Удивительные встречи

    Сегодня мы решили порыбачить в Рыбном заливе. 
    Путь сюда от бухты, где располагался наш лагерь, был не близким, но мы особо и не торопились. Впереди десять дней рыбалки, прекрасная солнечная погода, да и первые удачи, которых уже было не мало, настраивали на мажорный лад, делали нас благодушными. Вот мы и не спешили.
 
    Сначала выйдя в море, откуда разноцветные палатки на берегу виделись единой разноцветной кляксой, Сергей прогнал кормившегося на нашей банке пеликана, чтобы рыбу здесь не ловил, а затем взял ближе к берегу и пошел вдоль него. Небольшие горы, круто спускающиеся в воду, расположились вдоль всего побережья и, сливаясь с водной гладью, терялись где-то далеко – далеко. Пологих песчаных спусков, пляжей или зарослей камыша, как в нашей бухте, здесь не было. Только местами на камнях стояли отдельные деревья. Большей частью это были или небольшие, изогнутые, но такие узнаваемые и родные березки или кусты шиповника, ветки которого были усыпаны недозрелыми желтыми ягодами. А вот на одинокой скале, далеко выступающей в море и напоминающей сторожевую башню крепости, гордо стояла невысокая, но крепкая и разлапистая сосна. Ее ствол цветом почти сливался с коричневым цветом камней, а вот густая зеленая шапка резко выделялась на этом фоне. Необычная картина завораживала своими контрастами, и Сергей предложил обязательно сфотографировать это чудо природы. Жаль, фотоаппарат остался в лагере.

    Рыбный залив, втрое уступающий нашей бухте, был практически полностью покрыт камышом вдоль берега, а от моря отгораживался возвышающейся из воды метров на пять скалой как раз посередине входа, делившей его на две равные половины. Слева виднелся пологий песчаный пляж, а чуть выше него следы стоянки, на которой сейчас никого не было. Вот здесь я бы тоже остановился. Уютное, какое-то доброе местечко.
    Вода в заливе была абсолютно прозрачной, и вдоль стены камыша я рассмотрел и толстые подводные лианы с мясистыми листьями, и шапки зелено-красных водорослей, и снующих  в этом удивительном «лесу» полосатых окуней-«матросиков». Все как у нас.

    Сергей приготовил спиннинг, но небольшую окуневую блесну поменял на мощную щучью. Блесна при пробном забросе летела хорошо, и бросать ее он стал вдоль камышей так далеко, как только мог. Я же пристроился  с удочкой на носу лодки ни на что особо не рассчитывая.
    Терпенью Сергея можно было позавидовать. Раз за разом он бросал и бросал увесистую завлекалку, пока не устал, но завлечь так никого и не смог. Блесну сменил на поппер, поппер на твистер, того на поролоновую рыбку, но результат был точно таким, как у меня - ни одной поклевки.
    - Куда рыба-то делась? – смущенно бормотал Сергей. – То ли на глубину ушла из-за жары? Ведь ловил Ваня здесь, ловил…

    Еще дома, когда мы только собирались на рыбалку в Казахстан, Сергей неоднократно  рассказывал мне и об этом Рыбном заливе, и о том, как его старший сын Ваня ловил здесь крупных окуней, да так помногу, что не помещались в садок. Я скромно помалкивал.

    Только когда Водяной, методично перемещаясь вдоль камыша, обловил всю акваторию залива, что, впрочем, не принесло никакого успеха, мы на хорошей скорости вышли из залива через вторые ворота.

    На обратном пути он прижался еще ближе к берегу, и мы шли всего метрах в десяти от него. Однообразие картины сочетания воды и скал, которая уже не вызывала у меня восторженных эмоций, как в первый день, легкое разочарование по поводу сегодняшней неудачной рыбалки, перевели хорошее утреннее настроение в минор и я сидел не отрывая глаз от линии горизонта и не замечая ничего вокруг.

    Внезапно Водяной резко сбросил газ, и лодка, зарываясь в воду, клюнула носом так, что я едва не кувыркнулся. Все наши снасти вместе со мной, путаясь и грохоча, подались вперед, но, к счастью, остались в лодке. Я, готовый разразиться не самой лицеприятной тирадой в адрес горе – рулевого, повернул голову и уже открыл рот, но замер, поняв по его жесту, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Широко раскрыв глаза, и вытягивая руку в сторону берега, Серега молча пытался привлечь мое внимание. Я захлопнул рот и повернул голову.

    Чуть выше уреза воды возле лежащего засохшего дерева, отчетливо выделяясь на фоне светло-коричневых камней своим черным мехом, замерла, как и мы, небольшая пушистая норка - подросток. Вся ее фигура – само изящество, выражала стремление немедленно скрыться, но юношеское любопытство удерживало на месте. Возможно, она просто не видела раньше людей так близко, а, возможно, думала, что мы не различаем ее застывшей фигуры. Целых две или три минуты, пока лодка дрейфовала мимо берега, мы так молча и смотрели друг на друга. Потом норка юркнула за ствол дерева, выставив только любопытную мордочку, и продолжала наблюдать за нами. Еще через минуту переменила позицию, уперлась передними лапами о высокий камень и снова замерла как сторожевой пограничный пес в засаде.

    То, что норка живет в тихих уединенных местах, избегая человека, я знал. Но увидеть ее здесь в гористой местности, пусть и возле воды, ожидал меньше всего. Для жительства норка выбирает топкие, поросшие кустарником берега озер и рек, устраивая жилище где-нибудь на кочке или среди густых веток прибрежных кустарников. Эта маленькая хищница прекрасно плавает и в случае опасности ищет убежища в воде, где может оставаться довольно долго. А здесь-то где она живет? Не иначе как в норе или пещере между камней? Больше просто негде. Ну да жить захочешь – приспособишься. Рыба, которую она очень любит, здесь есть, улитки есть, птицы попадаются, а что еще норке нужно?
    Что было делать нам? Только еще раз за сегодняшний день пожалеть, что с нами нет фотоаппарата.

    Пока Сергей возился с заглохшим мотором, я уже рассматривал еще одну картину, которой никак не мог найти объяснения, поскольку раньше такого никогда не видел. Прямо по курсу метрах в тридцати из воды возвышался небольшой черный островок, постоянно меняющий свои очертания и, казалось, даже шевелящийся. Весьма приблизительно его можно было сравнить с панцирем плывущей гигантской черепахи. Теперь уже я попытался привлечь внимание занятого напарника, но благо никаких резких телодвижений для этого делать было не нужно.
    - Серьга, глянь-ка… Что за фигня такая? – как можно спокойнее окликнул я копошащегося у двигателя Сергея.
    Так и не успев завести двигатель, Сергей уставился вперед и застыл в раздумьях. Похоже, он тоже такого не видел.

    Шевелящийся остров постепенно приближался, и уже через пару минут можно было на поверхности воды различить десятки и сотни широких и узких рыбьих спин со сложенными плавниками. Крупная стая лещей (именно так мы, в конце концов, и решили) медленно фланировала в самом поверхностном слое воды, выставив наружу свои горбатые черные спины. Кто-то из них уходил чуть глубже, кто-то наоборот, поднимался, но впечатление было жутковатым – шевелящийся живой неведомый остров, как в фильме ужасов.
    Остров не дошел до нас буквально десятка метров и тихо стал уходить в сторону, постоянно меняя свои очертания. Видя такое изобилие рыбы перед собой, Сергей судорожно стал хватать то спиннинг, то удочку, не зная какую снасть попробовать в этой весьма неординарной ситуации. Я взял спиннинг и быстренько поменял маленькую окуневую блесну на самую крупную щучью, какую только мог найти в рыбацком ящике. Ясно, что блесну лещ брать не будет. А вот «покосить» попробовать можно. Я не раз слышал об этом варварском способе, когда с помощью «косы» - крупной блесны с мощным тройником ловят сазана и карпа в период нереста, пытаясь зацепить его за бок, или за что придется.

    Вообще-то я не сторонник браконьерских способов лова, особенно рыбного промысла в запрет, а тут что-то замкнуло… Откуда только выплыла эта «коса»? Наверное, из подсознания, где очевидно хранятся все самые черные мысли.
    Забыв все свои принципы, я, наравне с Водяным пытался зацепить хоть кого-нибудь из этой стаи. Наши тяжелые блесны после мощных бросков исправно уходили в воду за стаей или падали прямо среди рыбьих спин, но как мы не старались, как ни дергали и не подсекали - ни одного зацепа. Только через полчаса бесцельных преследований, когда в дело уже пошел и мотор, мы опомнились и как-то даже облегченно вздохнули, когда стая, чтобы отвязаться от назойливых преследователей, без шума, мгновенно, словно по команде, ушла в глубину. Вот еще торчат из воды так близко горбатые черные спины, и вот их уже нет. Ни одной… Мистика!..
    Возвращались мы в лагерь слегка подавленные, больше, пожалуй, раздосадованные. Еще бы, целый день впустую прошел, если не считать, конечно, двух последних встреч: с норкой да со стаей лещей.

    Третья удивительная встреча произошла на следующий день.
    Не унывающий Водяной обещал свозить меня совсем в другие места, где рыбацкое счастье улыбалось им в предыдущих поездках. Проплывая вдоль берега, он не раз показывал, где они останавливались раньше. Там тоже встречались и заросли камыша, где могла затаиться щука, и глубокие обрывы от самого берега, где мог кормиться крупный лещ. С учетом сегодняшней ситуации, когда нас одолевали все больше мелкие и средние окунишки да подлещики, поверить ему было трудно.

    Картина, которую мы увидели сразу за скалой, ограничивающей выход из нашей бухты, изумила и восхитила. Прямо перед нами метрах в ста на воде расположилась огромная стая бакланов, никак не меньше тысячи штук. По бокам от этого птичьего скопища расположились несколько крупных белых чаек. Как сторожа – собаки возле глупой овечьей отары.
    Я знал, что бакланы гнездятся колониями, причем значительными, но видеть это воочию пришлось впервые. Сергей сбросил обороты, и мы застыли, любуясь на это невиданное зрелище.
    Похоже, что это были совсем молодые птицы, сбившиеся в стаю и обучающиеся птичьим премудростям. Черное оперение большинства из них чередовалось с буровато-серым отдельных особей, да и размеры были не впечатляющими.

    Плавая по морю, мы частенько видели сидящих на скалах взрослых бакланов, которые напоминали своим вертикальным положением часовых на посту, а черным с металлическим отливом опереньем свежеположенный асфальт. Вот у них размеры были впечатляющими – высота до метра, а размах крыльев в полете, наверное, больше полутора. Летали они быстро и интересно – вытягивали длинную шею и хвост, что в сочетании с большими распростертыми крыльями напоминало крест. А вот парить, как чайки или коршуны, которые здесь тоже водились в изобилии, не умели, постоянно махали крыльями и отлетали так далеко, что частенько мы даже не видели, где заканчивался их полет.

    Эти же просто перелетали с места на место, из «хвоста» в «голову» стаи, суетились, горланили, словом вели себя как компания вырвавшихся на свободу подростков. Но, тем не менее, увидев нас, осторожная стая стала отдаляться, перемещаясь ближе к противоположному берегу.

    Мне ужасно захотелось сфотографировать это чудо природы, благо, что сегодня фотоаппарат был при мне. Приготовив его, я дал команду Сергею и, взревев двигателем, лодка рванулась вперед. Сначала мы приблизились к кочующим по воде птицам, и я сделал несколько кадров, но хотелось большего, и погоня продолжилась.
    Вот тут «подростки» показали, на что они способны. Перелетая так же поочередно, но очень шустро, они вдруг оторвались от нас метров на пятьдесят, так, что мне пришлось, пользуясь трансфокатором на аппарате, максимально приближать их. Все равно качество снимков не вдохновляло, и Сергей снова выжал из «Фрегата» все возможное. Вот мы уже метрах в сорока от них, тридцати, того и гляди догоним. Нет! Снова молодые бакланы, хоть и с трудом, но уходят от нас.
    Гонки продолжались минут десять и только когда мы обратили внимание, что находимся уже почти на середине водохранилища, а наш скалистый берег виден только узкой полоской, остановились, и не спеша повернули назад. Несмотря на неудачу со съемкой, впечатления были самые восторженные.
Нет, не зря я поехал в Казахстан.