Нашествие

Несколько лет назад ездили с мужем в отпуск в Израиль.
Удивительная страна: на севере на горе Хермон, снег, лыжная база, подвесная канатная дорога и все такое. На юге – Эйлат, Красное море, верблюды и пляж. А между всем этим потрясающей красоты бахайские сады в Хайфе, Иерусалим весь в белом камне, Мертвое море и еще целая куча всяческих достопримечательностей. А всей страны – на машине за день можно всю проехать. Заодно пересечь границу между Азией и Африкой. Аккурат рядом с рекой Иордан.
Словом, очень интересно!
Евреи – народ рациональный. А потому логистика туристических маршрутов просто феерическая: все, - в смысле вообще все туристы Израиля, купившие билеты на однодневную экскурсию в любом направлении, - едут в Тель-Авив. Автобусы из всех городов выстраиваются одновременно в длиннющую линию и гиды за пятнадцать минут в ручном режиме умудряются перетасовать всю эту людскую массу так, что ты попадаешь в автобус с русским гидом и едешь в том направлении, куда купил билет. Обратно – тем же манером. Перетасовали, развезли по домам. Шикарно.
А потому мы с мужем расслабились и за две недели вволю наездились по всему Израилю.
Сегодня едем в Иерусалим.
По дороге санитарная остановка на Мертвом море.
Разумеется, цели не только санитарные, но и маркетинговые. Потому что высаживают нас возле большого магазина, где торгуется косметика с Мертвого моря. Гид сразу задает правильный тон: остановка двадцать минут, туалет налево, магазин направо, успеете купить себе что-нибудь. Нормальный маркетинговый ход. Даже если я не собиралась ничего покупать, то за двадцать минут я всяко в магазин зайду. А там – как получится.
С этой мыслью я выкатываюсь из автобуса.
Надо честно признаться, санитарным остановкам я всегда очень радуюсь, для меня они – всегда вовремя. И даже при том, что длинными ногами не отличаюсь, я все равно умудряюсь попасть в санитарную зону если не самой первой, то по крайней мере в первых рядах.
Этот раз исключением не стал. Успешно обогнав всех дам, я гордо вышла из кабинки, ожидая увидеть очередь здесь и пустой зал магазина с косметикой – там.
Однако, судьба в лице толпы бедуинских женщин распорядилась иначе.
Эти весьма необхватные темнокожие дамы в невозможном ворохе пышных ярких юбок буквально заполонили туалетную комнату, вытеснив оттуда к чертовой матери всю женскую часть белых туристов. Цивилизованные тетки стояли и ошарашенно наблюдали, как бедуинки, перекрикивая одна другую, подмывают в раковинах орущих младенцев, стирают какие-то цветные тряпки, разматывают в хлам рулоны с бумагой, превращая помещение в филиал бедлама.
Они – эта шумная, яркая орда – не замечали никого. Нас, цивилизованных, для этих детей пустыни просто не существовало. 
С трудом пробравшись через засилье юбок и шалей, я помчалась искать гида. Он, предсказуемо, трепался с продавцами в ожидании подопечных.
- Боюсь, за двадцать минут мы ничего не успеем, - привлекла я внимание, - наших дам бедуинки вытеснили.
Мое заявление вызвало эффект разорвавшейся бомбы. Я глазом моргнуть не успела, как все имевшиеся в наличии мужчины - от гида, до администрации - похватали дубинки, весьма похожие на укороченные бейсбольные биты, и ринулись в женский туалет.
Через несколько минут победители вернулись.
Цивилизованные туристки вновь образовали очередь в санитарную зону, а дети пустыни вместе с орущими младенцами и тряпками были изгнаны в эту самую пустыню.
Жестоко? Возможно. Возможно имело бы смысл как-то помочь бедуинам, или кто они там были, как-то наладить водопровод или что-то в этом роде.
Не знаю.
Знаю одно.
До этого момента я никогда не сталкивалась с тем, чтобы меня игнорировали. Они не применяли силу, они попросту не заметили, - в принципе не увидели, - других женщин, находившихся в том же месте в то же время. Как мы, идя по своим делам, можем не заметить целую стаю голубей, клюющих что-то на асфальте. Голуби находятся как бы там же, но как бы в другом измерении, не с нами. Нам они ни к чему.
Этим африканкам белые женщины были настолько «ни к чему», что попросту остались незамеченными.
Я ничего не скажу по поводу дубинок. Возможно, иного способа справляться с ворами воды в пустыне не существует.
Однако с тех пор я все чаще ловлю себя на том, что даже мы, считающие себя цивилизованными, не замечаем иных, других. Нищих, юродивых, странных… Мы просто отводим глаза и делаем вид, что их не существует. А у них нет ни силы, ни бейсбольной биты, чтобы постоять за себя.
И в этом вся разница.