  Он купался в свете чувств Ананси забыв обо всем. Но что это.?
Вдох, и  за утонченной терпкостью паучьей гордости, в сердце Орумсека неожиданно и резко вонзилась холодная и острая игла отстранённости, на конце которой уже задыхающийся Ору успел заметить безумную, тошнотворную сладость неутолимого голода. Эта мерзкая игла соединяясь с нитями по которым пришла больно уколола Ору в открытое сердце и оно остановилось.

***Безвременье. Мот***

- Что ты с ним сделал безумец? -  в ужасе шипела Тьма угражающе надвигаясь на Инноминату. Внезапно явившись к вратам Ичи он сделал что-то с телом мальчика и тот застыл скрючившись в неестественной позе. Дочь Намиса ощущала, что жизни ребенка ничего не угрожает, однако сознание его померкло, а Ичи телом вопреки ожиданиям не завладел. Нефтида (хозяйка круглой комнаты) - ее первое - самое сильное ядро столько сил потратила настраивая сознание мальчика, чтобы он смог наконец попасть в эту временную "заводь" (место где  река времени мельчает и его неумолимые воды теряют власть над пространством.) И что теперь? Является трехзракий и рушит ее план своими дурацкими выходками?
- Спокойнее Нюкта - в притворном испуге выставив перед собой руки попятился трехзракий.- ты ведь сама сказала что мальчишка спит. Я просто решил помочь Первому.
 Полог Тьмы  стремительно расширялся. Обезумевшая от ярости Нюкта будто не слыша оправданий Иноминаты стала быстро расти, заполняя собой пространство заводи, и медленно надвигаясь на трехзракого. Чернильную черноту ее разростающегося тела прорезала по лягушачьи широкая зубастая пасть.
- не стоит сестра - едва сдерживая провоцирующую  улыбку, спокойно проговорил Трехзракий отступая - я уже ухожу.
- оооо не в этот раз глашатай - совершенно обезумев от злости ласково шептала жуткая лягушачья пасть источая черную слюну с тихим шипением капающую под ноги трехзракого - в этот раз ты перешёл границу, и я не отпущу тебя без подарка.
Зрачки в блеснувшем из под капюшона глазу Иноминаты пришли в движение...
- Шаад, Аргх, Хра - медленно будто нараспев зашептала жуткая лягушачья пасть слова высокой речи. Пространство заводи, откликаясь на древние слова тут же наэликтризовалось и заполнилось высокочастотным переливающимся звуком... Сила забурлила оформляясь и уже готовая сорваться круша и сметая все на своем пути
- Яльда (девочка) довольно - тихо проговорил голосом мальчика позади Ичи, тут же прерывая готовое сорваться с цепи заклятие. - Я здесь ruh alzalam, успокойся, прошу.
 Инномината, будто бы только этого и ждал тотчас исчез, успев на последок отвесить обидный шутовской поклон. Нюкта вздрогнула и вновь приняв женский образ растерянно обернулась.
-  Отец! - будто и правда была напроказившим ребенком пролепетала Нюкта бросаясь на шею мальчику- Прости..Я просто испугалась что этот безумец...
- все хорошо Яльда. - обнимая ее шептал Ичи нежно гладя черный силуэт в месте где должна была находиться голова- Янус и правда просто хотел помочь. Не сердись на него. Признаюсь порой он невыносим, но уверяю тебя елед(девочка), ты можешь ему доверять так же как мне.

** Орумсек**

Он лежал навзничь в абсолютной темноте нелепо раскинув руки. Тьма внизу, та что сейчас медленно несла его ставшее вдруг таким тяжелым тело была плотной, подвижной и прохладной. Тьма наверху,  в  которую был направлен его невидящий, исполненный недоумения и невыразимой детской обиды мертвый взгляд была статичной и какой-то дырявой. Сквозь несметные мириады этих странных дыр в бесконечном пологе тьмы тщетно пытался пробиваться свет.  Пытался и будто застревал в ней. Здесь было ее царство. В этом странном месте она была явно сильнее, и свет лишь обозначал свое присутствие, не в силах не то что развеять, но даже сколько нибудь потревожить собой царство вечного мрака. Сааддик Орумсек медленно плыл под этим бесконечным пологом плененного света, и мысли того кто мгновение назад был верным сыном Владыки Асибикааши плыли вместе с ним. Горькие, невыносимые мысли, о предательстве. Подлом предательстве того кто был для тебя целым миром превращаясь в слезы тщетно пытались смягчить стремительно каменеющее мертвое сердце. Неизбывная скорбь от осознания своей ненужности- это все что осталось в нем. Скорбь, и слезы - вот истинная награда за то что он был прележным сыном. - вяло думал Орумсек.
На миг его глаза блеснули, когда наверху среди прочих "светлячков" он увидел столь родную бирюзовую вспышку, но течение усиливалось, лишая его даже этого.
И правда, откуда тут взяться чему-то  кроме тьмы, скорби и слез.  Скорби, слез и тьмы.
Но вот в шуме несущей его тело тьмы стали угадываться слова... Сперва тихо и отрывисто, но со временем все отчётливее, пока не заполнили все вокруг.
" Оставь дитя во мне разбившейся сердце, я сохраню его ведь мы с ним- суть одно" - вркадчиво шептала отовсюду влажная темнота - " во мне, в Коците всем слезам твоим верней найдется место, тебе же Силой было сердце новое дано".
Мертвое сердце Орумсека вдруг будто налилось свинцом и стало тянуть его куда-то вниз. Он стал погружаться в пучину. Свет вверху исказился и словно померк .
..." Оставь, отдай...." - Шептала тьма требовательно,- " иль вместе с ним со мной единым стань"
На лбу Орумсека проступил, сверкнув пурпуром, аккуратный круг с тремя точками. Спящее до поры сердце подаренное Инноминатой стукнулось о ребра  легко отрываясь от мертвого блезница. Преданное сердце  сотканное из серых паучьих нитей, беспрепятственно покинув тело продолжило свое падение на дно древнего Коцита, а того кто был Орумсеком дёрнуло в сторону одного из плененных светлячков наверху, того, что источал нежный бирюзовый цвет, называемый в мире Паука Фирузом.

** Ичи и Никс**

Стремительный поток великой реки времени жадно и неистово облизывал пустынный песчаный берег небольшого островка сотворённого усилиями Ruh Alzalam и Мотом после изгнания из Упорядоченного. Не в силах подчинить себе пространство заводи невыразимые потоки накатывались на нее и отступали словно бы упираясь в некий незримый барьер. В местах, где время все же умудрялось коснуться низкого изрытого берега, прямо на песке мгновенно рождались, бурно зацветая  чтобы тут же погибнуть и родиться вновь причудливые цветы, душистые травы и разноцветные грибы всех мастей и пород. Эта никогда не прекращающаяся, завораживающая глаз пляска жизни и смерти выглядела бы для стороннего наблюдателя, сумей таковой сюда добраться, сохранив хоть кроху рассудка, как своеобразное "северное сияние" из бесконечного переплетения цветастых линий всех возможных оттенков, очерчивающих некую незримую границу заводи. Практически невозможно описать виденное мной за пределами времени, особенно учитывая что и я сам и вы, читающие сейчас эту историю, каждое мгновение беспомощно болтаемся в его стремительном потоке. Лишь бредовые, болезненные сны да состояние близкое к смерти может пожалуй приоткрыть завесу тайны отмелей в Великой Реке. Но даже увидев воочию подобную прореху сказать о ней что либо осмысленное и вразумительное не представляется возможным. Это только личный опыт, жуткое в своей невыносимости, и в тоже время одно из самых прекрасных и грандиозных переживаний, интенсивность которого столь запредельно высока, что даже просто пытаясь описать его скудным нашим людским языком я то и дело останавливаюсь чтобы унять дрожь в руках.
Однако, как бы то ни было, в Упорядоченном все же существует как минимум две сущности, для которых наблюдать описанное выше было столь же естественно как для нас с вами вдыхать и выдыхать невидимую и сложную смесь аргона, кислорода, водорода, азота и углекислого газа. Эти двое медленно шли, а может идут и сейчас учитывая что времени там практически нет, прогуливаясь вдоль мерцающей цветистой границы. Они шли тихо беседуя, не оставляя за собой следов - могших выступить временными свидетелями их разговора.  Рослый, болезненно худой мальчишка лет 13 с вязкими, мерцающими густым пурпуром глазами старика, повелительно и властно говорил глядя снизу вверх на жуткого вида девушку без лица, будто бы сотканную из тонких, вьющихся как под сильным ветром полос непроглядной темноты самой черной безлунной ночи.
- ты ведь истинное дитя Старцев, ровесница самого Упорядоченного, великая Ruh Alzalam - неестественно глубокий, грудной голос мальчика сильно диссонировал с субтильной внешностью - ты должна понимать, что твоя несдержанность могла попросту погубить эту заводь.
- прошу, не зови меня так отец- тихо и покаянно шептал мрак в ответ - ведь я нынешняя, лишь ничтожная часть той что звали "душой Тьмы". Я Никс или Нюкта, а та, что звалась некогда Ruh Alzalam умерла когда угодила в эту тюрьму.
- Воля твоя, яльда (девочка) - развел руками мальчик соглашаясь - и хоть кому как не мне знать, что на пути лишений, изгнанная и отделенная от себя же, ты только сейчас начинаешь постигать смысл данного тебе Намисом имени, не стану с тобой спорить. Скажи лучше Никс, где сейчас человеческая девочка, которой коснулась творящая длань Шемхамфораша?
Нюкта вздрогнула словно от удара, но тут же попыталась взять себя в руки:
- так ты уже знаешь?- она на секунду задумалась-  Хотя, разумеется ты знаешь, ведь Нефтида ( ядро Никс - тьма круглой комнаты) проболталась мальчику когда готовила его к переходу в Медленную Воду.
- не только поэтому яльда - лукаво улыбнулся Ичи- неужели ты подумала, что когда в нашу прошлую встречу я ткал свой узор из душ обитателей 2 из 5 Нерушимых миров я руководствовался лишь красотой и стройностью узора?
- Хочешь сказать, что ты заранее знал что Ахлис (очередное ядро Никс, тьма живущая в мире Паука) найдет в стаде Паука избранницу Творца?
- разумеется дочка - улыбнулся Первый- откуда по твоему Ахлис узнала как попасть на поля Вероятности. Плетение узора судеб должны были в итоге привести Юлю сюда, ко мне. Видишь ли, после последнего вдоха Упорядоченного, Шемхамфораш ушел, слился с ним воедино, и творить новые миры оказалось некому. Я предпринял шаги чтобы в Упорядоченное пришел если не новый творец, то по крайней мере его временная замена.
Нюкта угрюмо молчала. Она откровенно побаивалась Ичи,  скрытое  могущество и непредсказуемость которого оставляли далеко позади даже злокозненного Иноминату. Никс не была уверена может ли она открыться Первому, однако ещё раз утвердилась в мысли о том, что девчонка сможет с ее помощью создать новую реальность.
- проблема в том - меж тем продолжал Ичи, деланно не замечая реакции Тьмы на свои слова- что мое пребывание  в Упорядоченном исключено, а в заводи я ограничен телом мальчика.  Именно поэтому я сплел судьбу девочки с твоей.
- Что ты имеешь ввиду - Никс совсем перестала что либо понимать. - зачем тебе как рисковать? Ты ведь знаешь на что я захочу употребить ее дар.
- видишь ли яльда - вздохнул Ичи беря ее текущее, сотканное из мрака лицо в свои руки - что бы между нами не происходило раньше, ты все же моя дочь. Ты единственная кому я смог бы доверить подобное. К тому же - как бы невзначай добавил Ичи- того, что  девочка носит в себе сейчас будет явно не достаточно для осуществления задуманного тобой. Поэтому, пока что я спокоен.
- Не достаточно? Значит силу девчонки можно повысить?  Никса окончательно потеряла последние крохи самообладания. Значит все не зря. Ее план верен, девчонка может открыть дверь к Зеркальной Стене, сможет провести ее к измученному ядру Намиса - ее отца. Она Никс сможет спасти его. Пробудить...Главное теперь не спугнуть доверие Ичи. Пусть этот гордец думает, что умнее и сможет её обставить. Посмотрим..
- Да Никса - продолжал меж тем Ичи - это лишь часть подарка, который смогла открыть в себе ее человеческая форма. Только представь, что за силу она бы получила, если бы соединилась со своей лисой и переродилась в Милам Бардо.
-Да - замялась Нюкта уже понимая к чему клонит Ичи - но ведь ее лиса умерла. Ахлис нашла лишь край ее нити. Самой лисы в Упорядоченном нет.
- Разумеется яльда - сдерживая лукавую улыбку проговорил Ичи. - Однако, тебе ли не знать, что если чего-то или кого-то нет в Упорядоченном, это вовсе не означает что смерть его забрала. Мы с тобой - очевиднейший пример этого утверждения. Одним словом, я точно знаю, что пятихвостая огненная лиса из мира  Зенкар жива и, скажем, почти невредима...
- Хаос?! - упавшим голосом то ли спросила, то ли утвердила Никс
- Хаос яльда. - тихо повторил Первый - Теперь ты понимаешь почему я не только не скрывал от тебя и твоих ядер появление Юли, но даже способствовал вашему знакомству? Только ты обладаешь достаточной силой чтобы вырвать хвостатую подругу Юли из лап владельца Золотой Пекторали.

**Марк***

Ему снилась большая вода. Беспомощно болтаясь в этом стремительном, бурном потоке абсолютно черной (видимо была ночь) и прозрачной как слеза ребенка реки Марк был почти счастлив. Пускай  от этой тряски его голова идёт кругом, а все съеденное за день там наверху его глупым телом пускай просится наружу. Пусть его. Главное, что в этом сне, он наконец-то один.
ОДИН! Черт возьми как же это оказывается здорово.
От полноты чувств Марк захохотал и тут же с удивлением обнаружил, что и его мысли, и даже этот смех не являются его частью, но так же стремительно несутся рядом в этом странном потоке. Он попытался посмотреть на руки, помнится он читал в какой-то книге, что во снах так нужно делать чтобы прочистить голову, и вдруг с ужасом осознал, что у него больше нет ни рук ни головы, и даже ужас испытанный им секунду назад, так же как и давешний смех плывет рядом с тем что Марк привык называть собой. Он хотел было испугаться, но вдруг понял что выпустив страх, лишится по видимому и его, поэтому притих, сконцентрировался и стал наблюдать. Наконец успокоившись, он вдруг заметил, что и странная река, чем бы она ни являлась, будто вторя ему замедлила свой ход. Окружающая чернота стала ритмично пульсировать, вспыхивая нежным пурпуром в такт биения его сердца, а прямо перед его взором, будто отпечатавшийся на сетчатке солнечный лучик, зажёгся круг синего пламени. Внутри этого круга,  то что звало себя Марком, наблюдало как его старый знакомый с ужасными оранжевыми глазами, отрастив себе две пары дополнительных черных рук, мучает странного вида мужчину в окружении натурально сводящей с ума картины кипящего космоса (если вы способны подобное представить). Грудь жертвы трехзракого была отвратительно распахнута, как створки некого чудовищного окна, сам же демон, попеременно сверяясь с оригиналом ткал и ткал из тянущейся к его рукам кипящей протоплазмы точную копию сердца бедолаги. Очередная вспышка пурпура милосердно погасила дикое видение, однако синее пламя не пропало. Теперь сквозь этот странный круг огня Марк ясно видел, что река в которой он плывет - это не что иное как кровь. Пурпурная кровь гиганта с фиолетовыми глазами, и почему-то его Марка усталым лицом. Словно бы почувствовав что за ним наблюдают, гигант облаченный в просторный фиолетовый балахон посмотрел Марку в самую душу, грустно улыбнулся, помахал рукой, и одними губами прошептал " - просыпайся сын мой. Странник должен странствовать"

***
Открыв глаза Марк упёрся взглядом в мирно сопящую Марию, и не смог сдержать умильной улыбки. Его рыжая подружка смешно морщила  конопатый носик от назойливого солнечного зайчика каким-то образом пробравшегося сквозь толстую пелену тяжёлых штор, но упорно не желала просыпаться. Роскошная копна рыжих кудрей подсвеченная этим ушастым проказником создавала впечатление,  что ее волосы сплошь из чистого золота. Облик дополнялся стройной фигуркой, соблазнительные изгибы которой очерчивала невесомая  шелковая простыня. Лишь обиженная гримаска на лице девушки не давала до конца убедить себя в том, что нынче он делил постель с ангелом.  Стараясь не шуметь Марк выскользнул из кровати, аккуратно поправил складку шторы ревниво отгоняя от спящей красавицы назойливые солнечные поцелуи, и тихонько прикрыв за собой дверь побрел готовить завтрак.
"Похоже план Маши действительно сработал" - вяло думал Марк стараясь не передержать на плите глазунью и успеть выключить огонь до того как кофе решится таки на дерзкий побег из джезвы.  " ..кто знает, быть может поможет и татуировка.."
На самом деле ещё вчера он мало в это верил, и согласился с Марией лишь для вида, чтобы его рыжая подружка перестала волноваться. Однако смотри ж ты. Чудище его оставило, по видимому найдя себе более "веселое" развлечение. А то, что сны его все равно остались далеки от рядовых сновидений обычных людей, о цветных единорогах или чем-то подобном,  это пожалуй даже к лучшему.
 От неправдоподобно живого, жуткого воспоминания о развороченный груди бедолаги, в которой копошился так долго терзавший его самого демон, Марка передёрнуло. Он помотал головой, отгоняя от себя жуткое видение, снял фартук с изображением милого котика аккуратно шинкующего громадным ножом хохочущего человека, и надписью сообщающей, что все люди делятся на две половины, расставил на столе приборы и включил в спальне лунную сонату. Это была ещё одна причуда Марии. Она как-то раз  на полном серьёзе заявила Марку, что дескать пары которые будят друг дружку по утрам подвержены страшному проклятию бога снов. Поэтому дескать и жизнь у этих бедолаг складывается из рук вон плохо, хотя очевидных причин для этого будто бы нет.  На естественный вопрос растерянного Марка, как же в таком случае быть, ведь порой просыпается нужно гораздо раньше чем Морфей закончит благодетельствовать, Мария рассмеялась и сказала, что гнев бога требуется просто перенаправить, на кого-нибудь, кому уже все равно. С тех самых пор если кому-нибудь из них требовалось разбудить другого, спальная комната неизменно наполнялась чарующими звуками классической музыки.
- Эх повезло всё-таки Людвигу, что он был глухим - страдальчески проговорила Маша прижимаясь к его спине, когда посвященная некогда графине Гвиччарди бессмертная соната N 14 началась в третий раз. Кофе уже был наполовину выпит,  вторая же его половина смиренно ждала пока Марк раскурит у окна сигарету. - Если проклятия Морфея этому гению нипочём, то от того что я ему секунду назад наговорила только глухого пожалуй не вгонит в краску .
- Надо же. Ну, как говорится все к лучшему - сочувственно улыбнулся Марк в ответ, оборачиваясь и приобнимая девушку за талию. - Учитывая наш вчерашний кутёж, сперва я подумывал поставить Лакримозу.
-  Ооо - развеселилась Маша - этот пожалуй точно перевернется в гробу. Да, и не настолько плохи наши дела, чтобы начинать утро с реквиема. Или настолько? - она встревоженно заглянула в его глаза - Он опять приходил к тебе?
- Нет Мари - поспешил успокоить побледневшую девушку Марк усаживая ее за стол - удивительное дело, но похоже твой план сработал. Я действительно видел ночью Трехзракого, но он почему-то не обратил на меня внимания. Сегодня он мучил другого бедолагу.
- Скажи ещё что ты ревнуешь - звонко рассмеялась Мари, и тут же вновь побелев отодвинула от себя тарелку. - Прости милый, я правда ценю твою заботу, но если ты не против, сегодня я позавтракаю аспирином.

***Орумсек***

Он открыл глаза крепко вцепившись ледяными пальцами в металлический край стола, и судорожно дыша, будто не рассчитавший свои силы ныряльщик, которому каким-то чудом удалось дотянуть до поверхности.
В тяжёлой голове набатом гудели слова шестирукого чудовища : " Я не имею права сделать большее дитя, но даже такое бытие лучше того, что готовит для тебя Ананси".
Все тело Орумсека била крупная ледяная дрожь, но голова была на удивление ясной, а в груди мерно стучало подаренное сердце. Что-то  привлекло его внимание, он поднял затуманенные глаза на зеркало вмонтированное в противоположную стену его купэ и увидел, что во лбу у него горит переливаясь черным и фиолетовым, круг с тремя точками. Слова Инноминаты повторялись вновь и вновь, против воли окуная СаддИка в безумные воспоминания о пережитом ужасе. Он чувствовал, что подаренное ему владыкой Асибикааши тело умирает. Видел внутренним зрением, что с каждым ударом нового сердца кровь разрушает конгломераты паучьих нитей из которых оно состояло. Лишь голову украшенную странным подарком Инноминатаы распад чудесным образом обходил. " Это что же - яростно думал Ору - такое изощрённое издевательство?! Подарить ещё одну жизнь, чтобы тут ее отнять?" .
Будто бы в ответ на эту мысль рисунок на лбу вдруг вспыхнул, и он вспомнил ещё кое что.  Старинную флягу, которую в самом конце трёхзракий положил в его карман. Чувствуя, что  очередной толчок сердца может стать последним, Сааддик судорожно достал блеснувшую тройным глазом вещицу, отвинтил крышку, и жадно припал к горлышку.
Тягучая пурпурная кровь Ичи мгновенно пропитала его, скрепляя готовое развалиться тело. И вместе с этой кровью в сознание новорожденного Странника стали впитываться, постепенно открываясь новые знания. Он вдруг многое понял о предавшем его отце Асибикааши, осознав в конце концов, что совершенное им было естественным, для существа делившего всех на охотников и добычу. Орумсек видел мерцающие во мраке Мамору Альфарага тайные тропы, и могущественных существ, что по ним блуждают. Перед его взором открывались  бессчётные мериады чудесных миров, полных жизни, знаний и тайн. А ещё  редкие, загадочные Странники, к когорте которых он и сам теперь судя по всему относился. Пурпурная жидкость подарила Саддику знание Маны ( таинственного и могущественного языка снов). Он сходил с ума от вида невообразимой Реки времени и узнал что ее притоком является кровь осколка души Древней силы по имени Ичи. Однако больше всех чудес новорожденного Странника интересовало другое. В ворохе свалившихся на его голову новых знаний он искал ее, девушку с бирюзовой аурой, драгоценный Фируз подаривший его новорожденному сердцу то самое, что в древние времена называли Caritas ( милосердной любовью).

*** Марк***

- Да что с тобой Марик? - встревоженно спросила Мари заглядывая ему в глаза, на пороге тату-салона - Ты весь какой-то дерганый. Что тебя беспокоит? Неужели испугался?
Не успели они покинуть его жилище, как Марка внезапно стали терзать не контролируемые приступы ничем необоснованной паранойи. Ему постоянно чудилось будто за ним кто-то наблюдает. Даже на совершенно безлюдных улицах он буквально кожей чувствовал этот взгляд. Это не было похоже на леденящий, и заставляющий цепенеть взор трехзракого. Он вообще был не похож на что либо испытываемое Марком ранее. Взгляд был каким-то отстранённым, пустым что-ли, но именно от этого пробирала жуть. Казалось, что ему вообще ни до чего нет дела, и это именно Марк постоянно выбирает направление так, чтобы находится в его поле внимания. Марк встряхнулся, пытаясь взять себя в руки.
- Представляешь рыжик.- натягивая на себя виноватую улыбку наспех сочинил он - вроде бы я и сам доктор, а поди ж ты, оказывается боюсь иголок.
К счастью это сработало. Мари расслабилась, и засмеявшись заявила, что теперь точно знает в какой костюм ей следует нарядиться на Хеллоуин. Марк в свою очередь отметил про себя, что ощущение жуткого, пустого взгляда хоть и не исчезло полностью, но по крайней мере больше не сфокусировано на нем, и облегченно вздохнув переступил наконец порог салона.
Доставшийся им мастер, внешностью своей хоть и напоминал смесь вышедшего на тропу войны индейского вождя и разбуженного медведя гризли, но на поверку оказался очень вежливым и приятным человеком. Индейская невозмутимость здоровяка несколько пошатнулась когда он узнал, что первая тату ребят будет на тыльной стороне ладони, но вслух разумеется ничего не сказал, свято следуя единственному правилу подобных заведений -" кто платит, тот и прав".
Где-то к концу сеанса, когда заскучавшая было Мари тихонько выскользнула за кофе в соседнюю комнату, а "брутальный интеллигент"  уже заканчивал накладывать тени, Марк вновь ощутил волну необъяснимой тревоги. Ему вдруг нестерпимо захотелось убежать отсюда прямо сейчас. Просто выскочить из уютного кресла, оттолкнуть от себя этого горилоподобного добряка, и нестись вперёд не разбирая дороги, прижимая к груди охваченную огнем правую руку. Нестись сломя голову чтобы после перемотать наспех чем-нибудь уродливую метку и больше никогда не видеть его кошмарных трехзраких глаз.
- Готово дружище - вырывая его из топкой тревоги пробасил татуировщик шумно отодвигаясь  - что скажешь?
Холодея от непонятного, жуткого предчувствия Марк опасливо взглянул на руку теперь навсегда украшенную изображением кошмарного глаза. И темнота, скрытая до поры в глубине трех застывших зрачков, вдруг вздрогнула, ожила и вонзилась в него. Марк судорожно вздохнул и исчез.

***Замена***

Это было похоже на стремительное движение вдоль темного туннеля. Мерный пурпурный поток в котором я болтался мгновением ранее, вдруг вспучился и вытолкнул меня наружу. Недолгий полет по тоннелю сопровождался мириадами вспышек памяти бедняги Марка, чье тело я должен был на время занять.  Странно, казалось прошло всего одно неуловимое мгновение, а я прожил ещё одну полноценную жизнь. Хорошую жизнь. Его жизнь. Жизнь Марка.
Быть Марком это искренне любить свою работу, и по настоящему радоваться ощущая, что приносишь пользу, когда порой встречаемые бывшие пациенты благодарят и крепко жмут руку. Быть Марком это испытывать странную привязанность к строгим костюмам, не догадываясь что причиной была в проброс брошенная мамой фраза, что дескать "именно так должен выглядеть мужчина", когда они с 7-ми летним Марком смотрели фильм про Джеймса Бонда. Быть Марком это жалеть что так и не успел попрощаться с отцом, и с горечью осознавать, что и старший брат Мик постепенно отдаляется. Быть Марком это любить запах свеже- сваренного кофе, и в тайне ненавидеть его вкус, словом быть Марком это много, немыслимо много чего, что впитала моя душа прежде, чем ненадолго одолжить его тело. Однако, без сомнений,самое важное в бытии Марка, частичку чего я до сих пор бережно храню в своем изодранном сердце - это беззаветная, немыслимая, не помнящая себя любовь к маленькой, рыжеволосой  Мари.
Иронично, что именно ее голос,  голос Мари испуганно звавшей своего возлюбленного стал причиной того что я занял его место. Да уж, судьба не лишена чувства юмора, хотя мне почему-то совсем не смешно.
****
- Боже Марк, как же ты меня напугал.
Я смотрю в испуганные изумрудные глаза нависающей надо мной девушки.
- Все нормально - обернувшись кричит она кому-то через плечо - просто наш герой потерял сознание.
"Как точно сказано" думаю я улыбаясь и приподнимаюсь на локтях. Почему-то жутко болит правая рука. Я поворачиваю голову и каменею от ужаса. С тыльной стороны ладони на меня смотрит глаз с тремя зрачками

**Орумсек****

Он спрыгнул с поезда, когда тот уже тронулся, а Саша с бабушкой скрылись из виду. Кровь Ичи послушно отвечала на желание Странника, и Орумсек буквально тонул в бездонном потоке новой информации, узнавая о Фирузе все больше и больше.
Ору видел настороженно застывшую, будто перед прыжком бирюзовую лисичку Мичико сокрытую до поры незримым пологом Милам Бардо. Узнал, что они с Сашей  предназначены друг другу, но лиса не могла пробиться сквозь плотный паучий кокон, который Ору своими руками скреплял накануне. Он видел, что Мичико была отнюдь не первой лисой посещавший семью девушки и кровь Ичи послушно открыла ему о связи Зенкара с Землёй. Саддик своими глазами видел рождение загадочных полубогов - Мурамнаршарков - творимых самим бардо из объединенных душ представителей двух из пяти Нерушимых миров. Сердце Странника едва не разорвалось от истории пленения Нео золотой пекторалью и тем что пришлось пережить Юлие Петровне после исчезновения огненной подруги. Ору наконец понял, что Юля, видимо почувствовав что-то во внучке, хотела помочь ей избежать собственной участи. Потрясение от пережитого было столь велико, что ему снова пришлось приложится к фляге, чтобы тело не умерло раньше времени.й
 Саддик чувствовал как с каждым мгновением его стремительно разрушающиеся тело наполняется дикой, неведомой ранее силой. Прозревая он вдруг понял, что стал своеобразным остриём незримых равновесных сил ураганная мощь которых была призвана в мир безрассудством Ананси. Не скрылось от него и то, кто так филигранно превратил его в это остриё, исподволь направляя необузданные силы равновесия в требуемое русло. Выходило, что Трехзракий, спасший его самого, желал того же и для Саши? Но зачем? Какой в этом толк? Как-то не вязался у Ору обрас спасителя с этим, этим... Кем? Чем? Кровь Ичи не отвечала кем на самом деле был шестирукий. Равно как и его цели оставались в сознание громадным белым пятном.
"Слишком много вопросов без ответов. Ну что же, содержимого фляги хватит до вечера. Надо полагать именно тогда все и станет ясно."
Орумсек поднялся с облезлой привокзальной лавчонки, отряхнул несколько  истрепавшийся, но всё ещё дорогой костюм и медленно пошел в сторону жилища Юлии Петровны.

****Морок *****

Я чувствовал себя в высшей степени паршиво.  Не физически. Нет. В этом плане все было прекрасно, даже более чем. Очутившись в теле Марка мое сознание будто полностью очистилось, и даже вышло на совершенно новый уровень, а руки так и чесались применить силу, бурные потоки которой внезапно проявились и стали мне доступны. Я осознал, что попав в прошлое Саши, вдруг начал видеть не только реальность Марка, но и те самые Вероятности будущего, словно одновременно находился и в мире Паука, и на загадочных полях чуть не доведших до безумия одну бирюзовую лисичку. Более того, я каким-то образом наблюдал и за тем собой, который застыл над фолиантом в уютном полумраке круглой комнаты, и даже за тем, что беспокойно ворочался в крохотной комнатушке, где-то  на задворках древнего города розмазаного по холмистым берегам буйного Днепра, и стонущего во сне от очередного кошмара.  Оказалось что стоило мне окунуться таки с головой в топкую бездну всего этого безумия, как я вдруг наконец успокоился и перестал брыкаться не испытывая более ни страха за собственное существование, ни тоски по утерянному, ни даже радости перед приобретенным. Однако же чувствовал я себя все равно паршиво. Марк никуда не делся, и жалобно скребся внутри заполненной мною его черепной коробки, натурально сходя с ума от внезапно воплотившегося кошмара.  Давление особенно усиливалось в присутствии Мари, доходя до того что я едва не терял контроль над телом. Поэтому первым делом я решил ретироваться.
Пользуясь памятью и опытом Марка я извинился и наскоро наврав что-то про срочные дела на работе, пулей вылетел из салона практически ослепший от чудовищной головной боли. Я бежал не разбирая дороги пока лёгкие не начали гореть отказываясь выполнять свои функции. Давление слегка ослабло и чувствуя себя последней скотиной я всё-таки погасил истерзанное сознание Марка окунув его в сон. По хорошему следовало так поступить с самого начала, далеко не каждое сознание способно без последствий пережить подобное. Но я слишком проникся к этому человеку, слишком долго любовался его жизнью, слишком хотел стать ему другом... Чёртов идиот.
Отнятое время уже стартовало, я видел узел вероятностей в котором жизни Марка и Саши могут соприкоснуться, однако чувствуя невыносимый стыд за свою слабость все же потратил драгоценные мгновения, щедро зачерпнул Силу и начертил прямо на его сне сложный символ "Asferento" придавая обычному сновидению целительную направленность.

*** Орумсек****

Целый день бывший сын владыки Асибикааши провел в праздном на первый взгляд шатании по деревне. Черный костюм тройка выглядел более чем неестественно в этих условиях , однако Ору вовсе не боялся быть обнаруженным. Он вдруг понял, что несущий его сейчас водоворот силы буквально отводит глаза всем окружающим. Даже вездесущие собаки предпочитающие нюх зрению, и те обходили странного незнакомца стороной. Доходило до смешного, стоило Саддику применить второе зрение чтобы свериться с курсом и ещё раз убедится что паутина его отца в этой отдаленной деревне приживается гораздо хуже чем в прочих местах, как он едва успевал остановить ногу чтобы не пнуть  какого-нибудь  зазевавшегося кота принимающего солнечные ванны. Лишь когда Ору особым образом концентрировался, и имел четкое намерение стать "видимым", редкие прохожие на которых он экспериментировал, испуганно вздрагивали (частенько не забыв перекреститься), после чего с облегчением выдыхали и простодушно отвечали на вопросы удивлённо рассматривая странного незнакомца.
 Вот так, петляя по деревне и пробуя внезапно проявившиеся возможности Орумсек постепенно сокращал дистанцию с домом Юлии Петровны. Во внезапно открывшемся "втором зрении", как он его про себя прозвал, Сааддик видел его совершенно отчётливо. Это место было единственное в округе куда паутина Ананси так и не смогла добираться. Ору очень удивляло, что Паук, так тщательно покрывающий своей серой дрянью все вокруг не озаботился подобной дырой в своем творении. Но стоило всмотреться пристальнее как вдруг он понял причину, буквально чуть не задохнувшись от внезапной волны ужаса прокатившейся по его телу.
 Дело было вовсе не в том, что старая ведьма способна была уничтожать нити Ананси. Вовсе нет! Скорее всего бабушка Саши и правда могла бы на какое-то время нарушить структуру паутины. Подобное случалось сплошь и рядом, и всякий раз Асибикааши восстанавливал свое творение плотнее прежнего укутывая особо ретивых наглецов. Печальная история жизни СаддИка как раз яркий тому пример подобных разрывов. Нет, бабулька тут определенно не причем. Все дело в нем.
Трясущимися руками поднеся серебряную флягу ко рту Ору судорожно глотнул тягучего пурпура едва удержав подарок трехзракого в одеревеневших пальцах, и ещё раз всмотрелся в уродливую громадину. Этот странный камень черным чумным бубоном торчавший перед домом старухи - вот истинная причина прорехи в паутине. Он содержал в своих недрах нечто настолько страшное и противоестественное, что становилось непонятно как что-то подобное вообще могло возникнуть в мире. Природа содержимого черного обелиска была чудовищна и абсолютно чужда всему живому. Камень буквально источал смерть, и нити Ананси огибали гиблое место словно там ничего и не было.  Кровь Ичи поведала, хоть и довольно сумбурно, что содержимое камня было доставлено из-за пределов Мамору Альфарага одним из Странников по имени Бен Кхорин, которому требовалось стабилизировать чудовищную энергию едва сдерживаемого чудовища.  Он передал эго сыну старухи для заключения некоего контракта основанного на магии одного из племен Мексики хранящих обрывки Высокой речи. Каким-то образом удалось связать чудовище с бабушкой Саши. Оно не давало последней умереть, буквально пожирая ее смерть, а взамен старушка не могла покинуть ни мир Паука,( на что определённо была способна), ни даже собственную деревню. В противном случае это вечно голодное нечто засевшее в глыбе проснется, покинет свое каменное узилище, и займется единственным на что способно - поглощать и расти, расти и поглощать.

***Морок и Саша***

Время не стояло на месте. Пока я сокрушался и занимался самобичеванием ноги по видимому сами несли меня по линии выбранной мною вероятности. Пришел в себя я лишь когда меня кто-то довольно грубо окликнул:
- Эй парень тут тебе не библиотека. Сперва купи книгу, а потом уже читай сколько влезет. То же мне взяли манеру.... - он продолжал что-то невнятно и недовольно бурчать уже ни к кому не обращаясь, а я обнаружил себя перед букинистическим развалом, в самом сердце оживлённо рынка. В руках я держал старую, видавшую виды книгу, обложку которой украшало единственное слово - "Осознанность".
 По всему выходило, что данную мечту библиофила мне следует приобрести. Ну что ж, я порылся в карманах Марка и вдруг обнаружил, что они пусты. Черт только этого не хватало. Я ясно видел что узел встречи с Сашей совсем близко, времени было исчезающе мало, а этот придурок не удосужился взять с собой наличные. Улучив момент когда грубиян-продавец отвлечется я опрометью сорвался с места прижимая к груди краденную "осознанность" и молясь про себя чтобы скверный характер продавца не позволил ему завести на рынке друзей готовых прийти на помощь в поимке вора. Ловко перемахнув через забор я ввинтился в спешащую по своим делам толпу, затравленно обернулся глянуть нет ли погони, и как раз в этот момент чуть не сшиб идущего навстречу прохожего. Ошалело обернувшись и на ходу выдавая тысячу извинений, я тупо упёрся взглядом в перепуганные глаза Саши. Сердце зачастило и  попыталось выпрыгнуть из груди, а я запнулся на полуслове и чуть было все не испортил. От накативших чувств слезы подступили к глазам. Ведь я буквально видел как совсем недавно ее поедала мерзкая рыжая пакость, вырвавшаяся из черного камня, когда Ахлис утянула Юлию Петровну в междумирье. А вот теперь она, Саша стоит передо мной слегка растерянная и смущенная.
Где-то  вдалеке я краем уха слышал злобное "ворюга проклятый", и как не странно это привело меня в чувства. Я поднял оброненную книгу исподволь меняя текст на требуемый, постарался сделать максимально располагающее и дружелюбное лицо и затараторил пока девушка не пришла в себя:
- Здравствуй Сашенька. Я так долго тебя искал. Ничему не удивляйся. Ты лиса!..точнее не так... Тебя ждёт лиса... Наверняка в последнее время тебе частенько встречаются лисы....на картинках, книгах, видео и вообще. Все это не с проста. Я знаю, что сейчас мои слова покажутся тебе бредом, но поверь прийдёт день, и ты всё поймёшь. Сейчас же - тут я буквально всучиваю опешившей девушке исправленную "Осознанность" - возьми вот это. Прочти. Ты должна правильно дышать иначе лиса не сможет к тебе пробиться.
Сзади послышалась возня, и в шуме толпы где-то совсем рядом за спиной я различил удивлённое: " ****ь, да ты совсем ахуел ". Не оборачиваясь я улыбаюсь, заглядываю ещё раз Саше в глаза, шепчу одними губами "Заррот", закрепляя в ее сознании все сказанное и вызывая ко мне доверие. После чего пускаюсь со всех ног смешиваясь с толпой.

***Орумсек***

Ночь подкралась к нему незаметно, неся с собой тьму, прохладу, и покой. Ночь была полна опасностей и милосердия, словно искусный убийца, приносящий своей жертве схожие дары.  Орумсек сидел в сырой траве, тронутой закатной росой уже совершенно не заботясь о сохранности дорогого костюма, и всматривался в торцевую стену Юлиного дома полностью лишённую окон. Новое зрение СаддИка, которое он тренировал весь день как заправский пловец ныряя из привычного восприятия реальности на его изнанку, с легкостью проникало сквозь все преграды открывая страннику все то, что люди пытались скрыть.  Мир Паука в свете этого нового зрения был действительно очень похож на труд некой гениальной вышивальщицы. Если смотреть на него обычным способом, которым собственно пользовалось подавляющее большинство, окружающее открывалось наблюдателю как искусно вышитый, завораживающий узор. Второе же зрение предлагало увидеть его тайную, стыдную изнанку, где можно убедится, что ценой такой красоты являются неизбежные разрывы, шероховатости, узелки, и не ровности стежков. 
Один из подобных узелков, жизнь судя по всему и завязывала прямо сейчас руками Юлии Петровны. Ору видел как старая колдунья укладывала внучку в постель. Видел, что причиной столь стремительно развивающейся сонливости были травы добавленные в ее питьё. От взгляда странника не скрылась и сложная печать, нарисованная мелом под кроватью, и прикрытая половиком. Но вот Саша уснула, а старуха вдруг вскочила и метнувшись в сторону на секунду будто бы исчезла во мраке. Когда же она вновь появилась в ее руках была ...была... Что это?
Это нечто на первый взгляд напоминало старую черную книгу, однако только внешне. От этой пакости веяло той же страшной силой, что была заключена в камне. Ору рывком вскочил, видя как в руках старухи, склонившейся над девушкой, блеснуло что-то острое. Свентив серебряную крышку он влил в себя остатки пурпурной крови и уже готов был ворваться в дом, как вдруг услышал сзади насмешливый и чуть хрипловатый женский шепот :
- куда это ты собрался паучок? Не стоило тебе так далеко отходить от своего папаши. Мир - опасная штука знаешь ли, могут ведь и прихлопнуть.
- Ахлис - одними губами прошептал Орумсек чувствуя как его тело перестает повиноваться.
- ну надо же? -то ли восторженный то ли удивлённый шепот отовсюду. - неужели Ананси решил дать паучку образование. Что ж похвально, хоть и бесполезно.
Ору почувствовал как тьма проникает в его и так стремительно разрушающиеся тело. Чувствовал как ее черные нити сплетаются с его сырыми, пытаясь добраться к сердцу. Он лихорадочно перебирал в угасающем сознании все, что открыла ему кровь Ичи, ища хоть что-нибудь, что могло бы если не остановить то хотя бы замедлить Ахлис. Как вдруг.... Стоп! ...Ичи...
Ичи, болван! Задыхаясь, практически теряя сознание СаддИк Орумсек Бебек выпалил на одном дыхании:
- Именем Ичи, первого из восьми осколков твоего Отца разбуженного, и изгнанного из Упорядоченного.  Заклинаю тебя ядро Рух Альзалам остановись и выслушай меня. Ибо не Дитя паука я более, но Странник занесённый в Альма де Шикра великим Законом Равновесия.
Повисла тишина, однако телу Ору вернулась былая подвижность. Он обернулся готовый ко всему и упёрся в женский силуэт абсолютно лишенный лица и будто сотканный из окружающего ночного мрака. Бледная луна служившая в деревне единственным источником света и та пасовала перед этим неестественным сгустком мрака. Молочный свет солнца воронов будто преломлялся в месте где стояла Ахлис, и тонул в ее изящном силуэте.
- говори Странник -  шепнула тень теряя всяческую интонацию в голосе. Весь ее облик колыхался, словно поверхность реки в которую бросили камень. Ору вдруг подумал , что этим камнем могли быть только что сказанные им слова. - но не здесь. Время не терпит.
Она вдруг качнулась в его сторону, окутала расслабившегося было Орумсека и они исчезли из мира Паука .

***Зазеркалье***

Плотная тень беспрепятственно проникала сквозь стены и переборки дома Юлии Петровны, увлекая ошарашенного, и  совершенно сбитого с толку Орумсека, в ту самую комнату без окон. Туда, где под уснувшими женщинами сейчас медленно угасала сложная геометрическая печать "колодца миров", которую талантливая девочка Юля, не без ее Ахлис помощи создала на основе Великой Печать Перехода.
Тьма была озадачена. Она ведь и правда приняла этого мальчика за выкормыша Ананси. Да и кто бы не ошибся справиться? Его тело состояло из той же дряни, которой шестиногий красавчик пачкает все вокруг. Однако он знал Слова. Да, пытаясь его по-быстрому убить, и вернутся к ребенку Шемхамфораша, она с удивлением почувствовала запах отца. Но Ахлис слишком торопилась и приняла наполнявший мальчика пурпур за жертву, решив что детёнышу просто повезло, и Асибикааши в коем-то веке расщедрился на ...хм, скажем так - особое лакомство. Как вдруг этот найдёныш говорит Слова. Слова которые и более достойным Странникам кровь Ичи не всегда открывает.
Она на лету обернулась на увлекаемого ей мальчишку, и в испуге едва не выпустила свою добычу, обрекая бедолагу вечно болтаться в безумстве топей не свормированых снов. Во лбу называвшего себя Странником едва заметно светился круг с тремя точками. "Ну разумеется! "- зло подумала Ахлис выныривая в Юлином "Зазеркалье" и наконец-то останавливаясь в рассвеченном звёздами мраке сна девочки о междумирьи. "Не мудрено что я с этим мальчиком тут схожу с ума. Если в дело вступил этот трехзракий засранец, подобный исход более чем естественен".

***Орумсек***

Как только тьма схватила его, Ору подумал  что сказанного им было не достаточно и Ахлис решила таки с ним расправиться. Однако вот они молнией проносятся по дому старухи, и врываются в ту самую комнату без окон. На полу, под кроватью на которой спит Саша, тускло светится замысловатый рисунок, а рядом на стуле, склонившись над девушкой спит ее бабушка. Ору видит вторым зрением что окружность фигуры создаёт подобие водоворота из странного синего пламени, и успевает лишь зажмуриться когда тьма устремляется в его центр.
Когда он открыл глаза вокруг была лишь тьма в которой словно драгоценные камни мерцали бессчётные мериады звёзд. Они остановились и не помнящий себя бывший сын Асибикааши зачарованно разглядывая угадывающиеся тут и там звёздные тропинки прошептал ни к кому не обращаясь:
- Мамору Альфарага..
- Что? А! Ну да, можно и так сказать, хоть это и не совсем верно - раздался в ответ женский шопот. Казалось он вырвал ее из глубокой задумчивости. На этот раз она удосужились придать себе более человеческий вид. По крайней мере у темного силуэта появилось подобие лица. - это очень качественный и правдоподобный сон Юли. Видишь ли, прости я не спросила твоего имени мальчик...
- Орумсек великая - склонив почтительно голову представился Ору.
- Так вот - продолжила Ахлис. Ее голос становился все более человеческим, а текучие черты лица замедлялись пока не остановились в виде довольно привлекательного лица,.. лица его Саши. - видишь ли Орумсек, мы находимся в так называемом Зазеркалье. Это своего рода карманная вселенная, которую талантливая бабушка этой девочки - она указала на себя тонкими пальчиками - соткала словно лоскутное одеяло из собственных снов.
- Скажи великая  - Ору просто не смел обращаться к тьме по имени - но ведь камень...
Он запнулся на полуслове. Ему было невыносимо что Ахлис приняла облик его Фируза, но сказать об этом было выше его сил. Ахлис задумчиво смотрела на него снизу вверх слегка склонив голову на бок словно бы обдумывала что-то.
- Послушай мальчик - она нервно тряхнула головой убирая непослушную прядку - я знаю что ты водился с трехзраким и именно он обратил тебя против Ананси. У меня не так много времени чтобы вести с тобой задушевные беседы, но так как с Инноминатой я не в очень хороших отношениях прочесть тебя я не могу. - было видно что она злится. Ахлис не привыкла что ей что-то  не доступно. -Посему, я задам тебе один вопрос который и определит наши с тобой дальнейшие отношения. Ты готов открыться мне?
Только тут до Орумсека дошло что она - Ахлис, плоть от плоти великой Ruh Alzalam боится его. Он закрыт для ее всевидящий глаз хитроумным демоном подарившим ему Орумсеку новое сердце. Саддик испытал невольную гордость за хоть и эфимерное, но преимущество перед таким могущественным противником, которое впрочем тут же сменилось тревогой. Ведь страх может спровоцировать эту чудовищную силу раздавить его как букашку, когда он практически у цели.
- Готов - решительно проговорил Ору невольно открывая объятия словно хотел обнять ставшую столь дорогой для него Сашу.
Лицо Ахлис исказила чудовищная, по лягушачьи широкая улыбка. Она качнулась на ходу теряя человеческую форму, и прошла сквозь его тело.

***Ахлис***

Тьма узнала все. Проклятие и благословение ее отца старца Намиса - неутолимый интерес к не познанному и тайному был удовлетворен. Воплотившись вновь за спиной Орумсека она задумалась. Выходило, что это не было подначкой из разряда нескончаемых шуток глашатаего. Более того, все было очень серьезно. Она Ахлис оказалась в самом центре большой игры, ставкой в которой был ни много не мало - один из пяти Нерушимых миров. Ее мир, мир Паука. Ей в сущности было плевать на этот мир, Никса четко дала понять, что ей нужна девчонка, и Ахлис выдернула бы ее в любом случае, однако если можно сделать это малой кровью...
Однако Инномината поражает... Вменять ей в вину беспринципность на протяжении веков и сделать с этим мальчиком такое... Вложить в паучка магистериум и отправить на верную смерть во имя жизни. И ведь если он не решится - все равно умрёт, кровь Ичи рассчитана до последней капли. Опять же Ичи...выходит он тоже в курсе. Инноминате , как бы он не харахорился, определенно не достанет сил поместить мальчика  в основание пробудившихся равновесных сил. И самое главное - камень, черный камень на Земле ....каким образом Бен Кхорин протащил в упорядоченное частичку Хаоса, и зачем?
Довольно! Она с усилием остановила нарастающий водоворот мыслей. С этим разберемся позже. Сейчас же следует срочно соединить себя с основным телом беседующим с Юлей, пока контракт не нарушен.
- Можешь считать, что теперь мы друзья мальчик! - весело прошептала тьма голосом Саши - пошли, нужно спешить.
Она схватила в который раз ошарашенного Орумсека за шиворот, и стремительно понеслась сквозь лабиринт зеркал ко сну об отдаленном высокогорном хабе где основное тело Ахлис беседовало с Юлией Петровной.
*** Орумсек***
Ахлис вновь тащила его сквозь пространство. Орумсек видел бесконечные ряды зеркал, в каждом из которых его взору открывались живописные миры.
Они не успели буквально на долю мгновения. Влетев на чудовищной скорости в зеркало отражающее покрытое снежными шапками горы, они пронеслись сквозь завораживающие альпийские пейзажи будто застывшие в морозном оцепенении. Словно локальная ночь, иссиня черная тень вихрем взобралась на самую высокую гору, и ворвалась с хижину старухи как раз в то мгновение, когда вскочившая Юля сверля полными безумной надежды глазами ещё одну Ахлис прошептала "я согласна"
***
Пространство взвыло. По всему Зазеркалью пробежала чудовищная судорога, зеркала покрылись сетью мелких трещин, а в сознании Орумсека голос Ахлис тихо и грустно прошептал " не успели...прости мальчик.."
***Итог***
Он проснулся раньше женщин. Встал с дощатого пола, потрогал шею старухи и убедившись что она мертва опрометью выскочил во двор. Черный камень треснул, и из этой крохотной практически незаметной бреши источая непередаваемое зловоние заструился отвратительно клубясь и пузырясь ядовито рыжий туман. Тишина сменилась низкочастотным гулом и сам воздух соприкасаясь с рыжей пакостью шипел и начинал пузырится приобретая тот же мерзкий оттенок. Отяжелев он опадая сливался с пакостью воедино. Все чего касался туман мучительно умирало, и обращалось в его продолжение. От испарений с деревьев падали птицы, Ору видел как будто обретя зачатки сознания туман вырастил чудовищные струпья ловко схватившие зазевавшегося кота. Бедный мурлыка истошно орал и дымился пока щупальца постепенно покрывали его тело.  Вторым зрением оцепеневший от происходящего Ору видел как  от кошачьего крика проснулась Сашенька.  Охваченный ужасом Саддик в оцепенении наблюдал как она увидев мертвую бабушку в панике выскочила на улицу чтобы позвать на помощь. Видел и паренька, которого рыжая пакость схарчила прямо у нее на глазах. Вдруг среди этого кошмара на глазах у Ору с Саши начали отпадать нити Ананси и все второе зрение странника заполнилось нежной бирюзой. Ослеплённый он  обратился к обычному зрению и как раз вовремя , чтобы увидеть, что заметившие девушку струпья уже ползут в ее сторону.
- Нееет - этот отчаянный крик казалось звучал и снаружи и внутри Орумсека .
Время вдруг замедлилось и тихий голос его нового отца, голос Ичи кровь которого поддерживала его тело все это время спросил:
- нет?
- прошу нет, только не ее..
- на что ты готов ради нее Странник? У тебя есть выбор. Я могу открыть тебе тропу и забрать свое дитя из умирающего мира.
- только меня? - на секунду страх заставил его сомневаться, и он чуть было не согласился на щедрое предложение.
- увы мальчик - печально шепнул Ичи- я могу призвать лишь собственную кровь.
- Что же мне делать... отец? - вззмолился Орумсек,  в безумной надежде что его новый родитель не оставит его.
-Буду честен с тобой сын мой. - начал Ичи - ты можешь уйти как я и сказал. Однако Хаос не остановится, и когда камень разрушится полностью....словом вскоре может попросту не остаться места куда можно будет бежать. Ты способен остановить его, и спасти не только Сашу но и множество жизней этого и прочих миров. В данную минуту именно и только ты способен на это. Однако последствий такого поступка для тебя не могу предугадать даже я. Выбирай! И быстро! С каждым мгновением туман усиливается.
- Я готов Отец, только спаси Фируз. - тихо проговорил Ору и пошатываясь шагнул к камню.
- Ахлииис - словно гром прокатился внезапно набравший чудовищную силу голос Ичи заглушая все вокруг.
***
Орумсек будто со стороны наблюдал как ожившая тьма укутывает собой нестерпимо сияющий Фируз унося куда-то девушку, видел как та же тьма вспарывает его грудную клетку высвобождая сердце. Будто из сна он наблюдал за тем как его сердце поплыло к камню сияя и переливаясь, после чего распалось красными нитями, оплело черную глыбу и она всосала в себя мерзкий рыжий туман. Ему хватило сил чтобы улыбнуться. А когда он упал, нити пропитанные кровью Ичи, из которых состояло его тело рассыпались. Ни осталось ничего, что напоминало бы тело Орумсека. Нити ожили и впитываясь в изуродованную землю начали восстанавливать все, до чего Хаос сумел дотянутся.

***Саша***

Она рывком села на кровати вся в поту и слезах. Ничего не видя перед собой Саша ощупью стала искать бабушку. Ужасный кошмар всё ещё стоял перед глазами в мельчайших подробностях. Бабушка полулежала на стуле сложив руки на груди. Саша бросилась к ней. Теплая! Слава богу!
- Бабушка! бабушка - она хотела убедится что старушка жива. Юля не просыпаясь сонно пробурчала в ответ дескать " и умереть спокойно не дадут" и отмахнувшись от внучки провалилась в сон. Всё ещё не верящая своему счастью девушка выскочила из комнаты больно стукнувшись ногой о что-то твердое и выскочила на улицу. Занималась заря и Сашу встретил не стройный хор утренних птиц воспевающих приход нового дня. Девушка обессиленно рухнула на порог. Невыносимо хотелось курить.
- Сон, просто дурацкий сон. - пробормотала она себе под нос и пошла варить кофе.

*** Орумсек***

Он болтался в темноте и наконец-то был абсолютно счастлив. Плевать что жизнь закончилась, плевать где он теперь и что он теперь, главное в этот раз он всё сделал правильно.
Кто-то с силой затряс его руку. "Черт возьми, и умереть спокойно нельзя" то ли подумал то ли сказал Орумсек. Однако за этой тряской в его сознание ворвался голос Саши. Ору вздрогнул и открыл глаза. Он увидел, что сидит на стуле в совершенно неестественной позе. Спина  ужасно ныла, и очень хотелось пить. Саддик встал и ощупью двилуся к двери свет из-за которой едва пробивался в помещение. Не успел он ступить пары шагов как обо что-то споткнулся чуть не рухнув на пол.  Он наклонился поднять едва не покалечивший его предмет и коснувшись его почувствовал, что вся боль и усталость волшебным образом пропадают. Ничего не понимая он поднес к глазам то, что только что поднял с пола и увидел что это была книга. Она полыхнула знакомым ему рыжим огнем и в сознание Ору вонзилась память и опыт ее последнего владельца. На не гнущихся ногах он прошел к тайнику, и спрятав книгу побрел прочь из этой странной комнаты. Выйдя Орумсек упёрся в зеркало висевшее напротив двери. Память подсказывала, что так нужно для отражения чар, чтобы творимое в комнате в ней и оставилось. Взглянув в зеркало Орумсек устало улыбнулся убеждаясь в безумной догадке постившей его мгновением ранее. Из отражающей поверхности на него смотрели усталые глаза Юлии Петровны.
Орумсек спустился вниз слыша как Сашенька хлопочет на кухне, распространяя по всему дому манящий запах свеже- сваренного кофе. Память подсказывала, что Юлия Петровна ненавидела этот "деготь" предпочитая ему травяной чай. Ну что ж злорадно улыбнулся про себя Ору, "прости бабуля,но теперь кофе ты любишь".
- Привет бабуль. - радостно прощебетала Саша и повисла у него на шее - мне такая пакость сегодня приснилась. Представляешь, будто бы тьма ожила и...
- Постой Сашенька - интонации Юли давались легко практически незаметно - я только глаза продала, дай в себя прийти. Кстати что это у тебя так соблазнительно пахнет?
- Кофе! Бабуль ты ведь на дух его не переносить - она захихикала - хотя во сне пила натурально ведрами.
- Вот и повод дать этому дегтю ещё один шанс - улыбнулся Ору.
Целый день Саша рассказывала ему о своих ночных похождениях, а Ору исподволь слушая и спрашивая в нужных местах с удовольствием отметил про себя, что новые нити Ананси так и не налипли на его Фируз и словно кот нежился в ее бирюзовом свете.
На следующий день Саша засобиралась домой. Он уговаривал ее остаться но девушка была непреклонна. Заявив что и так отложила все дела, и в городе ее ждёт "полная жопа" спешно купила билет, и пообещав в скорости его навестить укатила домой. Орумсек медленно возвращался в свой новый дом на ходу отвечая на почтительные приветствия и обдумывая как теперь ему жить дальше.

***Ураборос***
***Саша***

Вот угораздило же купить билеты именно возле туалета- горько подумала Саша, автоматически задерживая дыхание вслед за очередным хлопком двери
-  ...и ведь говорила бабушка, мол зачем толкаться, погости ещё недельку.. Только куда там..нам ведь вожжа под хвост попала..
За окном во всю прыть неслись, быстро сменяя друг друга густые зеленые леса, жёлтые поля, бурые холмы и голубые озера. Смазывались, перетекали друг в друга, оставляя впечатление что это не настоящая природа, а сумбурный рисунок капризного, и несомненно талантливого ребёнка.
Хлопок двери
Чувствуя что потихоньку закипает,  и кляня себя последними словами за излишнюю импульсивность, и острое, будто звериное обоняние Саша закрывает глаза...
**
Помнится давным-давно,  года 1, 5 что ли назад, к идущей домой Саше пристал какой-то сумасшедший. И ладно бы с какими-нибудь амурными намерениями, она всегда питала необъяснимую слабость к высоким парням. Но нет. Упорно называя ее лисОй,  высокий незнакомец сбивчиво, не давая Саше опомнится, тараторил что-то об острой необходимости в концентрации, и совсем уж невнятном взгляде вглубь себя, а потом всучил ошарашенный Александре потрёпанную книгу, и стремительно растворился в толпе.
Саша только и запомнила что рост парня , да странный знак в виде глаза с тремя зрачками на протягивающей ошалелой девушке книгу руке незнакомца. Саша даже грешным делом подумала было что примерещился ей долговязый. С трудом выбравшись из стремительно несущегося людского моря, нашла пустующую лавочку, села и закурила. Нет, ну не иначе Бес от жары попутал, рассеяно думала Саша,  вот и мерещится всякое.
Но вот ведь не стыковочка какая.
Книга то вот она.
Вполне себе материальная, хоть и видавшая виды бумажная брошюра, где были вырваны почти все страницы, кроме одной главы, в которой описывалась некая дыхательная практика.
Кто знает, То ли под впечатлением от случившегося, то ли по каким-то другим, не ведомым Саше причинам, но текст из подаренной книги она запомнила практически наизусть. Будто бы отпечатанные когда-то на бумаге буквы каким-то неведомым образом перепечатались после прочтения в ее сознании..
*
Вот и сейчас, закрыв глаза и пытаясь если не успокоить, то хотя бы приглушить нарастающую в душе волну негодования, Саша увидела как в антрацитовой тьме ее сомкнутых век медленно проступают буквы того памятного текста. И сразу же, будто вторя прочитанному, девушка невольно начала дышать в соответствии с наущениями подчерпнутыми а этом чуде литературной мысли.
Звуки начинают затихать, тело Саши наконец расслабляется..тьма, ещё совсем недавно, тревожимая лучами солнца, норовящими проникнуть сквозь закрытые веки девушки сгущается и обволакивает..
- ну вот, -досадливо думает Александра- надо же, хотела просто успокоится, а в результате уснула.. Ну и ладно! Пусть.. Все лучше, чем постоянно задерживать дыхание от вони и вздрагивать от хлопающих дверей. ..
*
Тьма под веками Саши медленно наполняется мягким бирюзовым свечением
- Коничива кумо но мусуме ваташи нонамаеха Мичикодеу - вдруг раздалось за спиной у девушки.
 Саша вздрогнула и обернулась, на ходу удивляясь тому что понимает по-видимому японский язык (хотя чему удивляться во сне)
Девушка, была мягко говоря мало знакома с японской культурой, если так вообще можно говорить относительно аниме, которое Саша любила беззаветно. Однако же сейчас, в этом странном сне, она безо всякого перевода, вдруг точно и отчётливо осознала, что голос говорит на подобии японского, нечто вроде "Здравствуй дочь Паука, мое имя Мичико".
Обернувшись,  Саша невольно отпрянула столкнувшись нос к носу с парящей в вязкой темноте бирюзовой лисичкой.

****Эпилог****

Глубоко под землёй, за статуей двуликой богини Инари, тайный проход к которой ведом лишь посвященным. В последнем, самом дальнем из 8 залов подготовки избранных Чад, называемом залом смерти старый лис по имени Пило закончил свою историю и бросил в огонь сверкнувший пурпуром порошок разрушая учебный сон. В свете полыхнувшего огня черные, пушистые комочки из клана Бьяко подняли головы, навострили ушки и исполненными мольбы глазами уставились на учителя.
- Что? - улыбнувшись в усы и закуривая свою знаменитую глиняную трубку, будто ничего не понимая спросил старый ёкай
- Дедушка, но ведь это же не конец! - набравшись смелости подал голос малыш Томоко. И все остальные лисята будто с цепи сорвались наперебой засыпая хохочущего старика вопросами.
- а что было дальше? - А Юля спасла Нео? Получается Орумсек теперь бессмертный? А как хаос попал в упорядоченное? А что случилось с мальчиком из круглой комнаты?
Старик наконец отсмеялся и поднял руку призывая лисят к тишине. На пило уставились 12 пар умоляющим глаз.
Пило выдохнул клуб сизого, ароматного дыма и сказал:
- ну слушайте...

Конец