Культурно-массовое мероприятие

                Культурно-массовое мероприятие.
 
         Перед дежурным офицером войсковой комендатуры, стоит маленький защитник Родины, призванный с очень далёкого посёлка, вместе с другими ребятами, и как бы, с оказией привезённый на автодрезине в посёлок Лесной с другими призывниками, далее, на местном паровозике-кукушке с мешочниками, он был доставлен в город кайского края Киров (бывшая Вятка).
Ну, нет бы: служить на месте, где родился и жил, в своём краю, так, нет же: за тысячи километров, он дальше был доставлен служить в столицу нашей Родины - Москву.
И вот, теперь он даёт показания, за какую-то провинность, перед высоким для него начальником.
 Вопрос:
 - боец Подопригора, объясните, пожалуйста, нам - для чего вы подошли к скульптуре «Писающий мальчик», будучи, находясь в зале на экскурсии  в Третьяковской галерее и стали дёргать статую за струйку, она же из бронзы сделана?
 - Я хотел проверить: не упадёт ли она с такого постамента-амвона.
 - Но, ведь – кругом иностранцы, пресса разная, фотографы туда-сюда снуют, ищут сенсации.  – А вы его, так некрасиво дёргаете!
 - Вот, и я об этом подумал, - зачем в неудобном месте справлять нужду, да ещё у всех на виду. Хотел об этом взводному сказать, что неприлично это, при всех делать, и что у нас в райцентре, стояла, чуть одетая тётка с веслом, так её к вечеру стали одевать в одежду местные борцы за чистоту культуры, а утром, она опять стояла в непотребном виде. Для чего они это делали, я не знаю? Видно, хотели соблюсти все правила приличия. Да и пример показать молодёжи – не ходи без одежды, одевайся согласно погоде. Так и здесь – сейчас он стоит на постаменте, а завтра его, кто-то уберёт в отхожее место: не делай этого на виду у всех!
 - Ты мне, пургу, не гони! – утвердительно произнёс озадаченный офицер и немного замялся.
 - Хотел к себе привлечь внимание общественности, говори – для чего?
 - Не знаю, про какую общественность вы говорите! Но мы в посёлке все по нужде ходим за угол, и никто нас там не дёргает за струйку, хотя, иногда – все вместе туда ходим, общественностью.
       Да, и иностранцы его фотографируют, вдруг и меня с ним тоже, с этой струйкой, которая попадёт в кадр. Опять же, всё это в газетах будет – весточка дойдёт до моих родных, и как на это посмотрит моя невеста, которая меня ждёт, будущая моя половинка? Да, и обычаи и религия не позволяют.
 - Но, ведь - это классик так задумал, - совсем сбитый с толка, произнёс дежурный по комендатуре.
 - Не знаю, что он там задумал: общественное место – музей, превратить, как отхожий промысел. Мне стыдно за себя и за державу, что – другого места не нашлось? Да и куда смотрит милиция? Меня сюда, служить с родных мест – пятнадцать дней везли, разве для того, чтобы я эту непотребность увидел?
А дёрнул я его, из-за любопытства – устоит ли? Крепким оказался, да и струйка толстая, опять же!
 - А, сколько неодетых тёток на картинках, со стен на нас смотрят и мы их, с умным видом, всё нахваливаем, киваем, одобряем. Особенно мужики: так и охают, вздыхают и меж собой перемигиваются с загадочным видом и всё снимают на плёнку. Наш председатель поселкового совета, этого не одобрил бы!
 - Хватит! Надоело всё, уберите его, взводный, отправьте на гауптвахту, - последовала команда рассвирепевшего офицера – лучше воспитывать надо, тогда и не будет такого вытворяться, - продекларировал этот офицер и побежал отчитываться перед вышестоящим командиром, по данному факту, чтоб не просочилось что в прессу.
            А, невоспитанный воин, впоследствии дослужился до ефрейтора, и уже на родине в посёлке, всем весело рассказывал эту историю, как казус в его воинской карьере, где он честно отдал три года. 
                В.И. Ефра.   1969 год.