Северные ленты или Метель в сочельник Ч. 2, гл. 12

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КОРОЛЬ ЗВУКОЗАПИСИ

Глава двенадцатая

Воскресенье пролетело быстро, не принеся его семье ничего нового, Антон Сергеевич снова большую часть дня провёл в больнице, состояние Зинаиды Сахмановны за это время не претерпело существенных изменений. В понедельник Алексей изменил свой распорядок и после завтрака, решив немного развеяться, отправился прогуляться по своему микрорайону. Утром на улице было совсем немного людей, он брёл по мокрому асфальту, засунув руки в карманы, и лениво взирал по сторонам, окружающая действительность не вызывала в нём никаких других эмоций, кроме грусти, всё вокруг было серо и уныло, шёл мокрый снег. Его взгляд остановился на доске объявлений, которая была вся заклеена агитационными листовками, посвящёнными предстоящему 17 марта Референдуму о сохранении СССР, в большинстве из них были призывы голосовать против этого. Один такой документ, где было написано наиболее крупным шрифтом, очень бросался в глаза:

Ваш ответ «ДА» означает:
Продолжаем эксперимент над собой ради призрачного коммунистического завтра…. Посылаем детей в Карабах, Тбилиси, Баку, Ош, Фергану, Вильнюс…. Верим, что по-прежнему будут в полной мере гарантироваться права и свободы:
- жить и умереть равными в бедности;
- безмолвно созерцать пустые полки магазинов;
- быть свидетелями информационной блокады россиян (Удушение «Радио России», закрытие программы «Взгляд»…)
«ДА», «НЕТ»
Товарищи, сделайте правильный выбор!

В отличие от отца, который был в курсе всех событий в стране, совмещая у себя на заводе должности заместителя генерального директора и руководителя первичной партийной организации КПСС, Алексей был далёк от политики. «Голосуй, не голосуй – всё равно  получишь х…!», - было его ответом, когда у него интересовались мнением по тому или иному вопросу общественной жизни. Посмеявшись в душе над теми, кто по своей, как ему казалось, наивности явится на этот референдум, он пошёл дальше, мимо него пронеслась стайка пацанов, которые сегодня спешили домой из школы раньше обычного. Среди них был и Денис Васюков.

- Дениска, что это у тебя сегодня так рано кончились занятия? – окликнул его Ольгин.
- Здравствуйте, дядя Лёша! – соседский мальчик обернулся и подошёл к нему, - сегодня отменили урок географии, учительница заболела, вот весь класс и отпустили домой, а у меня мама с папой ещё на работе, поэтому я не знаю, чем  заняться, может быть, в кино пойду.
- Кино – это, конечно, хорошо, - Алексей потрепал Дениса по щеке, - а не мог бы ты мне оказать одну деликатную услугу?
- Конечно, мог бы, о чём речь!
- Тебе ведь знаком канцелярский магазин находится недалеко от нашего дома?
- Знаком и очень хорошо! Недавно покупал там кисти и краски для уроков рисования.
- Прекрасно! Ты видел там киоск студии звукозаписи?
- Студия «ВМТ»! Я даже там хотел что-то купить, но папа сказал мне, не надо, слишком дорого.
- Нужно, чтобы ты сбегал туда и срочно приобрёл для меня одну кассету, я бы сам сходил, но не могу, так как сейчас должен быть у себя дома.
- Сбегаю, мне не трудно. А что за кассета?
- Её на витрине киоска нет. Ты подойдёшь к продавцу и попросишь у него запись ансамбля, который поёт  про «крепкое русское слово», можешь добавить ещё, что музыканты этого коллектива были слепыми. Он всё поймёт, а если будет задавать вопросы, скажешь, что покупаешь для своего папы подарок на День Рождения.
- Но, это же будет неправда – обман.
- Ничего страшного, Штирлицу ведь тоже приходилось обманывать Мюллера ради торжества  правого дела, примерно так и в нашем случае будет, - заметил Ольгин заговорщицким тоном.
- Хорошо, дядя Лёша, я всё понял и готов помочь правому делу! – отвечал Денис.

В его голосе чувствовался восторг от того, что ему предстоит оказать услугу взрослому человеку в чём-то очень важном.

- Молодец! Вот, возьми 27 рублей. Жду тебя у себя дома, постарайся не задерживаться,- Алексей протянул Васюкову деньги, - и учти, всё это должно остаться нашей с тобой тайной!
- Конечно, об этом даже моя мама ничего не узнает, я скоро вернусь! – Денис быстрым шагом направился в сторону магазина, а Ольгин направился к себе домой, довольный тем, что первая часть его замысла, который он мысленно прорабатывал ещё вчера, в воскресенье, выполнена.

Через полчаса юный Васюков уже звонил в дверь его квартиры и  с торжествующим видом  протянул  90-минутную кассету BASF, в футляр которой был вложен бланк «ВМТ», заполненный рукой Станислава Глухарёва:

- Ансамбль «Слепые» («Курские соловьи»), «На старинном Иркутском вокзале», 1972 год, - прочитал Ольгин.
- Дядя Лёша, это то, что требовалось?
- Да, именно то. Продавец в киоске ничего у тебя не спрашивал?
- Совершенно ничего. Только кассету эту очень долго искал, минут пять наверно рылся в своей большой сумке синего цвета.
 - Спасибо, приятель, ты меня сегодня очень выручил!
 - Всегда рад помочь, до свидания! – сказав это, Денис побежал на улицу, а Алексей засобирался к себе на студию, теперь его главной задачей было приехать туда как можно раньше.

Обстоятельства продолжали складываться для него самым лучшим образом, ему совершенно не пришлось ждать трамвая, и вскоре он уже был в кабинете Пирогова. Дмитрий Валерьевич разговаривал по телефону и, увидев своего первого заместителя по связям с общественностью, жестом пригласил его присесть.

- Толик, - говорил «Пончик» в трубку, - я знаю, что там у вас в Ленинграде огромная фонотека, да и возможностей в разы больше, тем не менее, у меня есть нечто такое, что тебя и твоего шефа очень удивит. Не веришь? Ничего, поверишь и очень скоро! Нет, сам я не смогу к вам выбраться, но дружеский обмен сумеем провернуть, у меня есть мысли, как это сделать, мы ведь не чужие друг другу, всё же два года вместе в кирзачах столько дорог протопали. Жди, я обязательно позвоню тебе, не пропадай, передавай от меня привет своей драгоценной супруге!

Закончив разговор, Пирогов отодвинул телефон в сторону и закурил сигарету. Было видно, что он очень доволен результатами состоявшихся переговоров.

- Привет, Алёша, - сказал он, пуская в вверх  кольца табачного дыма, - я только что разговаривал с Ленинградом, там проживает мой армейский друг – Анатолий Синицын – очень хороший человек и наш коллега, заместитель директора крупнейшей ленинградской студии звукозаписи «Гармония». Его интересовало, что у нас тут за певец такой – Макар Волжский, просил записи, оказывается, в городе на Неве о тебе уже знают.
- Неудивительно, я по твоему совету звонил Виталию Крестовскому.
- Вот это  правильный поступок! Между прочим, а с какой стати ты сегодня у нас так рано, что-то произошло?
- Да, произошло, вот, взгляни на это, – Ольгин выложил на стол кассету, приобретённую Денисом у Глухарёва.
- Ты меня заинтриговал, – протянул Пирогов, крутя её в руках, - это ведь у нас записывалось, так?
- Вот именно, что нет! Посмотри, есть ли у нас в каталогах записи этих «Курских соловьёв»?
- Давай глянем! – Дмитрий достал из стола огромную стопку листов формата А4, аккуратно переплетённую в единое целое, - Это наш самый полный каталог, сейчас посмотрим по алфавиту, так, «Карнавал», «Комбинация», Кузьмин… Да, такого ансамбля у нас в наличии нет. Интересно, что же это такое? Надо бы слухануть!

Сказав это, он вставил кассету в компактную японскую магнитолу, кот и включил воспроизведение. Из динамиков донеслись звуки баяна, а следом за ними зазвучала песня о сероглазой шалунье.  Запись была очень плохого качества, голос солиста просто булькал в динамиках. Пирогов послушал где-то минуту, затем, поморщившись, как будто понюхал говна, промотал  немного вперёд, снова ненадолго включил и выключил.

- Это какая-то поебень, - буркнул директор «ВМТ», - записано очень паршиво, слышен лишь один баян, гитары где-то на заднем плане, ударные отсутствуют напрочь, звук плавает, хрипит, такие певуны есть у нас в каждой деревне саратовской области. Не понимаю, каким образом это распространяется через нашу студию!
- Кассету мне сегодня принёс мой сосед, - молвил Алексей, глядя Дмитрию прямо в глаза, - а приобрёл он её в канцелярском магазине, что недалеко от нашего дома, там сидит Станислав Глухарёв. Я решил, что тебе надо знать о том, чем он занимается.
- Значит, Стасик, использует нашу фирму для продажи этого безобразия! Сука!!! – Пирогов со всей силой стукнул кулаком по столу, затем вскочив, принялся метаться взад-вперёд перед глазами Ольгина, отпуская в адрес Глухарёва потоки нецензурной брани и проклятий, ну прямо, как фюрер Третьего Рейха, после поражения на Курской Дуге. Наконец, немного успокоившись, он громко крикнул в раскрытую дверь:

- Егорка, срочно ко мне, и Солнцева тоже позови!

Затем, он перевёл взгляд на Ольгина.

- Как думаешь, много у Глухарёва таких «левых» кассет?
- Сосед говорил, что  в киоске стоит большая синяя сумка.
- Наблюдательный у тебя сосед, и в данном случае эта его наблюдательность сослужит нам хорошую службу!

Речь Пирогова прервали ввалившиеся к нему Борисов и Солнцев, напуганные криком своего шефа.  В их глазах читался немой вопрос.

- Значит так, ребята, - продолжил Дмитрий Валерьевич, - Глухарёв оказался сволочью, он торгует в нашей точке собственным барахлом, полюбуйтесь!
- Да, такого ансамбля у нас никогда не было! – задумчиво произнёс Борисов, взглянув кассету, лежащую на столе, - Как же мы теперь со Стасиком поступим?
- Так, как он того заслуживает! – выпалил Солнцев
- Только не таким образом, как в прошлый раз с Виталиком, ты тогда ему три пальца на руке сломал!
- Ребята, не ссорьтесь, - остановил их Пирогов,- действовать будем следующим образом. Ты, Егорка, отправляешься прямо сейчас к Глухарёву и тащишь его ко мне, скажешь, что у нас срочное собрание всего коллектива, не давай ему опомниться, пусть всё бросает и едет с тобой, а ты, Алик, возьми пару-тройку своих ребят на всякий пожарный случай и езжай следом за Егором. Дождёшься, когда он со Стасиком покинет магазин, затем откроешь киоск, вот тебе второй ключ от замка, в том киоске найдёшь сумку, какого цвета, Алёша?
- Синего!
- Вот, запомни, сумку синего цвета, она должна быть набита кассетами. Забираешь её и тоже возвращаешься сюда. Всем задачи ясны?
- Конечно! Выполним всё в лучшем виде! – заверил Солнцев.
- Смотрите, оба, не подведите, мы с Лёшей будем вас ожидать. И, ещё, ребята, скажите Валюше и Ирине – пусть они идут домой, мы закрываемся,  им не нужно видеть и слышать то, что здесь будет происходить!

Когда Егор с Аликом ушли, Дмитрий подошёл к своему холодильнику и достал оттуда бутылку водки.

- Это для успокоения нервов, – сказал он, наливая себе полный гранёный стакан, - на самом деле, я совершенно не жестокий человек, но, если в подобных случаях дашь слабину, тогда, считай, всё пропало, тебя самого сожрут, так что скоро ты увидишь, как надо обращаться с предателями, это тебе может пригодиться в будущем. А пока – давай, что ли видак посмотрим, у меня есть прекрасный фильм ужасов, называется «Реаниматор!»

Для Алексея видеофильмы были в диковинку, Саратов, был полон всяких кооперативных видеосалонов, но он не посещал подобные заведения, собиравшаяся там публика ему категорически не нравилась, однако вот так, смотреть в спокойной обстановке, когда рядом никто не кашляет и не матерится, это было совершенно другим делом.

Фильм, расхваливаемый Дмитрием, рассказывал о приключениях студента-медика Дэна Кейна, из Мискатоникского университета, в напарники которому дали загадочного Герберта Уэста, переведённого учиться из Швейцарии в Штаты после какого-то странного скандала. Как впоследствии выяснилось, этот Герберт Уэст работал над сывороткой, способной оживлять мёртвых. Этот сюжет увлёк Алексея, он с интересом смотрел, как герои кинокартины проникли в морг клиники при университете и вкололи изобретённый препарат одному из мертвецов. Увы, что-то пошло не так, покойник ожил, но оказался буйным, разум к нему так и не вернулся. Своими огромными ручищами он задушил отца возлюбленной Дэна Кейна, тоже врача, пришедшего на поднявшийся в лаборатории шум. Герберт Уэст покончил с мертвецом с помощью хирургической секционной пилы и попытался вернуть к жизни только что убитого врача, ставшего идеальным объектом для экспериментов.

К сожалению, Ольгин не смог узнать, чем всё это закончилось, к Пирогову вошли Борисов с Глухарёвым и видеосеанс был прекращён.

- Ну и что тут за собрание, – спросил Станислав, присаживаясь на тахту, - где все остальные?
- Сейчас соберутся, - Дмитрий подвинул к краю стола пачку сигарет, - курить будешь?
- Только что курил, - Глухарёв отрицательно замотал головой.
- А я, пожалуй, закурю! – Борисов взял сигарету, - своё курево в машине оставил...
- И всё же, по какому поводу собрание? – повторил свой вопрос приёмщик.
- Я хочу поговорить о человеческой порядочности, - ответил ему, чётко выговаривая каждую букву, «Пончик», - вот скажи мне, Станислав, предположим,  ты помогаешь какому-то человеку от всей души, а он  вместо благодарности тебе гадости делает, как такое называется?
- Подлостью, шеф!
- И я тоже так считаю, а согласишься ли со мной в том, что люди, совершающие такие подлости, должны быть наказаны?
- Конечно, соглашусь!
- Видишь, как мы с тобой хорошо разговариваем, оба друг друга понимаем и на жизнь смотрим вроде бы одинаково!
- Не пойму, Дима, куда ты клонишь, – Глухарёв начал нервничать, - и если это общее собрание, то где все остальные?

В это время появился Солнцев, а вслед за ним двое «качков» в зимних спортивных костюмах, они встали у дверей кабинета Дмитрия, загородив выход своими мощными телами, а сам Алик сел рядом со Станиславом. Ольгин заметил в его руках синюю сумку.

- Ну вот, теперь все в сборе, можно начать предметный разговор! – ухмыльнулся Пирогов.

Глухарёв, поняв, что происходит, вскочил и попытался вырваться из устроенной ему ловушки, но «качки», не особо церемонясь, быстро вернули его на прежнее место.

- Санёк, Игорёк, спасибо вам, мои хорошие! – ласково обратился к ребятам «Пончик», - А ты, Алик, давай сюда эту котомку, посмотрим, что там.
- Вот, пожалуйста! – Солнцев протянул ему то, что держал в руках, - она набита под завязку!
- Ну, надо же, сколько тут всего! - Пирогов принялся извлекать кассеты.
- Шеф, прошу меня выслушать! – выдавил из себя Глухарёв.
- Молчи, говорить будешь тогда, когда тебя спросят! – Солнцев отвесил Станиславу увесистый подзатыльник.
- Девяносто семь штук! – объявил глава «ВМТ», когда сумка опустела, и всё содержимое оказалось у него на столе, - И что же тут записано? Так, ВИА «Орион» - «Глухари» 1972 год, Кибан – 1977 год, «Рашпиль» какой-то….
- Ничего этого у нас нет! – покачал головой Борисов.
- Значит, получается, наш Стасик, которого мы все так любили и ценили, оказался говном, - протянул «Пончик», - нанёс ущерб имиджу нашей организации, более того, залез ко мне в карман, торговал моим имуществом, присваивал себе выручку!
- Неправда, всё это – моя собственность! – возразил с отчаянием в голосе Глухарёв.
- Я тебе, кажется, сказал, молчать! – с этими словами Алик  так заехал ему по физиономии, что тот слетел с тахты на пол и ударился лицом о паркет, оставив на нём лужицу крови.

Несчастный попытался подняться, но один из накачанных  парней, по имени Игорёк, нанёс ему несколько ударов ногой в живот и кабинет Пирогова огласил жуткий стон. Алик со своими подручными, матерясь на чём свет стоит, подняли Станислава, взяли под руки и усадили на пустующий стул перед своим шефом.  На Алексея вид окровавленного лица своего бывшего друга произвёл неизгладимое впечатление, а вот Дмитрий, во всяком случае, внешне, остался совершенно равнодушным, ни один мускул не дрогнул на его лице.

- Все эти кассеты снабжены фирменными вкладышами нашей студии, а раз так, быть твоей собственностью они никак не могут, они наши, – наконец промолвил он, - а вот с самими записями очень интересно получается. Стасик, откуда у тебя столько всякой музыкальной хрени? Отвечай!
- Коля – брат моего друга Васи из Воронежа прислал! – выдавил из себя Глухарёв, вытирая кровь тряпкой, которую ему бросил на колени Егор Борисов.
- Хорошо, предположим. А кто помогал тебе записывать? Только не смей мне врать!
- Иногда – тесть, иногда – жена.
- На какой аппаратуре писали?
- У меня дома имеется катушечник, «АСТРА-209» и две кассетные деки «Маяк».
- Как давно начал заниматься этим делом?
- Пару месяцев тому назад.
-  Ну, тут ты врёшь. Теперь самый деликатный вопрос, сколько кассет ты успел реализовать за всё время, пока работал у нас?
- Да не особо их и покупали, - промямлил Станислав, - немного продал, десяток может быть…
- Если бы не покупали, мы бы не обнаружили у него их в таком количестве! – возразил Солнцев.
- Логично говоришь, Алик! – согласился Пирогов, - Здесь 97 кассет, каждая стоит 19 рублей.  Добавим к этому ещё по 4 рубля за запись. Итого, только  то, что мы сейчас видим, оценивается в 2231 рубль! А сколько он мог продать за всё время, учитывая, что его точка – место бойкое, и там бывает много народа,  сейчас попробуем это прикинуть хотя бы примерно.

Дмитрий достал из стола лист бумаги, калькулятор  и принялся что-то сосредоточенно высчитывать, всё присутствующие  внимательно наблюдали за ним, не решаясь издать ни малейшего звука, так прошло минут десять. Наконец, «Пончик», подсчитав что-то в столбик, поднял свой взгляд на окружающих и заявил:

- По моим самым скромным выкладкам наш, теперь уже бывший  сотрудник, за те полтора года, которые проработал здесь, вполне мог наторговать на сумму 28565 рублей. Думаю, 65 рублей мы ему простим, в этом случае получается двадцать восемь с половиной косарей.

Услышав, о какой сумме идёт речь, Глухарёв весь побелел от ужаса, а Пирогов, укладывая кассеты обратно в сумку, бесстрастно продолжал, обратившись к присутствующим:

- Сейчас он напишет  расписку о том, что взял в долг у нашей организации эти деньги сроком на три месяца, мы пойдём, заверим её в нотариальной конторе и расстанемся, на этом, вроде, и всё. Согласен, Станислав?
- У меня нет таких денег, и писать я ничего не буду! – вырвалось у него в ответ.
- Напишешь, куда ты денешься! – Дмитрий вышел из-за стола, - я с Алёшей и Егором сейчас пойду, подышу свежим воздухом, а с тобой поговорят Алик и его ребята. Они – очень приятные собеседники, ты знаешь.
- Люблю общаться по душам с хорошими людьми! – Солнцев достал из кармана телескопическую дубинку, изготовленную из металла кустарным способом на одном из заводов Саратова.

Санёк с Игорьком, поставив Глухарёва на ноги, заломили его руки назад, а Алик нанёс ему удар своим оружием в правый бок. В этот раз Станислав уже не застонал, а так заорал, что Ольгину показалось, будто дежурные стаканы Пирогова на столе затряслись. Солнцев снова замахнулся, но избиваемый отчаянно замотал головой:

- Прошу, остановитесь, я всё напишу!
- Ну, вот и умничка, сразу бы так, дайте ему бумагу и ручку! – лицо заместителя директора по безопасности расплылось в широкой улыбке.

Вскоре всё было готово. Пирогов взял итоговый документ, пробежался по тексту глазами и довольно крякнул.

 - Всё нормально, ребята, отведите Стасика в туалетную комнату и приведите там его в порядок, мы не можем допустить, чтобы он огорчил своим видом нотариуса, как будете готовы, пойдём. Контора здесь недалеко, доберёмся пешком.

Борисов с Солнцевым вывели Глухарёва из кабинета, а Санёк с Игорьком, обрадованные тем, что их работа заканчивается, уселись на освободившейся тахте. Только теперь они обратили внимание на Алексея, который всё это время сидел и молчал.

- Кто это такой? – поинтересовался Игорёк, - я здесь этого кента вижу впервые!
- Алексей Ольгин, отныне моя правая рука, без него нам бы не удалось разоблачить Глухарёва – представил его Дмитрий, - в случае чего, вам надлежит исполнять все распоряжения исходящие от него, как мои.
- Как скажешь, шеф, а что или кто тогда Алик?
- Алик – это Алик! – многозначительно ответил «Пончик».
- Пусть тебя наше поведение не шокирует, - сказал Ольгину Санёк, - мы – хорошие парни, закончили Государственную Академию физической культуры и спорта, должны были стать тренерами, если потребуются наши услуги – всегда обращайся!
- Очень рад знакомству! – Алексей пожал руки обоим, - для меня это большая честь!

Посмотрев на часы, он вдруг вспомнил о матери.  Отец как раз уже в это время должен был уже вернуться из больницы.

- Дмитрий, разреши позвонить домой, мне очень надо! – попросил Ольгин.
- Конечно, какие вопросы! – Пирогов подвинул к нему телефон

- Папа, здравствуй! Как там мама, что сказал врач? – поинтересовался Алексей, как только услышал голос Антона Сергеевича.
- Всё очень плохо, - последовал ответ, - опасения подтвердились, у неё рак.
- Предстоит операция?
- Нет. Дня через два-три её выпишут из больницы и поставят на учёт в онкологический диспансер. Приезжай домой, расскажу тебе обо всём подробно.
- Хорошо, я скоро буду! – Алексей прекратил разговор, затем подошёл к двери и выглянул наружу, услышав голоса. Это возвращался Глухарёв со своими сопровождающими.
- У тебя дома что-то произошло? – спросил Дмитрий, накидывая себе на плечи тёплый шарф.
- Если честно, то да, - признался  Ольгин.
- Я могу предоставить тебе отгулы, если будет нужно, закончим это дело, заверим расписку у нотариуса, и ты свободен, давай же собираться, не будем тратить время!

Вскоре все были уже на улице и, ведомые Пироговым, отправились в сторону нотариальной конторы. За генеральным директором бодро шагал Борисов, а за ним – Солнцев с Глухарёвым, Санёк с Игорьком, и замыкал шествие Ольгин. Он больше не думал о Станиславе, с которым, как он считал, было уже окончательно покончено, все его мысли теперь были сосредоточены на здоровье матери, если хирургического вмешательства не будет, значит, она уже неоперабельная. Неужели ничего нельзя сделать? Алексею снова вспомнился рассказ Верблюдинского о проклятии коллекции Рышкова, вся цепочка последних событий, вплоть до недавней встречи с таинственным незнакомцем, в трамвае. От мысли, о том, что всё происходящее сейчас в его семье может быть частью этого проклятия, у него похолодела спина, видя, что отстаёт, он ускорил шаг. Миновав трамвайное кольцо, вся братия, пройдя ещё немного, оказалась на шумном проспекте Кирова, недалеко от Саратовской государственной консерватории имени Л. В. Собинова, которое являлось высшим музыкальным учебным заведением в городе.

- Долго ещё идти? – недовольно поинтересовался Санёк.
- Мы уже почти пришли, - ответил Пирогов, закуривая, - прошу немного терпения!

И тут произошло то, чего никто не ожидал, Глухарёв  так оттолкнул от себя стоявшего рядом Солнцева, что тот свалился с ног, при этом больно ударившись локтем правой руки о поребрик тротуара. В два прыжка Станислав оказался в маршрутном такси, которое по стечению обстоятельств оказалось неподалёку. Прежде чем все опомнились, взревел мотор, и транспортное средство тронулось с места, оставляя позади себя незадачливых вымогателей денег.

- Немедленно вернуть Глухаря, – взревел «Пончик», задыхаясь от бешенства, - чтобы завтра он был в моём кабинете, Алик, ты обязан достать мне этого прохиндея хоть из-под земли!
- Найду, не сомневайтесь, – пробурчал Солнцев, вставая и потирая ушибленную руку, - Саратов не такой уж большой город!
- Очень надеюсь! - мрачно сказал Пирогов, немного взяв себя в руки и выбросив потухшую сигарету, – Всем всего доброго,  Егор, поехали домой!

Ольгин стоял в стороне и молчал, побег Глухарёва сейчас волновал его меньше всего. Попрощавшись со всеми и оставшись один на Проспекте Кирова, он сел на скамейку и зарыдал, совершенно не стесняясь окружающих.

- Алёша, что произошло, почему ты плачешь?- неожиданно раздался женский голос.

Это была Ирина Пантелеева, встреча с Алексеем её очень удивила. Видя, его состояние, она присела рядом.

- А ты сама как оказалась здесь? – спросил у неё Ольгин, глотая слёзы.
- Решила пройтись по магазинам, ведь мы сегодня закрылись раньше обычного, но, хватит обо мне. Говори, что у тебя случилось.
- Моя мать больна, у неё диагностировали рак…
- Это, конечно очень плохо, но рак в наше время ещё не приговор, и не надо отчаиваться.
- Ты ничего не понимаешь, на всей моей семье теперь проклятие, и это  из-за меня! – начал Алексей, и сам того не ожидая, поведал Пантелеевой всю историю, связанную с бобинами Рышкова от начала и до самого конца. Ирина слушала его очень внимательно, не пытаясь прерывать, затем, когда рассказ был окончен, какое-то время молчала, вероятно, обдумывая полученную информацию, потом достала из своей женской сумочки какую-то таблетку.

- Выпей, это тебя успокоит, - сказала она, - не бойся, просто проглоти.
 
Видя, что Ольгин сделал то, что ему было сказано, она продолжала:

- Всё рассказанное тобой очень серьёзно, и если ты решил, что я подумала о тебе, Бог знает что, на самом деле это не так.  Раньше у нас было атеистическое государство, а сейчас видишь – по телевизору Кашпировский с Чумаком выступают, сам Ельцин появляется в церкви со свечкой в руке. В твоем случае необходим компетентный специалист.
- Но, где же его найти?
- Вот, посмотри на последней странице, где реклама! – Пантелеева протянула ему свежий номер «Зари молодёжи».

Алексей поднёс газету поближе к глазам и прочитал:


Прохор Дмитриев, академик Серой Магии.
Снимет порчу, вылечит болезни, восстановит семью, отомстит вашим врагам, поможет продвижению в карьере, избавит от венца безбрачия, приворотов и родовых проклятий. По желанию  – составление самых точных гороскопов и гадание на картах Таро.
Он не обещает невозможное, а возможное – гарантирует.
Приём ежедневно по предварительной записи.

- Это же явный шарлатан! – сказал Ольгин, отложив газету в сторону.
- Нет, Алёша, не шарлатан! Дело в том, что я сама полтора года тому назад к нему обращалась за помощью, у меня были проблемы с Никифором, он пил беспробудно, мы были на грани развода, и тогда мне вдруг случайно попалось это объявление, я позвонила и не ошиблась. Благодаря Прохору мой муж совсем бросил пить, занялся автомобильными делами, обратился к Богу, теперь у нас в семье полная гармония. Давай, я запишу тебя на приём, консультации Дмитриев проводит бесплатно. Если тебе не понравится – просто развернёшься и уйдёшь.
- Записывай, я приду, - согласился Ольгин.

Таблетка Ирины начала действовать, и ему всё вокруг сразу перестало казаться в таком уж мрачном свете. «Нет, даже если проклятие действительно существует, я буду с ним бороться!» - решил он.

Вернувшись, домой, Алексей выслушал рассказ отца. Ольгин-старший сообщил ему о том, что у матери диагностирован рак прямой кишки, опухоль уже слишком большая, в организме начались метастазы и потому операция невозможна.

- Её проблемы с печенью на самом деле как раз и были частью этих метастаз, - объяснил Антон Сергеевич, - если бы мы вовремя провели полное обследование организма,  всё могло быть иначе, а сейчас время упущено. Как я тебе уже говорил по телефону, маму скоро выпишут из больницы, по всей видимости, ей будет назначена химиотерапия.
- Она выживет?
- Тот же вопрос я сегодня задал врачу во время беседы.  Он ответил, что какие-то шансы у неё есть, примерно 30 процентов больных на этой стадии выживают, живут пять лет, иногда и дольше.
- Но что могло стать причиной развития этой  болячки?
- Опять же, процитирую тебе то, что сказал мне доктор: «Если бы знали, отчего рак происходит, давно бы его лечили». Я тебя попрошу, Алёша, когда мама вернётся домой, ни в коем случае не задавай ей никаких вопросов о болезни, вообще не касайся этой темы в разговорах, если только она сама  не заговорит. Наша задача на данный момент – создать в доме все условия для того, чтобы у неё сложилось ощущение того, что всё идёт своим чередом, и мы продолжаем жить обычной жизнью.
- Конечно, мы оба сделаем всё необходимое, но как быть с Артёмом? Стоит ли ему об этом знать?
- Я сам позвоню, скажу, что у бабушки грипп с осложнениями, и пока приезжать к нам не нужно, чтобы не заразиться, а дальше – видно будет. На работе постараюсь взять внеочередной отпуск, побуду месяц  дома, ну и на твою помощь  тоже рассчитываю.

Алексей утвердительно кивнул отцу в знак своего согласия. Он уже собирался ложиться спать, когда позвонила Ирина Пантелеева.

- Я записала тебя к Прохору Дмитриеву на послезавтра, в 9 утра, - сообщила она, - вкратце описала ему твою ситуацию, он ответил, что случай твой не уникальный, и не надо отчаиваться, просил взять с собой самую свежую фотографию всей вашей семьи.
- Сколько будут стоить его услуги?
- Это будет решаться на месте. Деньги с собой лучше взять.
- Спасибо, Ира за всё! – Ольгин повесил трубку.
Ему было приятно осознавать тот факт, что этой женщине он не безразличен.