09 02 Развод

На фотографии Майор Зимин С.П. Достойнейший офицер, гроза всех разгильдяев.



      
       После того, как наша рота спустилась с хребта над ущельем Пьявушт, бойцы отпились, отдышались. Затем нас всех централизованно помыли-покормили, а затем не менее централизовано направили всю роту в караул. Не буду наговаривать на командование лишнего, одну ночь, сразу после операции, нам дали переночевать лёжа в наших чудесных ослятниках. А поутру – будьте любезны, дорогие товарищи солдаты и сержанты! Нас всех пробудили, помыли-покормили и объявили построение роты. А как же без построения? Бегать что ли за каждым бойцом? Да ну, глупость какая. В армии никто ни за кем не бегает. Командир выстраивает подразделение и зачитывает перед строем приказ. Попробуй потом сказать, что ты не слышал или что тебе не задавали. Задавали-задавали.
        После того, как приказ был зачитан, рота принялась готовиться к «заступлению» в караул. А лично рядовой Касьянов получил известие, что он заступает Дежурным по Роте, первый раз в своей жизни.
       Дневальными со мной в дежурство по роте назначили Вовку Ульянова. Как же без него? Он же Вечный Дневальный! Вторым дневальным назначили Толика Воличенко. Третьим ещё одного пацана, не помню уже кого именно.
       После построения мы взялись изо всех сил готовиться к разводу, который должен был состояться в 17 часов. Потому что разводы всегда состаиваю… составляются… короче, разводы проводят в 17 и всё.
       Каждому армейскому человеку известно, что на развод нельзя притопать просто так.  Типа, чел проснулся, почесал репу и пошлёпал заступать в наряд. Хрена-ххренушки-нанэ, как говорит наш авторитетный Прапорщик Хайретдинов. Сначала воину надобно нагуталинить до блеска гамаши, затем следует нафигачить одёжку утюгом, потом приканать – ни за что не угадаете – на построение надо потом приканать. Очень свежая своей новизной мысль. На построении положено прослушать инструктаж, получить звездюлей (так, на всякий случай, чтобы никакой хрени в будущем не случилось) и вот только после этого можно идти, заступать в наряд, то есть на дежурство.
      В 17 часов рота в начищенных гамашах и отутюженных одёжках прибыла под тутовники, построилась в три шеренги для прохождения инструктажа. Инструктаж проводил лично САМ Майор Зимин.
 
      Зимин широченными шагами примаршировал из штаба батальона, остановился перед строем нашей роты. Заровнял-засмирнял бойцов, затем неспешно прошелся перед строем. Осмотрел прикид формы одежды воинов из первой шеренги. Затем строго оглядел чуваков, которые ныкались во второй и третьей шеренгах. Там могли затусоваться бездельники у которых хреново начищены гамаши, или того хуже – хреново пришпандорена подшива. А вдруг и то, и другое, и всё одновременно? Э то ж какой невообразимый урон будет нанесён обороноспособности Родины! Зимин придирчиво осмотрел все шеренги бойцов насчёт обороноспособности, принял решение, что на этот раз прокатит.
       Поскольку развод не мог быть проведён в такие рекордно короткие сроки, действие обязано было перейти ко второй фазе, то есть к проведению инструктажа.
Майор Зимин отошел от строя на пару шагов, встал так, чтобы личному составу было хорошо видно и хорошо слышно инструктора, то есть его, майора. Затем рёвом яванского носорога обратился к солдатам и сержантам срочной службы:

- ТА-А-А-АК, ДОЛБОЮНОШИ! Вот это что за ху@ня?

       Зимин схватил своей правой ручищей сам себя за воротник своего офицерского бушлата, рывком потянул ворот вверх. Полы бушлата вылезли из-под портупеи, растопырились в разные стороны, как юбка у Бабы-Яги. Зимин отпустил воротник, бушлат на спине вздулся горбом.

 - Вот это что за ху@ня, я вас спрашиваю?

      Зимин присел в полу присед, отставил назад задницу, изогнул ноги бубликом, растопырил руки в стороны и сделал несколько шагов перед строем в такой нелепой позе.

 – Что это, спрашиваю за ху@ня? А???

       Строй стоял, молча смотрел на представление. Никто пока ещё не мог понять смеяться надо или плакать. Потому что, в самом деле, совсем не понятно было, что же это за ху@ня.
       После того, как Зимин прошагал пятнадцать шагов перед строем, он встал прямо, быстрыми движениями привёл в порядок свой бушлат, затем официальным тоном объявил:
- А это СМЕНА ПИ@ДУЕТ!!!

        Строй застыл в немом благоговении. Охренеть, как ёмко, доступно и понятно проходил инструктаж. Просто о-хре-неть!
- Запомните, долбоюноши! – Майор Зимин зыркнул своими Командирскими глазищами в строй с такой мощью, будто собирался взглядом пробить дырку в том строю. Будто хотел сбить с ног и опрокинуть как минимум шестерых.

- Приказываю! Смена вашей роты должна быть образцово-показательной! Лично проверю!

Строй не шевелился. Бойцы внимали каждой интонации майора. Казалось, что в нависшей тишине было слышно, как ветер шелестит ресницами солдатских глаз. Глаза солдат застыли, они поглощали майора завороженными взглядами.
Зимин выдержал паузу, пережил несколько десятков секунд восторга личного состава, затем зычно скомандовал:

 - А теперь Н-апр-р-ра-ВО! Наряды по подразделениям шагом - МАРШ!!! Караул, правое плечо вперёд на выполнение поставленной задачи шагом - МАРШ!!!

        Грым-грым-грым – рота затопала надраенными гамашами по густой афганской пылище. Через два десятка шагов от блеска ботинок не осталось и следа. Ботинки превратились в желто-серые «гавнодавы». Бойцам осталось только присесть, расставить руки-ноги и вытащить куртку из-под ремня, чтобы было точно, как показал Майор Зимин. Тем не менее, среди тутовников уверенно раздавались удары подошв: - Грым-грым-грым!
       Пусть трепещут враги! Грамотно проинструктированный советский солдат на сутки становится победоносным и недогоняемым.