Чудо

Десятого ноября в село Лесное заглянула Зима. Она иногда захаживала навестить свою подругу Осень, приносила горячий чай и имбирные пряники, заботливо накрывала приятельницу теплой шалью и садилась рядом с ней. Осень, в общем-то, хорошей подругой была – молчаливая, преданная. Но под конец смены что-то у нее внутри щелкало, и она начинала плакать. И жаловалась – громко, с удовольствием, да так, что слезами брызгала во все стороны. Зима ее за это не осуждала. А что же сделаешь? У каждого свои причуды. Она вот иногда буранами разбрасывается, когда настроения нет. А подруга – это тебе не шутки. Если ее сейчас не успокоить, то придется раньше времени смену принимать. Примета у людей такая: дождливый ноябрь к ранней зиме.
Вздохнула красавица, локон белый заправила за ухо.
- Ну что ты опять? Я вот тебе снега принесла. Пора бы уже людям напомнить, что осень заканчивается.
Осень шумно высморкалась.
- Никаких проблем не было! Все было идеально! Ну за… ну за что мне это-о?
И она, уронив рыжую растрепанную голову на колени подруги, разрыдалась еще пуще.
- Что случилось-то? Медведи массово просыпаться начали? Бунтуют окаянные?
Осень покачала головой.
- Желуди считала и счеты сломала? Белки опять жалобу накатали?
- Да нет.
Она громко шмыгнула, вытерла глаза, села прямо. Чая глоток сделала.
- Птицы у нас мерзнут. А это к беде. Итак все эмигрировали: и журавли, и цапли, и стрижи, и лебеди. Негоже, говорят,  условия нам ставить. В Африке тепло, а где тепло, там и мы.
- Улетели?
- Улетели. Да и бог с ними. Пусть себе летят. Все равно весной вернутся. А ты представь, что будет, если синицы улетят? Воробьи? Вороны? Катастрофа!
Зима задумалась. И впрямь, нехорошо.
- Что с синицами?
- Добрые они. Оптимисты все до одного. Прорвемся, говорят, а у самих клюв стучит от холода. Скоро перья инеем покроются.
- Воробьи?
- Они к холодам привычные, но все равно тяжело. Голодно птицам. Еды нет. Поэтому и мерзнут.
- У меня идея появилась.
- Какая же?
- Люди нам нужны, подруга. Они помогут.
- А как им сказать, что нам помощь нужна?
- Это я на себя возьму. Ты, главное, подумай, как птиц уговорить поближе к людям селиться. Они боятся. Думают, обидят их люди. А ведь так бывает.
Зима встала, попрощалась, надела теплую шубу, украшенную камнями драгоценными – алмазами да сапфирами, и вышла за дверь.
На маленькой улице, там, где прямая дорога уходила далеко вниз, к березовому лесу, стоял дом. Зима туда частенько заходила и была долгожданным гостем. В особенности ждала ее прихода десятилетняя Аленка. Во дворе этого небольшого дома из красного кирпича в декабре был настоящий праздник. Как любила девочка сугробы! Как весело, разбежавшись, прыгала в снег! Смех Аленки звучал красиво, заливисто, словно колокольчик на санях Деда Мороза; а белые косички весело разлетались в стороны. Зима любила эту девочку и старалась при каждом удобном случае то подбросить ей красивую длинную сосульку, то снежинку хрустальную посадить на варежку. Но сегодня волшебница пришла по делу. Опустив на один из подоконников пушистую горсть снега, она что-то нарисовала на ней тонким белым пальцем, легонько стукнула по стеклу и, загадочно улыбнувшись, исчезла.
Девочке Аленке в эту ночь не спалось. Осени она не любила, особенно ноябрь – скучно, серо и неинтересно. А вот зиму…
Аленка мечтательно зажмурилась. Совсем скоро выпадет снег, можно будет целыми днями бегать на улице, дышать морозным воздухом… Красота!
Тут в окно девочки кто-то постучал. Аленка удивилась, но была она смелой и любопытной, а потому вскочила с кровати и босиком подбежала к окну. Сначала она ничего не заметила – пустая улица, свет от фонарей… Но потом ее взгляд упал на подоконник, и она тихо ахнула: там лежал слой самого настоящего снега, а на нем умелой рукой была нарисована маленькая птица. Девочка хотела было бежать к маме с папой или к старшей сестре, но потом, словно о чем-то догадавшись, она хитро улыбнулась. Аленка поняла, кто оставил в холодную ноябрьскую ночь ей это послание, радость наполнила всю ее душу. Девочка легла в кровать и спала спокойно и долго, уже зная, что она сделает утром.

На следующий день во дворе дома из красного кирпича высокий усатый мужчина и маленькая девочка с белыми косичками вешали на толстые веревки кормушки и наполняли их зерном и семечками. Озорные синицы, весело глядя на них черными глазами-бусинками, пели свою простую, добрую и светлую песню людской доброте. Мало кто обратил внимание на то, что тепло сейчас не только птицам, но и самим людям. Девочка что-то сбивчиво рассказывала отцу, смеясь и подпрыгивая на одном месте, а он задумчиво кивал, вспоминая свое далекое, счастливое детство, когда с ним так часто происходили настоящие чудеса…
В своем домике смотрела в окно Осень и, утирая крупные прозрачные слезы, тихо радовалась.