Глава 43. Цена непослушания

Тропинка, слегка заросшая, но все еще вполне отчетливо видневшаяся в бесконечном поле, вилась между нескончаемой чередой небольших холмов, покрытых высоченной, в человеческий рост, травой. Если бы Сивард не поставил оставшихся в живых повстанцев на эту дорожку, то ой как не просто было бы пробираться по Великой равнине! Но, благодаря Лунному Стражу, двигаться было пусть и не легко, но хотя бы не запредельно сложно - как известно, дороги трудны, но без них гораздо хуже.
Выстроившись гуськом, странники шагали все дальше, но каждый молчал, задумавшись о своем — так уж повелось, разговоры не были приняты во время переходов. Элайта шла в самом конце отряда, понуро потупившись и видя впереди себя только пятки впередиидущего товарища.
Она устала, хоть день только начался, потому что даже ночью не могла отдохнуть: мысли и чувства волновали ее, не давали расслабиться, и как девушка ни пыталась абстрагироваться, у нее плохо получалось забить — слишком много странного произошло за последние недели, слишком многие оказались не теми, кем их считали, слишком многие погибли… Тоска сжимала сердце, и только одна коротенькая фраза, произнесенная еще давным-давно в подземелье под Мертвыми пустошами, не давала пасть духом окончательно:
«Держись, Эл!» - сказала Хэлвердан, или, вернее, тогда еще просто Хэл, и Элайта держалась, не давая унынию полностью овладеть собой, продолжая шаг за шагом идти к городу, где их ждала помощь.
А еще она скучала. Очень скучала по всем, кого потеряла, а в особенности — по Хэлвердан. По ее холодному нраву и нелюдимому поведению, по ее решимости и уверенности, которые поначалу так раздражали, но теперь казались незаменимыми и родными. Элайта была готова даже мириться с сокращением своего имени до двух букв, только бы Аниараги была рядом, но та исчезла, улетела на Золотом Драконе в путешествие, столько же необходимое, сколь и опасное.
Девушка и завидовала доктору, и боялась за нее, вовсе не желая оказаться на ее месте - завидовала, потому что врач, такая неумелая и слабая, оказалась героем, легенды о котором были у всех на слуху, но и боялась за нее: как-то она сможет справиться со всем, что ее поджидает, если не имеет ни ног, ни веры в себя? Как сможет выжить, когда противником встала сама Госпожа Тьма? Да и Темная Крепость так просто своих не отпускает — вон, уже четверо из семерых бежавших погибли…
А тропинка все вилась и вилась, нескончаемая, как нитка жизни, обходила ямы и холмы, практически не меняя высоты, воздух пах густым ароматом трав, и лиловые полусферические цветы на длинных ножках лениво покачивались на легком утреннем ветру, вылезая на обочину тропы. Солнца грели ласково и, против обыкновения, не жгли, все вокруг было тихо-мирно, и только от этого становилось тревожно. Хэлвердан не успела показать, как наложить иллюзию на след, чтобы тот стал серым — попытка обмануть Дом с треском провалилась, но Крепость пока что не спешила позвать своих блудных детишек обратно, и от этого становилось все жутче, ведь она позовет, в этом не было сомнений. Но когда? Успеют ли беглые маги дойти до Солнечного, где на защиту встанет сам Лунный Страж? Или так и погибнут здесь же, среди дикого простора Великой равнины?
«Интересно, скоро ли портал? И сколько еще идти до Солнечного?» - подумала маг, только чтобы о чем-нибудь подумать и выдернуться из котла своих мрачных мыслей.
Сивард, похоже, неплохо знал пути перемещения по миру, потому направил повстанцев именно по этой тропе, хоть подобных ей существовало множество. Но эта была вся пересечена порталами, которые неуклонно вели путников к городу, каждый раз выводя обратно на дорожку, а не бросая где-то посреди поля. Заблудиться было сложно, и это было лучшим утешением для уставших, измученных приключениями существ. Правда, совсем уж без происшествий не обошлось: Ульрика, занявшая место лидера в отряде, как и всегда шла первой, потому, когда она внезапно исчезла, сама того не заметив, пройдя через портал, остальные путники порядком напугались, и Элайте понадобилось большое количество времени, чтобы угомонить поднявшуюся панику и убедить своих друзей, что это не ловушка, а способ перемещения. Дальше дело пошло получше, потихоньку повстанцы стали привыкать и перестали нервничать, когда очередной пропадал впереди, но все же держались настороженно и потихоньку ворчали на всякие «колдовские штучки», встречающиеся на пути.
Два дня прошло с того момента, как путники распрощались с Лунным Стражем, и, по его обещанию, до города оставалось еще около недели ходу, потому Элайта и думала про портал. К тому же после каждой пространственной щели устраивался долгий привал, а магу как никогда хотелось передохнуть немного. Она устала от самой необходимости куда-то шагать, и, чем ближе становилась цель, тем тяжелее было идти.
А еще было обидно — по-детски, глупо и немного смешно, если бы не было так горько: едва ли не каждый второй оказался кем-то могущественным, что Хэлвердан, что Нед, что Ханаан, у которого, оказывается, был дар Лучника… каждый из повстанцев, которых девушка поначалу считала неорганизованными и мягкотелыми, показал себя как сильная личность: те, кто погибли — ушли достойно, сражаясь за правое дело, а те, кто выжил, нашли в себе силу жить дальше, смеяться, поддерживать друг друга… А она, маг из Дома, не попала ни в одну из этих групп, хоть ее воспитывали для этого: она не открыла в себе могущество, но и жить, как прежде, больше не могла.
«Ничтожество, вот, кто я есть,» - тоскливо подумала Элайта, закусывая губу от отчаяния.
С самого детства она готовилась стать не такой, как все, готовилась сражаться до конца, а теперь… теперь было все равно, хотелось только лечь и не вставать больше никогда, потому что такой солдат, как она, не был нужен ни в одной армии.
А вокруг, в душном, пряном воздухе трещали многоголосным хором цикады, и этот сухой, непрерывный звук был отражением невидимой жизни насекомых, сливающихся с пестрой зеленью трав. Цветы, такие разные и причудливые, что количество их видов было невозможно сосчитать, испускали дивный, медовый аромат и множеством разноцветных пятен разбивали зелень травы, но фиолетовые полусферы на длинных ножках привлекали внимание больше всего, затмевая остальных своих сородичей. Небо голубым куполом накрывало этот пока еще мирный уголок земли, и, куда ни глянь, от края до края тянулись холмы Великой равнины.
- Ты чего грустишь?
Элайта ажно подпрыгнула – слишком погруженная в себя, она и не заметила, как Ульрика, оставив Фаранга в лидерах, подошла и пристроилась рядом, благо слегка расширившаяся дорожка позволяла.
- Я? И сама не знаю, - попробовала отмахнуться маг, но так просто от ответа было не уйти:
- Ты по Хэлвердан скучаешь? – женщина как в воду глядела, и Элайте не оставалось ничего, как согласиться, хоть она и не очень-то хотела откровенничать, показывая свои переживания.
- Да, очень… - прошептала она и понуро уставилась в землю, стараясь не смотреть в глаза собеседнице. – Мне не хватает ее уверенности, ее знания что и как будет в следующую минуту, ее умения подстраиваться под любую ситуацию и двигаться к цели, что бы ни происходило, какие бы преграды не вставали на пути.
- Да, этого действительно не хватает, - просто кивнула Ульрика, на своей шкуре испытывавшая всю тяжесть командования, - но мы ведь и без Аниараги справимся, верно?
«А куда мы денемся?» - хотела было спросить маг, но промолчала, лишь потупилась еще больше, всем своим видом показывая, что не желает говорить, но великанша будто не понимала этого.
- Что будешь делать, когда доберемся в Солнечный? – внезапно сменив тему, спросила она, уходя разговора про Молнию.
Элайта помедлила с ответом, не зная, соврать или сказать правду: Хэл бы точно придумала бы что-нибудь, но своих планов не открыла бы – зачем им знать? Но маг не хотела быть копией Мастера Обмана и, как ей казалось, честно сказала:
- К Сиварду в солдаты пойду. Моя жизнь – это сражение, я для него воспитана и обучена, да и Лунный Страж говорил, что близится новая война, в которой каждый боец будет на счету. Если он возьмет меня, конечно, - прибавила она, вспоминая мысли о своем ничтожестве. Да и перебежчиков никто не любил во все времена: предал один раз - предаст и второй, но Ульрика, похоже, этого не понимала.
- Да возьмет, конечно, что за вопросы? Ты – превосходный воин, да еще и маг! Такие, как ты, на вес золота сейчас! – воскликнула она, заставив девушку горько усмехнуться и поспешно скрыть смешок.
Ничего-то они не понимали, эти наивные повстанцы, ничего-то не знали они о жестокости и несправедливости мира магии. Что объяснять им сейчас? Все равно не поймут и не поверят, только воздух будут сотрясать лишний раз бесполезными спорами…
- Я тоже скучаю, но не по Хэл, а по Неду, - тем временем продолжала женщина, ничуть не смущаясь молчанием собеседницы и ее явной замкнутости. – Он был для нас тем, что, что Аниараги для вас: всегда все знал, помогал, да и историй столько рассказывал – ни разу не повторился! Как думаешь, он найдет нас, когда вернется из своего путешествия?
- Да, - вот тут Элайта была твердо уверена. – Такие, как эти двое, своих не бросают никогда. Другой вопрос, как стать для них «своим», но мы, сами того не заметив, пересекли эту черту, и меня волнует только одно: я не уверена, что они вернутся.
- Не говори так! – Ульрика замахала руками, останавливая мага: - Еще Беду накликаешь! Вернутся они, надо только подождать, а там все образумится, уж будь уверена…
И она продолжила говорить что-то, но Элайта уже не очень-то слушала - ее раздражала эта детская глупость, которой так и веяло ото всех повстанцев. Они словно закрывали глаза на реальную картину мира, не хотели ее видеть. Нед не дал им насмотреться на ужасы Зетта, заполненного монстрами, Нед закрыл их своими золотыми крыльями, потому-то они и не знали, как выглядит существо, к которому Смерть подошла совсем близко, какие у них пустые глаза.
Хэлвердан с Недом – были действительно сильной парой, возможно, самой могущественной из всех, сейчас ссуществовавших, но Госпожа Тьма все равно была сильнее. И, по сути, дергаться было уже бесполезно – сделать уже ничего было нельзя, но все продолжали тешить себя надеждами и сражаться, тот же Сивард, например, хоть он-то наверняка уже все понял. Ну и ладно, пусть повстанцы по-прежнему находятся в своем счастливом неведении, все маги-то уже в курсе дела, а остальные… пускай лучше радуются последним мирным денькам, иначе совсем тоскливо станет. Вот сейчас Ханаана не хватало: он был весел и редко терял свою солнечную энергию, даже когда все было совсем плохо. Как бы ни было тяжело, он нашел бы, что сказать, как поддержать и вытащить из тягостного уныния, но лучник был мертв. Его Дом забрал обратно, и Элайта чувствовала, что молчание Крепости добром не кончится. Оставалось только гадать – кто следующий? Хэлвердан? Фаранг? Или она сама? С такими мыслями радоваться и строить планы на жизнь в Солнечном совсем не получалось, а неуемный оптимизм Ульрики только раздражал: она-то дойдет, она-то выживет…
Одна увлеченно говорила, вторая угрюмо молчала, думая о своем, потому ни та, ни другая не заметили, как погода стала меняться вокруг.
Великая равнина была странным местом: несмотря на прекрасную почву, пригодную как для посева, так и для выпаса скота, на ней никто не жил, хоть было бы вполне логично выстроить города вдоль множества торговых дорог, через нее пролегавших. Но был один ключевой фактор, не позволявший воспользоваться столь удобным местом – погода.
Дело было в том, что климатические условия на Великой равнине были крайне нестабильны и переменчивы, за десять минут солнечна погода, не предвещавшая ничего дурного, могла смениться ужасающим штормом с градом и шаровыми молниями, а, погремев с пол часа, буря уходила, тучи исчезали как по мановению волшебной палочки древнего народа фей, а им на смену возвращались палящие солнца. Но даже не резкие смены останавливали всех желающих поселиться у берегов богатой торговой реки, что раньше связывала Солнечный с другими городами. Великая равнина была поистине огромна, и ветра, разгоняясь по ложбинам между холмов, достигали невероятной скорости и превращались в ураганы, сметающие все на своем пути, а от гигантских смерчей вообще спасения не было, потому всех, кто пытался поселиться тут, сдувало в прямом смысле этого выражения.
Вот и теперь небо потемнело, хоть для сумерек было еще рано, ветер усилился, и по зеленому травянистому морю заходили волны. На небе скопились мрачные тучи, и стрекот кузнечиков затих, стало тихо и мертво, только ветер заунывно завыл, заметно усилившись.
Придавленная этой внезапной тишиной, Ульрика перешла на шепот , а потом и вовсе замолчала, настороженно оглядываясь по сторонам.
- Надо искать укрытие, - заметив, что великанша перестала болтать, заметила Элайта.
Сивард, поставив повстанцев на тропу, достаточно долго шел рядом, дотошно разъясняя про специфику места, куда попали путники, про ее обитателей – животных, в основном мирных и за редким исключением хищников - про то, что делать, если начнется гроза или, упасите Светлые Солнца, придет ураган. Военачальника и тогда-то слушала всего пара существ, причем оба были из Дома, все остальные же отнеслись халатно, впрочем, как и всегда, и тот, видя равнодушие остальных, объяснил все лично Элайте, вот она и начала поднимать тревогу. Но Ульрика только рукой махнула:
- Да ладно тебе, не будет бури, - сказала она и даже не подумала свернуть с дороги.
Путешественников уже раз пять за их поход заставала такая пограничная, хмурая погода, когда казалось, что вот-вот начнется буря, и, по настоянию Верескового Воина отряд тут же сходил с тропы, прячась в близлежащих холмах, но шторм не разразился ни разу, сходя на нет и так и не пролив ни капли дождя. Потому воительница и отмахнулась, считая, что пронесет и сейчас, но у Элайты сердце на месте не лежало.
- Может, и будет, - возразила она, чувствуя, что ветер все усиливается. Хорошо хоть, со спины бил, а не в лицо – хоть идти проще. – Как говорится, береженого Боги хранят, давайте не будем рисковать понапрасну и найдем укрытие!
Однако, на Ульрику будто что-то напало, и она так же беспечно, как и прежде, фыркнула, успокаивая мага:
- Не нервничай зря, все будет хорошо, - и, поспешно обогнав всех, заняла свое привычное место во главе отряда, задорно крикнув что-то, чтобы развеять возможные страхи товарищей.
Элайта только головой покачала, удивляясь и несколько сердясь на такое равнодушие, граничившее с безрассудством, но остальные повстанцы не выказывали ни малейших признаков беспокойства, и девушке ничего не оставалось, как подчиниться, хоть ей и было уже не понарошку страшно. Ведь Сивард дал четкую рекомендацию, что в таком случае делать! А они шли в разрез с его словами… И что-то недоброе повисло в воздухе, что-то надвигалось вместе с тем, как усиливался ветер, как будто сама Смерть затаилась в глубоких тенях под холмами. Травы с шумом гнулись из стороны в сторону, как будто предупреждая о надвигающейся беде своим шепотом, маг, сжав зубы, продолжала идти, уже с трудом подавляя панику и бесконтрольный ужас, рвущийся из подсознания. Ей казалось, что сзади что-то надвигается, но обернуться было страшно.
«Это всего лишь ветер, всего лишь гроза, что я, бури раньше не видела?» - пыталась успокоить себя Элайта, но от этих слов тревога только разрасталась. А ее спутники будто бы ничего не чувствовали, продолжая бодро двигаться вперед, благо, шторм шел из-за спины и помогал идти. И от этого-то и было жутко.
«Я сошла с ума, - подумала маг. – Раз нервы сдали только у меня, значит не происходит ничего на самом-то деле, это у меня с головой беда.»
И было неприятно это признать – признать свое безумие, но на мгновение девушке стало не так жутко, она поверила в свою же ложь, но в тот же миг, как она чуть успокоилась, в соседний холм врезалась ослепительная молния, разорвавшая на миг мрак шторма, и почти сразу же ударил гром, настолько близкий, что сердце каждого на мгновение остановилось от страха. Повстанцы попадали, зажимая уши руками, и только Элайта осталась стоять – ее не пугал гром. Она страшилась того, что шло вдогонку за смельчаками, решившими ослушаться приказа Лунного Стража и продолжившими свой путь, несмотря на приближающуюся непогоду.
Огромная воронка, растянувшаяся от земли до самого неба, появилась на горизонте и стремительно пошла по равнине, опустошая все на своем пути. Целые пласты земли вырывались вместе с травой, цветами, камнями и поднимались в воздух, частые молнии сверкали в грязно-сером водовороте, и гром гремел, не переставая, но дождя так и не было. И, несмотря на то, что смерч был все еще далеко, каждый отчетливо понял: воронка придет через несколько минут и убежать от нее невозможно. Сквозь толпу остолбеневших повстанцев пробился Фаранг и встал рядом с Элайтой, как бы отгораживая существ-немагов от шторма.
- Далеко до следующего портала? – спросила девушка, тщетно пытаясь придумать такой план, чтобы выжили все, и она сама тоже, но у нее ничего не выходило.
Фаранг по своему обыкновению не сказал ни слова и только кивнул: он, как и некоторые маги, мог видеть пространственные бреши, и следующая находилась ой как не близко - не добежать до нее, а укрытие в холмах искать было уже поздно.
- Значит, не задержать, а нейтрализовать, - проговорила Элайта вслух, обращаясь к самой себе, и Фаранг понял, что она решила вступить в противостояние со смерчем, понял без лишних слов, и приготовился было помочь, но девушка остановила его:
- Я пойду одна – ты со своей стихией Воды мне не помощник, только мешать друг другу будем. Я об одном прошу: расскажи Хэлвердан, как я погибла, когда вы встретитесь, скажи, что это было не зря и что я сражалась, ладно? – она не смотрела на Фаранга, не сводя глаз со смерча, ветер рвал ее одежду и пряди сальных волос, выпавших из тоненькой косички, и швырял комья земли ей в лицо. Но маг была как никогда уверена в том, что она собиралась сделать, и каждый из повстанцев увидел это в ее позе и услышал  в твердых словах.
- Сама скажешь, - Фаранг схватил ее за предплечье, словно пытаясь остановить, но она, натянуто улыбнувшись, повернулась к нему:
- Ты ведь знаешь сам, что нет другого пути.
И он потупился – его Золотой Дракон крыльями не прикрывал, он все знал, все понимал.
- Защити этих существ, нам вверенных, уведи их как можно дальше, а за меня не бойся – все умрем когда-нибудь.
- Пусть Дом станет твоей Крепостью, - проговорил Фаранг, отпуская ее руку.
Элайта усмехнулась: это было древнее пожелание, появившееся еще тогда, когда жители Темной Крепости всем сердцем любили Дом, когда Крепость была прибежищем и единственным безопасным пристанищем, и значило она одно: пусть сила Дома защитит тебя от всего, что только можно представить.
Девушка кивнула, прощаясь, и пошла навстречу торнадо, Фаранг принялся раздавать приказы, вытрясая путников из оцепенения, заставляя их подняться и начать спешное отступление к порталу.
- Элайта, куда ты? – вскрикнула Ульрика, пытаясь оттолкнуть Фаранга, преградившего ей путь и пробиться к уходящей девушке, но невысокого мага было не так-то просто обойти, он насильно развернул женщину, заставив ее идти вслед за остальными, и буркнул нехотя:
- На смерть она пошла. А ты давай, в обратную сторону топай, а то совсем глупо получится.
Элайта никогда не была сильным магом – она даже огонь-то сама не умела зажигать, потому носила на подвеске на груди механическую зажигалку, дававшую искру, из которой потом вырастало пламя. Щелкнул замок, крышка отскочила в сторону, и искорка, появившись, зависла между ладоней девушки.
«Да, я не маг теперь, - думала девушка, упрямо шагая против ветра, - да, я в лучшем случае ведьма, ну и ладно, я горжусь тем, что я – ведьма, что я не такая, как все. Я – ведьма, и мой долг – защищать, защищать любой ценой!»
Ей больше не было страшно – она знала, с чем столкнется и как с ним бороться, а дальше – будь, что будет, она шла работать, и на страх просто не было времени. Раздув искорку в огонек, она поделила рыжий шарик пополам, в каждую руку взяв по горящей точке и опустив ладони вниз, принялась колдовать, говорить со своей стихией, отчего пламя сначала поползло по ее рукам вверх, а затем стало жидкими каплями скатываться по ее пальцам и падать на землю, трава вспыхивала, загораясь и захватывая все больший объем. Пожар зародился дрожащим маревом вокруг ведьмы - на земле огню не требовалась сила, чтобы разрастаться все сильнее, трава горела, легко распространяя его, а Элайта все шла и шла, шла Смерти навстречу, и пламя двигалось вместе с ней против ветра.
«Интересно, - подумалось девушке, - о чем обычно размышляют заведомо обреченные перед самой гибелью?»
И ответа на свой же вопрос у нее не было, как, впрочем, и мыслей в голове. Она ни о чем не жалела, ничего не хотела изменить в свой судьбе и с холодной ясностью смотрела в лицо опасности, продолжая делать свое дело, и пожар бушевал вокруг нее.
Внезапно, ветер переменил свое направление, вернее, в конец потерял его – теперь он бил со всех сторон, толкал и неумолимо тянул к центру – маг вошла в зону поражения. Сила торнадо тянула ее к себе, стоять на ногах стало чрезвычайно сложно, и Элайта остановилась, не желая быть оторванной от земли – тело все равно пыталось выжить, хоть разум и понимал, что уже не спастись. Девушка подняла руки, указывая своему слуге на приближающийся смерч, и огненные языки, оставив траву, устремились к неприятелю, вгрызаясь в воздушную спираль. Пыль вспыхнула – пламя все разрасталось, и торнадо покрылось желто-оранжевыми линиями.
Ульрка обернулась – она все не могла поверить, что они так просто бросили Элайту, и только Фаранг, подгонявший сзади, не давал броситься на выручку девушке. Но сейчас он тоже остановился и оглянулся, и даже его, бывалого мага, передернуло: ведьма, такая крошечная по сравнению с вьющейся воронкой, уверенно и без страха противостояла разрушительной стихии, и Элайта походила на древнего чародея своей решимостью и храбростью. На фоне огненно-серого неба черная фигурка была отчетливо видна, и, когда смерч приблизился еще сильнее, оторвал Элайту от земли и стал поднимать все выше и выше, Ульрика не смогла сдержаться и закричала.
Ведьма почувствовала, как ее неудержимо тянет вверх и не стала больше сопротивляться – она уже не видела в этом смысла, да и физически не могла больше, потому закрыла глаза, преодолевая страх, подступивший к горлу, а когда веки снова открылись, в них уже не было человеческого взгляда – в них был только огонь. Нет, не всполохи отражались, а, скорее, пламя было отражением ее внутреннего огня, горевшего верой в то, что она делала. Основная часть плана уже была выполнена – огонь влился в спираль и теперь оставалось только раскрутить воронку в обратном направлении, чтобы нейтрализовать силу и свести угрозу на нет. Вокруг девушки встал прозрачно-алый купол, не дававший торнадо закрутить ее по кругу, и Элайта зависла в самом центре бури, не давая урагану сдвинуться с места.
Наступила финальная и самая важная часть поединка со стихией, и девушка как никогда чувствовала – ее огонь подчинялся ей, и управлять им было также просто, как дышать. Она забормотала заклятье, усиливая колдовство словом, и стала крутить рукам перед собой, проводя открытыми ладонями одну над другой, и это физическое действие показалось ей самым сложным из того, что она хоть раз делала в жизни, потому что ее руки заставляли пламя менять направление и идти в противоход с силой смерча. На лбу выступили крупные капли кровавого пота, все тело свело судорогой – так тяжело было повернуть ураган, но Элайта, в мрачной и холодной решимости продолжала бороться с враждебной и даже какой-то одушевленной силой бури. И медленно-медленно огонь стал закручиваться в обратную сторону, с каждым шагом становилось все легче и легче, и в душе девушки негасимым костром вспыхнула радость: она МОГЛА противостоять, она МОГЛА бороться, она не была тем ничтожеством, которым себя считала… несмотря ни на что, она была солдатом, и неважно, что не было сил, как у Сиварда и Хэлвердан, не было таланта, как у Ханаана, но она была солдатом, и ничто на свете не могло ее остановить.
«Силы на исходе, вон и Предел виден,» - заботливо подсказал разум, и ведьма знала это, но и не подумала бросить начатое.
Огненный смерч раскручивался все неостановимее, он ломал движение ветра и зажигал пыль, вокруг творился такой хаос, что волосы встали бы дыбом, если бы организм не отключил все системы, кроме жизненно важных – Элайта уже просто не видела ничего вокруг. Она уже не шептала – только думала, сосредотачиваясь на каждом слове самого родного, последнего заклинания – она знала, что больше никогда не произнесет его, этот раз - финальный, потому каждый слог, каждая буква была дорога. А изнутри рвалось счастье и плакать хотелось, но в высохших от жара глазах не было слез, и ведьме нравилось ощущать, как сумятица постепенно успокаивается, как формируется новое движение – единое, которого она хотела. И вот смерч закружился по новой, только состоял он уже не из ветра и песка, а из чистого пламени, поглотившем и уничтожившем все остальное.
«Это Предел. Все. Хватит.»  - сказал разум.
«Я тебя отпускаю…» - подумала Элайта, обращаясь к пламени, попыталась вздохнуть, но не смогла – у организма не осталось сил втянуть воздух. Она все еще ощущала огонь – ее рук творение, ее детище, ее гордость, разлитое по всему ее телу и готовое умереть рядом с ней, и совершенное счастье, наконец, разорвало сердце на кусочки. Вокруг все погасло, и Элайта камнем рухнула вниз, на землю, о которую разбился отпущенный огненный шторм.
Повстанцы замерли на краю портала. Шаг – и они уйдут за тысячи километров, уйдут в безопасность, но никто так и не смог сбежать, и каждый в ужасе глядел, как смерч, внезапно, поменял направление и завертелся в другую сторону, а потом волной ударил вниз, расплескался и потух, рассыпался на мириады искр. В сером небе на мгновение повис алый кокон, внутри которого безжизненно обмякла Элайта, но буквально через миг и он исчез, сгорев по краю, а девушка упала вниз и исчезла в остатках мертвой травы. И все затихло, только смрадный дым пополз к очищающимся небесам, тучи разошлись, и вскоре выглянул первый солнечный лучик. Фаранг сорвался с места и побежал назад, за ним устремились и все остальные: верить, что Эл умерла было страшно и больно.
Она лежала на спине, вся засыпанная хлопьями пепла, взлетевшими при ее падении, льняное платье, доставшееся ей из пожитков Шайлы, обгорело и задралось, и Фаранг, добежавший первым, накрыл ее до самой головы своим плащом, но лицо закрыть так и не смог, продолжая смотреть на совсем еще юные черты, какие-то детские и нежные, на ее пустые глаза и чуть улыбающиеся губы… Она сверху была целой, но снизу все ее тело превратилось в кровавое месиво – высота, с которой она упала, была слишком высока, да и падала она уже мертвая. Земля прогорела на несколько десятков сантиметров, а на том месте, где остановился смерч, образовалась глубокая, черная воронка, но тело упало на ее край, едва не ссыпавшись вниз, и здесь, на краю, природа пострадала не так сильно – даже травинки слегка торчали и весело шуршали на легком ветерке, убаюкивая ведьму, заснувшую вечным сном.
Когда остальные добрались до места трагедии, ветер уже унес жар и дым и сдул пепел, а небо развеялось окончательно, снова запел хор кузнечиков – словно и не было ничьей гибели. Фаранг сидел рядом с телом, сникший и потухший больше обычного, он был не то жив, не то мертв от горя, его лицо оцепенело и замерло окончательно. Он весь словно превратился в статую, но каждый слышал тот страшный, нечеловеческий крик, которым он закричал, увидев, что ведьма умерла. И все понимали, что его состояние – это шок, реакция на потерю.
- Элайта… - прошептала Ульрика.
Она не могла говорить громче – слезы душили, и, не выдержав, женщина навзрыд разрыдалась, упав на колени перед мертвой. Ей было больно и невыносимо стыдно – это она не послушалась совета Сиварда, не обратила внимания на предостережения самой Элайты, и ценой этому стала жизнь. Жизнь Элайты.
Существа столпились вокруг, в ужасе и непонимании глядя на накрытое плащом тело, они все еще не могли осознать, что девушка погибла.
С ней мало кто общался в последнее время, и ее исчезновение задало жестокий вопрос:
"А что, она вообще была?" – словно бы спрашивали их взгляды.
"Ну и ладно, жаль, девчонку, конечно, но что теперь поделаешь?" - словно бы говорили они, чувствуя жалость и удивление, глядя на то, как рыдает Ульрика.
Им было все равно в какой-то степени, и потому страх зарождался, ведь каждый мог оказаться на ее месте. Привал затянулся надолго – один из повстанцев подвернул ногу и вывих сильно распух, пока занимались неумелой перевязкой, остальные отдыхали, устроившись кто-куда. Ульрика все плакала, пока не настала глухая ночь, а потом, вымотанная горем, уснула прямо на земле, рядом с телом.
Утро настало тихое и ясное, как и всегда, надо было идти дальше, как бы ни хотелось остаться. Фаранг полностью закрыл тело Элайты плащом, пробормотал заклинание, чтобы зверье не тронуло останки – похоронить по-другому не было возможности – и первым, не оглядываясь, зашагал прочь, помогая идти пострадавшему. Со вчерашнего маг так не проронил ни слова. За ним на тропу встали и все остальные. Они уходили, оставляя тело лежать там, где оно и упало, как когда-то, казалось, целую вечность назад, оставили лежать Терштивера в Корне под Темной Крепостью.