КолдунцЫ

КолдунцЫ
пьеса в одном действии
Памяти Маши Ланиной посвящается

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
БашМаш (сокращение от бабушка Маша)
Манька, ее внучка
Машка, подруга Маньки
==================

"Сначала были встречи.
Что ни день – то встреча:
с одним человеком,
с другим человеком...
потом начались расставания:
с одним человеком –
его обмотали шарфиком
и куда-то увезли,
с другим человеком –
ей надели платочек
и куда-то увели..."
(Александр Володин)
==================
Темная комната, посредине гончарный круг. За кругом сидит Баш, мы видим только ее руки на вращающемся кругу. Глины нет. Есть только движения рук, разглаживающих и тянущих невидимую глину.
БАШ (напевает): Разлука ты, разлука, чужая сторона... никто нас не разлучит, лишь мать сыра-земля. Все пташки-канарейки так жалобно поют...
МАНЬКА (сидит с ногами в кресле, не вставая, щелкает выключателем, загорается свет): БашМаш, не смешно!
Баш умолкает. Продолжает лепить.
БАШ (после паузы): Есть хочешь?
МАНЬКА: Нет!
БАШ: Хорошо. Готовить не надо.
МАНЬКА: Я вообще теперь никогда есть не буду. Я же сказала!
Пауза. Баш лепит.
МАНЬКА: Я умру от голода!
БАШ: Не будем противиться воле дорогого нам человека. (Снимает с круга невидимый предмет, рассматривает его критически, убирает лишнее, пальцем проминает ямки. Закрывает глаза, подносит предмет к лицу, делает долгий выдох. Поглаживает, показывает предмету "козу", шлепает легонько и отталкивает от себя, как некрупное животное. Провожает его взглядом.)
МАНЬКА: Баш! А ты правда веришь, что они есть?
БАШ: Абсольман.
МАНЬКА: Ты их видишь?
БАШ: А ты как думаешь?
МАНЬКА: Какого они цвета?
БАШ: Разного. Этот получился альмандиновый.
МАНЬКА: Аль... какой?
БАШ: Темно-вишневый.
МАНЬКА: Куда он пошел?
БАШ: Он еще не пошел. Сидит под стулом. Сил набирается. Он же еще только родился.
МАНЬКА: А потом?
БАШ: Далеко. Ему надо добраться к моей старинной подруге. Она живет в городе Воронеже.
МАНЬКА: Для чего ты все-таки их лепишь?
БАШ: Я их не леплю. Я их выращиваю.
МАНЬКА: Зачем ты этим занимаешься?
БАШ: Потому что, когда я их выращиваю, я чувствую себя ближе к богу.
МАНЬКА: Ты же не ходишь в церковь. Не молишься. И икон у нас нет.
БАШ: Бог во мне.
МАНЬКА:  Ну, ты ничоси сказанула. А почему я их не вижу?
БАШ: Потому что твое время еще не пришло.
МАНЬКА: А когда время придет, тоже буду видеть?
БАШ: В нашей семье все их видят. По женской линии.
МАНЬКА: Не хочу их видеть. Я боюсь. Вдруг они противные?
БАШ: Как они могут быть противными? Когда тебя обнимает человек, по которому ты очень соскучилась, это разве может быть противно?
МАНЬКА: Баш, ты очень странная. Ты всегда такая была?
БАШ: Твоя мама тоже их видела. Но никогда не выращивала. Она другой человек. Холодный.
МАНЬКА: Когда я вырасту, я тоже научусь быть холодным человеком.
Звонок в дверь. Непрерывный звонок. Баш идет открывать. В комнату вбегает Машка, волоча за собой велосипед и большую сумку. Манька вскакивает.
МАШКА: Манька! Никуда я не поеду! Я остаюсь у вас жить! БашМаш, не беспокойтесь! Я все придумала. Мы с Манькой будем мало есть! Мы будем раздавать флаеры!
МАНЬКА: Ура!
БАШ: Возражений не имею.
Баш снова садится за гончарный круг и лепит.
МАНЬКА (Машке): Родители разрешили?
МАШКА: Я их не спрашивала вообще-то. Пусть только попробуют не разрешить!
МАНЬКА: А если не разрешат?
МАШКА: Я все придумала! Велик видишь? Замок видишь? Если не разрешат, я прикую себя замком к велосипеду! Разве меня пустят с великом в самолет? Нет! Шикарный план, скажи? Пусть только попробуют! Что они сделают, руку мне отпилят?
МАНЬКА: Замок можно перепилить... Останешься ты, Машка, без велосипеда.
МАШКА: Ну как они могут не разрешить? Им же лучше будет без меня! В сто миллионов раз до неба!
МАНЬКА: Чем лучше-то... Это неправильно.
МАШКА (загибает пальцы): Кормить меня не надо! Одевать, обувать! В школу ходить на собрания! Следить, чтоб уроки делала! Не надо за брекеты платить! Манька, слушай,им это прямая выгода!
МАНЬКА: А они знают, что ты к нам поехала?
МАШКА: Нет. Но я им позвоню!
МАНЬКА:  Понятно.
МАШКА: Коза валдайская, ты почему не радуешься?
МАНЬКА: Я радуюсь. Просто я  слишком сильно радуюсь. Поэтому не видно, что радуюсь.
БАШ (продолжает лепить): Есть хочешь?
МАНЬКА: Очень хочу!
БАШ: Мороженое в морозилке. Картошка на сковородке. Котлеты в зеленом контейнере. Сами разогреете?
МАНЬКА: Нееее...
БАШ: Тогда подождите пять минут. Я не закончила.
МАШКА: Я забыла, как эти штуки называются?
БАШ: Какие штуки?
МАШКА: Которые вы все время лепите и отпускаете. Как их там? КолдУнцы.
БАШ: Не штуки, а незримые сущности. Не леплю, а выращиваю. Не отпускаю, а посылаю. Не колдУнцы, а колдунцЫ.
МАШКА: А этот будет какого цвета?
БАШ: Кошенилевый.
МАШКА: Полосатый?
БАШ: Нет. Ярко-красный.
МАНЬКА: Ого. А куда он пойдет?
БАШ: К одному моему товарищу, с которым мы не виделись семнадцать лет.
МАШКА: Вы не можете просто к нему поехать?
БАШМАШ: Это дорого. Каждый день не будешь ездить.
МАШКА: Можно ведь по Ватсапу позвонить?
БАШ: Нет.
МАШКА: Почему?
БАШ: Потому что это совсем не то.
МАШКА: Как это?
БАШ: Когда к тебе приходит чей-то колдунец, ты его чувствуешь. Видишь. Он подходит, забирается к тебе на колени, тихонько обнимает тебя. И исчезает.
МАШКА: А в чем прикол?
БАШ: Это не прикол. Это жизнь. И память. И любовь. И тепло. И нежность. Вот что такое колдунцы.
МАНЬКА: А бывает, что они пропадают по дороге?
БАШ: Никогда.
МАШКА (скучным голосом): Как интересно! (Маньке.) Давай разбирать вещи!
МАНЬКА: Может, позвонишь сначала...
МАШКА: Успею!
МАНЬКА: А если они не разрешат...
МАШКА: Зануда! Они разрешат!
БАШ: Маша, а вдруг ты будешь скучать по родителям?
МАШКА: Я? Скучать? По родителям? Никогда в жизни!
Баш заканчивает выращивать колдунца той же пантомимой, что и в предыдущем случае. Выпускает его и уходит на кухню разогревать еду.
МАШКА: Слушай, а если она вдруг окончательно свихнется, что с нами будет?
МАНЬКА: Она такая всегда была.
МАШКА: А вдруг у нее случится обострение, и она нас убьет?
МАНЬКА: Она безобидная.
МАШКА: Или начнет по улице бегать голая. От таких чокнутых чего угодно можно ожидать. Как твоя мама не боится тебя с ней оставлять? Колдунцы эти. Брр. Она иногда так про них говорит, прямо тоже верить начинаешь, что они есть. Крипово.
МАНЬКА: Может, они и есть. Не знаю.
МАШКА: Повторяй за мной – нет никаких колдунцов!
МАНЬКА: А вдруг есть?
МАШКА: У тебя паршивая наследственность. Смотри, сама еще начнешь их лепить.
МАНЬКА: Не лепить, а выращивать.
МАШКА: Пускай. Главное, БашМаш согласна, что я теперь буду жить у вас!
МАНЬКА: Будем, как сестры!
МАШКА: Будем опять троллить физручку, и в тик-ток выкладывать!
МАНЬКА: Ауф!
МАШКА: Закончим школу! Я стану айтишницей. Фрилансером! А ты?
МАНЬКА: А я хочу свой дом и двоих детей. Мальчика и девочку.
МАШКА: Или блогером! Обьезжу весь мир! Буду заниматься дайвингом! Делать стримы!
МАНЬКА: И собаку лабрадора.
МАШКА: Сделаю пирсинг, крутую татуировку с бабочками, куплю самолет!
МАНЬКА: А я сделаю брови, ресницы и ногти! И шугаринг, и эпиляцию зоны глубокого бикини!
МАШКА:  Потом стану самым знаменитым хакером!
МАНЬКА: Я буду делать закрутки, покупать мясо по скидкам, по выходным ездить в гости к БашМаш. Куплю абонемент в бассейн! И робот-пылесос! Я хочу быть, как все! Но пока не знаю, хочу или нет...
МАШКА: Мы с тобой все равно останемся лучшими подругами! Будем встречаться и рассказывать друг другу наши самые страшные тайны!
Появляется БашМаш с двумя дымящимися тарелками. Ставит их на стол.
БАШМАШ: Маша и Маня! Экзорциамус те омнис иммундус спиритус омнис сатаника потескас омнис инкурсио инферналис адверсарии омнис!
МАШКА: Это что такое?
МАНЬКА: Это на латыни. Есть зовет.
Машка и Манька садятся за стол. У Машки в кармане звонит телефон. Она вынимает его из кармана, кладет на стол, но трубку не берет.
МАНЬКА (читает на экране): Мама. Машка, возьми трубку.
МАШКА (быстро засовывает в рот котлету): Я же не могу говорить с набитым ртом! Это неприлично!
Телефон замолкает. БашМаш садится к гончарному кругу. Только она успевает его раскрутить, как звонит телефон, на этот раз у нее.
БАШМАШ (берет трубку, говорит по телефону): Добрый вечер, Галина. Ваша дура? Да, Машенька у нас. Она не могла вам ответить, потому что ест. Хорошо воспитанная девочка. Надеюсь, вы знаете, что она планирует переехать к нам навсегда? (Выслушивает длинный ответ.) Понимаю. Не могу сказать, что разделяю, но понимаю. Да. (Убирает телефон.) Маша, твоя мама крайне недовольна. Если в восемь вечера тебя не будет дома, она вызывает полицию.
МАШКА(отставляет тарелку): Зачем вы ей сказали?
МАНЬКА: Но ты же сама хотела позвонить!
МАШКА: Я сказала бы не так! Ну как ты не понимаешь? Я бы сказала так, что они бы меня отпустили! А вы все испортили! Зачем вы все испортили? Кто вас просил? Теперь мне действительно придется переезжать в эту паршивую Москву! (Плачет.)
БАШМАШ: Прости меня, Маша. Что я могу для тебя сделать?
МАШКА: Колдунца своего паршивого только мне не присылайте! Я их боюсь!
БАШМАШ: Не пришлю. Обещаю.
МАШКА: Я никуда не поеду! Я лучше с окна выкинусь!
БАШМАШ: Не "с окна", а из окна. Следи за речью. Ничего не имею против. У нас первый этаж, тебя это не смущает?
Маша срывается с места, бежит к своей сумке, роется там. Вынимает ободок с кошачьими ушками. Надевает его и садится на пол.
МАШКА: Мяу!
БАШМАШ: Что "мяу"?
МАШКА: Видите, на мне кошачьи уши? Я не человек. Я кошка. Раз так! Раз меня можно, как кошку, взять и увезти!
БАШМАШ: Не преувеличивай.
МАШКА: Нельзя так поступать с живыми людьми!
МАНЬКА (сквозь слезы): Это неправильно!
БАШМАШ (Маньке): А ты что плачешь, она же еще не уехала?
МАНЬКА: Потому что она уедет!
БАШМАШ: Ну, так скажи ей что-нибудь, пока она еще здесь?
МАНЬКА: Досвидос! (Плачет)
БАШМАШ: Не так!
МАНЬКА: Какая разница, что я скажу? Если она все равно уедет!
БАШМАШ: Самое главное.
МАНЬКА: А что самое главное? Я же не знаю!
БАШМАШ: Самое главное не то, что она уезжает. Вот смотри, она сидит перед тобой. Сиди и запоминай, как она одета, какие у нее глаза...
МАНЬКА: Заплаканные!
БАШМАШ: Зеленые. У нее зеленые глаза. Самый редкий цвет глаз на свете. Он называется берилловый.
МАНЬКА: Я же буду ей звонить. По видео.
МАШКА: Это совсем не то! Теперь все, все, все будет по-другому! Мы будем жить в разных городах! Ходить в разные школы! Дружить с разными одноклассниками! Тебе будет неинтересно, о чем я рассказываю! Потому что ты не будешь знать этих людей! Тебе станет скучно со мной! Сначала мы будем перезваниваться каждый день по несколько раз. Потом каждый день. Потом через день. Потом раз в неделю! И в конце концов...  в конце концов... (Плачет.)
МАНЬКА: Никогда!
МАШКА: Ты меня забудешь!
БАШМАШ: Девочки, да о чем вы говорите. Конечно же, вы друг друга не забудете.
МАШКА: Забудем!
БАШМАШ: Встали!
Машка и Манька встают.
БАШМАШ: Сели! Ты – туда, а ты – сюда!
МАНЬКА: Башмаш, а как же круг?
БАШМАШ: Не нужен вам круг! Он только для ускорения процесса!
МАШКА: Ой, вот только не начинайте снова весь этот бред!
БАШМАШ: А чего ты-то возникаешь, я не понимаю? Ты же их видишь!
МАШКА: Откуда вы знаете?!
БАШМАШ: Я не знаю. Я вижу. Какого цвета вон тот под стулом? Скажи!
МАШКА: Оранжевый.
БАШМАШ: Померанцевый! А теперь выпрямитесь!
Машка и Манька повторяют ее движения.
БАШМАШ: Протяните руки ладонями вверх... а теперь сводите ладони вместе... Не до конца! Нащупайте это... Я не знаю, как это называется. Потому что оно еще не началось. Это не воздух, и оно теплое.
МАНЬКА: Я не могу.
БАШМАШ: Постарайся. Это не всегда получается. Но оно есть.
МАНЬКА: У меня не получится!
БАШМАШ: Сосредоточься.
МАНЬКА: Не могу!
БАШМАШ: Ты почувствуешь это не руками.
МАНЬКА: А как?
БАШМАШ: Собой. Всей собой целиком, и только так. (Протягивает руки, сдвигает ладони.)
МАНЬКА (повторяет ее движения): Я не... (Пауза.) Да! Ауф!
БАШМАШ: Хорошо!
МАШКА: А почему оно невидимое?
БАШМАШ: Потому что ты его еще не вырастила.
МАШКА: Но оно есть?
БАШМАШ: Ты его чувствуешь?
МАШКА: Да...
БАШМАШ: А зачем тогда спрашиваешь?
МАШКА:  Потому что... ну, это странно так все.
МАНЬКА: Похоже на колдовство.
БАШМАШ: Почему они называются колдунцы, как ты думаешь?
МАНЬКА: Колдовство...
БАШМАШ: Магия.
МАШКА: Получается, все люди могут заниматься магией?
БАШМАШ: Нет. Конечно, нет. Только те люди, в которых есть материал, из которого делается магия.
МАШКА: Какой материал?
БАШМАШ: Не знаю.
МАШКА: А улыбаетесь так, будто знаете!
БАШМАШ: Есть вещи, для которых не придуманы слова. И мы не будем их придумывать.
МАШКА: Но все-таки?
БАШМАШ: Пустотелые люди. Люди, у которых внутри ничего нет. Они никогда не смогут этим заниматься. Люди, которые не видят колдунцов.
МАШКА: А что будет, если послать колдунца такому человеку?
БАШМАШ: Может быть, он его почувствует... Может быть, даже увидит. Краешком глаза. А со временем, может быть, он и научится. Может быть. Мы отвлеклись. Теперь осторожно потяните ладони в стороны.
МАНЬКА: Оно не убежит?
БАШМАШ: Как оно убежит тебе, если оно неживое?
МАШКА: И не упадет?
БАШМАШ: Никогда. Оно просто станет больше. Не бойтесь, потяните, только очень нежно.
МАНЬКА (разводит ладони, хихикает): Щекотно!
МАШКА: А до какого размера тянуть?
БАШМАШ: Не слишком большой, не слишком маленький. Золотое правило выращивания колдунцов.
Все трое тянут, каждая своего невидимого колдунца.
МАНЬКА: Может быть, хватит?..
БАШМАШ: Вы сами почувствуете, когда придет время остановиться.
МАШКА: Еще немножко.
Тянут.
МАНЬКА: Да! (Прекращает тянуть.)
МАШКА: А теперь?
БАШМАШ: Теперь вам надо придать ему форму.
МАШКА: Какую форму?
БАШМАШ: Какую угодно.
МАНЬКА: Совсем любую?
БАШМАШ: Только не забывайте, у колдунца должны быть ноги. Иначе как ему добраться до того человека, к которому он должен прийти?
МАШКА: А ног можно сделать больше, чем две?
БАШМАШ: По количеству ног у колдунцов нет ограничений.
МАШКА: Тогда у моего будет шесть!
МАНЬКА: А у моего семь!
БАШМАШ:  На полное ваше усмотрение.
Все трое лепят колдунцов на протяжении следующей сцены.
МАНЬКА: Нет. Ему не надо семь ног. Три. И ни одной больше.
МАШКА: А что еще должно быть у колдунца?
БАШМАШ: Хорошие ходовые качества. Зоркие глаза. Чуткие уши. Можете сделать рот, если вам кажется, что безо рта никак не обойтись.
МАНЬКА: Но не обязательно?
БАШМАШ: А зачем. Они ведь не едят и не разговаривают.
МАШКА: А зоркость влияет на размер глаз?
БАШМАШ: Нет. Но слишком маленькие тоже нехорошо.
МАШКА: А хвост нужен?
БАШМАШ: Можешь сделать. Но это ухудшит его аэродинамику.
МАШКА: А если сделать крылья, он будет летать?
БАШМАШ: Колдунцы не летают. Это же колдунцы!
МАНЬКА: Я не понимаю, где тут можно сделать уши...
БашМаш показывает пальцем, не прикасаясь.
МАНЬКА (протягивает ей колдунца): Помоги!
БАШМАШ: Нет! Никогда нельзя трогать чужих колдунцов.
МАНЬКА: Почему?
БАШМАШ: Потому что твой колдунец – это только твой колдунец. Никто, кроме тебя, не должен к нему прикасаться.
МАШКА: А что будет, если прикоснуться?
БАШМАШ: Тогда ты не сможешь его оживить.
МАШКА: А если он не оживет, что с ним будет дальше?
БАШМАШ: Тогда здесь будет лежать неживой колдунец.
МАШКА: Прикольно. Долго будет лежать?
БАШМАШ: Не очень. День или два. Потом он исчезнет.
МАНЬКА: А чем мы будем их красить?
БАШМАШ: Они становятся цветными, когда оживают.
МАНЬКА: Сами по себе, что ли?
БАШМАШ: Да.
МАНЬКА: А от чего их цвет зависит?
БАШМАШ: Я не знаю.
Машка заканчивает лепить своего колдунца. Выразительно смотрит на Маньку.
МАНЬКА: Мне еще немножечко осталось.
БАШМАШ: Не торопись. Я тоже не закончила.
МАШКА: Скоро вы там?
БАШМАШ: Если ты нас будешь подгонять, мы начнем волноваться. (Маньке.) Правда?
МАНЬКА: Отож.
БАШМАШ: А когда мы начинаем волноваться, мы почему-то все делаем очень медленно. Это у нас семейное. Правда, Манечка?
МАНЬКА: Правда-правда! (Заканчивая работу.) Все! Я закончила.
Машка и Манька выжидающе смотрят на БашМаш, но молчат.
БАШМАШ (доделывает своего колдунца): Ну, вот и все. А теперь самое главное! Мы будем их оживлять.
МАНЬКА: Ауф!
БАШМАШ: Подносим колдунца к самому лицу... Очень сильно думаем про того человека, к которому колдунец должен отправиться. О том, как сильно нам его не хватает. И вдыхаем в него жизнь! (Делает выдох.) Вот видите, как все просто. (Производит какие-то манипуляции со своим колдунцом, поглаживает его и выпускает.)
Машка и Манька провожают колдунца взглядом.
МАНЬКА: Красивенький какой! Желтый!
МАШКА: Нет, коричневый!
МАНЬКА: Желтый и немножко коричневый.
БАШМАШ (кивает): Камелопардовый.
МАНЬКА: Аккуратный, складненький... Мне ни в жизнь так не научиться... (Смотрит на своего колдунца, подносит его к лицу, делает выдох.) Ой!
МАШКА: Красный!
МАНЬКА: Красный!
БАШМАШ: Стразовый.
МАНЬКА: Это хорошо или плохо?
БАШМАШ: Не хорошо и не плохо. Цвет нужен только для красоты.
МАНЬКА: Неудобно ему с тремя ногами.
БАШМАШ: Далеко ты его отправляешь?
МАНЬКА: К маме. БашМаш, а может, я его переделаю?
БАШМАШ: Как же ты его переделаешь, если он уже живой?
МАНЬКА: Эх...
БАШМАШ: Он на трех ногах, конечно, дольше будет добираться. Но в итоге доберется все равно.
Машка подносит своего колдунца к лицу и делает выдох.
МАНЬКА: Ничоси!
БАШМАШ: Орельдурсовый.
МАШКА: Коричневый. А я думала, он будет синий...
МАНЬКА: Ой, как смешно он ходит!
МАШКА: А они видят друг друга?
БАШМАШ: Видят.
МАШКА: А почему они друг с другом не играют?
БАШМАШ: Они друг другу неинтересны.
МАНЬКА: Почему? Мы их плохо вырастили?
БАШМАШ: Потому что для них важно только одно.
МАШКА (кивает): Обнимашки!
БАШМАШ: Именно.
МАШКА: И мы никогда больше их не увидим?
БАШМАШ: Нет.
МАНЬКА: Жаль.
МАШКА: Они такие прикольные!
БАШМАШ: Но ведь мы для того их и выращиваем, чтобы они уходили.
МАНЬКА: Ничего. Мы новых сделаем.
МАШКА: Ой!
БашМаш и Манька смотрят, как Машка следит за колдунцом, забирающимся к ней на колени.
МАШКА (БашМаше): Это ваш леопардовый!
БАШМАШ: Камелопардовый.
МАШКА: Коричневый. (Гладит сидящего у нее на коленях колдунца.) Какой... (Подбирает слово, не найдя, машет рукой.) 
МАНЬКА: Приятный?
Машка отрицательно машет рукой.
БАШМАШ: Волшебный.
МАШКА: Да! Исчезает, исчезает! Исчез.
МАНЬКА: А мой пошел! До чего же он все-таки медленный... Мама раньше вернется с вахты, чем до нее дойдет.
МАШКА: БашМаш, его надо выпустить!
БАШМАШ: Не надо.
МАШКА: Потому что еще рано?
БАШМАШ: Колдунцы умеют проходить через закрытые двери. Далеко ему идти, твоему колдунцу?
МАШКА: Не очень.
МАНЬКА: А ты кому его послала?
МАШКА: Так... одному человеку.
МАНЬКА: Понятно.
МАШКА: Мы же все равно с ним больше никогда не увидимся.
БАШМАШ: Ну почему же. Иногда люди встречаются через много лет. Случайно. Такое бывает.
МАШКА: Со мной такое никогда не случится. Я невезучая.
БАШМАШ: Никогда так не говори. Иначе сама в это поверишь. Должна тебе сказать, далеко не каждый может слепить с первого раза орельдурсового колдунца. Это сложный цвет!
МАШКА: Спасибо.
БАШМАШ: А теперь... Девочки, ну вы все сами понимаете, да?
МАНЬКА: Да.
БАШМАШ: Времени у вас не осталось.
МАШКА: Я буду очень скучать. (БашМаше.) И по вам тоже.
МАНЬКА: Но мы же не навсегда прощаемся!
МАШКА: Нет!
МАНЬКА: Мы будем переписываться.
МАШКА: И перезваниваться.
МАНЬКА: И... (показывает руками, как лепит колдунца)
МАШКА: Да.
МАНЬКА: Ты только не забывай меня. Пожалуйста.
МАШКА: Я не забуду.
БАШМАШ: Девочки...
МАШКА: Мне, наверное, пора. Спасибо вам, БашМаш. (Застегивает сумку, берет велосипед и быстро уходит.)
БашМаш закрывает за ней дверь.
МАНЬКА: По-моему, я уже начинаю по ней скучать.
БАШМАШ: Может быть...
МАНЬКА: А потом я буду скучать еще сильнее?
БАШМАШ: Да.
МАНЬКА: А ты когда-нибудь уезжала так? От друзей. Или от тебя уезжали?
БАШМАШ: Бывало и так, и эдак.
МАНЬКА: А как ты жила после этого?
БАШМАШ: По всякому.
МАНЬКА: А я не знаю, как.
БАШМАШ: Знаешь. (Делает движение руками, как будто лепит колдунца.)
Непрерывный звон дверного звонка. БашМаш открывает дверь. Вбегает Машка.
МАШКА: Я совсем забыла! (Обнимает БашМаш, потом обнимает Маньку. )
МАНЬКА: Я знаю, кому ты послала колдунца.
МАШКА: Я знаю, что ты знаешь.
МАНЬКА: Он такой придурок...
МАШКА: Неважно. Все, теперь до свидания. (Выбегает за дверь.)
БашМаш закрывает за ней дверь.
МАНЬКА (садится к гончарному кругу): А какого еще цвета бывают колдунцы?
БАШМАШ: Всякого.
МАНЬКА: Ну какого, например?
БАШМАШ: Кармезинного...Жонкилевого. Гелиотропового. Вердепомового. Винного. Купоросного. Коричного. Жонкилевого. Баканового...
Манька кивает. Вытягивает руки ладонями вверх. Сводит их и начинает выращивать колдунца. Она делает это так сосредоточенно, что на какой-то момент зрителям кажется, что они тоже его видят.

КОНЕЦ