Глава 28

Прошло еще несколько дней.
Во вторник, тринадцатого января, я сменился с дежурства. Позавтракав, я зашел в курилку перекурить перед сном. Первый, кого я там встретил, был вернувшийся из отпуска каптер Леха Кириллов.
Мы с ним по-дружески обнялись. Странно, но я очень соскучился по этому чубатому казаку. Покурив, мы пошли в каптерку. Леха включил электрический чайник и выдал мне блок ростовских сигарет "Наша марка". Затем мы пили чай с вишневым вареньем и Леха рассказывал о том, чем занимался в отпуске. Но самой главной его новостью было то, что родители нашли ему невесту, которая Лехе очень понравилась. Вот и еще у одного моего друга после дембеля намечалась свадьба.
Вечером после отбоя Леха собрал всех свободных от дежурства ребят нашего призыва. Он выставил на стол гостинцы, привезенные из дома, получилось солидно. Но главным украшением стола была бутылка знаменитого, настоянного на корне хрена, самогона, получившего в народе название "Хреновуха". Я, конечно, и раньше пробовал самогон, хотя в Молдавии он был не очень популярен, так как почти у всех было свое вино, тем не менее самогон нам иногда пить приходилось. А вот "Хреновухи" я до этого не пробовал. Леха предупредил, что самогонка очень крепкая, гонит ее родной дед каптера, а он толк в градусах знает. Самогонка мне понравилась, этот специфический вкус хрена с медовыми нотками. Шестидесятипятиградусная крепость чувствовалась, но пился напиток легко.
Хорошо, что Леха привез только одну бутылку, так сказать, попробовать, иначе бы весь наш призыв не поднялся по команде "Подъём!" Слушая рассказы об отпуске Сани Самсонюка, а теперь и Лехи, я все больше проникался мыслью, что правильно сделал, не став уговаривать завкафедрой математики поставить мне тройку. Сама мысль о том, что ребята через четыре месяца уедут по домам, а мне предстояло бы еще три года жить в казарме и только на четвёртом курсе получить свободный выход в город, казалась сейчас дикой.
Кстати, Леха недолго после приезда из отпуска пробыл каптером. Его и еще одного дембеля из нашей роты отправили в группу таких же дембелей со всех подразделений части, которые должны были помогать стройбатовцам в строительстве новой столовой. Для ребят это было "дембельским аккордом", так как столовую нужно было сдать в эксплуатацию в мае.
А у нас продолжалась обычная служба. Правда, теперь мы нормально спали, не вскакивая на дежурство "после полуночи" и не ложась спать в начале третьего ночи, чтобы в шесть часов утра встать по команде "Подъём!", а после завтрака снова отправиться дежурить. Теперь это был удел молодых, вот такая своеобразная была у нас в части дедовщина.
Скажу честно, будучи молодыми мы считали это большой несправедливостью и даже издевательством, ведь наши сослуживцы, которые прослужили год, одну ночь дежурили, другую - спали. Да и днем, после дежурства, второгодники зачастую отдыхали больше молодых. А первогодок вместо сна могли отправить на кухню чистить картошку, так как картофелечистка была старой и часто ломалась. Да мало ли еще каких хозработ находилось в нашей части! Что греха таить, даже "туалет типа сортир" ходили чистить только молодые солдаты. Собирались нарушители из молодых со всей части, облачались в костюмы химзащиты, на голову надевали противогазы, и во главе со старшим, назначенным из числа самих же "залетчиков", "говняная команда" шла чистить сортиры, которых было два на территории части.
Но на втором году службы приходило понимание, что без этих "тягот и лишений воинской службы" мы бы никогда не стали такими высококлассными специалистами, которые могли работать в любой радиосети, а в случае необходимости заменить на боевом посту и своего начальника. И, конечно, никогда бы не узнали всех хитростей, как откосить от этих самых "тягот и лишений". Попросту говоря, мы стали "понимать службу".
Двадцать второго января из отпуска вернулся Николай. В казарму он пришел налегке, даже портфеля у него не было. Этим мой земляк очень многих удивил, у нас в роте было не принято возвращаться из отпуска без гостинцев из дома. Но, доложив ротному о возвращении и отсутствии замечаний, Николай всех нас успокоил. Конечно, гостинцы он привез, они были упакованы в их общие с Симой сумки, которые остались у девушки дома. К тому же среди гостинцев, по словам Николая, были и такие, которые заносить в казарму не рекомендовалось. Николай договорился с Симиными братьями, что завтра те принесут предназначенные для сослуживцев подарки из дома к запасному выходу из КП. Мы должны были их там встретить через час после отбоя.
Затем все пошли в курилку. Господи! С каким же удовольствием я затянулся "родной" сигаретой "Дойна"! Оказалось, что целый блок этих сигарет мне передали родители, а еще один блок Николай сам купил мне в подарок еще до встречи с моими родителями. Так что как минимум на месяц я был обеспечен качественным куревом, к которому привык еще в студенческие годы.
На следующий день после отбоя весь наш призыв собрался на КП в "оповещении". Дежурили там только ребята из нашего призыва, а начальником смены еще утром заступил Николай. Ровно в одиннадцать по местному времени мы с ним поднялись по лестнице запасного выхода и вышли на улицу. Братья уже поджидали нас. Поздоровавшись с будущими Николаевыми родственниками, мы покурили с ними. Было видно, что Николая они уже считают членом семьи. Затем, забрав у них две огромные сумки, мы спустились на КП и, стараясь остаться незамеченными ДС и ДРС, вернулись в "оповещение". После небольшой "раздачи слонов" однопризывникам Николай начал выкладывать из сумки "подарки земли молдавской": всяческие консервированные овощи, самодельные овощные салаты, а также огромную коробку конфет "Вечерний Кишинев". Достать такие конфеты можно было только по большому блату. Как потом оказалось, это сделала моя мама по просьбе мамы Николая.
Закуски закусками, пускай и очень вкусные, но неужели мой земляк не привез ни капли молдавского вина?
Николай вышел из "оповещения" и через пять минут вернулся с двумя трехлитровыми банками вишневого компота. По крайней мере так мы решили, увидев в каждой банке по несколько плавающих вишенок. Но после того, как этот компот разлили по солдатским кружкам, мы все ощутили запах великолепного крепленого вина. В кружках был молдавский красный кагор, который на одном из молдавских винных заводов делали специально для Патриарха всея Руси. Каким-то чудом дяде Николая удалось достать десятилитровую канистру этого чудесного напитка, а Николай с Симой умудрились провезти эту канистру в самолете под видом ручной клади. И уже у Симы дома вино разлили по банкам и набросали в банки вишню. Сима спокойно прошла с этими банками через КПП, сказав что несет девушкам, заступающим дежурить в ночную смену, вишневый компот и торт, чтобы проставиться за окончание отпуска, так как за начало не получилось из-за быстрого отъезда.
Зная особенности молдавского вина, а тем более крепленого, я не стал сам и посоветовал друзьям особо не увлекаться дегустацией. Но те заявили, что после самогонки Лехиного деда им с этого компота ничего не будет. Каково же было их удивление, когда после второй кружки они уже не смогли крепко стоять на ногах. В этом-то и была та особенность. Молдавское вино сначала "дает" по ногам, но потом довольно быстро добирается до головы. Поэтому выпивших много "компота" сослуживцев мы отвели в казарму и уложили в койки. На наше счастье дежурный по части в это время проверял наряд в штабе и нас никто не видел.
Утром, проснувшись по команде "Рота, подъём!", сослуживцы никак не могли понять, почему они спали одетыми. Собравшись после зарядки у туалета в курилке, они долго не могли нам поверить, что это их так развезло с пары стаканов Колькиного компота.
Но много времени на объяснения не было, мне нужно было менять на дежурстве Николая. Я сходил на завтрак и пошел на КП проверять связь в радиосетях и делать всё то, что положено по инструкции при заступлении на дежурство. Все проверив и доложив дежурному по связи, что дежурство принял, я отпустил Николая отдыхать. Но тот уходить не спешил, так как сегодня утром Сима заступала на первое дежурство после отпуска, и Николай хотел пожелать невесте удачи и доброго утра.
Но мой вопрос еще в день приезда, как встретили Симу его родные, Николай ответил, что очень хорошо. Всем родственникам Сима понравилась, и вообще все хорошо. Но по голосу чувствовалось, мой друг что-то не договаривает. Не в моих правилах было лезть человеку в душу, поэтому расспросы я прекратил. Захочет - сам расскажет.
Дождавшись, когда после смены дежурных всё пришло в порядок, мы с Николаем пошли на коммутатор. Вера сегодня тоже заступила на дежурство утром, а вечером - на всю ночь. Причем ночью она дежурила вместе с Симой. Мы пожелали девушкам дежурной смены доброго утра и удачного дежурства. Под столом, на котором девушки пили чай, я заметил банку "молдавского компота". Это Сима принесла уже для девушек с коммутатора. Когда мы с Верой на минутку вышли с КП "подышать свежим воздухом", я ей рассказал, какое коварное это вино, которым их собиралась угостить Сима, и посоветовал много не пить, что она и сделала. А вот Светлана, которая нравилась Женьке Одинокову, увлеклась. Ее очень быстро развезло, и дальше дежурить она, понятное дело, не могла. По просьбе девушек мы уложили Светлану спать на наше тайное спальное место за стойками с аппаратурой, где она и проспала почти до окончания дежурства. Охранял ее нетрезвый сон ефрейтор Одиноков, который с утра заступил на дежурство старшим смены. Да, забыл рассказать, что, когда мы с Николаем только пришли на коммутатор, Сима, глядя на меня, сказала:
- Федя, какой же красивый ваш Кишинев!
Дальше дежурство шло без приключений. Закончив утреннюю смену, Сима с Верой ушли домой и захватили с собой уже проснувшуюся, но еще не совсем протрезвевшую Светлану.
Как прошла дневная смена, я не запомнил. Ничего интересного не случилось. А в ночь старшим смены снова заступил Женька Одиноков. Оставив его за себя, я ушел на ужин. Да и после ужина особо не спешил обратно на КП. Покурив с каптером, я пошел разыскивать Николая, который в это время обычно смотрел телевизор. Мне почему-то захотелось поговорить с другом и земляком, как мы поедем на дембель. Поедем мы с ним вдвоем, или Сима поедет вместе с нами? Как и ожидалось, Колька сидел в ленинской комнате и смотрел какую-то передачу. На мои расспросы земляк ответил так: мы поедем сами, а Сима приедет потом. Но домой Николай поедет уже женатым человеком. Оказалось, что они с Симой решили расписаться в местном сельсовете на следующий день после дембеля.
- Сима что, залетела? - спросил я первое, что пришло мне в голову.
- Нет. С этим все в порядке, да мы и не спешим особо, - ответил Николай.
- Тогда зачем такая спешка?
Оказалось, что в сельсовете их распишут сразу и не нужно ждать три месяца, как это было бы в кишиневском ЗАГСе. Имея штамп в паспорте о замужестве, Сима сразу же по приезде сможет прописаться у Николая. Ну и, конечно же, все местные родственники, друзья и знакомые обидятся, если не погуляют на свадьбе Симы.
Я, конечно, мог поспорить с этими доводами, но тут Николай сказал, что я и Вера будем свидетелями на свадьбе, а после того, как отгуляем свадьбу, мы с ним сразу уедем в Кишинев, а Сима приедет попозже, когда уволится со службы.
Задержаться на несколько дней в Челябинске мне было нетрудно. Да, я соскучился по родственникам, и они по мне. Но все мои друзья тоже служили в армии, и вернутся ли они раньше меня было большим вопросом.
Сказав Николаю, что с удовольствием погуляю на его свадьбе и здесь, и в Кишиневе, я отправился обратно на КП.
На дежурстве все шло "штатно". Не помню, как и почему, но это слово тогда появилось и очень быстро закрепилось в нашем лексиконе. На все вопросы типа: "Как служба? Как дежурство?"- если ничего не случалось, мы отвечали: "Штатно". Доходило до курьезов. Начальник медицинской службы капитан Козлов спросил у одного солдатика, который лежал в санчасти с подозрением на аппендицит, как тот сегодня сходил в туалет, симулянт не задумываясь ответил:
— Штатно, товарищ капитан.
Я прошелся по КП, проверяя радистов нашего радиобюро, затем, сказав Женьке, где в случае чего меня найти, зашел на коммутатор за Верой, и мы через запасной выход вышли на свежий воздух. Спрятавшись за вентиляционным сооружением, мы обнялись и так и стояли, переговариваясь между собой.
Я сказал девушке, что мы с ней будем свидетелями на свадьбе Николая и Симы и что поженятся они сразу после нашего с Николаем дембеля. Оказалось, что Вера уже в курсе. Ей обо всем рассказала Сима. А когда я сказал, что при всех доводах все равно не понимаю такой спешки, Верунчик рассказала мне интересные вещи, которые узнала от Симы. Как я и чувствовал, Николай очень многое скрыл от меня.
Оказывается, Сима пришлась "не ко двору" родственникам Николая. Особенно высказывала свое недовольство будущей родственницей родная тетка жениха, которую звали Клавдия Петровна. Та прямым текстом сказала, что племяннику рано жениться, да еще и "непонятно на ком". Но Николай твердо стоял на своем и пообещал остаться после дембеля в Челябинске, если родственники не дадут согласие на их с Симой свадьбу.  Колина мама, которая всегда делала все, что хотел ее единственный сынуля, сразу пошла на попятную. Все вроде бы встало на свои места, но Симе удалось случайно подслушать разговор Клавдии Петровны с её сестрой. Из этого разговора Сима поняла, что в Кишиневе им расписаться всеми правдами и неправдами не дадут, к тому же постараются сделать так, чтобы Сима по собственной воле уехала обратно, а там, по словам Клавдии Петровны, с глаз долой - из сердца вон.
Вот такой коварный план придумали родственники Николая, поэтому и было принято решение - расписаться здесь, а в Кишинев приехать уже как законные муж и жена. Этим молодожены выбивали у заговорщиков все карты.
Еще немного подышав воздухом, мы с Верой вернулись на КП.

P.S. Слева на право. Стажер Евгений Одиноков. Алексей Кириллов на рабочем месте начальника смены радиобюро. Начальник смены Александр Самсонюк и старший смены Сергей МОзоль.
Фото из дембельского альбома Алексея Кириллова.