Их путеводная звезда. Ч. 3 На улице Бассейной 13

                Глава 13.
Санкт-Петербург.
15 февраля 1905 года.

     Садик был очень уютный. Широкая прямая аллея шла от одних ворот на Седьмой линии до других, соответственно, на Восьмой. Направо и налево отходили узенькие дорожки с небольшими удобными скамейками. Он весь зарос сиренью и китайскими яблонями; вдоль дорожек тянулись аккуратно подстриженные густые кусты. С трех сторон сад окружала высокая кованая решетка, а с четвертой - поднималась в небо церковь с огромной колокольней. Особенно хорош был сад в конце мая, когда зацветала белая и голубая сирень, но и сейчас, в феврале он был полон скромного очарования, свойственного лишь небольшим городским садам.
     Именно это место Алексей выбрал для встречи с бандитами. Вечером Владимир телефонировал и сообщил, что встречался со Шпоном. Шпон стал требовать деньги, а Владимир, устроил ему страшный скандал, обвиняя в похищении денег. Тот спокойно выслушал, усмехнулся и сказал, что доложит старшим.
     В общем, события пошли по варианту, которого Алексей больше всего опасался. Со Шпоном Владимир встречался еще дважды. Первый раз Шпон передал категорическое требование старших – деньги Владимир должен им отдать. По совету Алексея Владимир потребовал встречи с их старшими для переговоров.
     Вечерами Алексей обсуждал события с Владимиром. И порой Алексею казалось, что намного проще иметь дело с бандитами. Когда он пытался растолковать Владимиру всю серьезность ситуации, то получалось следующее. Сначала у того вступало в дело упрямство – ни в какие опасности он не верил. Потом замыкался и только цедил сквозь зубы, что никакие бандиты его не запугают.
     Несколько раз Алексей доходил до такого состояния, что готов был махнуть на него рукой – пусть разбирается сам. В конце концов, он сам заварил эту кашу. Но ведь погибнет сам и погубит других! И все начиналось сначала.
Он очень жалел, что рядом не было Леночки. Почему-то Алексей был уверен, что вместе они гораздо быстрее смогли бы убедить Владимира. Леночки не было уже несколько дней. Она уехала к родителям и там заболела. Каждый день девушка телефонировала на квартиру Аполлона Ивановича. Алексей брал трубку, но долго говорить было трудно – слишком плохая слышимость.
     Наконец, усилия Литвинова увенчались успехом. Скрепя сердце и морщась, Владимир был вынужден принять план Алексея. План был совсем простой – вызвать главарей банды на встречу. Говорить с ними будет Владимир, помощником пойдет Митя. А Алексей будет в засаде, оценит ситуацию и будет действовать по обстановке.
     Несмотря на простоту, требовалась некоторая подготовка. Тут Алексей, как кадровый офицер, был в своей стихии. Все тщательно взвесив, он выбрал местом встречи небольшой садик на углу Седьмой линии и Малого проспекта. Для его цели он подходил как нельзя кстати. Трое ворот, прекрасный выбор густых кустов, одинокая будка дворника в глубине. Владимир, проинструктированный им, категорически настаивал именно на этом садике как месте встречи. Как и рассчитывал Алексей, бандиты, немного поворчав для порядка, согласились, явно считая группу Владимира легкой добычей. А раз так, то не все ли равно, где встречаться?
     Накануне встречи Алексей лично проверил все оружие, которым они располагали. Увидев музейный Кольт-Миротворец, он чуть не застонал от разочарования. А вот два стареньких нагана – это уже кое-что. Он уважал это оружие за надежность и неплохие стрелковые качества. У него и в Белграде были наганы, но гораздо более новой модели. Несколько часов он разбирал револьверы, чистил, смазывал, прекрасно зная, что от состояния оружия иногда может зависеть жизнь.
     - А где патроны? – спросил он у Владимира.
     - У нас есть патроны, – почему-то замялся тот, - но немного.
     - Сколько? – спросил Алексей, испытывая нехорошее предчувствие.
     - Семнадцать.
     Литвинов сначала не поверил своим ушам, потом только махнул рукой. По одной полной обойме на каждый ствол и три запасных. И все! И с этим они шли на серьезную операцию! Нонсенс, абсурд!
     В семь тридцать утра Алексей был на месте. Все трое ворот сторожа на ночь запирали, но Алексей раздобыл запасные ключи, а заодно и ключи от дворницкой будки (недорого, полтина и двугривенный). Пройдя по кругу вдоль ограды, он убедился, что сад пуст. Не было и свежих следов на выпавшем ночью снегу. Сам он следы, конечно, оставлял, но, на его счастье, из низких туч снова посыпались крупные тяжелые хлопья.
     Чуть подсветив себе фонарем, он открыл будку и проскользнул внутрь. Теперь ему оставалось только ждать. Чувствовал он себя неплохо. Еще и еще раз Алексей думал, не слишком ли усложняет ситуацию, нужны ли такие предосторожности для встречи с простыми разбойниками. Нет, говорил он себе. Не слишком. Не прост Трифоныч, не прост. Ему тогда удалось так легко уйти во многом по случайности. Могло и не повезти. А если же он все же ошибается, и это не та банда, то тем более следует хорошенько присмотреться к ней, до времени себя не обнаруживая. Все правильно. На всякий случай он еще раз вспомнил, не забыл ли чего. Вроде, нет. Наган – проверен и смазан, заряжен. Финка – та самая, что он тогда забрал у Сохатого, острая, надежная. Доктор предупредил, что штраф за ношение ножа в Санкт-Петербурге аж сто рублей. Интересно, знают ли об этом бандиты? Часы с фосфорными цифрами, фонарь, небольшой моток пеньковой веревки (пригодится). Все.
Ночью потеплело, низкие тучи накрыли столицу, предвещая обильный снегопад. Алексею такая погода была на руку. Простоять два часа в дощатой будке на сильном морозе было бы куда как нелегко.
     Восемь пятнадцать. Прошло уже полчаса, как он стоял почти без движения, и хоть на улице было не более двух-трех градусов мороза, холод постепенно заползал под одежду, леденил пальцы рук и ног. Он быстро проделал несколько гимнастических упражнений. Нет. Так нельзя. Хлипкая будка сразу начинает скрипеть. Остается только двигать пальцами и кистями.
     Ветра не было совсем, снежок падал медленно и беззвучно, и легкий шорох Алексей услышал сразу. Шорох, поскрипывание сапог, осторожные шаги. Алексей осторожно выглянул в крошечное окошко будки. Нет, ничего не видно. Значит, он подходит с другой стороны. Алексей беззвучно достал из кармана наган, прижался к стене и замер.
     Приближающиеся осторожные шаги. Скрип открываемой двери. Воздух из черного, ночного уже превратился с серый, рассветный, и Алексей различил темный силуэт, появившийся в будке в шаге от него. Устраивать борьбу на ограниченном пространстве с еще не зажившей раной Алексей не рискнул. Уловив, что вошедший повернулся к нему спиной, он левой рукой сбил с его головы ушанку и коротко ударил рукояткой нагана чуть выше правого уха. И тут же шагнул вперед, чтобы не допустить шумного падения бесчувственного тела.
     Прикрыв фонарик рукой, быстро осветил вошедшего. Совершенно незнакомое лицо. Неужели он все-таки ошибся, это не люди Трифоныча? Ничего, скоро все разъяснится. Достав из кармана моток веревки (вот что значит предусмотрительность!), он быстро связал незваного гостя, не забыв заткнуть тряпкой рот.
Ай, да Литвинов, ай да сукин сын! Ведь просчитал все вперед. Не ожидал, конечно, что те тоже решат устроить засаду в той же самой будке. Хотя, собственно, другого места в этом саду просто не было. Главное – это опытные и предусмотрительные люди, и предпринятые им меры предосторожности оказались как нельзя кстати… Оружие. У него должно быть оружие! Мысленно обругав себя за забывчивость, Алексей быстро обыскал все еще не пришедшего в сознание человека. Так. Револьвер Lefaucheux[2] (старый, но чертовски надежный и скорострельный - вещь, кто понимает!), мешочек с патронами, медный кастет и нож с костяной рукояткой. Целый арсенал! Особенно Алексей был рад патронам. Рассовав добытое оружие по карманам, он посмотрел на светящиеся стрелки часов. Восемь сорок две. До встречи еще три четверти часа. Теперь оставалось только ждать.
В девять пятнадцать появились Владимир с Митей. Молодцы. Не пришли рано, не опоздали, не стали крутить головами, высматривая его. Подошли, стряхнули снег со скамейки, что рядом с будочкой, спокойно уселись, о чем-то негромко переговариваясь. Скамейка находилась шагах в пятнадцати от будки, прямо напротив окошка так, что ему хорошо будет видно и слышно всех четверых.
Девять тридцать. Никого. А пора бы. Лежащий на полу будки пленник заворочался, что-то невнятно замычал. Алексею пришлось наклониться и ударить его еще раз, чтобы тот не помешал в самый неподходящий момент. Когда он выпрямился и осторожно выглянул в окошко, то сразу увидел приближающихся к скамейке двоих людей. Нет, не ошибся он. Это были Трифоныч и Сохатый. Трифоныч – в валенках, новеньком пальто и меховом картузе, был похож на лавочника средней руки. Сохатый, в длинной бекеше и мохнатой шапке, огромный, как башня, напоминал скорее не человека, а вставшего на дыбки медведя.
     - Ну, что студенты-антилегенты, поговорим, что ли? – Трифоныч насмешливо улыбался. Сохатый молча стоял за его спиной, осторожно поглядывая по сторонам.
Владимир поднялся со скамейки навстречу им, напряженный, подтянутый. Рук из карманов форменной шинели он не вынимал.
     - О чем нам говорить? – холодно спросил он.
     - Как о чем? – было похоже, что Трифоныч удивился по-настоящему. – А слам[3] где? Сто сорок три куска с тебя, антилигент, а за то, что сразу не отдал – сто пятьдесят. Это чтоб для ровного счета. Вот и все дела.
     - Деньги забрали ваши. Больше просто некому. С них и спрашивай.
     - Эту сказочку я уже слыхал. Ты, фрукт, мне баки не вколачивай. Мои люди работу сделали, да притом одного нашего легавые завалили. Ну да бог с ним, сявка он был, не о нем речь. А вот насчет слама, я так маракую, ты меня кинуть решил. А ты знаешь, антилегент, что за это бывает? – Трифоныч перестал улыбаться.
Алексей даже на расстоянии почувствовал, как вокруг этих двоих сгустилось напряжение. Он допускал, что Владимир может не сдержаться, и категорически настоял, чтобы тот шел на встречу без оружия. А сейчас ему вдруг пришло в голову, что ведь тот мог и не послушаться. Дольше ждать, пожалуй, опасно, да и услышал он все, что хотел.
     Он переложил наган в карман так, чтобы его можно было быстро выхватить, и выскользнул из будки. Сделав небольшой крюк по дорожкам, он прошел за густыми, присыпанными снегом кустами барбариса, и оказался рядом с местом встречи. Ни Митя, стоявший за плечом Владимира, ни сам Владимир с Трифонычем, ломавшие друг друга взглядами, его даже не заметили. А вот Сохатый, внимательно смотревший по сторонам, увидел его сразу. Увидел и узнал. На его туповатом лошадином лице мгновенно сменяя друг друга пронеслись выражения растерянности, ненависти, страха и злобы. Он молча толкнул Трифоныча в бок и кивком головы указал на Алексея.
     - Чего тебе? - Трифоныч поднял голову и увидел стоявшего в десятке шагов Алексея. – А-а-а, Офицер, доброго утречка. Давно не видались, – он как всегда ласково улыбался, но явно был растерян и не знал, что делать.
     - Отойдем в сторонку, Трифоныч, поговорим, - спокойно сказал Литвинов.
     Промедлив несколько секунд, Трифоныч движением брови указал Сохатому, чтобы тот стоял на месте, потом бросил быстрый взгляд в сторону будки.
«Жди, жди своего подручного, - усмехнулся про себя Алексей, - да только долго ждать придется!».
     Трифоныч, так и не дождавшись никакой реакции из будки, поджал губы и пошел к Алексею. Они отошли шагов на двадцать и остановились.
     - Не ожидал, тебя тут увидеть, Офицер, прям скажу, не ожидал. Удивил.
     Алексей полез в карман, достал оттуда кастет и нож и протянул Трифонычу.
     - Забирай. А ствол, извини, я уж себе оставлю.
     - Мало тебе финки, - проворчал старик. - Сохатый до сих пор из-за нее переживает. Уж больно привык, говорит, к ней. Где?
     - В будке лежит, - поняв, о чем спрашивает Трифоныч, ответил Алексей. – Потом заберете. Живой и здоровый, просто отдыхает сейчас.
     - Так, значит, поезд - это твоя работа. Так бы сразу и сказал. А то каких-то мальчишек присылаешь. Несолидно. Так как договариваться будем?
     Он считает его, Алексея, главарем банды, в которую просто входят членами эта молодежь. Пусть считает. Так даже проще. Не объяснять же ему все, что случилось.
- Договариваться будем так. Деньги действительно пропали. Подстерег кто-то. Может ваш, может мой, может какой залетный. Сейчас мы этого человека ищем. Найдем, вернем деньги, получите свою долю. Слово. Ищите и вы, может, вам больше повезет. Ты поспрашивай своих, не трепанули ли кому. Это если по-хорошему. Ну, а если по-плохому, ты меня уже знаешь.
     Алексей отчаянно блефовал, но другого выхода у него не было. Некоторое время Трифоныч молчал, рассеянно глядя по сторонам. Какие варианты прокручивались сейчас в голове бандитского вожака, Алексей и представить не мог.
     - Заметано, – внезапно, посмотрев ему прямо в лицо твердо сказал старик. – Ищи слам. И я искать буду. Если раньше найду, пополам поделим, без обмана. Но только смотри, ежели узнаю, что обманываешь … - он нехорошо улыбнулся. – Ладно, расходимся.

                * * * * *
     - А тот, что остался в будке, он, конечно, лежит и двинуться не может! – Митя возбужденно размахивал руками. – А они подходят, один громадного роста, ну как, как, - он завертел головой, вот, как этот шкаф! Настоящий громила! Тут я выхватываю револьвер …
     В гостиной, кроме Мити и Алексея, сидели Аполлон Иванович, Леночка и Ольга Сергеевна. Владимир после встречи с Трифонычем сразу взял извозчика и уехал домой. А Алексей с Митей направились обратно в квартиру доктора.
Они, не торопясь, шли по Малому проспекту, и Алексея не покидало какое-то тревожное чувство. Как будто что-то мешало. Как крошечная соринка в глазу. Несколько раз он, как бы невзначай оборачивался, окидывая проспект цепким взглядом, но ничего подозрительного заметить не смог. По тротуару в обе стороны шли обычные прохожие. Да и прохожих-то было совсем мало, это ведь не Невский и даже не Средний с их чередой магазинов, ресторанов и лавок. Здесь на Малом недалеко от Тучкова моста было тихо, спокойно, благостно. Откуда же это неприятное чувство?
     А потом оно вдруг пропало. Совсем. Алексей прислушался к себе. Нет, все спокойно.
     Мимо них неторопливо проехал наряд Конно-полицейской стражи. Городовые в длинных перетянутых ремнями черных шинелях и шапках с большими кокардами и плюмажами настороженно косились по сторонам.
     - Опричники! – прошипел Митя им вслед. Алексей только покосился на него и ничего не сказал. Какие там опричники, обычные служилые люди. Их дело - за порядком следить. А то, что за последнее время им все чаще приходится сталкиваться с разными демонстрантами да забастовщиками, так не их в этом вина.
В этот день у доктора не было приема, и, он, вероятно, услышав скрежет ключа в замке, выбежал в прихожую.
     - Ну, что?! Как все прошло? Где Владимир? С ним что-нибудь случилось? – засыпал он их вопросами прямо у порога.
     - Да, все нормально, Аполлон Иванович, нормально. Удалось договориться. А Владимир просто поехал к себе домой отдыхать.
     - Рассказывайте, рассказывайте!
     - Дайте хотя бы раздеться, - улыбнулся Алексей.
     - Ах, конечно, что это я? – виновато улыбнулся доктор. – Тогда раздевайтесь, да проходите в гостиную.
     - Так вот, Аполлон Иванович, дело оказалось серьезное. И готовились они обстоятельно, засаду хотели устроить в той же самой будочке.
     - В той же самой?! – удивился доктор.
     - А это самое удобное место в садике, не лежать же под кустами. Зима. Холодно.
     - И как же?
     - Пришлось легонько оглушить и связать. В общем, на один шаг мы их опередили. И соответственно получили преимущество. С их главным я договорился. Пообещал найти деньги и тогда, только тогда, вернуть их долю. Поисками денег в любом случае придется заняться.
     - Вы считаете, что деньги еще можно найти? – доктор был поражен.
     - А почему бы и нет? Для меня сегодня окончательно стало ясно, что я подозревал и раньше – бандиты денег не брали. Иначе им совершенно не нужно было устраивать сегодняшнюю встречу, да еще с подстраховкой. А какой из этого вывод?
     - Какой же вывод? – нетерпеливо спросил Митя, жадно слушавший Алексея. Вообще, после утренней акции в саду авторитет Алексея в Митиных глазах поднялся на небывалую высоту.
     - А вывод простой – деньги смог захватить человек, который имел всю информацию о готовящемся «эксе». А информацию эту он мог получить любо от бандитов, либо от кого-то из членов группы.
     - Ну, конечно, от бандитов! – воскликнул Митя, - разве можно только представить, что кто-то из наших мог пойти на такое. Да что вы?! Что вы?!
     - Вы знаете, а я бы вот не стал так уж безоговорочно отбрасывать, э-э-э, наших, - покачал головой доктор.
     - Аполлон Иванович! – Митя не верил своим ушам, - Вы подозреваете наших?! Может быть, даже меня?!
     - Успокойся, Митя, успокойся, - примирительно махнул рукой доктор. - Ты меня не совсем правильно понял. Я имел в виду, что кто-то мог случайно, э-э-э… проговориться. Ну, рассказать кому-нибудь, понимаешь? Ты вот сам попробуй вспомнить, не говорил ли ты кому-нибудь о предстоящей операции? Родителям, к примеру, друзьям, знакомым?
     - Нет, – решительно отрезал Митя и нахмурился. - Ни одного слова я никому не говорил. А родителям сказал, что эту ночь переночую у товарища.
     - Допустим, - не сдавался доктор. - Но кроме тебя есть еще несколько человек. Я, например, не очень уверен ни в Игнате, ни в Тихоне, ни в Маше. Кто-нибудь из них мог проговориться. Не по злому умыслу – по неопытности. Вот так-с.
     - Возможно, вполне возможно, - пробормотал Алексей, внимательно слушавший Аполлона Ивановича. В целом он был согласен с доктором. Информация могла уйти через этих молодых ребят тем более, что проверить их окружение не представлялось возможным. И все-таки, что-то тут не складывалось.
     - Да-с, - продолжал доктор задумчиво. - Жалко их, молодые совсем.
     - Почему жалко? - не понял Алексей.
     - Чахотка, - коротко сказал доктор. – Чахотка у Маши. Скоротечная. Несколько месяцев - а потом кровохаркание и letalis[4]. Чудеса, конечно, случаются, но редко. А уж Игнат с Тихоном от нее заразились. Они ведь… ну вы, наверное, знаете. К тому же они на «Лаферме» работают. Там кругом табачная пыль, и они ею дышат-с.
     - Вот не думал, - покачал головой Литвинов. - А с виду – здоровые молодцы, кровь с молоком.
     - Это пока. Оба они ведь из деревни недавно приехали. И румянец у них пока еще деревенский остался. Ненадолго, впрочем. Да-с.

                * * * * *

     Через два часа, не сговариваясь, появились Леночка и Ольга Сергеевна. Встретились, они случайно еще на улице. Когда они вошли в гостиную, Алексей поразился: как по-разному красивы и привлекательны эти две женщины. Леночка в белой блузке и простой черной юбке прямо-таки источала вокруг себя аромат молодости, свежести, нерастраченных еще чувств. Ольга Сергеевна - в длинном синем платье с черным кружевным жабо и черными кружевами на рукавах со своей загадочной полуулыбкой выглядела неотразимой зрелой женщиной, хорошо знающей цену своей красоте.
     Алексей перехватил восторженный взгляд Мити, устремленный на Ольгу Сергеевну, и улыбнулся про себя. Рассказ об их утренних приключениях пришлось повторить. Но тут уже в дело вступил Митя. Начал он спокойно, сидя на своем месте. Но потом увлекся, вскочил и стал быстро ходить по комнате, размахивая для убедительности руками. Рассказ свой, предназначенный в основном для Ольги Сергеевны, он украшал такими фантастическими подробностями, что Алексей с огромным трудом сдерживал себя, чтобы не расхохотаться.
     - Так все это так и было? Правда? – Леночка вопросительно смотрела на Алексея.
     - Конечно. Все было именно так, – подтвердил он, улыбаясь.
     Звонок раздался неожиданно. Доктор пошел открывать, и через пару минут появился с Машей. Она обвела всех каким-то отсутствующим взглядом, и уселась в глубокое кресло у окна. Тут же достала из кармана пачку папирос, спички, закурила и выдохнула в сторону стола толстую струю синеватого дыма. Неужели информация ушла через эту девочку? – подумал Алексей и внимательно посмотрел на нее.
Маша, глубоко затягиваясь папироской, посматривала по очереди на всех сидящих в комнате. Господа-а-а, все они тут, господа - богатые, самоуверенные. И в революцию играют со скуки. Конечно, почему бы с жандармами не повоевать, если денег куча, а делать нечего? Ненавижу, ненавижу, ненавижу. И этого доктора с этой квартирой, в которой без привычки и заблудиться можно. И обеих теток: и молодую, и старую. Ишь, как разоделись! И гимназистика этого желторотого. И этого, новенького, что донца пристрелил. Кто таков - непонятно, а все равно видно – барин.
     То, что у нее чахотка, она знала. Да и немудрено: и отец с матерью и две сестренки младшие, все от нее, проклятой, померли. Как все это протекает, она знала. В станицу Верхне-Цимлянскую специально переехала, думала - поможет. И в самом деле там ей стало лучше. Жаль, оттуда пришлось уехать. А когда три месяца назад после очередного приступа кашля, увидела на платке кровь, то и срок, что ей отмерен, стал ясен – шесть-семь месяцев. Это если у нее все как у матери пойдет. Тогда и подвернулись Тихон с Игнатом. И стала она жить с двумя сразу. И пусть обе эти бестужевки смотрят на нее, как на гулящую. О, она прекрасно видит все эти украдкой бросаемые на нее взгляды! Пусть! Самим-то, небось, еще и завидно. А ей хотелось втиснуть в эти несколько месяцев, что ей остались, всю непрожитую жизнь. Двое - так двое. Так даже пикантнее. А то, что у них тоже чахотка будет, так не одной же ей по молодости помирать?! Пускай и они тоже. И хорошо бы еще и с Митей, чтобы и он тоже …
     Изменилось все две недели назад. Доктор тогда сказал ей, как бы невзначай, что лекарств от чахотки нет. Наука мол еще не придумала. Зато вот если уехать из плохого климата (а уж хуже, чем в Питере, климата и на свете нет) в хороший, к морю, например, и пожить там с полгода, то болезнь может и пройти. Бывают такие случаи. Она тогда так разволновалась, что сразу ушла домой. А на следующий день этот разговор снова завела. Да, подтвердил доктор, чтобы вылечиться, курить надо бросить и в Крым хоть на полгода. В Ялту, к примеру. Сколько нужно для этого денег? Рублей восемьсот, а лучше тысячу. Тысяча рублей! Она тогда долго стояла на месте, не в силах двинуться. Она и сотни-то в руках никогда не держала! Но так захотелось жить!!
     И вот теперь она курила в кресле, посмеиваясь про себя над этими господами. Маша незаметно погладила себя под ложечкой и почувствовала под платьем плотную бумагу. С этим конвертом теперь она не расставалась никогда. Там были деньги. Много больше, чем ей нужно. Ей удалось! Вот так, господа!
     - И что же теперь? – спросила Ольга Сергеевна. Голос у нее был хрипловатый, волнующий.
     - А теперь мы будем искать того, кто взял эти деньги, - спокойно и буднично ответил Алексей. В ответ она только недоверчиво покачала головой.

                * * * * *
     Они еще долго сидела за столом, но к разговору о бандитах и деньгах больше не возвращались. Леночка тихонько затянула: «Вы жертвою пали в борьбе роковой, в любви беззаветной к наро-о-о-ду… Ольга Сергеевна подхватила. Голос у нее оказался мелодичный и звучный, как у оперной певицы. Дальше стали петь хором. Пела даже Маша.
     Ольга Сергеевна собрала на поднос чашки и понесла на кухню. «Что это она вдруг?» - удивился Алексей. Митя побежал помогать. Задержались они на кухне, пожалуй, дольше, чем следовало. А когда вернулись, кружевное жабо Ольги Сергеевны выглядело слегка помятым, а Митины щеки были просто пунцовыми.
Ольга Сергеевна тут же объявила, что уже поздно, и ей пора домой. Провожать ее не нужно. До Казанской улицы, где она живет, она легко доберется на извозчике. Митя разочарованно засопел и развел руками, а Алексей перехватил направленный на Митю насмешливый взгляд Маши.
     Наблюдая за ними, Литвинов неловко двинул рукой и задел вазочку с вишневым вареньем, стоявшую недалеко от него на столе. С трудом удержав ее на самом краю стола, он запачкал в варенье руки и пошел мыть их в ванную. Ванная комната у доктора была роскошная, большая, с подогревом воды. Чугунная ванна с ножками в виде львиных лап напоминала небольшой бассейн. Он уже вытирал руки чистым льняным полотенцем, когда совсем рядом услышал голоса. Говорили за дверью, в прихожей.
     - Оленька, я же тебя просил тебя, мы договаривались …
     Доктор, узнал Алексей. Голос у Аполлона Ивановича был одновременно раздраженным и просящим.
     - Полли, ты смешон!
     - Не называй меня Полли!
     - А как мне называть тебя? Аполлон? - в голосе женщины звучала неприкрытая насмешка, - ты не похож на греческого бога, Полли.
     - Оленька, пожалуйста, позволь мне тебя проводить.
     - Нет. Я прекрасно доберусь сама. Это тебе наказание за нелепые сцены ревности, от которых я уже устала.
     - Но я же …
     - Оревуар, Полли!
     Алексей услышал звук захлопнувшейся двери и то ли стон, то ли всхлип доктора.

                * * * * *

     - Господин полковник! Шифротелеграмма из России. Пометка очень срочно.
     - Давай сюда, давай! – Петр Мишич нетерпеливо развернул листок и стал читать.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА.
Очень срочно.
Полковнику Петру Мишичу.

     Спешу доложить вашему превосходительству, что, по агентурным данным, в Петербурге появился поручик Милош Павлович (он же Алексей Литвинов), один из тех людей, о которых Вы предупреждали. Точное его местонахождение устанавливается. Прошу вашей санкции на захват Павловича с последующим проведением форсированного допроса либо тайной депортацией в Белград.
Ангел.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА.
Очень срочно.
Ангелу

     Срочно направляю группу в Санкт-Петербург для проведения захвата Павловича. Никаких действий без моей санкции не предпринимать.
Мишич

[1] Ванька – извозчик.
[2] Lefaucheux – известный шпилечный револьвер французского оружейника Казимира Ле Фоше. По темпу стрельбы превосходил все тогдашние револьверы и пистолеты.
[3] Слам – деньги, добыча.
[4] Смертельный исход.