***

Всем привет!
Это Степаныч! Ну что, пошли дальше!
14. ТОЛЯН

      И продолжалось бы это  до бесконечности, если бы не один случай! Чтобы прекратить все эти скандалы и загулы Алчи, на семейном совете Толяновой родни было решено пристроить её, Аллу, на работу, благо Инулька в школу уже пошла, а Ромка тоже подрос, самостоятельно по бабкам бегал. Мать Аллы, баба Нюка, сначала взбрыкнула было, молода, мол, ещё успеет наработается, но её быстро осадили, пусть втягивается, привыкает, тогда может и свои загулы, выходки позабудет, сколь же ей сидеть! На том и порешили.
       Толяновы две сестры работали в городе, в домовой кухне, столовой, где отпускались обеды на дом, поварихами. Вот они-то и решили взять Аллу к себе и научить хотя бы чему-то. Она же, как школу окончила, выскочила замуж, вот и вся наука! А она только начинала жить. Алла с радостью согласилась, видно, тоже надоело дома сидеть, да и ребятишки подросли, бабки присмотрят, благо живут все рядышком.
    Привезли её в эту кухню, оформили как положено, и началась для Аллы новая жизнь, трудовая! Она быстро вникла в суть требований по работе, начала втягиваться,  привыкать в коллективе. Быстро освоилась. Сёстры научили её, как и для себя оставлять и котлетки, и битки, и таскать домой, чтобы незаметно  было. Все успокоились, какое-то время прямо  не верилось: и дома всё в порядке, и всегда сыты все. За ребятишками бабули по очереди приглядывали. Инулька хорошие отметки таскала, училась прилежно. Толян сам проверял и тетрадки и дневник.
      Вроде всё наладилось. Но тут началась Перестройка, мать бы её, с Горбачевым вместе! Домовую кухню прикрыли, а на её месте открыли пивбар, предложив поварам остаться на месте. Те согласились, куда же деваться, и Алла вместе с ними. Оставили её официанткой, оглядев её смазливую мордашку и крепкую, привлекательную фигуру. Началась новая эра в Толяновой жизни.
  Пива вволю, где-то и чаевые перепадали Алле, и стала она опять частенько домой приезжать навеселе, да и Толяну бидончик с пивом привозила. Первое время Толяну даже нравилось, что теперь пиво у него всегда. Но когда  эти пьяные приезды с работы стали чуть ли не каждый день, опять начались скандалы. Иногда и с драками, так как  и он в пивко втянулся, а по пьяни поди разберись, кто прав, а кто виноват. Опять Алла огородами убегала от пьяненького Толяна к матери, а ребятишки по бабкам. И снова мать не спала ночами, всё думая о сыне. Какая же ему незавидная планида досталась! И ребятишки, чего они видят, и чему научаться! А сыну выговаривала, ругалась за его пристрастие к спиртному. А тот только хмыкал:
– Ма, я только пивка, с устатку, да и то после работы.
    Но сердце материнское чуяло, что не окончится всё это добром, ох, не кончится!
     Однажды, зимой, Алла не приехала с работы. Все с электрички пришли, а её нет. Подождав ещё немного, он отправился к сестре, с которой Алла работала. Сестра сказала, что с работы Алла ушла как обычно, прихватив с собой пива для него, но в электричке она её не видела. Может, снова у подружек?
    Наутро, отпросившись с работы на часок, он побежал в этот бар. Алла была на месте.
– Где была?!
– Подружка зашла, поболтали вместе, у нее  мужа в армию взяли, вот и пришлось утешать. На электричку опоздала, и решила переночевать у ней. Да не волнуйся, Толюнчик, никуда я не пропала. Вечером приеду, – и полезла целоваться. От неё дыхнуло перегаром, Толян сморщился, отстранился.
– Ладно, дома поговорим!
    Сестра, слыша этот разговор, только хмыкнула. Домой приехала вовремя, вроде трезвая, да и пивка привезла. Приструнил, но обошлось без драки. Ночная кукушка взяла свое: «Толюньчик! Алча!» Вроде обошлось. Но стал замечать Толян, что  какая-то другая его Алча стала, отрешённая что ли. Как будто и здесь она, и в то же время её нет. С месяц где-то продолжалось всё по-прежнему: дом, работа, ребятишки… Но Алла всё отдалялась, да и в постели, чувствовал, не та Алча, не та.
    В выходной был какой-то праздник церковный большой, дело было весной уже. Погуляли с родителями, с родственниками, как водится, с выпивкой. Всё прошло нормально, всем было весело, как всегда. Вечером, уложив детей, стали укладываться сами. Разделись, легли, и Толян как обычно  стал ласкать Аллу... но она вдруг резко отбросила его руку и сказала:
– Не надо, я не хочу! – и брезгливо отвернулась от него. Толян опешил, такого у них не было никогда, ни разу за всю их совместную жизнь, чтобы она ему отказала. Он резко повернул её к себе, пытаясь обнять, но она  встала с постели и  ушла к Инульке на диван. Он хотел было встать, но передумал, не стал ребятишек будить. Долго лежал с открытыми глазами и думал, сопоставляя в голове всё происходящее с Аллой. Шальная мысль закралась, но он отбросил её сначала, но она вновь и вновь возникала в воспаленном мозгу!
    В понедельник, в обеденный перерыв побежал в бар, но сначала в подсобку заглянул. Сёстры на месте, обедают, а Аллы нет.
– А где Алча?
– А ты в зал не заглядывал?
– Нет…
– Ну загляни, может поймёшь чего, глаза разуешь!
    Почуяв неладное, Толян прямо из подсобки распахнул дверь в зал и опешил. Сидела его Алча за столиком, спиной к нему, а рядом какой-то хмырь. И этот хмырь обнимал, лапал его Алчу, а та довольная лезла целоваться.
    Не выдержал, подлетел, со всего маху в ухо хмырю, тот, собрав стулья, отлетел в угол. Поднял за ворот Аллу, мордой к себе повернул:
– Домой придёшь, убью, сука! – бить не стал, отпустил. Она как тряпка опустилась на стул. Толян обернулся, хмыря и след простыл. Тяжело, грузно, пошёл в подсобку. Сестры ждали:
-Ну что, увидел?
– Пива дай, и расскажи!
– А может не надо, сам всё видел, он сюда каждый день в обед ходит к ней, и ночевала она у него, тот раз.
   Толян зубами заскрежетал, хотелось выть по-волчьи!
– Почему мне не сказали сразу?!
– Да ведь убьешь ты её, поэтому и молчали.
   Он встал, допил пиво:
– Скажите ей, чтобы домой шла, всё равно из под земли достану! –  и пошел, сутулясь, сразу как бы постаревший. А в дверях, из зала, стояла Алча  и со слезами на глазах смотрела ему вслед.
    Кто бы мог подумать, что всё так сложится и судьба-разлука будет ждать их за углом, и от неё не убежишь…

Елена Тюняева
Одни переживания за эту пару! Написано так, как будто автор всё это сам пережил, так впечатляет творчество писателя. Ждём продолжения! Читается повесть на одном дыхании! Спасибо, Владимир!
Александр Виноградов
Нет, не любит Автор свою героиню, не любит! Так и старается ей насолить! Как бы под поезд её не бросил! Вот так-то, по-честному, чем Алча опять виновата?! На работу устроилась, на домовой кухне работала отменно, чего ж ещё? А после виновата не кто, а что! Перестройка эта проклятая! Она и не такие судьбы корёжила! Моя подзащитная держалась и при ней хорошо, таскала пиво Толяну, он рад-радёшенек, и вдруг! А все ли довольны ответом сестёр? Они, видите ли, боялись гнева обманутого мужа! А с ней поговорить, как сейчас говорят, не судьба была? А мужа предупредить, когда только шашни начинались?! И только мать, как Кассандра, всегда: «А я говорила!» Это и любой скажет! Даже и Степаныч наш. Сам её угомонит, и скажет, что так и надо было! Нет, так не пойдет! Хорошую судьбу нашей Алче!