Ч. 244 Впервые в плавание командиром

Предыдущая страница   http://proza.ru/2021/10/11/906

С 1845 по 1849 Лесовский находился в крейсерстве у кавказского берега, а затем на том же корабле «Уриил» перевозил  десантные войска между Севастополем и Одессой.

6 декабря 1849 года ему присвоили звание капитан-лейтенанта. На следующий год Лесовского перевели на только что построенный корабль «Париж», которым командовал капитан 1 ранга Владимир Иванович Истомин.

Своё новое назначение Лесовский получил по просьбе Истомина. Из воспоминаний одного морского офицера: «Владимир Иванович, по кратковременности службы своей на море, не мог усвоить себе опытность адмиралов Нахимова и Корнилова,

но со свойственной ему сметливостью сделал самый лучший и удачный выбор, взяв, в старшие офицеры Степана Степановича Лесовского, а себе предоставил заботу об изящной и мастерской отделке деталей».

Возможно, автор воспоминаний и несколько предвзято относился к Истомину, но всё равно можно сделать вывод, что Лесовский был из тех, на ком держится любое дело, ну а старший офицер на корабле, или старпом, как называют его сейчас, по должности был «рабочей лошадкой».

В 1851 году Лесовского вызвал в Николаев начальник штаба Черноморского флота контр-адмирал Владимир Алексеевич Корнилов и объявил, что капитан-лейтенанту поручается подготовка к предстоящей компании брига «Язон».  На бриге, уже в качестве командира, ему предстоит отправка за границу для смены находившегося там корабля.

Такое же задание получил и лейтенант Андрей Александрович Попов, которого назначили командиром парохода «Метеор».

И вот в это время впервые появляется упоминание о женщине, близкой знакомой Степана Степановича. 20 июля 1851 года Владимир Бутаков написал брату Григорию: «Екатерина Тимофеевна (вдова Лазарева – прим. автора) с семейством отправилась в Петербург.

Миша (сын Лазарева – прим.автора) принят юнкером в Гвардейский экипаж. Мадам Пономарёва уехала из Николаева, и, говорят, прощание было трогательно, она прослезилась, и Лесовский кулаком утёр слезу».

Из всего огромного количества материалов, которого мне удалось собрать о Лесовском, видно, что он любил всю жизнь только одну женщину, несмотря на два брака, о чём ещё будет сказано.

К этой женщине, по словам его товарищей, он ещё гардемарином «ходил со двора», тайно навещая её. Она была намного старше Степана Степановича, и, судя по всему, замужняя.

С разводами в николаевское время было сложно, поэтому им пришлось много лет ждать расторжения брака. Только этим можно объяснить разные фамилии предмета страсти Лесовского  в 1851 году и при заключении брака.

Расставшись со своей любимой, Лесовский с головой погрузился в заботы по подготовке корабля к плаванию. Степану Степановичу пришлось немало побегать с бумагами по начальству, пока он не «выбил» медь для молниеотводов («громоотводов», как тогда называли).

Мачты оказались изготовленными из плохого сырого леса. Идти в заграничное плавание с мачтами, которые не выдержат любого мало-мальски сильного шторма, было подобно самоубийству.

Лесовскому пришлось обратиться за помощью к Корнилову. Но власти начальника штаба флота оказалось недостаточно, чтобы получить качественный материал для мачт.

Помог друг Корнилова Николай Фёдорович Метлин, которого как раз в то время назначили обер-интендантом Черноморского флота и портов. Благодаря Метлину, удалось быстро решить все материальные вопросы.

Наконец, всё было готово к плаванию, команда и офицерский состав укомплектованы, и Лесовский на бриге отправился в Одессу впервые командиром корабля. У него и раньше была масса обязанностей и огромный объём работы, но всё-таки главная ответственность всегда лежала на командире.

Давно написано умным человеком: «Нигде буква закона не подчинена обстоятельствам и не зависит так от обстоятельств, как в морской службе: вот почему Морской устав так высоко ставит командира и отводит ему самостоятельность действий.

Пётр Великий в одном из своих бессмертных приказов говорит, что «уставы и порядки писаны, а времени и случаев нет, и что потому нужно творить рассуждением».

В Одессе располагалось государственное казначейство, где уходившие в заграничное плавание командиры получали звонкую монету для выдачи за границей жалования и оплаты всех текущих расходов.

«Язон» шёл на смену бригу «Эней». Сначала прибыли в Константинополь, где командир представился российскому чрезвычайному и полномочному посланнику.

Для боевой подготовки команды разрешили использовать смехотворно малое количество боеприпасов – холостых и боевых, не больше 8 выстрелов в течение четырёх месяцев, и это огорчало Лесовского: при таком расходе боеприпасов комендоров меткой стрельбе не научить.

Царское семейство любило отдыхать не только на южном берегу Крыма, но и на побережьях Франции и Италии. Поэтому на борт «Язона» и парохода «Метеор» ещё в Одессе доставили пассажиров – караул его величества.

Кстати, корвет «Оливуца» получил такое название по царской прихоти. Николай I так хорошо отдохнул в имении своей приятельницы княгини Бутлер-Шуваловой в Палермо, что приказал переименовать корвет «Менелай» в «Оливуца» по названию имения княгини.

27 сентября «Язон» прибыл в Пирей. Вот какое впечатление произвело, со слов одного американского офицера, появление русского судна в порту. Он рассказал о нём лейтенанту Дмитрию Васильевичу Ильинскому, когда ехал с ним в коляске из Пирея в Афины по приглашению профессора Питаки, обещавшего познакомить их с древностями Акрополиса.

Ильинский написал в своих воспоминаниях: «Этот моряк сказал мне, что он впервые встречает русское военное судно, что молодецкий вход брига «Язон» (под командой С.С.Лесовского) в свежий (в один риф под брамселями) ветер, постановка его на фертоинг на маленьком, битком набитым судами Пирейском рейде,

спуск тотчас затем всех гребных судов, щегольски закреплённые паруса и, по выправке рангоута, приведение брига в беззаботный вид давно стоящего на рейде судна, - всё это напомнило ему, что он нечто подобное видел, когда в молодости служил в английском флоте, во времена Нельсона».

Для тех читателей, кто нечасто плавает под парусами по морям и океанам, поясним: взять рифы -означает уменьшить площадь паруса с помощью поперечного ряда продетых сквозь парус завязок.

Этих завязок может быть несколько рядов. В зависимости от силы ветра берут один, два, три и четыре рифа. Фертоинг – это способ стоянки на двух якорях.

Можно только посочувствовать матросам, служившим на «Язоне»: добиться такого совершенства можно было только бесконечными парусными учениями и жестокими наказаниями. Лесовский не зря получил выучку у Нахимова.

Плавание длилось долго: «Язон» вернулся в Севастополь 30 октября 1852 года после смены его корветом «Ариадна».

Продолжение http://proza.ru/2021/10/16/796